Петля

Сказать по правде, совесть грызла Трис нещадно. Но в большей степени именно после того, как злосчастная фотография отца вновь заставила её окунуться в омут смазанных, расплывчатых воспоминаний. Вспоминалось всё — всё, что когда-либо связывало её с семьёй, все жалящие слова и упущенные возможности. Харлан был одной из них, раздирающей на части и безумно неугомонной. Сейчас память о нём приобрела новую силу — она стала вязкой, затягивающей всё глубже и глубже, тяжёлой и давящей. Она только-только начала забывать, отстраняться от этого кошмара — но вот проходит мгновение, и кошмар вновь на её пороге. Конечно, Харлан не виноват. Виновата, в общем-то, она сама. Ей ничего не стоило помочь ему хотя бы сейчас — но она никак не могла поднять рук, сделать шаг навстречу. Он бы точно, совершенно точно шагнул вперёд — и упал бы вместе с Трис в бездонную пропасть. Стоило ли это их воссоединения? Чёрт знает. Но отказываться от семьи снова, сейчас, когда она так отчаянно нуждается в чужой помощи, было свыше сил Трис. На глаза упала назойливая прядь волос, когда она в тяжёлых раздумьях опустила взгляд на скользкие лакированные полы. Трис резким, рваным движением руки смахнула прядку с глаз — отмахнуться также от Харлана она явно не сможет. Под грузом проблем мысли затуманились, затуманились настолько сильно, что размытый образ Харлана попросту начал пропадать из головы. И за него нужно было цепляться — так рьяно и отчаянно, чтобы не было ни единого шанса его упустить. Бен думал иначе. Его губы сжались в тонкую линию, он стиснул челюсть настолько крепко, что казалось, будто его зубы вот-вот обломятся. И Трис правда могла понять его реакцию — каких-то пару недель назад ей и самой совсем не хотелось полагаться на идеи безумной семейки со сверхсилами. По правде сказать, не хотелось и сейчас, но выбор — непозволительная роскошь во время апокалипсиса. Вот именно, наступил апокалипсис, с раздражением подумала Трис, и в таких условиях уж точно не стоит ставить чужое мнение превыше своей семьи. Она наладит контакт, непременно наладит. Неважно, с поддержкой Бена или без неё. Потому она была готова к ответному нападению, к отрицанию или гневу — к чему угодно. И продолжала убеждать себя в этом: когда Бен нервно заламывал пальцы, когда ими же коснулся напряжённых висков, и когда по его коже скатилась крошечная капелька пота. Острый кадык на шее чуть дрогнул, и Номер Два уже готов был ответить — дыхание у Трис спёрло в ту же секунду, и она, не в силах сделать ни единого вдоха, проследила взглядом за тем, как солнечный лучик блеснул на его горле, стоило только Бену повернуть голову в её сторону. — На кой чёрт нам сдался Харлан? — на выдохе произнёс он, в неведении заглядывая прямо в глаза Трис. Та чуть пошатнулась, делая едва заметный шаг назад, и впилась ногтями в свою ладонь. — У него могут быть хоть какие-то идеи! Свои мы уже давно исчерпали. У нас есть хороший план действий, — она обвела дрожащей рукой всех присутствующих в зале, пряча взгляд в любом, буквально любом предмете интерьера. — Но что, если он не сработает? — И ты хочешь сказать, что Харлан — хороший запасной план? — Бен всё смотрел, не отрываясь, но никак не мог поймать ответный взгляд даже на секунду. — Харлан — это ещё один потенциальный предатель. Что, если у нас просто не хватит времени проверить ещё и его? Трис чуть вздрогнула, будто от удара хлёстким и отрывистым голосом, и обвела взглядом Харгривзов вновь. Откровенно говоря, любой из них и сейчас мог ослушаться Бена — не только воздействовать своей неумелой рукой на чёрную дыру, но и выдать информацию посторонним. И сложно было сказать, что именно могли сделать эти посторонние — после знакомства с Амбреллой и Сперроу Трис уже была готова уверовать буквально во что угодно. Но это лишь порождало ещё больше сомнений. И сейчас, когда их хрупкое доверие друг к другу держалось лишь на расплывчатых объяснениях Бена, рушить это временное спокойствие было чревато новым взрывом — и не факт, что причиной этому будет именно чёрная дыра. Она вздрогнула вновь — на этот раз от внезапного, но чертовски мягкого прикосновения к плечу. Глаза тут же распахнулись, сталкиваясь в яростной борьбе с бьющим из окон светом — и стоило Трис победить, как она увидела перед собой Бена. Растерянного, сомневающегося, прячущего в глубине тёмных глаз едва заметную тревогу. Всё это больше походило на неуместную галлюцинацию или сон: Трис пришлось вновь зажмуриться, мысленно досчитать до пяти и опять встретиться с непривычно близким лицом Номера Два, прежде чем всё происходящее начало приобретать очертания чего-то реального. — Обсудим это еще раз во время тренировок? — и добавляет чуть тише, приближаясь почти вплотную к уху, так, чтобы слышала его лишь Трис. — Без пары десятков взрывоопасных объектов за спиной. Трис готова была согласиться: едва ли мнение остальных могло серьёзно повлиять на ситуацию, а вот убедить одного лишь Бена без давления извне — почти очевидно, что и Амбрелла, и Сперроу, за исключением некоторых отдельных личностей, не встали бы на её сторону — представлялось куда более реальным. Не на все сто процентов — в конце концов, Бен был личностью весьма изменчивой и импульсивной, — однако Трис готова была стоять на своём столько, сколько потребуется. Лишь бы вернуть себе ощущение того, что Харлан рядом, достаточно близко, чтобы Трис могла дотянуться до него в любую секунду. Чтобы унять наконец давящее чувство вины внутри. Все потихоньку разошлись по своим комнатам: кто-то — по комнатам в особняке, а кто-то возвращался в унылые стены комнат отеля. Бен повёл Трис наверх, в сторону тренировочного зала, где она уже успела побывать до этого. Альфонсо устало плёлся следом, Эллисон понуро брела по правую руку от него, старательно избегая чужих взглядов. От дверного скрипа, пронзившего царившую вокруг тишину, Трис недовольно поморщилась. Наверное, стоило заговорить — заговорить буквально о чём угодно, иначе эта гнетущая тишина сожрёт её с концами. Но пустую болтовню Бен не оценит — не оценит никто из находящихся здесь, — а подходящие темы для разговора всё никак не шли в голову. Нет, конечно, обсудить хотелось многое. Однако Трис была готова поклясться, что заводить разговор о Харлане даже при Эллисон и Альфонсо не стоит — себе же дороже. Она чуть закусила губу, тяжело вздохнула и сосредоточилась на чём-то более безопасном, более стабильном. Точнее, на это хотелось бы надеяться. — Слушай, Бен. Как ты собираешься мне помогать? — Трис с сомнением подняла на него взгляд, чуть нахмурившись. Записи Реджинальда так и не успели попасть к ней в руки — Номер Два вцепился в них намертво сразу же, как только удалось их найти, а давить на него у Трис не было в планах. Оставалось довольствоваться догадками — не то, чтобы те казались хоть сколько-нибудь правдоподобными. Но сейчас они были в тренировочном зале. И Трис хотелось бы верить, что пришло время узнать чуточку больше. — У тебя есть удивительная возможность вспомнить всё, что происходило с тобой в то время, когда ты использовала предполагаемые силы. Пользуйся, не стесняйся. Где-то в углу тихонько усмехнулся Альфонсо — у Трис хватило сил на то, чтобы пропустить это мимо ушей. Губ самого Бена тоже коснулась короткая полуулыбка. — Надо же, да ты прямо-таки открыл для меня Америку, — она недовольно поморщилась, закатывая глаза к потолку. — Есть чуть более грандиозные идеи? — Слушай, — с тихим вздохом начал Номер Два, сложив руки перед собой. — Если ты знаешь, что ощущала всё это время, то я прямо-таки теряюсь в догадках. Не заставляй меня доставать Таро, очень тебя прошу. Один — ноль. Ничего о том, как именно проявляются силы у Трис, Бен, наверное, и правда знать не знал — разве что успел построить собственные расплывчатые теории. Ей хватило каких-то пары минут, чтобы описать всё, что пришло в голову: начиная от чересчур болезненной реакции на свет и заканчивая разбившимися стёклами в моменты особо ярких эмоциональных перепадов. Бен задумчиво коснулся пальцами подбородка — ему потребовалось ничтожно мало времени, чтобы в конце концов вынести вердикт: — Свет — это очевидный вывод. Но вот что меня смущает: почему ничего не происходило, пока ты была на улице? Разве прямые лучи — не самое опасное и масштабное, что могло попасться тебе под руку? Трис в недоумении пожала плечами. Наверное, она даже не задумывалась об этом — казалось, внимание привлекали всегда только какие-то яркие блики, вспышки, сияние. Что угодно, буквально что угодно. Но когда речь заходила об обычном солнце — казалось бы, вот и идеальный кандидат, чтобы разнести весь город по щелчку пальца, — Трис чувствовала себя как никогда спокойно и обычно. — Может, солнце не подходит по параметрам? Ну знаешь, как в модельном бизнесе: талия широковата, да и с ростом какие-то проблемы, чего уж говорить о допустимых килограммах. В ответ Бен тихо фыркнул, силясь как можно быстрее стереть лёгкую усмешку с лица. Но получилось лишь вызвать ответную улыбку на лице Трис — ни больше, ни меньше. — Или будем проверять более очевидный вариант: сейчас — по крайней мере сейчас — ты можешь воздействовать только лишь на те объекты, где преломление света наиболее явное. Потому тебя и тянет на всё светящееся и блестящее. — Я не сорока, знаешь ли. — Конечно. Даже Фэй к этому ближе. Секундное молчание: они смотрят друг другу прямо в глаза, нацепив на лица самые серьёзные маски из своего арсенала. Трис вглядывается сильнее, глубже: где-то на дне тёмных глаз плещется спрятанное веселье, едва уловимые отблески улыбки. Бен чуть наклоняет голову, и ему на лицо падает прядь коротких волос. На самом краешке радужки в глазах напротив появляется яркий, почти слепящий блик — и Трис не выдерживает первой, растягивая губы в рвущейся наружу улыбке. Два — ноль. Где-то за спиной цокает языком Эллисон и прячет усмешку в кулак Альфонсо — Трис будто не видит ни одного из них, забывает об их существовании. Хочет хотя бы немного продлить это мгновение хрупкого единения. Не выходит: Бен уже успел вновь нацепить на себя непроницаемую маску цинизма и хладнокровия, обводя взглядом тренировочный зал. Стало быть, пора начать эксперименты. Тяжёлая дверь не открывалась вот уже несколько часов. Эллисон и Альфонсо, заметно уставшие и измождённые бездельем, едва слышно переговаривались между собой в дальнем углу. В центре зала опустилась на пол без сил Трис, откручивая крышку у бутылки воды в своих руках. Им бы не помешал перерыв — в конце концов, ещё пара часов непрекращающихся провалов, и Трис попросту начнёт сходить с ума. Стены и высокий потолок уже медленно начинали плыть перед глазами — ей едва удалось заметить, как возле неё сел Номер Два, в который раз утыкаясь носом в путаные строчки Реджинальда. — Мы могли бы спросить у других, — тихо выдохнула Трис, прикрывая уставшие глаза. — Ну, насчёт тренировок. Всё равно никто ничего не вспомнит. — Не терпится вновь увидеться с ними? С Пятым, к примеру? — Бен скептически выгнул бровь, на секунду поднимая глаза на неё и вновь возвращаясь к документам. — Я, конечно, понимаю, из-за чего он на меня так взъелся, — голова Трис коснулась холодного ламината, когда та откинулась, ложась на пол и раскидывая руки в стороны. — Но это уже слишком. Бен наконец отложил документы — услышав тихий шорох бумаги, Трис в недоумении приоткрыла один глаз и уставилась на Номера Два. Тот смотрел на неё в ответ, открыто и прямо, слишком глубоко в глаза. Трис почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок — не самое приятное ощущение, когда тебе пытаются заглянуть под кожу. — Пятый подозревал, что ты что-то скрываешь. И в итоге оказался прав, — пожал плечами Бен. — Даже почти попал в яблочко. — Верно. Легче от этого не становится. Он оскорблённо закатил глаза, скривив лицо так, будто стоял перед ордой живых трупов. Или просто разговаривал с Маркусом или Фэй. Или любым членом Академии Амбрелла. Знать бы, что из этого было хуже. — Я не пытался тебя успокоить. С этим обращайся к Слоун. — Я-то обращусь, не переживай. У меня к ней много вопросов. Бен недоверчиво поморщился — глядя на это, Трис никак не смогла сдержать тихий смешок. — Не знал, что вы настолько близко общаетесь. Хотя речь идёт, конечно, о Слоун, — сказал он и, чуть помолчав, добавил: — Какие у тебя вообще могут быть к ней вопросы? Трис ничего не ответила. Вряд ли Бен бы обрадовался, узнай он, что спросить хочется преимущественно о нём самом. Вопрос остался висеть в воздухе — достаточно долго для того, чтобы Альфонсо с Эллисон успели сменить тему для разговора. Достаточно для того, чтобы Бен не выдержал. — Собираешься спросить у неё о Харлане? Брови тут же взлетели вверх — Трис удивлённо захлопала ресницами, приподнимаясь на локтях. Она чуть помедлила: по правде сказать, мысли даже и не думали уходить в эту сторону, и Трис вновь упрекнула сама себя. Ошибка начинает повторяться с пугающе стабильной частотой. — И это тоже. Не могу бросить его одного, понимаешь? — Он уже не маленький ребёнок. В состоянии о себе позаботиться. Трис обречённо вздохнула — конечно, Бен был чертовски сильно прав. — Почему ты вообще предложила его помощь? —понизил голос Бен, силясь скрыться от ушей в дальнем конце зала. — Он опасен, и он едва ли знает об апокалипсисе и сверхсилах больше, чем кто-либо из нас. За исключением тебя, конечно. — Я рада, что ты в восторге от моих глубоких и обширных познаний, — она дождалась ответной реакции со стороны Бена — тот скептично оглядел Трис с ног до головы, сведя брови к переносице — и продолжила: — Но, понимаешь, я просто не могу оставить его. Опять. — Значит, опять. Трис утвердительно кивнула, пряча глаза и собираясь с мыслями. Не то, чтобы Бену и вправду нужно было это знать — но, может, она сможет подтолкнуть Номера Два к тому, чтобы ей помочь? Хотя бы за счёт жалости к себе или ребёнку, которым когда-то был Харлан. И оставался до сих пор в неё глазах, если быть честной. — Я должна защищать свою семью. Я делала так всегда, и сделаю тоже самое сейчас. Мы бы не смогли жить счастливо по-другому, — пальцы Трис вцепились в жёсткую подошву собственной обуви, царапая её короткими ногтями. — И я виновата перед ним. Бросила семью. Хочу исправить хотя бы то, что от неё осталось. Бен тихо стучит пальцами по блестящему полу — Трис кажется, что мысли в его голове роятся ещё более беспорядочно, чем у неё самой. Не сказать, что б это внушало оптимизма. — Знаешь, сколько людей мы осчастливили своей помощью за всё это время? — почти прошептал Бен и коснулся рукой напряжённой шеи. — Никто из них не смог осчастливить ни одного члена Академии Сперроу. Мы слишком многое теряем, чтобы от этого можно было откупиться ничтожными крупицами человеческой благодарности. Он поднял голову и замолк. Тишина длилась слишком долго — и в конце концов любопытство съедало Трис так сильно, что она заглянула Бену в глаза в ответ. — Спасение других людей в ущерб себе — это путь в пропасть. Постарайся запомнить на будущее. Трис недоумённо моргнула, наблюдая за тем, как Номер Два неспешно поднимается на ноги. Должно быть, уже пришло время ужина, подумала вдруг она, чувствуя, как живот скрутил навязчивый голод. Они покинули зал в напряжённом молчании, так и не сказав друг другу ни слова. И Трис не старалась угадать, что же творилось сейчас в голове Номера Два — сначала, пожалуй, нужно было разобраться с собственными мыслями. Слоун сейчас была бы как никогда кстати, решает она и касается руки Эллисон. Той хватает всего пары секунд сбивчивых объяснений, чтобы понять суть — и вот они уже вдвоём идут в сторону комнаты Номер Пять. Эллисон останавливается где-то далеко, в тёмном углу, где глаз едва мог зацепиться за её высокую фигуру. Трис на мгновение почувствовала короткий укол совести: вместо хоть какой-нибудь помощи она могла лишь заставить Номер Три всюду идти за собой по пятам. И Трис хотела бы что-то изменить — но в памяти в ту же секунду всплывали воспоминания о том, что случилось с Харланом по вине Эллисон. Было глупо надеяться разорвать эту цепочку только лишь своим бесконтрольным гневом в её сторону. Однако ничего лучше в голову Трис попросту не шло — и она продолжила закрывать глаза на ответную злость Номер Три, чувствуя, как с каждым разом утопает в этом болоте всё глубже и глубже. Слоун была другой. Трис чувствовала: та попросту не смогла бы жить с подобным грузом на сердце — что уж говорить про сердца окружающих, яд в которых разъедал Номер Пять похлеще её собственного. Она умела решать проблемы слишком быстро, слишком легко и аккуратно — Трис боялась даже предположить, что ей пришлось пережить для приобретения подобных навыков. И, честно сказать, не хотела нарушать молчание Слоун, комфортное для них обеих. Небольшое кресло тихонько скрипнуло, прогибаясь под весом Трис. Она проследила взглядом за Номер Пять, прежде чем начать разговор: та немного суетилась, всеми силами стараясь смахнуть невидимые пылинки с покрывала и до невозможного ровно разложить вещи на ближайшем столе. Трис чуть улыбнулась: её приход явно не стоил таких усилий. Успокоилась Слоун лишь через несколько бесконечно долгих мгновений. Села напротив Трис, аккуратно сложив руки на коленях, и чуть приподняла уголки губ — весь её вид говорил о том, что та была готова выслушать всё до последнего слова. И Трис чуть помедлила, всё пытаясь правильно преподнести свои мысли. Секунда, две — и она махнула на всё рукой. Слоун же была именно Слоун. Поймёт. — Я всё хотела спросить, — начала Трис, в сомнении сводя брови к переносице. — Как тебе удалось достучаться до Бена? Слоун недоумённо распахнула глаза, не сводя взгляда с фигуры перед собой. И точно ведь, подумала Трис, придётся заново объяснять. — Я понимаю, ты этого не помнишь. Но суть в том, что ты помогла найти мне общий язык с вашим Номером Два, — она коротко пожала плечами в ответ на свои же слова. — Ну, более-менее. Понятия не имею, как именно тебе удалось на него повлиять. Но хочу узнать. — Вот как, — мягко улыбнулась Слоун, медленно переваривая услышанное. — Боюсь, тут я вряд ли смогу открыть тебе страшную тайну за семью печатями. Не думаю, что у меня был хоть какой-то план. Я просто высказала ему свои мысли. Поговорила с ним. Трис тихо фыркнула, отводя взгляд. — Я тоже. Мне помогло мало. — Пока что мало. Всё-таки мы с ним семья. Это многое значит. Но ты идёшь в правильном направлении: если он уже готов слышать тебя, учитывать твоё мнение или спорить — это большой шаг вперёд. — Не припомню, чтобы Бен особенно сильно дорожил семейными узами, — чуть прищурилась Трис, с сомнением заглядывая в глаза Слоун. Та медленно покачала головой. И Трис правда была готова поверить в то, что ошибалась — а сама в то же время не могла даже понять, когда успела научиться безоговорочно доверять словам Номер Пять из Сперроу. Но её это ничуть не тяготило — казалось, наоборот: тихая и размеренная гавань, которой являлась сама Слоун, была не иначе как подарком судьбы. И у Трис не закрадывалось в голову ни единой мысли о том, что судьба могла сыграть с ней злую шутку. — Бен ценит нас больше, чем ты думаешь. Возможно, даже больше, чем думают некоторые из нас. И возможно, даже больше, чем думаю я сама. Трис отрывисто кивнула, погружаясь в собственные мысли. Проверить слова Номер Пять было чертовски сложно — и Трис дала себе слово, что хотя бы попытается принять их даже без очевидных доказательств. Слоун, в конце концов, заслуживала того, чтобы к её мнению относились с уважением. Время близилось к вечеру. Номер Пять без устали рассказывала о собственной свадьбе, рассыпаясь в комплиментах всему сущему и одному конкретному Номеру Один. Трис слушала её с улыбкой на лице. До свадьбы оставалось ничтожно мало времени: на носу уже было предсвадебное торжество и самые разные развлечения. Слоун была невероятно счастливая, стоило ей завести разговор о своём девичнике и протянуть пригласительный билет, подумала вдруг Трис, на секунду отвлекаясь от чужого звонкого голоса. А на мальчишник, наверное, Бена снова не позовут. Улыбка на лице Трис чуть потускнела. Она даже представить не могла, как тяжело бы ей было смотреть на праздник со стороны. Дышать тем же воздухом, пропитавшимся запахом дешёвых закусок, и слышать отголоски счастливых голосов. И знать, что за окном апокалипсис, что жить осталось считанные дни. Едва ли это то, что стоит ощутить в свои последние мгновения. Конечно, звучит чересчур пессимистично: в конце концов, сразу за концом света последует возвращение к самому началу, и едва ли это можно сравнивать с последними моментами жизни. Но в первый раз это ощущалось именно так — и потому Трис попросту не могла простить себе бездействия. Ни тогда, ни сейчас. Но идти прямо к Бену, пытаться поддержать его, приободрить — всё это было слишком страшно, и она попросту не смогла сдвинуться с места. Едва ли он готов был показывать свою слабость постороннему человеку. Это лишь спровоцирует конфликт — в лучшем случае, конечно. Потому Трис старательно отгоняла подобные мысли, силясь вновь сосредоточиться на словах Слоун. Может, стоило спросить совета у неё — вряд ли Номер Пять захочет её осудить. В лучшем случае нагрузит предостережениями. Трис уже готова была высказать всё, что накопилось у неё внутри, слова почти сорвались с языка. Но вдруг — вспышка, и всё заволокло слепяще-ярким светом. И вокруг уже не было комнаты Слоун. Трис окружали лишь холодные стены главного зала, а высокие потолки давили как никогда.