Batafurai.

«Что не развивается, то не живёт, а что не живёт, то умирает.» Белинский В.Г. Каджи Мотоджиро — учёный, до мозга костей привередливый циник, невозможный и невыносимый скептик, да и просто человек, искренне не признающий ничего в этом жалком, в его понимании, мире, кроме научного общемирового прогресса. А Йосано, день ото дня наблюдающая за подрывником мафии, просто не понимает. Не понимает, как можно настолько сильно себя ненавидеть. Она смотрит на Каджи, который не спит уже третьи сутки и думает, что ему нужно сходить не к психологу, а к психиатру. Каджи сумасшедший, Каджи одинокий, Каджи никем не признан и безумен, и его безумие измеряется бесконечной, всепоглощающей ненавистью к самому себе. — Чуя, скажи мне… — Не спрашивай. Он себя ненавидит. — Но… — За глупость и бесполезность, отсутствие развития. — Но он же… — Его не волнуют его же достижения, увы, он настолько себя не любит, что занижает любой свой успех. Не лезь лучше в это болото, сама погрязнешь в этом дерьме поуши. Йосано слушает слова Накахары, но не слышит. Накахара не прав. Потому что в это болото нужно лезть и лезть, пока оно не вышло из берегов и не сожрало несчастного учёного без хлеба и масла. *** — Батафураи… — она сморгнула выпавшую ресницу и аккуратно, почти невесомо провела по грязно-русым волосам подрывника лёгкой, бледной ладонью. — Каджи, пожалуйста, поспи. Тебе сложно, я же вижу. Пожалей себя хотя бы чуть-чуть. Он снял защитные очки и потёр уставшие глаза грубыми пальцами, пахнущими реактивами и кофе без жалкой песчинки сахара. — У меня очень много работы, Фураи*. Если не закончу сегодня, завтра не соберусь. — он выдохнул, запуская руки в жёсткие, сухие волосы и измученно опуская усталые веки. — А это очень и очень плохо. Что не развивается, то не растёт, а что не растёт, то умирает. И я рано или поздно загнусь, если не буду совершенствоваться день ото дня. — Плохо сейчас выглядишь именно ты. — она крепко обняла Мотоджиро со спины и прижалась щекой к его волосам, глубоко, полной грудью вдыхая запах лавандового шампуня и мёда. — А ещё то, что растёт слишком быстро, рано или поздно становится добычей хищника. Именно поэтому ты должен перестать так делать, Каджи. Ты же знаешь, что без тебя… — она замолчала, но оба они поняли друг друга без слов, не нуждаясь в окончании предложения. — Крысы уже на подходе. — прошептал Мотоджиро, откидываясь на спинку стула. — Вполне возможно, что завтра или, в случае крайней везучести, на следующей неделе, мы тут повзлетаем на воздух все к чёртовой бабушке. Ты будешь готова к такому развитию событий? — Можно подумать, у меня есть выбор. — она улыбнулась, тонкими пальцами водя по голове учёного и вызывая у него мурашки своими действиями. — Сейчас самое главное — просто набраться сил и с новым, свежим взглядом, пойти завтра в мир, чтобы снова попытаться в нём выжить. Такова жизнь, Каджи. Всё-таки… всё-таки нам опять невпервой проходить через это снова и снова. Он вдруг расхохотался. Громким, заливистым, ничего хорошего не предвещающим смехом, в нотках которого чуть уловимо прослеживались медленно начинающиеся истерика и пожирающего учёного изнутри всепоглощающая паника. Йосано тихо улыбнулась. Что ни говори, но когда-нибудь они обязательно сделают так, что будут вместе, неоспоримо и абсолютно по заслуженному им праву. Ведь Каджи ей это обещал. *** — Хигучи-сан, смотрите! — воскликнул Ацуши, подходя к знакомой ограде с большим букетом белых хризантем. На травянистом участке земли, за которым редко кто-то ухаживал, расцвёл большой ярко-розовый цветок эхинацеи, с длинными лепестками и широкой серединой, на котором блестели капельки утренней росы. Было непонятно, как цветок вырос в таком странном месте, учитывая то, что за ним здесь было некому ухаживать и поливать его раз в сутки. На цветке расположилась большая чёрная бабочка, края крыльев которой были бледно-жёлтыми, с синими крапинками. Кажется, эта бабочка называлась траурница… Что ж, для этого места ей — самое подходящее название. — И правда… — удивлённо сказала Хигучи, перешагивая через ограду. Она положила на землю свой букет красных ликорисов и встала на колени, чтобы помолиться. — Когда-то Каджи рассказывал мне, что он обязательно когда-нибудь сойдётся с Йосано по полному праву, не встречая никаких препятствий на своём пути. Что же, он всегда умел держать свои обещания. Ацуши улыбнулся и присел рядом, сложив руки в молитвенном жесте. Встречный ветер качнул цветок, стоящий ровно посередине двух совсем свежих могил, но бабочка удержалась на нём, словно не желая улетать, лишь приветственно махнув крылом двум своим гостям. Даже самый сильный ветер теперь не сможет их разлучить. Никогда. "Сводка новостей за прошедшую неделю: Дуэт «Batafurai», состоящий из врача Вооружённого Детективного Агенства Йосано Акико и подрывника Портовой Мафии Каджи Мотоджиро, был обнаружен под завалами после серии взрывов, воспроизведённого преступной организацией «Крысы Мёртвого Дома», с целью нанесения вреда населению. Приносим свои соболезнования друзьям, родственникам и коллегам погибших. А теперь к другим новостям…"