До рассвета

Кэнди с Терри сидели на диване, в камине потрескивали дрова согревая комнату, но им было тепло далеко не от огня, а от того, что они были рядом и вот так просто говорили, открывая друг другу душу. Терри рассказывал о том, как нелегко ему было со второй женой отца, и как было приятно просто находится рядом и молчать с Элеонорой Бейкер, с его матерью, она лишь коснулась его плеча, и все наболевшее отходило на второй план. — Знаешь, я всю жизнь ждал этого чувства...,— Террус перевел свой взгляд на Кэнди, которая тяжело вздохнула от откровений, — в чем дело, Кэнди?,— так непривычно обеспокоено спросил он у нее. — Я подумала что хотела бы иметь такую маму как у тебя...,— проговорила Кэндис прикрывая свое лицо то ли от стыда то ли от грусти, она поднялась. — Как у меня?..,— повторил парень за ней, не спуская взгляда с блондинки. — Знаешь, Терри, у меня никогда не было даже...,— Кэнди запнулась на полуслове, погрустнев. Терри было непривычно видеть эту вечно улыбчивую веснушчатую мордашку в таком грустном выражение лица, он обеспокоено поднялся, сокращая дистанцию между друг другом. — Хочешь мы будем сидеть здесь до рассвета? Уайт-Эндри опустила голову, прикрыв глаза, казалось, что она сейчас заплачет, а Терри ни за что на свете не хотел, что бы она плакала, он и сам не знал, почему желал этого. — Кэнди...,— Грандчестер нежно схватил ее за плечи, стараясь расслабить обстановку, девушка перевела на него взгляд и не могла его отвести, они молча смотрели друг на друга какое то время. Кэнди робко положила на него руку, уводя взгляд, на ее лице появился еле заметный румянец, который, постепенно, становился сильнее. Терри прикрыл глаза, после чего прижал неугомонную Кэндис к себе , позволяя ей уткнуться в его плечо. Блондинка охнула от столь непривычного действия со стороны Терри. Который вечно грубый и задирает ее, смеётся и называет Тарзаном с веснушками... От мыслей об этом ее сердце забилось ещё быстрее, и она не могла выдавить из себя ни слова. Брюнет вздохнул еле заметный запах роз, который исходил, казалось, не только от волос, но и от самой девушки. Он провел по ее плечу, а второй рукой по спине, вырисовывая его изгиб, блондинка отстранилась и вновь встретилась взглядом с Терри , но в этот раз ей было неимоверно тяжело его отвести от него, казалось, что сейчас все было совсем иначе. Как будто это было чем то интимным и личным. Сокровенным. Только для них двух. Террус провел пальцем по щеке девушки, убирая выбившуюся прядку из ее прически, он не мог перебить тишину, ведь сейчас они молчали так громко, громче, чем за будь какие слова. Только Он и Она. И никто больше не имел значения в это мгновение. Кэнди протянула руку вперёд но остановилась в миллиметрах от лица кареглазого, она хотела прикоснуться , но от чего то не сделала этого, Терри перехватил ее руку и поцеловал в тыльную сторону, а после сделал это ещё и ещё вызывая у Кэндис странные, но приятные эмоции, они прервали зрительный контакт, но все ещё оглушительно громко молчали. Она отдернула руку. — Терри... , — имя прервало их тишину по особенному резко ударило по слуху отдаваясь эхом в комнате, от чего Кэнди стало не по себе сильнее, хотя, казалось бы, куда ещё? Терри не выдержал, и наблизился к девушке ещё ближе, стремительно сокращая дистанцию между их лицами, они чувствовали дыхание друг друга на себе, и оно обжигало. Еще немного, и их губы могли соприкоснуться, и это казалось столь волнительным... Сердце Кэнди билось так сильно, что ещё совсем немного, и оно выскочить из груди, но не только у нее так было, Терри вновь взял руку блондинки и положил ее себе на грудь, что бы она поняла, насколько это важно для него сейчас и насколько не имеет значения все остальное. Кэндис, от чего то, ощутила себя в безопасности и коснулась лбом лба Терри, прикрывая глаза, и он сделал то же самое. После наступления рассвета, Терри вел себя как прежде, — Тарзан с веснушками, где же ты?,— радостно проговаривал он, зная, что Кэнди находится над ним на дереве, но продолжал делать вид, как будто не замечает ее., — Парнем тебе было бы куда лучше, совсем дикая девчонка! — Какой же ты противный, Терри!,— донеслось с верхушки дерева, после чего в парня полетел жёлудь, и не один. Казалось, как будто той ночи для них и не было, но это не так, просто они умели молчать так громко, что все было ясно и без слов.