Dream a Little Dream

      – Капитан, а Вы верите в любовь с первого взгляда? – вопрос какого-то рыцаря нелепо зависает в прохладном утреннем воздухе лагеря Ордо Фавониус.       – С чего ты вообще взял, что я верю в любовь? – ухмыляется капитан кавалерии, заканчивая грузить вещи на лошадь.       – Так ведь… ну Вы же… хотя не важно, – мнется рыцарь, почесывая затылок и пряча неловкую улыбку, подрывается и быстро собирает вещи в походный рюкзак.       Капитан Ордо Фавониус в любовь не верил, потому что обладал прагматичностью старого завхоза, хоть и был молод. Любовь слишком часто отказывала ему в жизни, чтобы он мог верить. Не то чтобы в жизни Кэйи не случалось страстей, напротив, страсти было в избытке. Редкая девушка могла устоять перед обаянием смуглого красавца. Кэйя был надёжен, точен и на него можно было положиться, пусть методы были и не совсем обычными. К тому же парень обладал проницательностью астролога, чувством юмора и острым умом. У него был статус, уважение и хорошее личико. Пожалуй, он вполне мог бы стать чьей-то любовью с первого взгляда, однако такое случалось реже, чем можно было предположить - не то слухи про вражду с хозяином винокурни, не то необычная внешность и холод характера остужал пыл молодых девичьих сердец.       Так что же толкнуло мальчишку рыцаря на такой нелепый вопрос? А, ну да, его же то тут, то там можно было встретить с сомелье винокурни и двух таверн города, все в Мондштадте видели их вместе, а некоторые даже далеко не в дружеской обстановке. Не то чтобы Кэйя не знал, что все в курсе его интрижки, не то чтобы не подумал о своей маленькой пьянчуге, ловко маскирующей алкоголизм за профессией. Альберих ухмыляется своим мыслям ещё раз и трогается с места, уводя экспедицию дальше в горы.       – А твоя пассия знает, что ты не веришь в любовь? – тем же вечером с насмешкой спрашивает Магистр Варка, потягивая вино из захваченной фляги. Магистр и капитан валяются на остывающих камнях, отдыхая от длительного похода.       – А я не верю в любовь? Как занятно, – возвращает насмешку капитан, отхлебывая из стакана что-то покрепче вина и почесывает отросшую в походе щетину.       Любовь с первого взгляда? Что за чушь? Он даже не помнит, как они встретились. Вроде бы он зашел в таверну до открытия, чтобы побесить своего братца и у барной стойки встретил девушку с дюжиной бутылок, что-то записывающей в листы пергамента со штампом винокурни. Кажется, тогда она была обозревателем или критиком, а черт её знает… они ведь даже не познакомились тогда. А вдруг она заприметила его с первой встречи? Ах, точно нет, кажется после того, как он свистнул пару бутылок с её стола, она ещё полгода звала его «это» и отказывалась работать в его присутствии. Кажется их первый диалог тоже не состоялся, он, как всегда, съязвил что-то вроде «ох какая важная профессия, давать людям знать, что им нравится», а она ответила, что у некоторых вообще-то есть вкус, окинув выразительным взглядом его экстравагантный наряд.       - Экспедиция идёт в горы, сейчас самое время написать все важные письма, потом птицы могут быть перехвачены или попросту не долететь до пункта назначения, - уведомляет лагерь Варка.       Капитан кавалерии пишет множество писем, координируя рабочие задачи в городе, их с братом миссию и собственную жизнь. Про любовь как-то не вспоминается, в письме его дорогой леди лишь пара слов о том, что все хорошо, просьба забрать документы у Джинн и купить ему новые перчатки. Лагерь шумит и суетится, сложные времена у Тейвата, нужно быть начеку. Мысли мечутся в работе и размышлениях о будущем. У воды в ночном свете нежно перешептывается парочка, оказавшаяся в одной экспедиции, Кэйе приходится подняться назад в лагерь и до полуночи играть в карты с товарищами. Ночью он находит бутыль дешевого пойла и откашливается, едва хлебнув. Да уж, ну и разбаловала его жизнь. Жизнь? Скорее его домашний сомелье. Как она вообще оказалась у него дома? Они ведь даже не ладили.       Просто в один из дней он встретил её на винокурне на приёме у Дилюка. Она ковыряла подаренную им вазу в холле и делала вид, что слушает собеседника.       – Вторую такую найти будет сложно, ей больше 500 лет, что будешь делать, если краска отойдет? – улыбается в бокал Альберих, сощуривая в глаза.       – Раньше умели делать вещи, не отойдет. Это твоя? – будто и правда интересуется девушка.       – Почти, подарил брату. Решил разбавить этот унылый интерьер, придать вкус, так сказать! За вкус! – Кэйя поднимает бокал, стукая своим о её. Девушка кривится и закатывает глаза, но отпивает.       – Если я разобью вазу, ты сможешь посадить меня за порчу имущества и увести отсюда? – с тоской спрашивает собеседница и смотрит сквозь него, в поисках намёка на окончание вечера. Поправляет длинное платье, натягивая повыше сползающие тонкие лямки и заправляет волосы.       – Я не смогу арестовать создание своей красотой, затмевающее фей из легенд! – ему тоже скучно, он бы посмотрел на румянец на юном девичьем лице и сыграл в одну из своих игр.       – Конечно не сможешь, они же разорвут тебя на части за то, что выдернул их прекрасные перья для своего нелепого боа. Давай ещё разок выпьем за вкус, может и на тебя подействует! – сомелье поднимает бокал, ударяет свой о бокал капитана, смеется и допивает залпом, скрываясь в толпе.       Экспедиция возвращается в Мондштадт на закате и до поздней ночи совещается в штабе Ордо Фавониус. Когда все заканчивается, улицы уже освещены фонарями, а последние жители заходят в свои дома. Кэйя бредет по переулкам, спускаясь от штаба и видит окно своей квартиры, свет не горит, а значит нужно пройти пару кварталов и проверить таверны.       В «Кошкином хвосте» хмурая Диона ворчит на клиентов, а хозяйка говорит с кем-то за барной стойкой, знакомой макушки нет, значит «Доля ангелов». Ночь приятно холодит после дневной жары, поэтому хочется пройтись ещё, к пирсу у боковых ворот Монда, например, но на летней веранде самой знаменитой таверны Тейвата виден знакомый силуэт, делающий заметки под фонарём, занося всё в неизменный пергамент с печатью винокурни.       Точно! Он просто часто находил её в городе и однажды забрал себе… Так ведь всё и было, он точно вспомнил, как впервые за вечерней выпивкой и традиционной для них перепалкой коснулся её руки и перегнувшись через столик поцеловал, пользуясь пустующим залом. Получил вопросительный взгляд и чуть было не по лицу, но вовремя продолжил.       – Дай мне шанс, – шепчет в открытые губы. Он тогда ещё до конца не знал, зачем он делает это, но ему просто был кто-то нужен. Пришлось кстати, что ей тоже был кто-то нужен. Вот так совпадение!       Тогда она пообещала ему подумать и ушла, но вернулась к штабу на следующий день, чтобы поговорить. Разговор тогда затянулся, они оба смущались, будто они дети, но все же в какой-то момент после, она возникает на пороге его дома и спрашивает разрешение войти. Он припоминает, что на улице тогда был страшный ливень. Может быть ей просто некуда было идти?       – О, Кэйя! – довольная девушка поднимается из-за стола, жестом подзывает Чарльза, быстро собирает вещи, попутно что-то суетливо объясняя бармену. Альберих стоит, засунув руки в карманы, покачиваясь с пяток на носок и смотрит, щурясь и улыбаясь.       – Привет, красавица, – целует в висок, смотря, как девушка прикрывает глаза, словно кот. Берет её сумку, вешая себе на плечо, перехватывает свою леди за талию и уточняет, не хочет ли она посидеть на причале.       Ночью вода озера даже спокойнее, чем днём, сверчки пересказывают дневные истории, мягкий свет фонарей собирает мошек. Капитан задумчив и тих, как поверхность воды.       – Что-то случилось? – закономерный вопрос, после стольких дней отсутствия видеть его таким тихим – необычно.       – Я, кажется, тебя люблю, – почти философски замечает парень, убирая волосы с лица возлюбленной. Та смотрит в ответ, наклонив голову к его руке, будто размышляя о чем-то важном.       – Тебе кажется, – смеется, будто он говорит какие-то глупости, – но вообще-то я тоже тебя люблю.       – С каких пор? – голос Кэйи почему-то дрогнул. Он и сам не знает ответа на свой вопрос.       Она просто была с ним. Эта девушка не была прекрасной хозяйкой, работала по вечерам, домой возвращалась поздно, готовила не всегда, а занималась бытом и того реже. Никогда не вмешивалась в его дела, только целовала ночью, когда снились кошмары, обрабатывала раны, если что-то случалось и печально смотрела, видя его необычного знакомого в черном плаще на пороге. Говорила беречь себя и приносила самое вкусное вино. А он взаимен не хотел ничего, чего она не могла бы дать. Разве он никогда не знал, что любит её? Разве никогда не говорил?       – Ммм, сложно сказать, просто однажды поняла. И угораздило же, – женские пальцы нервно сминают накинутую форменную куртку Ордо.       – Жалеешь? – Кэйя подозревает, что знает ответ, но все равно спрашивает.       – Не то чтобы… – длинная пауза напряженно замирает в воздухе. Ха! А он всё-таки надеялся на то, что конечно же нет!       – Только о том, что у тебя нет вкуса.       – Чего? – недоумевает Альберих, выброшенный на берег своих размышлений, как рыба из воды.       – И о том, что я не могу тебе помочь, – серьезно и с большим сожалением. Кэйя смотрит на устремленные в гладь воды глаза, полные невысказанной печали и присаживается рядом с девушкой, забирая ту в свои объятия.       – Ты уже! Смотри, я уже умею различать 12 сортов винограда, разве ты не должна прекратить критиковать мой вкус? – пытается отшутиться, целуя поникшую голову в макушку. – А я думал, что ты влюбилась в меня с первого взгляда!       – Ооо, только в твои подъебки…