Dream a Little Dream

Чайлд

      Предвестник слишком предан Царице. Не смотря на всю свою любовь к своей избраннице, ту бесконечную нежность, что он умел дарить, всё внимание и подарки, которыми он осыпал свою женщину, Чайлд берег что-то намного более ценное для Царицы. Аякс готов был отдать жизнь за свою правительницу.       Это определенно было непросто – смотреть на то, как Тарталья смотрит на неё. С каким благоговейным трепетом и восхищением говорит о другой, как защищает от нападок глупцов, дерзнувших оскорбить величие архонта Льда. Ревность, точно ядовитая змея, сворачивается где-то под рёбрами, когда Чайлд вновь говорит о чужих идеалах, когда покидает их дом ради призрачных идей, когда возвращается с новыми и новыми шрамами.       Тарталья пропитан безумием, его бесконечно терзают мысли, которые он не может доверить никому. Кроме его Архонта. Он говорит с ней о том, о чем не может поговорить ни с кем на свете. И на вопросы о том, почему бы парню не рассказать своей любимой о том, что действительно его тревожит лишь улыбается, убирая пушистые женские волосы за ушко, целует в лоб и говорит не переживать об этом. «Ты вряд ли поймёшь» отпечатывает клеймом на месте поцелуя и сжимает сердце похлеще тисков.       Хуже всего то, что в глазах Чайлда с Царицей действительно невозможно тягаться. Девушка видит её всего единожды, чтобы понять, что так завораживает в ней. Что ж, конечно же такой ребенок, как Аякс, никогда не получит Архонта, поэтому будет с другой. Эта мелочная мысль успокаивает. Они не слишком часто говорят о Царице, потому что Тарталья не выносит критики в адрес правительницы. Его голос становится довольно пугающим, когда он впервые слышит негатив в адрес правительницы Снежной, он смотрит разочарованно и заканчивает ужин в полной тишине, исчезая в череде миссий.       Настоящая буря происходит, когда Чайлд просит свою возлюбленную выбрать подарок для Царицы. Он находится в длительном отъезде и присылает редкое письмо. Девушка выполняет его просьбу: она выбирает букет очень редких георгин синего окраса и колье, что советует ей Пульчинелла, знающий о вкусах Царицы. Мэр смотрит обеспокоенно, когда видит холод и печаль в чужих глазах:       — Ты ведь знаешь, как Аякс любит тебя, правда? – небольшая рука похлопывает по собранным вместе ладоням девушки. — Ты значишь для него очень многое.       — Вы и сами знаете, кто действительно значит для Чайлда многое, - девушка поджимает губы и допивает уже остывший чай. Пульчинелла хочет возразить, но не может придумать нужных слов. — Не утешайте меня, я знала об этом очень давно. Иногда нужно быть мудрее, даже если это невыносимо.       Старый мэр смотрит в окно на удаляющуюся женскую фигуру и думает о том, почему такая женщина остается рядом с Тартальей?

Дилюк

      Дилюк был самым завидным женихом Мондштадта – это знали все в городе, а некоторые даже за его пределами. В конце концов винокурня «Рассвет» была лучшим производителем вина на протяжении многих поколений. Чудо само по себе, что Рагнвиндр выбрал себе девушку не из Мондштадских. Да ещё и не из именитого рода. Об этом слышит миссис Рангвиндр от матери заместителя магистра Ордо Фавониус. Та не говорит этого в лицо, лишь судачит со старой знакомой на центральной площади города. Момент не стоящий внимания. Пусть судачат, в конце концов, нельзя нравиться всем.       Но то, что в городе есть партия более подходящая Дилюку - знали все. В конце концов, давняя дружба феникса Мондштадта и магистра Джинн (а Джинн, несомненно, хоть временный и бывший, но магистр, да и после Варки место было уготовано именно ей) скрепляла этих двоих на протяжении более 20 лет. Джинн была лучшей подругой, ориентиром, опорой, надежным партнёром и, скорее всего, стала бы идеальной женой, если бы на пути Дилюка не возникло досадного недоразумения в виде его нынешней женщины.       Сам Дилюк не обращает внимания на сплетни, насмехаясь над ними, не воспринимая всерьёз. Он лишь однажды говорит о том, как глупы люди, что не могут допустить мысли о том, что кто-то может искренне дружить, а не быть влюбленными в друг друга. И продолжает проводить с Джинн вечера, отправляется в опасные вылазки с Орденом, когда Джинн (миссис Рагнвиндр нравится думать, что Дилюк делает это ради Кэйи) грозит потенциальная опасность.       Джинн всегда очень мила с женой своего друга, приносит угощения, отправляет письма, присылает на праздники приглашения только для их пары. Она чистый ангел без зла в сердце, поэтому её нельзя ненавидеть, что даже хуже. Мисс Гуннхильдр безукоризненна, к тому же и правда хорошо знает Дилюка. Именно с ней тот предпочитает проводить тот злосчастный день, что принес ему много горя. Она великолепный мечник, а о её красоте можно слагать легенды. Даже её знаменитая сестра Барбара не была так прекрасна, как высокая и элегантная Джинн.       Сын Дилюка отчего-то не любит визиты магистра в их дом и всегда сбегает в виноградники, стоит ему завидеть светлую макушку. Винодел озадачен таким поведением, но ничего не говорит. Его жена играет с их ребенком на улице или ходит в гости к Танеру во время визитов Гуннхильдр несколько месяцев к ряду, что уже не может быть простым совпадением. Во время одного из огромных приёмов, где было очень много друзей Дилюка и его супруги, их сын слышит перешептывания своего отца с его подругой и сбегает из-за стола, ошарашивая гостей. Миссис Рагнвиндр извиняется за поведение ребенка и убегает за ним, что-то толкает отца семейства последовать за ней.       — Почему он удирает, стоит ему только увидеть Джинн? – Дилюк старается звучать спокойным, но он очень устал, поэтому готов наговорить лишнего.       — Понятия не имею, – женщина торопится, наспех натягивая пальто, чтобы выйти поискать сына во виноградниках.       — Зачем ты настраиваешь ребенка против Джинн? Она сделала что-то не так? – Дилюк трёт переносицу и пытается совладать с гневом.       — Я не настраивала ребенка против Джинн, а вот тебе бы следовало общаться с ним почаще, но понимаю, вас же с ним не связывает такая славная история, как с ней. Ты не можешь доверить нам такие важные переживания, я все понимаю, до-ро-гой. Всё же вы с детства такие близкие друзья! Не то что Кэйя, я и твой сын, - женщина останавливается и долго смотрит в ошарашенные глаза мужа.       — Ты вообще себя слышишь? – Дилюк чуть повышает голос, взмахивая руками. — Что с тобой такое? И после этого ты говоришь, что не настраивала ребенка против Джинн?       — Конечно слышу, как и слышу весь город, который не пропускает случая упомянуть, какой славной парой были бы Джинн и Дилюк, если бы не я. Тебе до этого никогда не было дела, а я слишком люблю тебя, чтобы оставить. Но слухи злы, а дети слишком восприимчивы. Наш сын просто переживает за меня, а я не в силах развеивать его сомнения, когда тебя вечно нет дома, а те редкие часы, что у тебя появляются, ты предпочитаешь проводить в компании «тёти Джинн». Ради Архонтов, Дилюк… прекрати делать вид, что тебе есть до этого дело. Он обязательно перерастёт этот возраст и все поймёт, - слезы застывают в глазах девушки, когда она пытается прогнать их, вытираясь рукавом пальто.       Рагнвиндр стоит, словно пораженный молнией. Оставить? Все так плохо, что она думала уйти от него? Его маленький сын бежит к ним меж рядов винограда, чтобы схватиться за ноги матери.       — Не плачь, мам, я больше так не буду, не плачь, - ребенок пытается взобраться по пальто вверх, протягивая маленькие ручки наверх и обиженно смотрит на отца.       Мать присаживается на корточки, чтобы утешить ребенка, но она больше не контролирует себя, абсолютно теряясь. Поглаживает сына по огненным волосам, кутает его в прихваченное пальто и пытается убедить ребенка, что здесь нет его вины, как нет вины и его отца, а плачет она просто потому, что устала.       Дилюк никогда не видел свою женщину настолько разбитой. Она всегда казалась ему счастливой. В конце концов, он делал все, чтобы никогда не видеть её слёз. Он не был проницателен к окружающим людям, поэтому, после всего произошедшего с Кэйей, он пообещал себе не повторять подобных ошибок в будущем и быть заботливым мужем и внимательным отцом. Дилюк был добр и ни на секунду не забывал о своей любви к жене и сыну. Для него ведь не существовало никого в мире ближе, чем они. Слухи были вокруг них всегда, она ведь никогда не обращала на них внимания. Так почему она говорит такие вещи? Почему ей так больно?       Рагнвиндр присаживается, чтобы смахнуть её слезы. Он целует сына в макушку и уверяет, что никто никогда не разлучит маму с папой, потому что он всегда любил только её и это неизменно, а все остальное не важно. Позже он просит Кэйю побыть с гостями, а сам уходит наверх с семьей. Ему многое нужно переосмыслить в жизни, он не знает, как сложилось так, что он не смог доказать своей семье их значимость, но Дилюк исправит это.

Аль-Хайтам

      Аль-Хайтам был слишком сильно влюблен в свою девушку. Об этом знали все, кроме неё, разумеется. Привыкшая к вниманию, признанию своей харизмы и острого ума, его девушка не находила секретаря заинтересованным в себе в должной степени. Он был довольно холоден, хоть и добр. Аль-Хайтам часто звал её куда-то, обсуждал статьи, читал её переводы старых книг, хотя они были ему совсем не интересны и старался провожать вечерами, когда не был в отъездах.       Первая шпилька укалывает в момент, когда он зовёт её на большой базар и представляет Нилу. Они остаются посмотреть представление в театре, а потом ужинают шумной компанией в таверне неподалёку. Танцовщица выглядит, как небесное создание: яркая и нежная - она завораживает грацией и неуловимым изяществом. Возлюбленную Аль-Хайтама охватывает иррациональное чувство того, что она – лишний пазл за этим столом. Секретаря в целом окружают слишком прекрасные люди, чтобы на их фоне он мог выделить её, к тому же его общая холодность не добавляла ей уверенности.       Вторая шпилька приходится на момент, когда Аль-Хайтама, обедающего в кофейне, застают в компании Нилу. Парень о чем-то непривычно оживленно спрашивает собеседницу и оба смеются, не замечая ничего вокруг. Неожиданно для себя, девушка сотрудника академии прячется за соседнее здание и разворачивается, уходя. Для ревности у неё нет ни одной видимой причины, но спокойнее от этого не становится.       Третья приходится на момент, когда Нилу приносит девушке Хайтама, находящегося в поездке, письмо. Рой мыслей быстро наводняет голову и не желая выяснения причин столько тесного общения танцовщицы и секретаря, возлюбленная дендро мечника исчезает из города, беря время на размышления. С одной стороны ей слишком нравился Аль-Хайтам, чтобы вот так расстроившись без видимых причин исчезнуть, а с другой, он будто не вызывал у неё особого доверия. Их любовь ещё слишком молода и хрупка, чтобы чинить ей препятствия, девушке это время кажется лучшим, чтобы закончить все здесь и сейчас.       Вернувшись из поездки, секретарь обнаруживает письмо с нелепой просьбой приостановить отношения, что повергает его в ступор. Он не понимает причины такого поступка, но искренне хочет разобраться. Мужчина приходит к дому возлюбленной, когда замечает, что она вновь в Сумеру и просит о разговоре. Конечно же переговоры не клеятся, потому что ей, в сущности, нечего ему сказать, а он даже не понимает в чем причина перемен. Поэтому оба крутят в руках чашки, а она старается не смотреть ему в глаза.       — Ты могла бы назвать хотя бы причину столь радикальных мер? – Аль-Хайтам склонен к долгим переговорам и достаточно зрел, чтобы выдержать их. — Я уезжаю для доклада и всё в порядке, а возвращаюсь и нахожу письмо в почтовом ящике.       — Не всё… не всё в порядке, - девушка отворачивает голову ещё сильнее. – Мы просто разные, Аль.       — До этой поездки нам ничего не мешало, а теперь мы стали разными? Просто скажи в чем дело. В конце концов, я заслужил знать, разве нет? Даже если ты полюбила другого, просто скажи! – он не кричит, но его голос становится жестким, почти злым.       — Другого? – девушка переводит на него взгляд. — Что за вздор!       — У тебя всегда была вереница ухажеров. К тому же ты довольно хорошо сходишься с людьми, - Аль-Хайтам складывает руки на груди, прикрывая глаза, силясь понять в чем же дело.       — Вереница? Вот уж не замечала. Ну, по крайней мере я не передаю тебе через них письма, - девушка сжимает губы, понимая, что вспылила и сказала лишнего.       — Письма? – Хайтам открывает глаза, удивленно моргая, склоняя голову, словно собака, услышавшая знакомые слова. — Это из-за письма? Ты... ревнуешь? – мужчина шокирован услышанным.       — Возможно, но дело скорее не в ревности, а в том, что твоё отношение ко всему окружающему настолько ровное, что я боюсь проглядеть тот момент, когда в твоих мыслях возникнет разлад. Мы отдаляемся и сближаемся, но тебя это, кажется, совершенно не беспокоит. Мне просто не подходит такая манера общения. И уж тем более я не хочу быть одной из многих, – чашка совсем пуста, но девушка продолжает крутить её в руках, раздумывая о том, что звучит дико, должно быть.       — Проще говоря, ты не доверяешь мне, – парень выглядит расстроенным чуть больше, чем от него можно было ожидать. — Я думал, что уделяю тебе достаточно внимания. Я не думал, что ты из тех, кто хочет, чтобы возлюбленный оборвал все связи с противоположным полом.       — Да, должно быть, ты и уделяешь мне достаточно внимания. Прости за это всё! И нет, я не хочу, чтобы ты оборвал все связи. Я просто хочу, чтобы твое отношение ко мне и к другим людям немного различалось. Но это довольно эгоистично – говорить, что ты общаешься со мной неправильно.       — Но я не отношусь к другим людям так, как к тебе. Я ведь влюблен в тебя! – Аль-Хайтам не понимает решительно ничего.       — Ты говоришь мне это впервые, - девушка посмеивается, наконец посмотрев в глаза мужчине. — Я тоже тебя полюбила, но боюсь, что мы причиним друг другу боль. Ты… ты другой, отличаешься ото всех. И за это ты мне нравишься, но я не понимаю тебя.       — Я не говорил, потому что думал, что это очевидно. Иначе зачем мне вообще начинать всё это? А Нилу просто мой друг. Вообще-то мы подружились на почве того, что она давала мне самые действенные советы о том, как лучше добиться твоего расположения, – Хайтам улыбается, успокаиваясь. По крайней мере проблема разрешима. — Вы с Кавехом выглядите намного более близкими.       — Причем тут Кавех? Мы говорим с ним об архитектуре, путешествиях… и тебе, – девушка выглядит взволнованной.       — А причем тут Нилу? Если ты когда-то будешь сомневаться в моих чувствах – просто скажи об этом, - секретарь протягивает руку, забирая женскую ладонь в свою. – Просто скажи, а не бросай меня одного.