Стертый из памяти всех

      Случилось то, ради чего Агента прислали в залив Илиак, ради чего он так много страдал и бегал. Сегодня десятое Начала Морозов, восемнадцать лет после Симулякра, это конец периода Реформации, наконец-то наступила долгожданная спокойная жизнь. Люди перестали воевать, впрочем… Луказих знал, что это всегда бывает ненадолго.       Но Чудо Мира случилось, «пульт управления» получил Император, истинный Император, а не его иллюзия. Что может быть лучше, чем знать, что всё наконец под властью законного правителя? Луказих был уверен, что отдал выстраданный Тотем именно Клинкам. Но сегодня с утра ему приснилось, а скорее привиделось, что он отдал Тотем своему врагу — Королю Червей, отдал в то же время и Подземному Королю, отдал Эдвиру… Каждая из этих вероятностей наслаивалась на соседнюю, искажала другую, и иногда Луказих думал, что видит их не он, а кто-то другой.       Босмер, наверно единственный на заливе Илиак кроме послов, решил пройтись в этот день по Вейресту, который стал уже почти родным. Гильдия магов сегодня открыта, он решил зайти туда. Но… никто из учителей, торговцев и руководителя его не узнал, что очень удивило героя. Ему даже предложили вступить в Гильдию заново. Это было весьма тревожно. А как же Перориан Вудхарт? Старый дряхлый, вредный бретонский маг даже не улыбнулся прыткому Призывателю.       — Да как так, я не понимаю, мы же столько лет сотрудничали, — возмущается Луказих, хлопая дверью.       День сегодня прохладный, дуют северные ветры с предельских гор, и босмер возмущенно вздыхает. Хорошо, всякое бывает, но уж в Гильдии Воров его должны узнать! Он там как близкий родственник, как сын родной, его там должны помнить.       Резиденция распахивает двери, недовольные глаза косятся со всех сторон на нежданного гостя, и Луказих возмущенно кричит.       Его не помнят!       Не помнят и даже не могут вспомнить! Вон тот редгардский мальчик, с которым они постоянно грабили порт, даже он теперь нос воротит и крутит пальцем у виска.       — Пошел вон, поехавший лесной эльф! — говорят ему, — ты что, шавка из Гильдии Бойцов?       Лука задыхается от возмущения и срывается с места. Бесполезно. Стражники тоже его видят будто в первый раз и предупреждают, чтоб не лез в карманы. Да в смысле?! «Я тут же завсегдатай тюремный, тут меня каждая шавка знает!» — пыхтит про себя угрюмый Луказих, затягивая шарф. Холодный ветер усиливается. Он идет в порт, смотрит на бескрайний морской простор и видит, что там стоит Нумидиум — огромная машина, замершая, будто подпирающая мироздание, и Лука отчаянно не понимает…       Что же произошло.       Случился какой-то вероятностный коллапс, и его выкинуло? Так бывает? Но теперь и этого не узнать точно, маги не пустят незнакомца в свои библиотеки почитать литературу сложнее адептской. Босмер озадаченно сел на пустые ящики и прислонился к холодной стене, думая, что ему стоит предпринять.       Прошла ещё пара дней. В газетах пишут про то, что Орсиниум снова официально существует, что львиную долю королевств подмяли под себя три самые большие, но при этом порядок навёл именно Император. Луказих три раза перелистал графу политики и даже успел испугаться, что отдал Тотем не тому человеку. Босмер отчаянно вздыхал, ходил по городу кругами, иногда поминая Шеогората.       Может он и правда с ума сошел, может люди говорили правду? Но Лука всё же решил разобраться. Всё же было идеально выстроено, вызнано и решено. Что могло пойти не так?       Наверняка это из-за Мантеллы. Лука цокнул. Спросив что-то в очередной раз у прохожих, агент вновь нарвался на ругань.       Скамп подери, его даже не узнают другие агенты Императора. Это какой-то ужас, это несправедливо.       — Я вообще-то надеялся на признание, почет, славу после всего этого ужаса!       Его никто не помнит. Мать его не помнит. Его не помнят коллеги. Его не помнят любовницы. Луказиха забыли. Он будто никогда не существовал, никогда не рождался, его словно стёрли с ткани мироздания. Куда бы он не ходил в знакомые ранее места, его там не помнят, его будто там никогда не было. А память Луказиха говорит совершенно об обратном, что ввергает его в отчаяние.       Но друзья, друзья же ему помогут? С ними была особая связь, они должны помочь… Но если не получится и тут…       Значит, встреча с Шеогоратом была чем-то большим, чем чаепитием с брусничными коронами.

***

      Скайрим — место отвратительное. Здесь так холодно, просто кошмар, у Луказиха замёрзло всё, а он еще и до Вайтрана толком не доехал. А по морям сейчас никто не плавает — только ледоколы. Если все это путешествие будет зря, Лука долго будет злиться, но ещё дольше не сможет покинуть этот скампов грязный, холодный, промозглый тупой край. Шуба кое-как спасает босмера, но явно не спасёт от сильных бурь. Извозчик пару раз запутался и проклял иностранца уже раз двести.       От одного только названия этой страны становится холодно. Луказих накрылся одеялом из медвежьей шкуры и сидел в самом углу крытой повозки, мечтая о том, чтоб по пути попался теплый трактир. Или что-то вроде. С едой, хотя бы костром, всем прочим, что есть в цивилизованном месте.       Наконец они доезжают до Виндхельма, где извозчик говорит, что дальше пути нет, а через Бромьюнар он не поедет. Луказих ругался долго, а затем чуть ли не бегом пошел отогреваться. Это гораздо хуже, чем в северных районах Хай Рока, хотя, казалось бы, и там горы, и тут горы. Лука так и заснул у костра, утомлённый очень долгим ожиданием.       Прошло семнадцать лет с тех пор как они виделись в последний раз. После Имперского Симулякра страна знала нескольких героев, которые совершали свой подвиг, останавливая последствия правления неразумного правителя. Одним из таких был норд по имени Густав. Компанейский товарищ, опытный, любопытный маг, который очень желал стать боевым имперским магом, однако, ему не повезло — Бэттлспайр был захвачен даэдра, и ему пришлось решать эту проблему.       Сейчас Густав женился на Ваташе Тренель, обосновался в Винтерхолде, магической столице Скайрима и… Луказих понимает, что этот добродушный норд его тоже забыл. Однако, он последняя надежда на то, чтобы снова социализироваться в этом мире. Босмер много раз про себя повторил адрес, плутал от дома к дому, пытаясь уточнить где конкретно живет маг. Ноги отмерзли, и казалось, сейчас отвалятся от холода. Сейчас зима — темнеет ужасно быстро, и Лука уже молился богам, чтобы свалится рядом с домом мага. Стук в толстую деревянную дверь. И почему норды не пишут на торцах домов названия улиц?! Это значительно облегчило бы поиск.       Босмерскому бродяге открыл хозяин дома — норд с белой бородой и в домашней рубахе. На щеке виднелись пятна от чернил. Это был Густав, который вообще не понимал, кого сюда принесло.       — Приветствую, Густав, рад тебя видеть в добром здравии, — Лука встрепенулся, опуская шарф, чтоб легче было разговаривать, — вас… в смысле, у меня есть серьезная проблема. Ты меня помнишь? Я уже не знаю к кому обращаться за помощью. Норд выглядел крайне непонимающе, покосился по сторонам, будто пытаясь рассмотреть подвох.       — В первый раз вас вижу, — отвечает он, но не спешит закрывать дверь. Луказих болезненно охнул и закрыл руками лицо. Ну сколько можно, он проделал весь этот трудный путь только ради этой фразы? Чтобы в очередной раз его не узнали. Отвратительно. Босмер поторопился вытереть глаза — очень не хотелось бы, чтоб они замерзли, он и так слишком близок к простуде.       — Ну вот… ты тоже.       — Нет-нет, вы продолжайте пожалуйста, — неожиданно в голосе Густава пробилась заинтересованность, которая обычно свойственна тем, кто любит эксперименты и исследования аномалий, — и давайте-ка в дом, холодно.