ignorance

Мастер и сам не очень понимал, откуда в нём это желание снова увидеть Доктора после событий на Галлифрее. Частично это было связано с непреодолимой силой, которая тянула их друг к другу уже много столетий, частично — с необходимостью увидеть, как она справляется с правдой о себе и об их народе. Потух ли огонь в её глазах? Спасает ли она миры машинально, по привычке, думая совсем о другом? Насколько сильно её сломало сказание о Вечном ребёнке, которое он показал ей с помощью Матрицы? Мастер надеялся, что сильно, потому что для него не было ничего желаннее беспомощного, уязвимого Доктора, готового молить о пощаде. Но Доктор, как назло, избегала попадаться ему на глаза. Она хаотично перемещалась во времени и пространстве, иногда пересекая собственный артронный отпечаток, так что её дурацкую Тип-40 в виде полицейской будки было невозможно отследить. То тут, то там Мастер натыкался на следы её пребывания, указывающие, что она продолжает путешествовать с парочкой питомцев — но саму её ни разу не застал. Разозлившись, он взорвал целую звёздную систему, надеясь, что когда страшная новость эхом прокатится по этому сектору Галактики, Доктор непременно отзовётся и прилетит проверить — но ответом ему была лишь тишина. Звенящая тишина царила и в той части его мозга, где обычно мягко гудело телепатическое присутствие выживших повелителей времени — она закрылась от него, сделав так, что теперь он не мог коснуться её разума. Мастер впервые пожалел о том, что натворил, и в ярости лупил консоль своей ТАРДИС, обжигаясь снопами искр, пока не обессилел. Затем он решил, что ему не помешает развеяться и, захватив уменьшитель на всякий случай, отправился на Землю в Париж 2013 года. Спокойный год, как раз подходящий для мирной прогулки и — если будет настроение — мелкой пакости вроде кражи искусства местных обезьян из Лувра. Зайдя в первое попавшееся кафе, Мастер заказал чашечку эспрессо… …и чуть не поперхнулся, услышав бодрый до боли знакомый голос где-то за спиной. Обернувшись, он увидел, как Доктор, бурно жестикулируя свежим круассаном, хлопья которого уже неряшливо обсыпали край её плаща, что-то рассказывает смеющейся собеседнице. Смуглое лицо второй девушки было хорошо знакомо Мастеру — это была Яс, спутница нынешнего воплощения его лучшего врага. На миг Мастера пронзила острая, жгучая зависть — ему нестерпимо хотелось оказаться на месте этой примитивной человеческой девочки и слушать бессвязную речь Доктора, как всегда, перескакивающей с одной темы на другую и не замечающей при этом, как стынет кофе в чашке. На месте всех этих питомцев всегда должен был быть он, ещё с Академии! Они украли у него Доктора, украли жизнь, которой должен был жить он! Будто почувствовав его смятение, Доктор обернулась, перед этим — о боги, как это отвратительно — засунув надкусанный круассан в чашку с кофе. Мастер не таясь встретил её взгляд, надеясь, что в его глазах хорошо читается вызов, который он готов ей бросить. Сейчас она встанет, подойдёт и, грозно нависая, прочтёт ему мораль по поводу взрывания планет, включая их родную… Доктор равнодушно скользнула по его лицу взглядом — в глазах у неё читался лишь лёгкий холод, с которым она смотрела на едва знакомых ей существ, чья внешность намекала, что не стоит ждать от них ничего хорошего. А потом она отвернулась, и на её лице вновь засияла улыбка, когда она вытащила из чашки размокший круассан и счастливо отправила его в рот. Мастер взмолился всем богам, чтобы его прямо сейчас поразила молния, останавливая ему оба сердца, и он умер. Но он не умер. Вместо этого он, совсем по-человечески вздохнув, оплатил счёт и вышел из кафе.

***

Второй раз это произошло на оживлённом рынке в Древнем Риме. Поправив пурпурную тогу — о, хоть кто-то в истории человечества знал толк в моде — Мастер, крайне довольный результатом последних гладиаторских игр, шествовал среди палаток торговцев, надеясь прикупить кувшин хорошего вина и немного винограда. Он начинал понимать, почему эта планета и её история так очаровывали Доктора, несмотря на то, что во Вселенной было куда больше интересных мест. Всё шло прекрасно до тех пор, пока сбоку в его поле зрения не мелькнул нежно-сиреневый плащ. Озадаченно моргнув, Мастер повернулся как раз вовремя для того, чтобы застать, как Доктор, нетерпеливо откинув со лба чёлку, на латыни торгуется с продавцом ваз. На этот раз рядом с ней не было смуглой девчонки, зато стоял какой-то не знакомый ему парень, не похожий на её прошлых питомцев. Очередной новый спутник? Интересно, предыдущие сами сошли или она их всё-таки угробила в очередном приключении? Мастер подошёл ближе, невольно заслушавшись тем, как складно и упорно Доктор отстаивает свою позицию, легко парируя все аргументы продавца. Ей удалось сбить цену практически вдвое, и при этом и она, и торговец расстались мирно, довольные друг другом. Сунув внушительную вазу под мышку, она обернулась, столкнувшись с Мастером почти нос к носу, и он не удержался от улыбки — такой, которую он обычно использовал, когда был О — мягкой, не слишком широкой и даже в какой-то степени дружелюбной. Взгляд Доктора скользнул по пурпурной тоге, которая некстати слегка задиралась из-за порывов ветра, затем она не колеблясь посмотрела ему в глаза… и, отвернувшись, зашагала дальше, треща без умолку со своим новым спутником. Мастер осознал, что разнесёт весь чёртов Древний Рим на куски, если прямо сейчас не купит кувшин вина и не прикажет ещё раз устроить игры в Колизее.

***

Мастеру отчаянно хотелось верить, что предыдущие молчаливые столкновения с Доктором — просто случайность. Когда это произошло в третий раз, даже ему пришлось признать, что она просто-напросто его игнорирует. Стоя на пляже захолустной планетки, на которой он планировал для разминки захватить власть, он недовольно озирался в поисках информатора из правительства. Солнце и океан — это, конечно, приятно, но Мастер уже начинал терять своё и без того небольшое терпение, и рука сама собой тянулась к уменьшителю. Пока среди отдыхающих на пляже он не приметил знакомую фигуру. Доктор растянулась на тёплом песке и блаженно жмурилась, словно земные коты, которых чешут за ушком. Два её человеческих… друга? плескались в волнах, в то время как она, последний (а теперь, вероятно, ещё и первый) повелитель времени, Надвигающийся Шторм, Великий Уничтожитель, дремала на солнышке, расслабленная и уязвимая. Её бледная молочно-белая кожа приобрела приятный золотистый оттенок загара, и Мастер малодушно задумался о том, как этот новый цвет будет выглядеть рядом со смугло-кофейным. Доктор не потрудилась снять длинную серьгу, но при этом переоделась из привычного костюма в тёмный слитный закрытый купальник. Доктор во всех регенерациях предпочитал максимально скрывать тело, и Мастер впервые задумался, связано ли это с давней травмой из-за опытов Тектеюн (кто знает, какие шрамы она не гнушалась оставлять на своём приёмном ребёнке во имя науки) или же его заклятому другу просто не приходило в голову составлять костюм менее чем из пяти слоёв. Широко зевнув и не постеснявшись не прикрыть рот ладонью, Доктор перевернулась на другой бок, и Мастер не смог сдержать обречённый вздох: конечно же, на купальнике был узор из веточек сельдерея. Иногда ему казалось, что она неисправима — что, наверное, было правдой. Из воды выбрались Яс и новый-парень-питомец, которого Мастер ранее уже видел на рынке, и принялись тормошить Доктора, которая вяло отмахивалась от них сложенным веером, валявшимся неподалёку, и явно демонстрировала намерение проспать ещё ближайшие минут тридцать. В какой-то момент Яс, обернувшись, увидела его и зажала рот рукой в ужасе — в то время как Мастер, воспользовавшись удобным моментом, дружелюбно помахал ей рукой. Она растолкала Доктора, которая, скорчив очень недовольную рожу, села на песке, неловко мотнув головой, чтобы убрать с глаз копну волнистых от соли и солнца выгоревше-светлых волос, и посмотрела на него в упор. Сейчас, вот сейчас… Доктор отвернулась, отмахнулась от Яс и, вытащив из пляжной сумки большую соломенную шляпу, легла обратно на песок, прикрыв лицо головным убором. Ярость Мастера могла бы вскипятить океан на всей планете, если бы именно в этот момент не появился его информатор.

***

Следующая их молчаливая встреча произошла на Раверси-4, в одном из лучших медицинских центров Галактики. Мастер только что оплатил в кассе дорогостоящую процедуру по удалению из тела остатков Кибериума и теперь сидел на одном из пластиковых сидений в зоне ожидания. Его настроение было слегка приподнятым: наконец-то закончатся эти шизофренические кибер-шепотки в его голове и постоянная боль во всём теле. Тем не менее, когда он увидел неподалёку знакомую светловолосую фигуру, внутри него волной поднялась тревога. Доктор сидела слегка сгорбившись, аккуратно свёрнутый плащ она держала на коленях. Она не выглядела раненой или больной, но Мастеру стало не по себе от того, каким усталым был её взгляд, устремлённый в белый стерильный пол. В нём было что-то затравленное, что-то такое же, как у ребёнка на медицинском столе у Тектеюн. Он внимательно оглядел её, пытаясь уловить признаки проблемы, которая мучала её и заставила обратиться к медикам — это какие-то долгосрочные последствия экспериментов на Галлифрее? ночные кошмары? может, телепатическая травма? Мастеру всегда нравилось смотреть, как Доктор страдает — это факт. Но также он был твёрдо убеждён, что свою погибель она должна встретить от его руки, а не от дурацкого примитивного оружия в каком-нибудь мирке или от космического вируса — это тоже факт. Поэтому то, что Мастер волновался и очень надеялся, что его заклятому врагу не слишком худо, в его концепции извращённой логики отлично сосуществовало с парадигмой «Доктор должен умереть, мучительно и на моих глазах». Тем временем к Доктору подошли две медсестры, и она передала им плащ, в который, как оказалось, было завёрнуто какое-то крохотное существо, похожее на гибрид щенка и птицы. Оно слабо виляло длинным хвостом, покрытым перьями, и пыталось издать что-то отдалённо напоминающее тявканье. Коротко переговорив с ними, Доктор кивнула, встала с места и, достав кредитный чип, отправилась в кассу — очевидно, оплачивать процедуры для этого… чем бы оно ни было. Мастер неожиданно для себя почувствовал облегчение — с ней всё было в порядке, а всю поездку на Раверси-4 она задумала, как обычно, для спасения сирых и убогих. По пути в кассу Доктор почувствовала обжигающий взгляд на себе и устало повернула голову, встретившись глазами с Мастером. Но, вопреки его чаяниям, молча моргнула и продолжила заниматься своими делами.

***

Он проснулся, чувствуя себя просто отвратительно. Голова раскалывалась так, как будто в него закачали пять Кибериумов, которые теперь дрались за господство над его мозгом. С трудом приподнявшись, Мастер ощутил острую боль в районе солнечного сплетения и, едва сдвинув казавшуюся свинцовой руку, нащупал плотные регенерирующие повязки, умело наложенные вокруг торса. А ещё рядом с ним кто-то сидел. Кто-то знакомый и смуглокожий. Шокированно моргнув несколько раз, Мастер встретился взглядом с Яс, которая, судя по покрасневшим глазам и осунувшемуся лицу, не спала по крайней мере несколько суток. Та тоже заметила, что он очнулся, и тут же встала со стула, который был придвинут почти вплотную к кровати: — Пойду позову Доктора, — пробормотала она и вышла прежде, чем Мастер попросил «кого угодно, только не её». Это будет невыносимо. Она опять будет его игнорировать, молча сменит капельницу и повязки, молча принесёт поесть и также молча выйдет. С этим нужно что-то делать, потому что Доктор и молчание — это вещи настолько же противоестественные друг другу, как белый и чёрный, это ощущается ужасно неправильно и противно. Мастер очень смутно помнил, как космический корабль, на котором он возвращался на планету, где стояла его угнанная ТАРДИС, разорвало практически пополам. Он помнил вонь горящего машинного масла, искрящиеся провода, рвущий барабанные перепонки взрыв и скрежет горячего металла. Потом, кажется, его выкинуло в вакуум — повелители времени могут выжить в открытом космосе, но не настолько долго, сколько нужно было, чтобы по их следам прибыла аварийная команда. Смирившись, он закрыл глаза… а открыл, очевидно, уже в лазарете чужой ТАРДИС. Моргнув несколько раз, чтобы сфокусироваться на фигуре, стоящей перед ним, Мастер хрипло выдохнул: — Тета. Он хотел, чтобы это прозвучало величественно и обвиняюще — Тета, как ты могла игнорировать меня, как посмела выкинуть меня из своей жизни? На самом деле это прозвучало слабо и жалобно, и Мастер понял это по отвратительному понимающему взгляду Доктора. Она стояла, сложив руки на груди, светлые волосы слегка отросли и теперь рассыпались по плечам. Она по-прежнему молчала, но Мастер уже чувствовал, как ледяная корка между ними начинает таять. В конце концов, если бы она действительно хотела больше никогда его не видеть, вычеркнуть его из своих жизней, она бы не отправилась спасать его — правда? Кажется, будто проходит несколько тысячелетий, прежде чем Доктор отвечает. — Кощей. Не придумал ничего лучше, чем взорваться вместе с кораблём, да? — А что я должен был сделать, позвонить? Учитывая, что я наверняка в чёрном списке? — саркастично парирует Мастер, жадно надеясь на проблеск вины в глазах заклятого друга. Доктор, удивительно, продолжает стойко держать оборону. — Тебе не приходило в голову, что я сознательно не хотела с тобой разговаривать? Что мне нужна пауза, чтобы всё обдумать? Что я могла отложить дальнейшие душевные беседы с тобой до момента, пока не выясню всё, что могу, о Вечном ребёнке? — хмыкнула она. Мастер откинулся назад на подушки и рассмеялся, игнорируя боль в рёбрах. — О, Доктор, как всегда уверена, что мир вращается только вокруг неё. Конечно, продолжай жалеть себя и оплакивать свою жуткую судьбу. Ведь вокруг нет никого, кому было бы хотя бы настолько же плохо. О нет, тут совсем нет ещё одного повелителя времени, которым манипулировали всю его жизнь… — он осёкся, понимая, что сболтнул лишнего и чуть не выдал свои чувства. Судя по выразительному лицу Доктора, которое в этой регенерации обладало исключительной мимикой, было уже поздно. Повисла неловкая пауза, во время которой повелительница времени решила заняться поиском необходимых ей лекарств и перевязочного материала. Мастер устало прикрыл глаза, думая о том, какой ход сделать следующим и как не выдать ещё больше, что всё это время ему отчаянно хотелось тепла от своего лучшего друга и самого-самого врага. Очнувшись на руинах Галлифрея, он проклинал судьбу за то, что не сгинул вместе с его кибер-творениями и теперь вынужден жить с грузом новых знаний на плечах. Вместе с тем уже тогда где-то в глубине себя он понял, что единственный, кто сможет понять терзания его разодранного на куски разума — это Доктор. И именно тогда, когда Мастер почти был готов признать, что Доктор нужна ему, она исчезла из его жизни. Ход невесёлых размышлений был прерван вспышкой острой боли. Невольно застонав, Мастер открыл глаза и увидел, что Доктор, уже приступившая к перевязке, примирительно подняла обе руки. — Упс. Я забыла предупредить, что может быть больно, — с деланной беззаботностью сказала она, беззастенчиво ковыряясь в его ране каким-то инструментом. К чёрту всё. — Тета. Я идиот, — совсем жалобно пробормотал Мастер. — Конечно. Это известный факт, — спокойно согласилась Доктор, заканчивая возиться с регенерирующими повязками. — И мне нужна твоя помощь. Я знаю, ты вряд ли сможешь простить мне то, что я сделал с тобой в этой жизни и во всех прошлых. Я не собираюсь искуплять свои грехи и всё в этом роде. Я просто хочу, чтобы вся эта боль утихла хотя бы на время. Снова повисла тишина. — Пожалуйста? — неуверенно добавил Мастер и с огромным облегчением увидел, как на лице Доктора расцветает улыбка — та самая улыбка, с которой когда-то в детстве она, тогда ещё он, говорила о далёких звёздах и путешествиях к ним. — Тебя потребовалось всего лишь игнорировать пару десятков лет, чтобы ты вспомнил слово «пожалуйста». Кажется, ты не так безнадёжен, как мне казалось, — дразнит она, откладывая в сторону перепачканные в крови инструменты, и слегка касается его руки, посылая ему телепатическую волну. Становится тепло, и крики и ужасы в разуме Мастера действительно отступают, разбегаясь, словно тучи перед лучами яркого солнца. — Ну вот, они снова вступили в фазу дружбы, — вздохнула Яс, которую Дэн подбил подслушивать под дверью, — и нам остаётся молиться, чтобы по окончании фазы дружбы Вселенную не разнесло на куски…