Мотылёк во тьме

Медленно тлеет огонь в одном из каминов Заполярного дворца. Комната холодеет; иней ползёт по оконным рамам, мелкими кристаллами стекается к резному деревянному креслу. Лунный свет играет на светлых волосах, серебрит мелкие бусины на бархатных перчатках. Щелчок пальцами - и камин разгорается снова, привнося во дворец долгожданное тепло. Слышится скрип двери; лёгким кивком головы Предвестница не то чтобы приветствует гостя - скорее констатирует факт: он пришёл, как и всегда. Цепочки легонько позвякивают в такт шагам, ударяясь о холодный металл шлема. Накидка шелестит за его спиной, скользит по бархатной обивке соседнего кресла. - Сегодня замечательный вечер для отдыха от важных дел. Предвестница не спешит с ответом. - Слуги Царицы не ведают отдыха. - Тем не менее, ты здесь. Улыбка на женском лице расцветает бордовым бутоном. - Я вижу, ты уже управился со всеми делами. - С покалеченными тобой новичками в том числе. - Извини. Это слово срывается с её губ привычно и легко. Розалина говорит его каждый раз, как чувствует немигающий взгляд из темноты внутри шлема. Ни глаз, ни изгиба губ она не видит - только чувствует укор, смешанный с бессилием. Лучший в Снежной капитан, закалённый в боях воин - он слишком мягок, даже бесхребетен перед той, кого он встретил ещё пару столетий назад. Той, что он ни разу не видел своими глазами. Дрова в камине потрескивают тихо, в пламени мелькают мелкие бабочки. Перед глазами Капитано - неяркие чёрно-белые вспышки, лишь иногда играющие цветными бликами. - В прошлый раз ты был менее терпелив. Предвестник молчит. - Что-то случилось? Шелест ткани доносится до слуха Капитано; знакомый аромат приторных духов, смешанный с едва заметным запахом гари, окутывает его лёгким флёром. Розалина склоняется над ним, недвижимо сидящим в своём кресле. Проводит пальцами по ладони, поднимается выше, касаясь холодного шлема - знает, что он этого не почувствует, но всё же тянется в привычном жесте. - Снимай. Наполовину приказ, наполовину просьба - мягкость и строгость немыслимо сочетаются в её тоне. Капитано вздыхает, будто чувствуя её нетерпение, и одним движением лишается всякой защиты. Шлем покоится на коленях, пока слепые глаза тщетно ищут рядом знакомую фигуру. До него доносится лёгкий смешок, и улыбку Розалины он чувствует кожей - она невесомо касается губами уродливого шрама, пересекающего закрытые веки. - Так лучше? Её шёпот заставляет его сердце таять. Синьора снова и снова оставляет аккуратные поцелуи на иссечённом лице - знает, что Капитано слишком зависим от её редких проявлений нежности. Её взгляд холоден, надменен, её движения полны уверенности и превосходства - но только не сейчас, когда её пальцы мягко переплетаются с его, а аромат духов заставляет все его эмоции резко перемкнуть. - Розалина... - выдыхает он, не открывая глаз. Темнота впервые окутала его в одном из беспощадных боёв, что он вёл во имя Царицы; руки заливало горячей кровью - его собственной кровью, - он бил вслепую, слыша крики чужих солдат, окруживших его, пока его не отбросило взрывной волной, засыпая ледяной крошкой. Рядом что-то прогрохотало, раздался разгневанный окрик; Капитано чувствовал жар и холод, не понимая, какой элемент берёт верх в этом сражении. Живым он выбрался только благодаря Розалине. Залатал его раны сыпавший проклятиями Дотторе. Сандроне дала ему возможность снова увидеть мир. Снова увидеть ту, что спасла его жизнь. Серое небо представало перед ним каждое утро - Капитано не знал, настоящее оно или показано ему хитроумной изобретательницей. Он переводил взгляд на строгое убранство своей комнаты - цвета появлялись только тогда, когда им заблагорассудится, но Предвестник был доволен и этим. Больше всего он хотел, чтобы они задерживались подольше на ясных голубых глазах и улыбке вишнёвых губ. - Розалина, - тихо повторяет он, и её имя теряется в шумном выдохе. Синьора улыбается, касаясь кончиком носа его украшенной рваными дорожками шрамов щеки. - М-м-м, да? Израненные бесконечными боями во славу Снежной руки нежно касаются кожи Розалины; едва заметно проходятся мозолистые костяшки по краю выреза платья. С губ срывается едва слышимый стон, когда широкая мужская ладонь ложится на её бедро. В мире звуков и ощущений Капитано давно не новичок; потерявший возможность видеть несколько веков назад, он выживает на поле боя лучше любого из Предвестников. Но только находясь рядом с Розалиной, он теряется в полутонах образов вокруг, и всё, что он может почувствовать - это её горячее дыхание рядом и прикосновения её вечно тлеющего изнутри тела к холодным стальным доспехам. Вся его жизнь - это чернильная непроглядная темнота, иногда сменяющаяся внезапными чёрно-белыми вспышками окружающей его реальности. Капитано и сам не знает, почему и когда это происходит: невидящие глаза в один момент открываются шире обычного и, жадно оглядывая все вокруг, спустя секунду снова погружают его в удушливую петлю абсолютного мрака. Синьора приходит к нему именно в такие моменты. Ей нравится исследовать застывшие кровавые ручейки шрамов на его лице; нравится вести по ним острым ногтем и, приближаясь на непозволительно близкое расстояние, невесомо, дразняще касаться их губами; нравится быть горящим самым ярким пламенем мотыльком, к которому стремится слепой Второй, потому что это помогает ей чувствовать себя нужной хоть кому-то в этом проклятом старом мире. Капитано никогда не зовет её сам; знает - она никогда не пришла бы по первой, десятой или сотой просьбе. Розалина появляется вместе с заходящим за бесконечный горизонт солнцем, и если его лучи ласково касаются кожи, то прикосновения Синьоры, кажется, мучительно-сладко сжигают его изнутри. Он плавится под ними, будто вечно бушующий в Предвестнице океан огня поглотил и его, и, лишь когда вдали трепещет первый рассветный луч, Капитано снова остается один. Бешено бьется сердце, когда спонтанное чарующее танго вдохов и прикосновений снова ведет его к пламени, что плещется в море тьмы, откуда его вытаскивает Розалина. Отстраняясь, Синьора плавно садится на его колени и, закидывая ногу на ногу, ведет костяшками по его щеке, с непривычной для неё нежностью оглаживая невидящие глаза. - Педролино сказал, что ты отправляешься в Фонтейн. Капитано сдержанно кивает и, оглаживая грубой ладонью её талию, чуть заметно улыбается: - Это ненадолго. - Послужи Ее Величеству с честью, - роняет в тишину она, когда на деле хочется сказать: "Вернись живым". Розалина знает, что никогда не попросит об этом вслух, не покажет своей слабости; она абсолютно уверена, что если он не вернется, то она сожжёт этот мир как старую спичку, оставив на пепелище лишь его одноручный меч. В камине гаснет рубиновый огонь, блекнут тени на стенах, развевающимся на ветру раскаленным табачным пеплом исчезает Розалина, оставляя Предвестнику горький вкус разлуки на губах. - Приди ко мне снова, когда я вернусь, — шепчет в темноту он, слыша в ответ лишь тихий смешок. Она вернётся. Она всегда возвращалась.