Повесть о Сибирской колонии

Декабрь. Крупный город где-то в Сибири «Еще четыре человека скончались сегодня ночью от сыпи, сообщил наш специальный корреспондент из Мадрида. Напомним, что шесть недель назад к берегам Испании пристал корабль с одиннадцатью больными сыпью. Все они скончались, не приходя в сознание, их личности и национальность до сих пор не установлены. Для ограничения распространения новой болезни внешние границы уже перекрыли Испания, Италия, Франция, Дания…» Никита нашарил нужную кнопку на плеере и принялся раздраженно искать радиоволну без утренних новостей. «Наши заболевшие соотечественники помещены в инфекционный корпус...» «Для въезжающих в страну установлен двухнедельный карантин…» «Туроператоры обязаны вернуть вам деньги в случае закрытия границ. Если вам отказали – обратитесь за юридической помощью…» «Ежегодный экономический форум отменен в связи с разразившейся эпидемией…» Никита раздраженно переключился на заезженный плейлист. В его родном городе пока ни одного зараженного не обнаружили, но все, что могли, уже отменили. На долгожданный концерт он тоже не попадал – чтобы не возвращать деньги за билеты, концерты и спектакли «перенесли» на неопределенное время. «Принятые меры помогут подавить эпидемию в зародыше». В поликлинике, однако, количество пенсионерок не уменьшилось. Теперь у них появилась свежая тема для обсуждения. – Еще и эпидемия бешенства. Слышали? На пограничника волки напали! Искусали всего. – В интернете читала, что они не бешенные были, а больные сыпью. Она, говорят, тоже ума-то лишает. – А что с солдатиком? – На карантине. Говорят. Никита давно бы закрылся от очереди наушниками, но такой маневр был очень рискован: в лучшем случае в кабинет кто-нибудь нагло проникнет. В худшем придется доказывать, что Никита тут вообще стоял. Мимо него пробегали медсестры и врачи, не снимающие маски и перчатки даже в коридорах. Едва ли по своей воле. – В этом твоем интернете одну чушь пишут. Про мутантов. Даже мой внук смеется, а ведь он «Сталкера» читает. Такие книжки про чудовищ из Чернобыля. Я их ему в библиотеке беру. – Ивановна, твоему внуку тридцатник. – Да нехай читает сказочки. А то буквы забудет. Зато, говорит, если монстры полезут – он уже знает, что делать-то. «Какая чушь, там умерло меньше народу, чем от простуды», – хотел крикнуть Никита, но только зажмурился из чувства протеста. Новости о новой болезни преследовали по телевизору, радио в маршрутках, в сети. Газеты перекрывали эпидемией вечную нехватку материала, со знакомыми расхотелось заговаривать. Сыпь, сыпь, сыпь… Словно другие темы для разговоров и интересы из жизни людей исчезли. Нездоровый интерес и паника окутывали со всех сторон липкой паутиной. «Им что, так нравится бояться?», – думал Никита. Пугали же себя люди фильмами ужасов. Если сыпь войдет в страну, насмотревшаяся фейковых видео мама устроит истерику и заставит семью мигрировать в деревню к бабушке. Мол, продавец – не работа, иди чини трактора. Как будто он этим тракторам хоть раз под капоты заглядывал. Но нужно было действительно слушаться и идти после девятого класса в техникум со своими прямыми руками. А так не хотелось возвращаться, как отец, с въевшимся по локоть в кожу мазутом, который до конца не вымывало ни одно чудо-средство. – Не больше одной упаковки масок и одного дезинфектанта в одни руки, – приглушенно, сквозь повязку объяснила фармацевт, пробивая заказ. – Уже две недели как. Распоряжение правительства. – Они хоть помогают? – отсчитала отоваривающаяся женщина деньги. – По телевизору вон в ток-шоу спорили, чуть не подрались. – Стопроцентная защита только у респираторов третьего типа и противогазов, но в аптеке их не купить, – ответила фармацевт, пользуясь тем, что под маской не видно выражения ее лица. Никита хрюкнул. – Извините, – покаялся он обернувшейся очереди. – В них… эээ… трудно вырвать глоток воздуха. Вам не понравится. – Сегодня объявили: Питер закрыли. Въезд только для живущих и работающих в городе, – поделилась новостью стоящая за Никитой женщина. – С ума сошли, – вздохнула девушка за ней. – Питер живет туризмом. – Финляндия же рядом. У меня родственница там, – женщина многозначительно выдержала паузу, не уточняя степень родства. – Люди бегут на дачи. Кафе, кинотеатры – все закрыто. Со дня на день торговые центры прикроют. А то и границу. – А про монстров ничего не слышно? – не выдержал Никита, старательно не закатывая глаза. – Нет, – успокоила всех женщина, – в монстров мои не верят. Но что с той лодки в Испании все умерли, не обнадеживает, знаете ли... – Мам, летальность не стопроцентная, – в который раз убеждал Никита родительницу по телефону по пути на работу. – В интернете нагнетают. Не все же обращаются в больницу. Может ты и не поймешь, что это Сыпь, если хороший иммунитет. Что-что, аллергия! А тем эмигрантам просто лечиться в море нечем было. – Если от нас ничего не скрывают, тогда почему национальность мигрантов никто не знает, если они были в сознании при высадке? – пропела мама аргумент какого-то западного ведущего, подхваченный всеми каналами. – Потому что испанцы прирезали их на месте, а власти сделали вид, что все хорошо? – Тьфу на тебя, – не выдержала мама. – Бабушка очень обрадуется, если мы приедем и останемся хоть насовсем. Она так и сказала. Только картошку придется обратно везти в деревню… Зайди на выходных, перебери с папой мотоблок. Мы, конечно, не будем с пустого номера бросать работу, но составь-ка список вещей, а лучше сумку собери. – Мама! – Пока я его не составила. – Хорошо, – прорычал в трубку Никита. Мама спланировала спасение семьи по всем правилам. Мимо Никиты пронеслась к остановке какая-то мамина сестра по несчастью, орущая в трубку: – Я ей и говорю: «Ба, ты с ума сошла, какая служба! Ты еще икону там поцелуй! Там же все друг на друга дышат!» А она мне: «Было бы опасно – запретили бы». Прикинь, не опасно ей! Притащит заразу из своего храма. Ой да плевать им, что патриарх сказал, Москва далеко. Патриарх действительно запретил в столице открытые службы и попросил прихожан сидеть дома, заверив, что Богу слышно молитвы и оттуда. – Как людей прошу, отсыпьте хороших новостей, – на работе Никита с отвращением повесил на шею пропуск, словно удавку. – Коты не болеют сыпью! – радостно откликнулась Диночка, высовываясь из-за кассы. – Это хорошая новость? – Еще бы! Хоть за них можно не бояться. Э-э-э... А еще надеются понять, почему они не болеют. Может, изобретут лекарство? – добавила она с надеждой неисправимого оптимиста. – Диночка, – словно к ребенку, обратилась к ней старший менеджер Альбина Григорьевна, – ты же понимаешь, как они это узнали? Нет? Они проводят на животных опыты. – А у нас морилка «Вишня» закончилась! – рявкнула Маша, глядя на несчастное лицо Дины. – Слышите, Альбина Григорьевна? Та поморщилась: – Не ори. «Лучше бы они критические дни обсуждали», – сбежал Никита к линолеумам, возле неподъемных, зато молчащих рулонов которых никто не любил дежурить из-за тяжелого запаха. Через три дня Россия перекрыла границы: помимо Финляндии, сыпь пришла уже в соседние Китай, Японию и Прибалтику. Ограничения распространились даже на Беларусь, Казахстан и братские восточные страны. С экранов телевизоров отчитывались об ужесточении контроля за нелегальной миграцией, подготовке во всех крупных городах страны карантинных пунктов, и призывали граждан не паниковать. Количество заболевших в Москве и Петербурге разнилось от одного официального сайта к другому, но всех контактировавших с зараженными изолировали в инфекционных отделениях. Хорошей новостью оказалось то, что даже внутри семей заболевают не все. – Ученые сходятся во мнении, что у части человечества имеется врожденный иммунитет к данному заболеванию, – осторожно вещал с экранов главный эпидемиолог России. – Ведутся разработки по созданию эффективной вакцины. Эпидемиологический порог не достигнут, нет оснований закрывать сообщение внутри страны, подрывая экономику. Главное сейчас – остановить распространение… Еще через три дня Сыпь появилась в Москве у тех, кто в этом году не бывал за границей. Болезнь проскользнула через кордоны. – Как вы остановите то, что разносят животные? Поставить сплошной стеной на границе огнеметы? – устало пугал с экранов какой-то менее видный эксперт. – Мыши, крысы, суслики... Их не заботят пограничники. Нам нужна вакцина. Проблема упирается не только в финансирование. Это общее дело человечества, и мы сотрудничаем с европейскими и азиатскими лабораториями. Но нам нужно время. Он не говорил о слухах, тревожащих интернет-сообщество: что несколько приграничных городов давно тайно закрыты из-за обнаружения сыпи; что егеря Крымского и Курского заповедников отказываются выходить на работу в леса; что по сети гуляют видео с чудовищами, в которых якобы превращаются в Испании заболевшие люди и животные и качество «грима» которых вызывает у киношников жгучую зависть. Один известный блоггер, не покинувший Италию, успел сообщить, что его отправляют на карантин и отбирают средства связи, но он «что-нибудь придумает» и пропал. Очевидно, не придумал. Исчезновение публичной личности усилило панические настроения. «Мы уезжаем из городов». «Все будет нормально, не дрейфьте». «До вашей дыры пока дойдет – эпидемия закончится». От многочисленных родственников, щедро рассыпанных по стране и ближнему зарубежью, сообщения поступали самые противоречивые. Зато мама Никиты курс давно проложила. – Все, она поняла, что слезы не помогут, и поехала собирать твои вещи, – отец подождал, пока Никита выскажется без смысла, зато с эмоциями. – Мои она уже сложила. – Я не могу уволиться вот так, это она понимает? Мне не заплатят! – Скажи, что твоя мать – истеричка. А то она придет к тебе на работу и сама скажет, – смирился отец еще тридцать лет назад. – Ладно-ладно, совру, что ты не влез даже в прицеп. Там столько барахла, продукты, жесть для крыши... Подберу тебя во второй ходке. – Если я сам не сбегу, – буркнул Никита, прекрасно понимая, что бежать ему некуда и не к кому. Бабушка жила неблизко, и к тому дню, когда его приехал похищать собственный отец на кряхтящей от напряжения машине, сыпь обнаружили в двух десятках городов. Заражение Москвы стало началом конца: слишком много жителей, слишком много приезжих, слишком мало согласных добровольно сдаться в карантин. Слишком много тех, кто прошел в привокзальной толпе мимо заболевших, у которых еще не проявились симптомы, и отправился домой, внешне тоже абсолютно здоровый. Статистика смертности среди заразившихся в разных источниках расходилась на десятки процентов. Но никто не объявлял официально: «стопроцентная». «Не создавайте панику. Воздержитесь от посещения общественных мест и контактов с вернувшимися из поездок в другие города. Чаще мойте руки и меняйте маску каждые два часа. В случае укуса животным обратитесь в ближайшее медицинское учреждение. Помните: сыпь передается только от млекопитающих». Медицинских масок для смены каждые два часа уже давно не стало, и непрерывно велись дебаты по поводу эффективности многоразовых. «С сегодняшнего дня закрыты школы, детские сады, библиотеки, клубы, центры дополнительного образования и спортивные комплексы. Учащиеся будут переведены на дистанционное обучение. Рекомендовано переводить на удаленную работу и взрослых». Через несколько дней власти спохватились, что не всем есть с кем оставить детей, и открыли в садах дежурные группы. Дина плакала прямо на работе, читая сводки из приютов: жители принялись избавляться от надоевших питомцев, даже тех, кто видел улицу исключительно из окон. Власти призывали так не поступать: выгнанные на улицы млекопитающие действительно могли стать переносчиками. Против отстрелов протестовали уже зоозащитники и волонтеры. Заявление на увольнение Никите подписали без вопросов и просьб остаться. – Все равно продажи упали, – директор намекнул, что содержать продавцов-консультантов стало невыгодно. «Все равно мне здесь никогда не нравилось», – подумал Никита, направляясь с огромным списком на рынок, ставший невероятно популярным за счет свежего воздуха, теоретически разбавлявшего концентрацию заразы. Нет, сперва Никита пытался закупиться в гипермаркете, но увидел очередь и передумал. Круглыми глазами он смотрел, как мимо провозят на тележках мешки круп и муки, коробки масла и консервов, блоки туалетной бумаги. Одной из тележек правила соседка Алина. – Я считал тебя разумным человеком, – огорчился Никита. – Я не паникую, дружище, это все бабули. Их не обойдешь – ничего не достанется, – хладнокровно поправила она коробки с кошачьим кормом и мешки с наполнителем для туалета. – А где консервы? – попытался иронизировать Никита. – Думаешь, Пуфик станет их есть?! – возмутилась Алина. – Представляешь, у меня отпуск в Болгарии накрылся. Я бы рискнула, но никого уже не выпускают. Ругаюсь с туроператором. Предлагает обменять на путевку по России! – А меня мама в деревню тащит, – пожаловался Никита. – Какой суровый отпуск. – Не в отпуск, а насовсем. Пока эпидемия не пройдет. Станем фермерами. – Знаешь, а правильно, – неожиданно поддержала Алина его маму, от поступков которой обычно закатывала глаза. – Если введут повальный карантин, то ваш магазин прикроют. Оставят только аптеки и продуктовые, выдача через окошечко. А вот я хлебну работенки... – Ты вроде этот... косметолог? – Никита попытался представить, какая именно из услуг «записываемся на эпиляцию, девочки» может срочно понадобиться во время эпидемии. – Я медсестра запаса, – мрачно призналась Алина. – С дипломом. И если заболевших станет много, нас призовут на фронт. Ненавижу это все: перевязки, уколы… утки! Я только за корочками шла, медсестрам в нашем деле больше доверяют. – Такое чувство, – проворчал Никита, – что власти не знают, что делать. Алина похлопала его по плечу наманикюренной пятерней. – Ты только не падай: никто не знает. Через два дня Алина скинула грустное селфи в белом халате на фоне давно не крашенных больничных стен. Фото она подписала: «работаю за еду, всю ночь шила маски». «Ты прикинь, нам поставили норму, сколько масок каждой сшить и сдать! Какой смысл, если вирус сквозь марлю пролетает? Чтобы в меня больной не плюнул? Общий призыв пока не объявляют, но я без работы, народ боится идти к косметологам. Вирус передается и через кровь. Знакомая устроила к почечникам, ясное дело не в инфекцию. Плановых и легких больных разогнали по домам. Трамбуют, чтобы больше карантинных влезло». А загруженный «самым необходимым» семейный автомобильчик поскрипел на север, изолируя своих владельцев от человеческих толп в уютной деревеньке с огородами, живностью и деревянными срубами. – Твоя мама уже обсуждает с председателем организацию карантина. Если повезет – успеем проскочить. Но я не сильно на это рассчитываю и захватил карты и монополию, – махнул отец в сорону заднего сидения. – Ты летнее взял? Мы туда надо-о-олго... Пока все закатки не съедим и новые не вырастим. – Взял, – смирился Никита. Карантин уже перестал казаться ему глупой идеей. По радио обсуждали закрытие внутренних сообщений с зараженными регионами. Кордоны все еще могли защитить только от людей.