Сколько лет живут дельфины

Дельфины, такие как Флиппер, живут около сорока лет. На шестьдесят лет меньше людского века и на восемьдесят меньше, чем островитяне-долгожители. Принц Квиццо Флиппер со своей неуемной жаждой ввязываться в передряги прожил тридцать два года. Его убил не Дэкстер, Дэкстер, как и все осьминоги, прожил всего пять лет, после чего слава о его злодеяниях стала понемногу уходить в небытие. Лопаке было пятнадцать, когда гигантский осьминог оставил Квиццо в покое, так и не исполнив свою мечту стать его королем. Смерть застала Дэкстера совершенно неожиданно для Лопаки: Дэкстер умер от старости. Избежав всех хитроумных ловушек своих заклятых недругов, мечтавших сжить его со света, он просто-напросто состарился в срок смешной для дышащих воздухом. Флиппер тоже такого исхода не ожидал. Он был юным дельфином; когда он познакомился с Лопакой, ему было всего три года, срок для дельфина совсем невпечатляющий. Флиппер был ребенком, таким же, как Лопака. Им было легко найти общий язык, они вместе строили планы героических подвигов и масштабных открытий, боролись с коварством Дэкстера, думая, что так будет всегда. Дэкстер был таким внушительным, таким впечатляющим. Кто мог представить, что их борьба будет такой недолгой? Лопаке было без двух месяцев пятнадцать, когда Флиппер робко сообщил ему, что ему кажется, что Дэкстер стал стареть. — Он больше не пытается захватить Квиццо. Сидит в своем гроте и перебирает сокровища, — отчитался дельфин. — И играет на органе? — весело подхватил Лопака. — Нет, он больше не играет. Говорит, что щупальца болят, — Флиппер отвернулся и стал рассматривать красный коралловый риф. Под водой его слез видно не было, и Лопака понял, что сам плачет, только когда механически потянулся утереть лицо. Когда Лопаке исполнилось пятнадцать, два дня спустя, Дэкстер умер в своем гроте. Флиппер, в последнее время каждый день приплывающий его проведать, нашел его лежащим на органе. Щупальца его безвольно колыхались. Флиппер не мог и представить, что ему будет так больно, когда его заклятый враг просто умрет от старости, когда он сам будет еще юным дельфином. Рыдающих Нипа, Фина и Баблза без особого энтузиазма утешал Серж. Он был потерян. Наконец-то, он стал главным, Дэкстера больше нет. Но, оставшись без лидера, морской змей, наконец, осознал ту простую истину, что разными способами втолковывал ему Дэкстер — Серж просто прислужник. Теперь ему нужно было вести за собой трех акул, которые в моменты ярости могли перекусить его пополам в мгновение ока. Серж был не столь уверен в своих силах без Дэкстера. Лопаке исполнилось восемнадцать, когда Нола выбрала Боло и сыграла с ним свадьбу. — Это не потому, что он сын вождя, — сказала она Лопаке, стоя с ним на берегу поздно вечером. Это был их прощальный разговор наедине. Горели костры, островитяне плясали, и на Ноле была невероятной красоты ткань алого цвета, в ночи кажущаяся рубиновой, и на ее ноге был все тот же браслет из жемчужин, что и в детстве. — Не потому, — повторила Нола. — А потому, — она обернулась к Лопаке и посмотрела ему в глаза. — Что он находится здесь и сейчас. А ты вечно разрываешься между землей и водой. Так нельзя, Лопака. «Так нельзя!» — кричало в голове у Лопаки, когда он, оставив шумный праздник за спиной, с разбега нырнул под воду. «Так нельзя!» — повторял внутренний голос, когда Лопака плыл, плыл, под водой, сам не зная куда. «Так нельзя!» — умолял его голос, когда он начал задыхаться, но плыл, плыл, плыл… Двойная жизнь между землей и водой, остров Илока, подземный остров Квиццо. Что он, виноват, что он избранный? Что он может понимать язык рыб и не дышать под водой нереальное для островитян время?! Боло был другим, предельно простым, наивным и даже глупым. Таким же, как его отец-вождь. И он станет хорошим вождем, потому что отдаст все ради своего народа. И Нолу он, действительно, любит. А Лопака… Лопака любит воду и плавать под водой. И он плыл, плыл, плыл в черноте воды, пока не вынырнул где-то посередине безбрежного моря и не увидел над собой россыпь звезд. И тогда он заплакал. Горько и отчаянно. И поплыл домой. Лопаке было тридцать три, когда умер его отец. Утонул в море, испытывая очередное каноэ. Просто ушел в море и не вернулся. Такое могло произойти с каждым, привычная смерть для жителя Илоки. Его тело принесло прибоем, и его похоронили тихо, но со всеми почестями. У Лопаки остался только Флиппер. А когда ему исполнилось сорок, не осталось никого. Год Лопака прожил отшельником, смотря, как резвятся дети Боло и Нолы, как собирают кокосы островитяне, как разводят новые банановые плантации, чтобы прокормить всех жителей. Остров процветал, но Лопака был безутешен. К нему, умеющему говорить с рыбами и постоянно пропадающему под водой, не подходила ни одна девушка. Он не сразу это заметил, в юности проводя все время с Нолой и Боло. Потом было время, когда он страдал по Ноле. Потом умер отец. А потом он вдруг осознал, что жители сторонятся его, словно он не особенный, а проклятый. И в сорок один год он понял, какая участь ему отведена. Старое жилище Керавы встретило его паутиной и змеей в углу хижины. Лопака прогнал змею. Он взялся за метлу. И только приведя жилище давно почившего мага в порядок, Лопака взял в руки то, что искал и за чем пришел. Магическая книга легла в руки удобно и обдала странным теплом. Лопака не удивился. Грустно улыбнувшись, он пролистнул первую страницу и с удивлением прочел записку, написанную рукой Керавы. «Здравствуй, мой мальчик Лопака, — писал старый маг. — Я знаю, что однажды эта книга перейдет к тебе. Когда это произойдет, возьми ее себе, мне она уже будет без надобности. Помни, что защищать и нести свет — именно то, зачем эту книгу брали в руки все до меня, я и, надеюсь, именно по этой причине она попала к тебе. Все, что найдешь в моем доме, твое. Кроме змей в углу, они принадлежат сами себе и, если ты их прогонишь, будь уверен — они вернутся. Береги остров, мой мальчик». Лопака рассмеялся, чувствуя, как стекает по щекам соль.