Истина золотого пера: Властитель времени.

      На плотной бумаге кисточкой выведены иероглифы. Не так, как пишут жрецы или писцы, а в своей заострённой манере. Папирус содержит предположения о работе с земледельцами во время неурожая. С давних пор это головная боль Фараона. А для принца-регента — лакомый кусок для оказания помощи великому отцу. Юноша выдохнул, освобождая свою грудь от сомнений и тяжести плачевных последствий. Он поставил свою печать посередине оставшегося конца, затем скрутил свиток. «Передайте это чати¹», - беспристрастно выдал принц, отдав папирус слуге. Как только двери закрыли с другой стороны, египтянин встал со стула, оставляя беспорядок на рабочем столе.       Знойное палящее солнце. Настолько обильный жар казался предвестником чего-то знаменательного. Проходя по открытым коридорам царского двора, Рамсес наслаждался одобрением Великого Ра и чувствовал больший прилив сил, чем при восходе золотого диска, когда его сон тревожил мелодичный голос брата. Сейчас же он, как и Атон², в зените перед солдатами в одной из казарм. Генерал легиона Сета покинул дворец вместе с главным жрецом ещё утром, совсем скоро после пробуждения принца. Пусть он и не вещал свою «истину» всем, но донёс все тонкости сегодняшнего вечера преданному капитану рыжего «протеже» Бога войны. Молва расползётся среди солдат быстро, словно малярия. Особенно быстро, если дело касается награды за качественно выполненное поручение. Какой бы мужчина на службе не отказался побывать на светском мероприятии, где компанию каждому составляет дивная чаровница?       День близится к концу. Сегодня дворец Фив снова не заснёт. Его Высочества не мог дождаться наступления вечера. Он и его верные соратники целый год готовились к этому дню, дабы одним ударом избавиться от нескольких изменников. Искали доказательства, для вытягивания информации и видимости ничего не подозревающей власти устраивали праздники. Столько усилий и затрат не могли пропасть почём зря. Может, этот день и не войдёт в историю, однако точно станет одним из важных в биографии Бифету. Юноша взял всё в свои руки: следил за оформлением зала; проверял готовность солдат, слуг; сам составил меню и некоторые детали “программы”. Даже выслушивал недовольство брата Си, которого отец-фараон не взял в военный поход и снова не передал ему свои обязанности.       Он стоял у колонн, проверяя отчёт слуг о подготовке к пиру. Подбор вина, музыкантов, блюд для трапезы, благовония... Ничего не должно было отвлекать или выбиваться из композиции этого вечера. Бифету продумал всё до самих пылинок. Они подбирали солдат, слуг за несколько месяцев, также долго подготавливали оружия, украшения и сбор «приманки». Есть только чёткий план. Никто и ничего не должно нарушить его сегодня. В сравнении с предыдущими сейчас выбор предстоял не менее сложный. На стройном и довольно крепком теле схенти³ оттенка слоновой кости и драпированный нефритовый лён, спадающий с его правого плеча. Всё крепилось на пояс из солнечного металла с церемониальным передником с изображением сесен⁴. Ободок, круглые серьги, заколки для волос, усех⁵, браслеты — всё из золота да украшено драгоценным горным хрусталём и полевым шпатом той же зелёной палитры. Рамсес любил этот цвет, олицетворяющий рост, процветание и победу над самой смертью. Он, как и этот цвет, будет символом процветания Великого Египта. И также одержит победу. Бесспорно, больше, чем одна или сотни.       Тёмные проходы дворца освещает неукротимое пламя, совсем как сущность могучей Сехмет⁶. Смотря на такое огненное буйство, закрадываются мысли о переживаниях великой богини. Что же её беспокоит? Неужто приключилось что-то с Повелителем? Или она узнала секретные знания Тота⁷? А может, она так выражает своё довольство приемником? Но одно понять можно точно — она провожала принца до торжественного зала, словно любящая мать, выпуская своего птенчика из гнезда. Хотя известно, что это лишь разгон для его необычайного взлёта.       Большой зал Королевского дворца Фив был полон высокопоставленными людьми из Верхнего Египта: министры, генералы, жрецы и чати. Они болтали, смеялись, распивая по вкусу пиво или вино. — Его Высочество прибыл! – с утиханием голоса стражника-посыльного люди в зале встали один за другим, 'почтительно' приклоняя колени.       Рамсес не успевает и переступить порог, как каждый взор направлен на него. Он чувствует, как взгляды обволакивают его, чувствует весь их спектр: сколько зависти и ненависти может быть всего в одном взоре, естественно, не говоря о женских воздыханиях. Каждая, кто хоть на миг подняла свои глаза, можно считать, добровольно отдала свои сердце, разум и веру египетскому принцу. Юноша вышел с золотой чашей, заранее наполненной виноградным напитком. Молодой человек шёл прямо, гордо. Сейчас это были лишь формальности. Здесь у чиновников были иные лидеры. Они желают Его Высочеству скоропостижно перейти в загробный мир, ведь Си подчинять себе куда проще. Вот оно — тайное преимущество. Рамсес не в силах сдерживать улыбку, но берёт на контроль, чтобы она не была такой уж победной. Власть удержать тяжелее, если она в тени. Принц занял трон по праву, закидывая ногу на ногу и откидывая драпировку на левое бедро. — Великий Ра даровал нам такую прекрасную ночь! Где те девушки, которых благословила богиня Хатхор? — Ваше Высочество, они ожидают за дверью вашего приказа, - живо отвечает ответственный за этих дам, опуская голову перед своим господином. — Так чего мы ждём? – говорит тот в промежутке, между тем как отпить божественной жидкости. - Я потратил не мало сил, чтобы их найти. Давайте побыстрее. Как же можно пить вино без прекрасных дев! — Входите девушки! – загорланил стражник-посыльный у открытых громадных дверей. — Пока Отца здесь нет, давайте наполним наши чаши, пока не захмелеем! На прошлых пирах не хватало девушек, поэтому было не так радостно. Но сегодня я подошёл к этому вопросу более тщательно! - всё твердит Рамсес, не относя чашу от рта. Десяток самых чарующих дев ступили в зал. Они были переполнены жгучим волнением, несмотря на завышенность их демонстрации. – Вперёд-вперёд, красавицы! Подносите гостям вино! – он продолжал расплываться в улыбке. Каждая делала пару шагов в сторону, к мужчине, чей выбор пал на неё, и уже начинала обхаживать его. Только одна, единственная, растерянно осталась в центре зала. Что-то отличало её от остальных девушек. Она не смотрела смиренно вниз, оглядывала каждую стену, каждую свисающую ткань, статую, пламя, которое освещало помещение и от света которого сияли её локоны. Словно пойманный зверёк, гордый и не готовый подчиняться. А может, понимающий здешние порядки. Она… заставила обомлеть и потерять дар речи. Не только принца — всех людей!       Она ступает мягко, с осторожностью. Казалось, её удержит водная гладь. Стройная: длинные ноги, узкая талия по сравнению с местными женщинами. Кожа нежная, белая просвечивалась через ткань, будто козье молоко. Тонкие запястья — украшения с лёгкостью могут соскользнуть — ладони... С бёдер спадает персиковая драпировка, подчёркивая изгибы тела. Волосы — золотые нити Ра. Её очи божественно ясны, налиты чистым небом, сверкающим Нилом и отчаянием. Ни у кого не было сомнений, что её чёткие и точные черты лица были сродни божьим.       Иноземная прелестница завела Бифету в тупик. Казалось, он забыл, как говорить: пафосные слова застряли где-то в горле. В ушах всё тихо отдаётся звон от цацек. Внутри появилась смута. Не так, всё не так. Что происходит?.. Что-то мешает сконцентрироваться. Что-то такое, что до мерзости приятно и до отвращения волнует. Слова Ментоса приземлили Его Величество. “Та девчонка” боится попасть в чьи-то грязные руки. Он видит жадное выражения лица старого генерала, от чего своя жадность начинает драть сильнее. Запуганная птичка отступает назад. Египтянин срывается с сидения, покрытого белой верблюжий шерстью, толком не прислушиваясь к речи военнослужащего. Нет, Тата не получит её! Ни за что! К тому же, старшему по возрасту не отсрочить своё поражение: тому осталось наслаждаться последним временем своего существования в этом мире. Необходимость в этой прелестнице пропадает. Даже её красота не скрасит его проигрыш.       Было сложно не заметить, как девушка не справилась с равновесием и вот-вот бы упала. Рамсес поймал её своими тёплыми и сильными руками, прижимая к себе. «Тата, к чему такая спешка? Я ещё не выбрал себе спутницу, - первый удар был нанесён раньше назначенного времени. Тата поедает юношу глазами, надувшись и молча. Янтарные глаза смотрят небрежно, создавая впечатление праздного и распущенного человека. Он чувствует, как на его груди с дрожью располагается женская ладонь. Едва прохладная, но отдающая теплом на ту область, где смешались неясные чувства. – Почему бы мне не забрать её?»