Как-то так уж получилось:
Кошка в мышку вдруг влюбилась.
И так сильно полюбила,
Что без остатка проглотила.
Заглянув в гостиную, меня немного дезориентировала атмосфера. Ну прям в лучших жанрах боевика или триллера. Мужик на стуле со связанными за спиной руками и столпотворение судей, решающих, как с ним поступить: пустить на корм рыбам, собакам или просто живьём закопать... - А можно мне ему хотя бы вмазать, - донёсся до меня голос Папенькиного сыночка. - Нет, нельзя, - ответил ему "отец", тот лишь недовольно скрестил руки на груди, а я чуть не рассмеялась. И тут меня, наконец, заметили. - Слушай, ну хоть ты скажи этим ненормальным, что я ничего не сделал, - вдруг раздался голос. - Что, вообще, происходит? Вы все тут какие-то сумасшедшие. Интонация у него была теперь совсем другая. Блин, я уже начинаю путаться в его голосах. Сам же он смотрел на меня невинным взглядом, полным недоумения и даже небольшую растерянность смог сыграть. Ну прям святая простота. Сложно не поверить, если не знать, кто он такой. М-да, до его актёрских навыков нам с Мордором ещё как до Луны. Но я всё же попробую переплюнуть этого мастера. Да начнётся представление... - Развяжите его, - произнесла я, парни, естественно, обалдели, сам пленник тоже слегка удивился такому повороту. - Что, прости? - в ступоре вымолвил греческий Бог, вытаращившись на меня большими глазами. Вместо ответа я зашагала на кухню, а вернулась уже с ножницами и аптечкой. А потом подошла к тоже ничего непонимающему мужику, который следил за каждым моим движением, зашла за его спину и... разрезала кабельную стяжку, освободив его руки. - Алекс, что ты делаешь, - вконец опешил греческий Бог, рванув ко мне, но ему дорогу перегородил тимлид. Молча они обменялись многозначительными взглядами, и тот вроде поумерил пыл, но всё равно остался недовольным, остальные же так и пребывали в озадаченности. А я тем временем уже притащила второй стул. Поставив стул напротив всё ещё недоумённого мужика, я села и... взяла его исцарапанную руку(ух, отличная работа. Расцеловать бы Касперского, да он не любит такое), тот дёрнулся. Хе-хе, нежданчик, да... - Больно? - без какой-либо эмоции в голосе спросила я, но мягко и нежно проведя пальцами по его кисти и пока не поднимая на него глаз. - Да нет. Ерунда, - раздался его голос... настоящий голос, но как будто на автомате, словно он не ожидал такого вопроса и, соответственно, не успел придумать ответ, поэтому ответил так как есть. Теперь вся надежда только на микрофон. - Нужно обработать. И шею тоже, - я протянула ладонь к его шеи, но тот перехватил её, прежде, чем бы я коснулась его, я подняла на него взгляд. На меня в ответ пялились два чёрных и совершенно неморгающих глаза. До жути пугающий и тяжёлый взгляд. Реально как у хищника. Прямой, давящий и сканирующий насквозь, что захотелось отвернуться, но... если отвернусь, он по праву будет доминировать и давить на меня. А мне нужно заставить его играть по моим правилам. К тому же такие, как он, не любят слабых. Они "не вкусные". С ними не интересно играть. - Сними куртку, - это была не просьба, это был... приказ. Только вот выражение моего лица не соответствовало ни словам, ни моему тону. Пусть теперь попробует считать мои эмоции. Мне нужно запутать его мозг. Ведь эти тёмные эмпаты очень хорошо разбираются в эмоциях и даже могут их воспроизвести. Кроме страха. Это единственная неподвластная им эмоция. И непонятная. Потому что они эмоциональные инвалиды и мало что на самом деле, вообще, испытывают. Максимум какой-нибудь азарт. Что, собственно, мне в нём сейчас и нужно будет разбудить. Мне нужно его увлечь собой, чтобы он захотел со мной поиграть, позабыв об осторожности. Затянуть его в свою ловушку. Быть той, кого он хочет заполучить. Клин клином вышибается. Главное, на ЕГО ловушки не попасться. Ухмыльнувшись, он всё же выполнил мою недопросьбу, сбросив с себя кожаную куртку. И моему взору открылись удивительные и совершенно неожиданные виды. Да на нём сейчас футболка по швам разойдётся от обилия прокаченных мышц. Шикарно до дрожи. И вот этот вот ещё из себя жертву строит. М-дэ... Я не стала скрывать своего восхищения. Лесть - излюбленное блюдо таких, как он. Если ими не восхищаться, они тобой не заинтересуются. Собственная значимость в глазах других поднимает их самооценку и улучшает "аппетит". И они хотят большего, и большего, и... - Мммм, - болезненно промычал тот, когда я принялась обрабатывать царапины антисептиком, а потом его лапища сжала моё запястье, приостановив мои неумелые навыки первой медицинской помощи. И мне пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы не вырвать свою руку из его пальцев. Ох, мне бы спирт 100%, полила бы я его увечья от души. Или лучше уксус 70%. Ожоги ему потом обеспечены. Да жаль, нет ничего такого под рукой. Даже антисептики теперь все бесспиртовые. Стоп! БЕСспиртовые! Какого он... Он же сказал, что ему не больно. К тому же, говорят, что не совсем здоровые мозгом люди более терпимые к физической боли. Да, они чувствуют её, но не так как мы. Он никак не среагировал на удары, царапины и укусы. И даже не защищался. Почему же тогда сейчас... Тварь! Если бы его избили, то он бы был полноценной жертвой, а вот мы, наоборот, шайка каких-то бандитов, которые решили поиздеваться над ни в чём неповинным полицейским, который просто выполнял свою работу. Поэтому он никого и не тронул. Наверняка легенду заранее уже состряпал. А сейчас он просто пытается казаться нормальным. Как и все люди. Человека из себя строит. Чтобы я, не дай Бог, чего странного не подумала или не боялась его. Или хочет вызвать у меня жалость. Мол, смотри, как я из-за тебя пострадал, а ведь я ничего не сделал! А что может быть нормальнее простых человеческих слабостей. На них все клюют. - Так, ты, оказывается, человек, - с сарказмом усмехнулась я, тот вдруг рассмеялся каким-то не очень нормальным или человеческим смехом, но вполне правдоподобным, я могу даже сказать, что у него заразительный и красивый(хорошо отрепетированный) смех, вроде и пугает и в то же время... завораживает. Дело в том, что у психопатов туговато с чувством юмора. И шутить они особо не умеют, как, впрочем, и над шутками смеяться. Но они могут симулировать: что смех, что свой юмор. Однако сами больше предпочитают, сарказм, чёрный юмор или цинизм. - А ты, смотрю, ещё та садистка, - проговорил он, отпустив мою руку(тоже немаловажное действие, пытается убедить меня, что он не опасен). - Я нечаянно, - я как ни в чём не бывало пожала плечами, продолжив заниматься оказанием медуслуг, чтобы он не подумал, будто я ему тут допрос устраиваю. - А ты, между прочим, напугал меня, - непринуждённо проговорила я, как будто мы тут одни и ведём обычную дружескую беседу. Пару секунд он молчал. Не знаю, что он там обдумывал, я на него не смотрела. А потом, наконец, ответил: - Я не хотел. И вообще, я не специально. Я просто... - Был на эмоциях, - закончила я за него. - Я знаю. - Да. Всё верно, - он смотрел на меня с небольшим удивлением и, одновременно, подозрением. - Но ты не подумал, ЗАЧЕМ мне вдруг захотелось тебя позлить? - продолжила я грузить его мозг, чтобы он не поспевал обрабатывать информацию. И снова минутное молчание, а потом... - Ну, видать, ты любишь играться с огнём, - усмехнулся он, но проговорил это так беззлобно, будто пошутил... козлина, блин, хитрожопая. - Нет, - произнесла я, сгорая от желания въехать ему по роже. - Мне просто захотелось узнать, кто ты. Увидеть тебя, - прямо в лоб произнесла я. - Зачем? - раздался немного тупой вопрос, видать, и такого он не ожидал. - Просто любопытно, - ответила я и посмотрела на него, тот был как будто в замешательстве, но, скорее всего, опять в подозрениях. - Как мне ещё было искать с тобой встречи? - А разве это не хорошо организованная, ну, или почти хорошо организованная подстава? - ухмыльнулся он. - Будь это подставой, здесь бы уже давно были полицейские, - преспокойно ответила я, тот самодовольно хмыкнул и вдруг выдал: - Да у вас просто против меня ни одного доказательства нет. Мне с трудом удалось скрыть злорадную улыбку. А язык-то у кое-кого уже начал расплетаться. - А зачем они мне, - я снова пожала плечами с самым невозмутимым видом. - Я тебе что, сыщик на полставки. Криминологией вроде не увлекаюсь. Я обычный человек. И тебя разве не смутил тот факт, что я всё ещё нахожусь здесь? Я ведь могла давно уже преспокойно свалить из этой страны. Но я осталась. Так почему же я всё ещё здесь? - тот промолчал, но по лицу вижу, что задумался, а у меня сейчас только одна цель... внушить ему навязчивую мысль о том, что я на нём помешалась, что все его манипуляции всё-таки сработали на мне, и теперь у меня малость Стокгольм(*синдром, когда жертва влюбляется в своего мучителя). - Я всего-навсего хотела узнать, кто ты, - я акцентировала внимание только на себе: я, я, я, но никаких мы, категорически никаких мы, сейчас только Я, а всё остальное - лишь инструмент для достижения моей эгоистичной цели, а ещё нужно сделать так, чтобы он забыл про присутствие остальных, нужно целиком и полностью завладеть его вниманием. - И, знаешь что... а ведь я тебя вспомнила. - Правда? - тот вдруг оживился, не обратив никакого внимания на то, что уже сболтнул лишнего, однако этого недостаточно, ну да начало положено, теперь, главное, не облажаться. - Ага, - я улыбнулась, его взгляд сразу же переместился с моих глаз на мои губы(хм, слабина? Используем...). - А знаешь ещё что я поняла? - Что? - уже непроизвольно спросил он, немного даже отрешённо. - Ты ведь не следил за мной... - я выдержала паузу, наблюдая за его реакцией. - Ты за мной присматривал. Верно? На секунду он как будто впал в ступор, опять вернув свой взгляд к моим глазам. Наверное, пытался понять, что я задумала. Вон как сканирует. Давай-давай, жуй, жуй, а потом глотай. - Да. Ты права, - в итоге сказал он, собственно, другого выбора у него и не было. Не согласись он, то сразу бы открыто признался в том, что сталкерил за мной как последний извращенец. А так, вроде бы дело благородное вершил. К тому же он полицай. Но теперь надо понять: сказал он так, потому что сознаваться не хочет или... хочет произвести на меня впечатление? Или и то, и другое? - Ты ведь всегда был рядом. Не раз помогал мне, - продолжила я "воспевать" его и его заслуги с благодарностью в тоне. - Ты многое для меня сделал. - Да. Вот только... ты меня даже не замечала, - с некоторой обидой в голосе вдруг проговорил он, но эта была не совсем обычная обида, тон был таким высокомерным словно: я весь такой охуенный, а ты, жалкая и презренная, не оценила всю нивзъебенную степень моей охуенности, гореть тебе теперь в аду. Пф, вот это поворот. Значит, его больше всего задевает то, что я всё это время не обращала на него внимания. Хотя есть на что обижаться. Он бегал за мной целых два года, а я его в глаза не видела, что даже не сразу вспомнила. Надо же. А вообще, любопытно... - Мне было не до этого, - я всем видом показала, как же он сильно ошибается, и что его обвинение глупое, если ни детское. - У меня были трудные времена. А потом... ты всё испортил, - теперь Я выдвинула ему обвинение с обидой: мол, подкатывал не в совсем удобное время, а в удобное не подкатывал. Типа, сам виноват. У того аж брови приподнялись от растерянности, а я тем временем продолжила осваивать навыки медсестры, которые нужны были мне для налаживания с ним доверительной связи. И тактильность - лучший способ. А для тактильности нужен повод. С ним уж точно нужен. Он слишком проницательный. Я не могу просто так лапать его без причины, он всё сразу поймёт. Повернув его голову в сторону, словно он какая-то кукла или манекен в моих руках, я занялась его шеей. Тот пока молчал. Видать, инфу переваривал. Надеюсь, он не сможет разгадать мой план. По крайней мене, так скоро... - Слушай, ты права, - спустя время раздался его голос. - У меня ведь не было на твой счёт злых намерений. И вообще, всё должно было быть не так. - А как? - раздражённо спросила я, как будто и меня саму бесит нынешнее положение вещей, и как будто я тоже хотела бы, чтобы всё было иначе, но бесило меня на самом деле его хитрожопость и сообразительность. И снова молчание. Придумывает там что-то, что ли? - Не знаю, - неожиданно ответил он. - Но точно не так. В любом случае, - он повернул ко мне голову, на лице "изображение" какой-то печали или грусти(во даёт! Оскар в студию! Не, я в шоке от него!). - Ты б так и так не обратила бы на меня внимания, - крайне огорчённо проговорил он, что я почти поверила в то, что его это, действительно, огорчает, если б... не знала, что он есть такое. Ух, падла! Ну я тебе сейчас... - Откуда бы тебе знать, - холодно бросила я, словно он меня оскорбил(Я тоже неплохая актриса). - Даже я этого не знаю. А знаешь почему?.. А потому что ты сдался, - лови, фашист, гранату. - Но ты ведь даже и не старался. Так о каких, вообще, выводах может идти речь? Назови мне хотя бы одну причину, которая бы доказывала твою правоту, - я сердито посмотрела на него. Тот лупил на меня в ступоре. Надеюсь, я не переиграла? - Мне очень жаль, что всё так вышло, - вдруг изрёк он. Кажется, моя мини-сценка прокатила, только непонятно: поверил ли, нет? Или просто решил подыграть? Сейчас проверим... - Я не верю тебе, - закончив с медуслугами, я собрала аптечку, а потом встала, сделав вид, что собираюсь уйти. - Нихрена тебе не жаль, - обиженно бросила я, а потом развернулась к нему спину, и тут... - Я не вру. Да, я зашёл слишком далеко. Но мне правда жаль, - его рука сжимала мою, не давая уйти. - Прости, - его слова прозвучали очень серьёзно и весьма убедительно, но он всё что угодно скажет, потому что... реально клюнул на мой крючок. И тут уж я не смогла сдержать улыбку злорадства. Он всё равно не видит моё лицо. Вот и попался. Значит, ему не всё равно, что я о нём думаю. Значит, он, действительно, жаждет моего внимания и полагает, что всё ещё можно исправить. Заполучить меня любой ценой... Ха, наивный... - Ладно. Допустим, - сделав лицо попроще, я села обратно. - Тогда, что это ещё за номер с запугиванием? Уж больно странный у тебя пикап(*подкат к девушкам). Тот снова рассмеялся. Хоть он и гад, но смех у него и вправду красивый. - Я просто был в отчаянии, - однозначно соврал. Теперь этот говнюк строит из себя несчастного влюблённого. Тоже мне, герой-любовник... - Знаешь, как выглядит отчаяние? - хмыкнула я. - Отчаяние - это, когда тебе 1365 раз отказывают в найме на работу только за один год. Отчаяние - это, когда кто-нибудь умирает, и нет никаких шансов спасти этого человека. Отчаяние - это, когда ты один против всего мира, и неоткуда ждать помощи. Вот это отчаяние, а то, что у тебяяя... херня голимая. - Да понял я, - он улыбался, глядя на меня теперь совсем другим взглядом... без подозрений, его сейчас очень забавляла моя реакция. - Извини, я перегнул палку. - Сдаётся мне, что ты от этого кайф ловишь, - как бы в шутку сказала я, и... - Но мы ведь с тобой похожи, - неожиданно выдал тот, и теперь уже я растерялась(чего?). - Да, мы разные ягоды, но одного поля, - он протянул ко мне ладонь и коснулся моей щеки, как бы я не старалась, а всё равно вздрогнула, но не отстранилась, хоть и больших усилий воли мне это стоило. - Ты только с виду слабой выглядишь, - его пальцы скользнули с щеки на мою шею(пф, у нас с ним одинаковое "оружие", вот только... я безразлична к прикосновениям, и мой мозг работает всё так же рационально, однако откуда ж ему знать об этой моей особенности). - Но на самом деле, тебя мало чем можно испугать или сломать. Именно этим ты и притягиваешь. И только ты способна оживить мою эмоциональную пустыню. У тебя просто огромные внутренние ресурсы. Ты такая яркая, что даже само солнце не сравнится с тобой, - я старалась не сводить с него взгляда, чтобы он подумал, будто ситуация под его контролем. А ведь он только что открыто, но завуалированно(хотя красиво вышло, равно что в любви признался) заявил мне, что хочет меня "сожрать". Точнее, мои энергетические ресурсы. Таких гадов, как он, притягивают интересные, яркие, уверенные в себе и самодостаточные личности, эмоционально разнообразные люди, живые и никогда неунывающие. Они за счёт них питаются, потому как сами не могут испытывать того же из-за скудного эмоционального спектра. Однако "высасывают" они всё до последней капли, а потом выбрасывают и ищут новую кормушку. Я его притягиваю исключительно в гастрономическом плане. - Но ты ведь и сама не прочь подзарядиться от кого-нибудь, - между тем продолжил он. - Думаешь, это всё твоё? Ошибаешься. Ты начала ярко сиять только тогда, когда в твоей жизни появилась хорошая... "еда". И знаешь, что я тебе скажу... у тебя такие же непомерные аппетиты, как и у меня, - он подмигнул мне, расплывшись в улыбке. Чёрт. У нас с ним сейчас словно борьба двух сильных манипуляторов. Кто кого лучше оболванит. И с ним не так-то просто, скажу я вам. Он довольно сильный оппонент и быстро соображает. Слишком быстро. Похоже, он знает все психологические уловки. Даже лучше, чем я. Ну так, опыта у него поболее моего будет. Что ж, придётся постараться, чтобы обмануть его. Однако... то, что он мне сейчас сказал, говорит лишь об одном... он либо мне хочет что-то внушить, либо хочет сначала заслужить моего доверия, чтобы уже потом что-то внушить. Вот прям как я. В любом случае промыть мне мозги он явно хочет. Хочет доказать всем, что он крутой, и что мы все против него жалкое ничто. И что ОН тут главный кукловод. И именно ЭТО желание мне нужно в нём усилить. Только тогда он попадёт в мою ловушку. И я знаю, как мне разжечь в нём огонь азарта. Раз мой спектакль хоть чуточку да подействовал на него. Значит, это говорит о том, что у меня есть над ним преимущество, какая-никакая, а власть. Я ему и вправду нравлюсь. Ну, в той или иной мере. В общем, неважно. Важно, что я ему интересна: как игрушка, как добыча, как жертва, трофей, еда - не имеет значение. Главное, что Я для него имею значение. А вот он мне... безразличен. И его это задевает. И он никак не сможет переубедить или внушить мне обратного. Тем более если будет так много ко мне прикасаться. Чем больше он меня лапает, тем сильнее здравость моего рассудка. Есть всё же плюсы в моей недотрогости. Но откуда ж ему знать об этом. А всё-таки какой же он сложный. Даже просто находиться рядом с ним некомфортно и неприятно. Тяжёлый он... эмоционально невывозимая сущность. Даже человеком его назвать, язык не поворачивается, хааа... - Ну... одним "бутербродом" сыт не будешь, - я решила подыграть ему, тот сразу же расплылся в улыбке... опять малость безумной. - Разнообразное "питание" - залог отличного здоровья, - продолжил он, заправив прядь моих волос за ухо... лишь бы этот кретин микрофон не заметил, но сейчас он сосредоточен на моём лице, и это хорошо. - Благо, что "еды" предостаточно. Ведь мир такой большой, - я тем временем стараясь втереться к нему в доверие, а чтобы это сделать, нужно разделять его мировоззрение. Его лыба цвела как майский ландыш и прямо на глазах. Господи, вот как выглядит безумие в человеческом обличии. Да по нему психбольница рыдает. - Я не ошибся в тебе, - он довольно ухмыльнулся, раскованно откинувшись на спинку стула, видать, почувствовал себя хозяином положения. - Ты лучшее, что я находил в своей жизни. Жаль, что всё так хреново получилось. - А как обычно всё получалось? - ненавязчиво или даже наивно спросила я, ещё осталось в конце добавить "мой Господин". - В общем-то, всё всегда так и получалось, - непринуждённо ответил тот. - Но так оно и должно было быть. - Почему же? - я начала копировать его движения, позы, мимику, дыхание... он вроде этого не замечал, теперь он занят только собой любимым... нарцисс проклятый. Хочу попробовать ввести его в транс. Просто другого варианта, как вытянуть из него хоть что-нибудь полезное, я уже не вижу. Добровольно он ничего не скажет, как бы я его не забалтывала. Он слишком умён. Поэтому, придётся как-то обойти его волю. Не подавить, а слегка обмануть. Обманом добиться разрешения. Против воли я его не смогу заарканить. Тимлид просветил меня по всем тонкостям гипноза. Надеюсь, все его старания были не зря... - Потому что ОНИ, в отличие от тебя, для меня были неважны. Так, лёгкий "перекус". Но тыыы, - он впился в меня взглядом, я слегка приоткрыла рот и изобразила зачарованный взор, тот опять уставился на мои губы(что ж, использую это как якорь, обычно гипнолог использует свою руку или любую другую точку для отвлечения внимания от окружающей действительности, а чем губы не годятся). - Ты для меня особенная, - и в его слова сложно было бы не поверить, когда не знаешь, кто он... просто потрясающий актёр! Аплодирую стоя. Но я не хуже... - Правда? - я придвинулась к нему ближе и посмотрела на него почти с обожанием или даже каким-то любовным восторгом, закусив уголок губы. Тот слегка удивлённо вытаращился на меня, точнее, на мои губы, а потом принял всё как должное, будто так и должно было быть, и никак иначе. Ведь он такой охуенный. И у меня против него никаких шансов. - Никто и в сравнение с тобой не идёт, - ответил он, проведя пальцами по моей щеке с целью затуманить мой разум, но чем только больше отрезвил мой рассудок. - Хм, серьёзно? - я поджала губы, словно сомневаясь в его словах. - Вот только знаешь, что, - начала я, слегка отстранившись, на его лице тут же проскользнула еле заметная досада или раздражение, будто он хищник, упустивший свою добычу. - Я ведь совсем ничего о тебе не знаю, - и я обиженно надула губы. - А что бы ты хотела узнать? - немного раздражённо спросил он. И тут я снова резко приблизилась к нему, но на этот раз чуть ближе. - Абсолютно всё, - произнесла я, смотря прямо в его глаза своими глазами... полными такого же безумия, как и у него(скопировать, как нефиг делать, это даже оказалось весело), и тот уже был слегка ослеплён моими манипуляциями. - Ты правда этого хочешь? - вопрос прозвучал на полном серьёзе, без ухмылки, без насмешки, даже без подозрений... чистое любопытство. - Да, - со всей страстью в голосе произнесла я, облизав губы, которые снова поглотили всё его внимание. - Зачем? - он вдруг нахмурился, как будто заподозрил что-то, но пока глаза его всё так же были прикованы к моим губам. Блин, лишь бы не сорвался с крючка, скотина. Самый большой минус любого психопата - они всегда и во всём видят только подвох, от того-то они такие предупредительные. Плоховато я усыпила его бдительность. Нужно приложить больше усилий. - Хочу понять тебя, - спокойно ответила я, чуточку отстранившись, и тут он вдруг САМ придвинулся: осознанно или неосознанно - не знаю, да и неважно... он уже почти готов, осталось дело за малым. - Разве тебе никогда этого не хотелось? - Возможно, - уже отрешённо ответил тот. - Тогда позволь мне тебя понять. Ведь так... я смогу стать частью тебя, - я продолжала пудрить его мозг, а тот перестал моргать, но он ещё явно не достиг нужной мне кондиции, надо что-то более мощное, что-то более мозг затуманивающее, что-то... В общем, придумывать не пришлось, он вдруг начал приближаться ко мне с намерением поцеловать. Воззвав своему терпению, я позволила ему это сделать. Как говорится: у нас товар, у вас купец. Пусть попробует на вкус запретный плод. Заценит как следует. Перед искушением уже трудно будет устоять. - Так, ты хочешь, чтобы я тебя поняла? - я отстранила его от себя, но вместо ответа он снова попытался меня поцеловать, однако на сей раз я не дала ему этого сделать, положив ладонь на его грудь, сразу ощутилось не совсем ровное сердцебиение(похоже, уже вошёл в азарт). - Ты ведь этого хочешь? Верно? - я прямо-таки бурила глазами его глаза, словно желая просверлить его череп насквозь. - Скажи, что ты этого хочешь? - повторила я, скользнув ладонью по его груди вверх к шее, пульс его участился, температура стала выше. - Хочу, - наконец, молвил тот. - Очень хочу. Но сам он уже не понимал, чего я от него требую. Единственное, чего он хочет... это мои губы... - Ты ведь хочешь раскрыть мне свою душу? - я медленно приблизилась к его лицу, при этом не разрывая зрительного контакта, теперь мы махнулись ролями: он мышь, а я... скорее, какая-то змея. - Да, - его голос стал более безэмоциональным, а взор - каким-то безмятежным. - Тебе нечего бояться. Потому что ты мне доверяешь. Дай мне тебя понять. - Всё что угодно, - произнёс он, но уже как будто безвольно. У психопатии очень много минусов. Точнее, психопатия - это один сплошной чёртов минус, но... есть всё-таки и некоторые плюсы у этого недуга. Например, то, что даже будучи в роли жертвы, психопат не в состоянии осознать того, что в отношении него совершается какое-то преступление. Потому что они сами совершают ужасные вещи и считают это нормальным. Значит, преступление по отношению к ним... тоже в порядке вещей. - Тогда... - я приблизилась к нему ещё ближе, что нас разделяли лишь миллиметры, а потом, всё так же смотря в его глаза, произнесла чётко и твёрдо. - Слушай только меня. Только мой голос. Вокруг ничего и никого нет. Только ты и я. Ты меня понял? - Да, - монотонно произнёс тот. - Хорошо. А теперь... я сосчитаю до пяти, и ты уснёшь, - мой подопытный мышь промолчал, хороший знак. - Один... - начала я счёт, не отрывая своего взгляда от его глаз. - Два... три... четыре... пять... Спи. И... он отключился. Потому что полностью перестал шевелиться. Глаза его всё так же открыты, но он не моргает и, вообще, ни на что не реагирует. Взгляд словно остекленел, а сам он застыл как статуя, уставившись на меня. И я, наконец, облегчённо выдохнула, с отвращением вытерев губы тыльной стороной ладони. Может, лучше антисептиком протереть. Мало ли психопатия заразна... - Что ты с ним сделала? - раздался тихий, но ошарашенный голос греческого Бога. - Он просто в трансе, - прозвучал восторженный тон тимлида. - Поверить не могу, но у тебя получилось. Все подошли и в удивлении уставились на человеческую статую. - А вдруг он притворяется? - с сомнением произнёс 4d. - Актёр он хороший. Даже я местами ему поверил. - Нет. Он реально под гипнозом, - тимлид провёл перед лицом нашего пленника ладонью, тот никак не среагировал. - Мне хочется ему втащить, - проворчал Папенькин сыночек. - В очередь, - усмехнулся "Ванильный мальчик". - Жуткое зрелище, - проговорил Mr. Sun. - Но, по крайней мере, так он не опасен. Не опасен же? - он посмотрел на тимлила. - До поры до времени, которое нам не стоит терять, - ответил тот. - Но ты же говорил, что против воли нельзя загипнотизировать, - проговорил греческий Бог. - Нельзя, - тимлид усмехнулся. - Но иногда человек на самом деле хочет сделать то, что ему внушают. Просто это желание не совсем осознанное. Оно подсознательное. Он не то что его может не осознавать, но и себе признаться не всегда готов. Но вполне возможно, что ему ужасно хочется полностью обнажить всю свою натуру, какой бы она ни была. Просто боится непризнания. А вообще, чем больше странностей у человека, тем выше у него потребность быть понятым и принятым. И сам факт того, что он этого хочет, даёт "разрешение" на это действие без его непосредственного согласия. Внутри себя он жаждет понимания, хоть вслух и не озвучивает. Но на самом деле он не прочь поделиться своими "подвигами", но только с тем... - он посмотрел на меня. - Кому он безоговорочно доверяет. Кто не осудит его, а примет таким какой он есть. Можно сказать, себе подобный. Вытяни из него как можно больше информации, пока он ничего не понял. А мы все молчим. Нас здесь нет, - он обвёл взглядом парней, все кивнули и снова с интересом уставились на меня и моего подопытного. - Да. Секунду, - меня немного мутило, даже подташнивало... ведь мне сейчас ТАКОЕ предстоит узнать! - Я знаю. Это тяжелее, чем может показаться с виду, - тимлид приободряюще сжал моё плечо. - Тем более у таких психов, как он, один сплошной мусор в голове. Это как ковыряться в помойке. - Спасибо, утешил, - страдальчески произнесла я, все рассмеялись в беззвучном режиме. - Это просто ужасно. Как ты это только делаешь. - С каждым разом всё легче, - ответил тот. - Я бы и сам, но кроме тебя ему никто не нужен. Я лишь слабо усмехнулась, а потом приступила к делу. Ведь кто знает, сколько у нас времени, пока до него не дойдёт, что его обманули. Да пребудет с нами везение... - Ты слышишь меня? - спросила я, обращаясь к статуе(типа, проверка связи... раз-раз, приём, как слышно). - Да, - ответил тот, "включившись". - Ты ответишь мне на несколько вопросов? - сейчас, главное, тон своего голоса отрегулировать и не менять на протяжении всего разговора, мне кажется, что это самое сложное... не люблю монотонность... - Да, - снова ответил тот. - Ты будешь честен со мной? - Да. - Хорошо, - я вздохнула, думая о том, что бы спросить первым. Наверное, стоит начать издалека. А то если я спрошу напрямую про его криминальную деятельность, ему это может не понравиться, и он снова заподозрит что-то. Надо просто подтолкнуть его к этой теме, пробудить интерес. - Как давно ты понял, что отличаешься от... остальных людей, - чуть не ляпнула "от нормальных", обидится же. - Ещё в детстве. - Расскажи мне. - Уже в 12 лет я начинал понимать, что не такой, как все. Я не понимал и не различал, что такое огорчение или радость, стыд или жалость. Что такое любовь, о которой болтают чуть ли ни на каждом углу. Меня совсем не трогала чья-либо смерть или боль. Мне совсем не был присущ страх. Страх для меня, вообще, слепая зона. Это как для дальтоника цвета. Не вижу и всё тут. Единственная эмоция или чувство, что всегда было при мне... это скука. Вечная мозг выносящая скука, иногда граничащая с апатией, а то депрессией. До того, как понять себя, я какое-то время думал, что все люди притворяются, но оказалось, что это не так. И они в действительности испытывают что-то, в отличие от меня. Вот тогда я понял, что другой. Но даже поняв, кто я, меня это не особо-то огорчило или обрадовало. Я тогда вообще ничего не испытал, потому что: во-первых не способен на эмоции, а во вторых... я и так давно уже всё знал и понимал. Далеко ходить не надо было. Моя мать такая же. Истеричная и эгоцентричная психопатка. Крайне агрессивная. Блудливая шалава. Я даже не знаю, кто мой отец. Да это и неважно. Важно то, что ей до меня никакого дела никогда не было. Всегда отмахивалась деньгами. Вспоминала про меня только тогда, когда надо было сорвать злость после того, как от неё в паническом страхе сбегал очередной ухажёр. - Поэтому ты ненавидишь женщин? - не подумав, спросила я. - Да... но ведь женщины ВСЕ по своей природе лживые и алчные. Женщин нужно либо на цепи держать, либо ломать. Они только с виду такие все невинные, но на самом деле они очень продуманные и хитрые манипуляторши. Только расслабишься, а она из тебя уже макраме плетёт, - раздался раздражённый ответ. - Ясно-понятно. Классическая мизогиния(*женоненавистничество). Мамка в детстве недолюбила, и теперь все бабы - стервы, - тихо пробормотал наш специалист. - Но лучше его не злить. - Ладно. Пусть будет так, - проговорила я, оставив эту больную тему, нас она всё равно не интересует. - Тогда расскажи мне вот что... как ты научился так хорошо копировать человеческие эмоции? - Просто наблюдал за людьми. Поначалу многое было непонятно. Например, как можно радоваться какой-то ерунде, или лить слёзы по какому-то пустяку, или испытывать боль от царапины, или чего-то боятся - всё это казалось мне странным. Но потом я стал анализировать, старался найти объяснение той или иной эмоции. Должна же быть логика у любого поведения. Большинство не поддавались никаким объяснениям. А какие-то, вообще, ставили в тупик и раздражали. Но чем больше я наблюдал, общался и анализировал, тем лучше начинал понимать. Однако я понимал не сами эмоции, а лишь ситуации, в которых они проявляются. В итоге у меня для каждой ситуации сформировались соответствующие модели поведения. И я настолько привык изображать правильные эмоции, что уже автоматически делаю это. Хотя на самом деле в это время не чувствую абсолютно ничего. Но так как людям сложно понять такое, приходится подстраиваться. - Почему ты выбрал именно полицию? - По многим причинам. Во-первых, в полиции не важны эмоции. Ценится трезвость ума и хладнокровие. Значит, нет нужды постоянно притворяться. Можно быть самим собой. Так, я могу отдохнуть от мира и от этого постоянного цирка. Во-вторых, я хотел создать себе образ порядочного человека, которого сложно в чём-либо заподозрить. В-третьих, доступны некоторые ресурсы, полномочия, информация и другие полезные функции, которые недоступны обычному человеку. А ещё можно законно применять насилие. Это идеальное для меня место. - То есть ты шёл туда не с намерениями помогать людям? - Мне глубоко пофиг на людей. Они всего лишь полезный или бесполезный инвентарь, или же "еда". Не более. Я один в этом мире. И всё, что есть вокруг, я просто использую в свою выгоду. И то, что люди глупые и наивные, в этом я не виноват. - Хорошо... И давно ты начал использовать людей в свою выгоду? - Да как только, так сразу. Если точнее, уже с детства просёк: как и за какие верёвочки надо дёрнуть, чтобы что-то получить. - А есть серьёзные примеры? Ну, знаешь, не какие-нибудь там простые и скучные манипуляции, а что-то более... захватывающее. Твой первый дебют. Ответил он не сразу. Я даже напугалась, что он очнулся, но... - Моя первая серьёзная жертва, - начал он. - Это была моя классная руководительница в старшей школе. Мне было 16. Я уже многое знал о людях, об их эмоциях. Что-то умел копировать и изображать. У меня была хорошая репутация прилежного ученика. Меня обожали все преподаватели, уважали одноклассники и т. д. и т. п., но... только не она. Она как будто видела меня насквозь. Её этот вечно проницательный взгляд я помню до сих пор. И он меня раздражал. Она будто знала то, чего не знал даже я сам. Она была умной, духовно сильной и... эмоционально яркой женщиной. Много и часто улыбалась, но не потому что надо, а потому что такая вот она вся до отвращения позитивная. В итоге я начал её изводить. Эмоционально подавлять, давить психологически. Меня просто бесила её жизнерадостность. Но я её и пальцем не трогал. И, конечно же, никаких доказательств у неё не было против меня. Тогда она начала гаснуть. Весь её позитив сходил на нет. И мне это нравилось. Признаться, ловил от этого кайф. Однако я не увидел, чего хотел: как она должна была полностью потухнуть. Она вдруг неожиданно уволилась. Я тогда испытал сильную злость. Хотя я нечасто злюсь. Вообще, стараюсь избегать эту эмоцию. В основном я спокойный, слегка апатичный, но всегда уравновешенный, потому что я учился себя контролировать. Только благодаря своему самоконтролю я добился таких высоких результатов. Но иногда я всё же злюсь, а когда я злюсь... я перестаю соображать рационально. Я иду на поводу у своих желаний. Поэтому мне не нравится эта эмоция. Короче... я решил закончить начатое во что бы то ни стало, забрать то, что я давно ждал. Узнать её адрес не составило труда. Сложность заключалась, чтобы незаметно попасть в её квартиру. Ведь всюду камеры. Хотя тогда их было не так много, как сейчас, - он ухмыльнулся. - В общем, хорошенько подумав, мне в голову пришла идея: взломать доступ к камерам, чтобы контролировать на них изображение. Это было просто. Достаточно было лишь найти необходимую информацию. Даже не нужно быть хакером. После я установил свою камеру под нужным углом. Так, я узнал пароль от квартиры. Ну а потом... я просто пришёл, забрал, что хотел, и... спокойно ушёл. - Что ты с ней сделал? - признаться, мне совсем не хотелось слышать его ответ. - Я не убивал её. Всего-навсего... изнасиловал, - я чуть не матернулась от того, как же спокойно он это сказал(чёртов ублюдок!). - И тогда она вконец потухла. Заявить она на меня всё равно не могла. Доказательств нет. Силу физическую я не применял. Лишь припугнул, а она и без того уже была мной зашугана. Да и... мне всего 16. Это ЕЁ, скорее, посадят за растление несовершеннолетнего. В любом случае она мне больше была не нужна и совершенно неинтересна. Пустая, скучная и безжизненная человеческая оболочка. Она сломалась и стала мне бесполезной. Но спустя каких-то пару дней, я узнал, что она покончила с собой. И я вдруг ощутил что-то внутри себя. Что-то странное и непонятное. Но это чувство мне понравилось. Настолько... что я захотел повторить. Только в этот раз я решил быть более осторожным, расчётливым и... жестоким по отношению к жертве. - Сколько же на самом деле жертв на твоём счету? - Не так уж и много, - с нескрываемой досадой ответил тот, будто хотел бы, чтобы было намного больше. - Сложность в том, что подобные развлечения отнимают слишком много времени. Это тебе не убийства, которые можно с лёгкостью совершать хоть каждый день. У меня всё намного сложнее. К тому же пока я обрабатываю жертву, голод мой не утоляется. А еда мне нужна всегда. Поэтому я иногда заводил обычные отношения. Для еды и для усовершенствования своих навыков в понимании людей и их манипулировании. Но в основном это были беспорядочные и одноразовые половые связи. Не выношу женщин как партнёра. Скорее, как питомца. Но даже так они быстро мне наскучивают и начинают раздражать, в итоге меня надолго никогда не хватало. А если человек становится мне больше не нужен, я сразу становлюсь к нему холодным и выбрасываю из своей жизни без каких-либо объяснений. Многие после меня впадают в длительную депрессию. Меня это вполне устраивает. Обычно я стараюсь отделаться от отношений, когда настаёт время кульминации. Когда моя жертва готова к употреблению. Всё-таки эмоции добытые на охоте куда вкуснее тех, которые тебе преподносят на блюдечке. Но всё-таки больше мне нравится сам процесс охоты. Чувствуешь себя самым настоящим хищником. Однако когда добыча становится моей, у меня, наверное, потом ещё с неделю эйфория, и мне никто не нужен, а там по новой. - И по какому плану проходит твоя охота? - Да по одному и тому же. Мне попадается на глаза интересный экземпляр: на работе или на улице - неважно. Я полицейский. Могу спокойно подойти и спросить те же документы. Так, я узнаю имя, фамилию и даже адрес жертвы, а то и контактные данные. Многого мне и не надо. Потом я устраиваюсь в тот полицейский участок, где проживает жертва и начинаю внимательно изучать её. Узнаю о ней как можно больше информации. Особенно, страхи. После того как я полностью проинформирован, вычисляю место, где моя жертва появляется часто и где всегда бывает мало людей, либо как-нибудь заманиваю жертву в такое место. Потом я хорошо изучаю местность. Обычно я патрулирую там несколько дней. Никто не заподозрит полицейского, выполняющего свою работу. После я обрабатываю камеры в том месте в нужное время и... совершаю лженападение. То есть это нужно только для того, чтобы напугать. Я никого не похищаю и не калечу. Если только психику, - он опять усмехнулся, похоже, ему и вправду доставляет удовольствие, делиться со мной своими впечатлениями. - Я угрожаю жертве, а потом инсценирую провал. Жертва думает, что ей несказанно повезло и бежит в полицию. А там... её уже поджимаю я. Я заранее узнаю все короткие пути. И пока жертва отходит от шока, могу спокойно вернуться на своё рабочее место, где произвожу окончательное заметание следов, пока они свежие. А когда жертва приходит, изображаю добропорядочного полицейского. Потом даю жертве пару дней отойти от пережитого, но она всё равно эти дни находится в состоянии неопределённости и напряжения. И когда жертва снова приходит ко мне, я не даю ей желанного облегчения, наоборот, я только усиливаю её страхи и тревоги, заставляя нервничать ещё больше, а потом опять на время оставляю её в этом состоянии. Жертва за это время уже и сама начинает думать, будто ей всё причудилось, и тут я начинаю её запугивать, усугубляя состояние. Для ничегонезнающих людей мои проделки ничего не значат, а вот жертва начинает по-тихому сходить с ума. Ведь ей никто не верит: ни полиция, ни друзья, ни родственники. Более того её принимают за сумасшедшую, да она уже и сама начинает так думать. В итоге жертва остаётся одна. Один на один со своим страхом. Она понимает, что ей никто не поможет. У неё наступает полное отчаяние. Что может быть хуже отчаяния. И вот когда жертва запирается в четырёх стенах, просто потому что уже элементарно боится выходить на улицу, потому что ей реально всюду мерещатся её страхи, то... я прихожу к ней. И самое забавное, жертва уже и сама не понимает: настоящий ли я, или плод её воображения. Но важно другое: им всё равно, что я буду с ними делать. Они были готовы на всё, лишь бы я оставил их в покое. И я оставлял, но им уже не нужен был покой, им, вообще, уже было ничего не нужно. Они были сломаны. Потом я опять заметаю следы, уничтожаю все улики. Следов я не оставляю: ни в доме, ни... на теле. И... не проходит и трёх дней, как я узнаю о самоубийстве. После удачно завершившейся охоты через какое-то время, я меняю город, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведь нужно быть осторожным. Хоть я и не убийца, но если подобные случаи участятся, то появятся подозрения. Да и не люблю я находиться на одном месте подолгу. Это утомительно. У меня был шок от его исповеди. Да тут у всех шок. И пока я сидела и молча таращилась на этого урода, моё плечо сжала ладонь. Я тяжело вздохнула. Что ж... продолжаем... - И ты всех их насиловал? - этот вопрос дался мне с трудом. - Ну да. Смысл в том, чтобы окончательно сломать человека, забрать его волю, оставить совсем пустым. Просто какой-то безвольной ветошью. В этом и есть вся прелесть. Мне неинтересно отбирать жизни, они ничего не стоят. Весь интерес в том... чтобы забирать души. - Дементор, чёрт возьми, - кто-то тихо ругнулся. Я бы тоже хотела сказать парочку неприличных вещей, но... пока не могу. - Ладно. Хорошо. А здесь у тебя была жертва, кроме меня, конечно? - Нет. Их ближайшие пару лет, вообще, не должно было быть. И ты не должна была стать моей жертвой, - раздался неожиданный ответ. Мои брови поползли наверх. Просто при гипнозе врать не получится, а это значит, что он говорит правду. Но пока не стоит торопиться с выводами. - Почему? - Я когда тебя впервые увидел, вообще, сначала принял за себе подобную. Какие-то ненастоящие и хреново сыгранные эмоции, высокомерность, наглость, потребительское и наплевательское отношение к людям, открытое пренебрежение ко всем и ко всему, даже законы тебе ни по чём, но потом... всё как-то резко изменилось. Я частенько тебя видел. Вообще-то, мы жили по соседству, но, похоже, ты этого даже и не помнишь. Так вот... я вдруг заметил, что ты слишком быстро потухла. Прям моментально. Это как на свечку дунуть. Я даже не успел понять, как это случилось. И у меня вдруг проснулся какой-то интерес к тебе. Не голод, а именно что интерес. Давно я ни к кому интереса не проявлял. Наверное, с тех пор, как повзрослел. В итоге я непроизвольно начал наблюдать за тобой. Без какой-либо цели. Возможно, скуки ради. Потому что когда я сюда переехал, вообще-то, я не планировал никаких жертв. Потому что в последний раз я допустил серьёзную ошибку, которая чуть не стоила мне разоблачения. Так что, я решил на время отказаться от этого развлечения. Но мне нужна была пища. Только вот обычная еда мне давно уже приелась. Я не чувствовал насыщения. Мне было ужасно скучно, что я еле держался, чтобы снова не взяться за старое. И вот... появляешься ты. Вроде как и взять-то с тебя нечего. И в то же время нельзя не обратить на тебя внимание. Это как наблюдать за рыбкой в аквариуме. Она не предназначена для еды, потому что маленькая, и ты ей не наешься. И практической пользы в ней нет. Плавает себе из угла в угол - вот и вся её жизнь. Но сколь бы она была бесполезна, а взгляд притягивает. Это было парадоксально. Ты была абсолютно несъедобная в эмоциональном плане. Более того ты УЖЕ была практически выжатая и сломанная. Какая-то ходячая оболочка без души, без эмоций, без желаний, стремлений - просто жалкое зрелище. А мне неинтересны эмоции, которые возникли без моего вмешательства. Но меня удивляло, что при таком плачевном, почти предсмертном состоянии ты всё ещё жила или старалась жить. Или даже правильнее будет сказать... существовала. Хотя наверняка ты много раз находилась на грани самоубийства, свидетелем одного из которых мне даже довелось стать. И я почему-то не мог позволить тебе умереть. Сам не знаю почему. Я безразлично отношусь к смерти. Даже к своей собственной. Но именно твоя смерть меня бы не то чтобы расстроила, нет, мне плевать, я, скорее, понимал... что без тебя мне будет скучно. Мне нравилось наблюдать за тобой. Видеть твоё отчаяние, обречённость, безысходность, безнадёжность, подавленность, хоть они и были не из-за меня, но они всё равно нравились. Я питался на расстоянии, даже не имея с тобой никакого контакта. Твоя убогая и жалкая жизнь помогала жить МНЕ. Я стал менее агрессивен, более спокоен и терпелив. Меня всё меньше раздражали люди. Я научился лучше себя контролировать. И я чувствовал насыщение. И мне больше ничего и не надо было, но... мне всё-таки хотелось чего-то большего. Однако я не знал и не понимал, чего именно от тебя хочу. Что я хочу с тобой сделать? Мне хотелось терзать тебя, но смысла в этом не было. Ты и так уже на грани. Куда ещё хуже-то. Дунь, и ты просто рассыплешься. Ломать тебя я тоже не хотел. Это было бы проще простого. И опять же бессмысленно. На кой чёрт мне это делать, когда я знал, что ничего не испытаю. У меня ещё никогда не было неопределённости по отношению к человеку. Я всегда знал, чего хочу или не хочу. Но с тобой я не знал... ничего. Всё было как-то неправильно, но мне это нравилось. Это было что-то новое. Что-то, что ни на что не походило до этого. Что-то мне неизвестное. Несколько раз я подходил к тебе слишком близко, пренебрегая осторожностью. Но ты меня даже не замечала, как, собственно, и всё вокруг. В итоге я плюнул на осторожность. Мне постоянно хотелось видеть твой пустой взгляд, твоё лицо без какой-либо эмоции. Я слишком часто стал думать о тебе. Прямо-таки помешался. Меня самого это удивляло. Ведь я ничего не могу испытывать к человеку, лишь эмоциональный голод. А ты даже и не аппетитная, но я был готов есть тебя изо дня в день, и мне это не надоедало. Но вдруг в один день всё опять резко изменилось. ТЫ изменилась. И я снова не понял, как и когда это произошло. Однако теперь я не видел пустоту в твоих глазах, теперь там была... решительность и непоколебимость. Я ещё никогда и ни у кого не видел столько стали в эмоциях. Просто одно сплошное железо. И откуда только? Буквально вчера ты в петлю готова была лезть, а теперь... ты живёшь так, будто ничего и не было. Ты не просто ожила. Ты переродилась. Теперь в тебе было абсолютно всё другим. Да, ты снова стала той, кто ни с кем и ни с чем не считается, но теперь ещё добавился волевой и непрошибаемый характер. Тогда я понял, что ошибся. Ты не слабая. Всё как раз-таки наоборот. Ты негнущаяся, и тебя практически невозможно сломать. Отчаяние ломает слабых, но сильных оно делает умнее и спокойнее. Я даже малость подрастерялся от такой внезапной метаморфозы. И меня это только больше запутало. И я всё ещё не знал, чего хочу. Даже несмотря на то, что ты становилась эмоционально ярче, мне тебя подавлять не хотелось. Мне стало интересно: насколько, вообще, ярко ты можешь разгореться. Ведь это явно не предел. Какие ещё сюрпризы скрываются в тебе? В итоге я слишком сильно увлёкся тобой. Меня немного раздражали твои бесконечные переезды с места на место. Это создавало мне некоторые трудности. Иногда я не мог за тобой следить или, вообще, терял из виду. Но через какое-то время ты осела на одном месте. Обычно месяц или даже меньше месяца - потолок. А тут аж год прошёл, и ты никуда не упорхала. Однако... мне не нравилось то, что в твоей жизни кто-то появился. Ведь ты всегда была только одна. И это меня всегда устраивало. Ты никому не нужна, тебе никто не нужен. А тут вдруг нарисовались, хер сотрёшь. Конечно, ведь моя Мышка засияла. Вот и слетелись как мухи на варенье. В итоге я стал терять своё самообладание, терпение, у меня началась бессонница. Хотя я и без того мало сплю, а тут, вообще, спать перестал. Я всё так же думал о тебе. Думал: ну чего же я от тебя хочу, что мне надо. Я не хотел видеть тебя как жертву, не хотел ломать, не хотел мучить, не хотел, чтобы ты снова стала безжизненной. Впервые я ничего из этого не хотел. Хотел чего-то другого. А чего, всё ещё не понимал. Поэтому, просто продолжал наблюдать. И чем больше я наблюдал, тем больше узнавал о тебе чего-то нового. Очередные резкие метаморфозы. Твои странные для обычных людей, но вполне нормальные для меня выходки сбивали меня с толку. Ты не такая, как я. Но мы похожи. Вот только ТЫ получаешь от жизни и от людей почему-то куда больше, чем я. При том они тебя ещё и не ненавидят, а даже наоборот, только больше обожают. В чём же секрет? Почему ты делаешь всегда всё что захочешь и никогда не отвечаешь за свои поступки? Почему ты всегда берёшь всё что угодно, а порой оно просто падает к тебе в руки с неба без каких-либо усилий? И совесть тебя никогда не гложет. И живёшь ты свободно. И никто тебе не указ. Да что ты есть такое, чёрт возьми?! Сожрать тебя нельзя. Да ты и сама способна сожрать кого угодно и глазом не моргнуть. И меня бы это восхищало, будь я обычным, как все люди. Или же, наоборот, отвращало. Однако ни того ни другого я не могу испытывать. Но я умею анализировать и рассуждать. Теоретически я могу понимать человеческие эмоции. Ведь я их каждый день вижу и сам могу изобразить. Мой эмоциональный интеллект довольно высокий, но моя эмоциональность низкая. С чувствами дела обстоят намного сложнее. Потому как они невыразимы. Даже сами люди не могут их описать. А куда уж мне понять то, не знаю что. Но всё-таки даже в таком я научился более или менее разбираться. В итоге я решил хотя бы постараться предположить: чтобы я испытывал к тебе, если бы был способен на это? Ведь являясь собой, я ничего к тебе не испытываю. Ну, кроме как, эмоционального аппетита. И не я в этом виноват, а мой мозг, у которого отсутствует та часть, которая отвечает за эмоции. Но что если бы... я не был бы лишён подобной функции? Тогда что?... Ответ был вполне очевиден - определённо, любовь. Я не знаю, что это. Но чисто теоретически должна быть именно она. Или влюблённость, симпатия. Точно что-то из этой категории. Но так как я скудный на эмоции, то к тебе я не испытываю ничего подобного. Но это ничего немного другое, чем то ничего, которое я обычно всегда ко всем испытывал. Это какое-то совершенно другое ничего. А ещё я понимаю, что ты намного сильнее меня. Не физически, духовно. Я не признаю авторитетов. Я сам себе хозяин. Разговаривать со мной с позиции силы или давить на меня – вообще гиблое дело, если не опасное. Могу и серьёзно разозлиться. Но я сразу могу определить: в чём человек меня превосходит. Однако даже это меня не колышет. Людские достоинства я с лёгкостью могу принизить. Чувство вины мне не присуще. Я совершенно не раскаиваюсь в содеянном. На кой чёрт я, вообще, должен считать себя в чём-то виноватым, если я таковым себя не чувствую. Но... признать, что я конченый мудак, я могу. Потому что это правда. Так с чего бы это не признать? Но разве что-то от этого изменится? Нет. И любить я не умею. Не знаю и не понимаю, что это такое. Но я вполне умею заботиться о ком-либо. Но опять же это лишь с целью получить выгоду. Я присматривал за тобой, чтобы ты окончательно не сломалась. Это так же как следить за техническим состоянием машины, гаджета, электроприборов, бытовой техники или какого-то другого оборудования, чтобы оно раньше срока не вышло из строя. Когда человек представляет для тебя большую выгоду и ценность, а не одноразовое использование, то забота о нём становится обычным делом. Но эта забота без чувств и эмоций, и выражается она только определёнными действиями. Мне плевать: плохо тебе, больно тебе и т. д., но меня это будет волновать лишь по той причине, что если из-за твоего состояния я не могу получить то, чего хочу, значит, его нужно исправить. Так сказать, "починить". Поэтому и нужно хорошее техобслуживание, чтобы ничего не ломалось. Мы же ничего не чувствуем по отношению к технике, но мы же её специально не ломаем, потому что она приносит пользу. С людьми так же. Я могу не любить человека, но видеть в нём пользу, превышающую ущерб, который бы я мог нанести. Из это следует, что внешность для меня не важна. Важно лишь то, что ты можешь мне предложить. То есть твои ресурсы. И да. Нас не исправить. Это невозможно. Глупые люди считают, что нас можно "вылечить" любовью. Нет. Не выйдет. Пока я вижу в тебе пользу, ты мне нужна. Как только эта польза заканчивается, интерес пропадает. И никакая любовь ничего не изменит и не исправит. Роли она никакой в отношениях не играет. Но... психопаты могут улучшить свое поведение, однако только тогда, когда они достаточно мотивированы для этого. Когда есть какая-то цель, которая приведёт к огромной выгоде, окупающей их старания. Если психопат поставит перед собой цель, создать семью, то он сделает это в лучшем виде. Даже лучше, чем это делают обычные люди. Но для чего ему это, если ему не нужна ни любовь, ни забота? Ему нужна взаимоотдача. Не все рождаются хищниками и не всем хочется ходить на охоту. Во-первых, это утомительно. Надо постоянно искать жертву, тратить своё время. Во-вторых, это до поры до времени. Интерес может вдруг пропасть. Или вляпаешься в какую-нибудь неприятную историю. Репутация для нас в какой-то степени всё же важна, хоть и не для всех. А семья - это такая штука, которая всегда при тебе. Но семья для психопата - это нечто другое, чем для обычных людей. Так как во всём и везде выступает выгода, то семья - это как долгосрочное вложение. Он будет по-максимуму вкладываться, но не меньше и требовать. В любом случае семья для него - это довольно мощная подпитка. К тому же ему теперь есть чем заняться. Ибо нет более страшного существа, чем скучающий психопат. Но это цивилизованно-адаптированные психопаты. Те, кого воспитывали нормальные люди, у которых было нормальное детство. Они научились извлекать ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ эмоции для существования. Такие, как благодарность, признание, уважение, преданность, боготворение и прочее. За счёт этого происходит самоутверждение. Ему не надо, чтобы его любили. Важно, чтобы ценили его заслуги, а лучше переоценивали. Тогда он всегда будет сыт. Как говорят, и волки сыты, и овцы целы. А что делать таким хищникам, как я? После своей оплошности, я понял, что не смогу и дальше так жить. Если не перестану, мой конец будет плачевен и неизбежен. Но больше меня заботит, что бессмысленен. Да, и у нас есть желание оставить после себя что-то полезное. Ведь большинство великих открытий и свершений были сделаны именно психопатами. Однако у меня не было цели или хотя бы повода, чтобы меняться. Я не хотел. Меня всё устраивало. Пока... не появилась ты. Наблюдая за тобой столько лет, я начал всё чаще задумываться о том, что можно жить и по-другому. Менее рискованно. И получать от этого не меньше удовольствия. Просто нужно научиться этому. И вот надо же было тебе меня разозлить. Я не выбирал тебя как жертву. У меня такого ни в мыслях, ни в планах не было. Всё вышло случайно. Я разозлился, а в состоянии злости я не очень логичен, хоть голова и остаётся холодной, однако гнев сильнее меня. Поэтому я и не люблю эту эмоцию, иногда она создаёт мне проблемы. И даже сейчас, будучи находясь здесь, я всё ещё не знаю... ЗАЧЕМ я, вообще, пришёл? И ЧТО я от тебя всё-таки хочу? Но я знаю одно... ты нужна мне. Я не смогу без тебя жить. Он, наконец, замолчал. Вокруг стояла мёртвая тишина. Я тем временем пребывала в глубоком ступоре. Меня одолевали разные эмоции. И отвращение, и страх, и ужас, и ненависть, и злость, и... замешательство, но, одновременно, понимание, сочувствие... жалость... Слишком много всего. И всё это разом обрушилось на меня. Передо мной сидит человек, который знает меня лучше, чем кто-либо. Но даже ОН не понимает, что я есть такое. - Алекс, - моё плечо снова сжали пальцы. - Продолжай. Да. Он не врёт. Но... это ещё ни о чём не говорит. Он зверь. И всегда им останется. Их не исправишь. Никто на это не способен. Он упустил свой шанс на исправление, когда совершил своё первое преступление. Он больше не сможет вернуться к "овощам", потому что уже почувствовал вкус "крови", и она ему понравилась. Их нельзя жалеть. Это опасно. Им не нужна ни жалость, ни любовь. Они все равно их не понимают, но умеют этим пользоваться. У такого, как он, нет права на сострадание. Может, он и хочет измениться, но сначала он должен ответить за то, что уже совершил. И если после этого его желание никуда не денется, то я больше в это поверю, чем сейчас. Сейчас он просто хочет убежать от ответственности. Он прав. Абсолютно прав. Нельзя испытывать чувства к таким, как он... это нелогично. Порой завидуешь психопатам. У обычных людей всегда на первом месте чувства. И на данный момент это большая проблема... Вздохнув, я собрала остатки своих сил, хотя продолжать мне больше не хотелось. Мне УЖЕ было достаточно. По самое горло. Но нужно узнать ещё кое-что... - Ты сказал, что допустил ошибку, - начала я. - Какую? Где и когда это произошло? - Это произошло, когда я ещё жил в Тэгу. У меня уже была очередная намеченная жертва. Я узнал о ней всю информацию. Спланировал нападение, которое должно было произойти поздно вечером в парке. И оно прошло успешно. По крайней мене, я так думал, пока... не наткнулся на девчонку. С виду школьница лет 13-14. И откуда только взялась в такое время. Ещё и одна. Жить надоело, что ли. Я как раз возвращался в полицейский участок короткой дорогой. Я не знал, видела ли она что-нибудь или нет. Но так как я не понял выражения её лица, значит, она испытывала страх. И мне это не понравилось. - Что ты сделал? - Она видела моё лицо, - он вдруг уклонился от ответа. - Что ты сделал? - уже более требовательно произнесла я. - Я не планировал с ней что-либо делать. Она сама виновата. Она вдруг побежала. Значит, она либо что-то видела, либо что-то слышала. А что ещё я должен был подумать? Я не мог рисковать, она видела моё лицо. Я должен был убедиться, что она не создаст мне проблем. Но я просто хотел её припугнуть. И всё. Больше ничего. В том что произошло, виновата только она сама. Во-первых, не надо было от меня убегать. Во-вторых... не надо было кричать. Ненавижу крики. Они меня бесят - Что ты сделал?! Несколько секунд он молчал, но потом, наконец, ответил: - Мне пришлось от неё избавиться. Да. Я убил её. Пырнул разок ножом. И просто оставил умирать. Но она сама виновата. Нефиг гулять одной вечером. Куда только её родители смотрели. Я тогда ничего не испытал от убийства. Мне это неинтересно. Это слишком скучно и глупо. Никакого удовольствия. И проблем от убийств слишком много. Девчонка мне всё испортила. Мне тогда пришлось покинуть город и оставить все свои планы. Даже не жалею, что убил её. И тут, не успела я ещё что-либо сказать, как вдруг раздался голос: - Я убью тебя, тварь, - мы все синхронно обернулись, на входе в гостиную стоял Мордор, и выглядел он реально как Мордор, таким злым я его ещё никогда не видела. - Я убью тебя, - повторил он, уже направляясь к нам. - Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЧЁРТОВ УБЛЮДОК! - Мин, стой! - раздался голос греческого Бога, я невольно встала, но и с места не сдвинулась, настолько потрясённая зрелищем. - Отпусти меня! - прокричал Мордор, уже всеми силами вырываясь из рук удерживающих его. - Я сказал, отпусти! Я убью эту гниду! И ты не остановишь меня! Эта мразь заслуживает только смерти! Пусти! - Чёрт, Мин, успокойся, - проговорил греческий Бог, пытаясь вытолкать его в коридор, но Мордор просто озверел. - Блин, Намджун, помоги мне, - уже позвал он, мы все в ступоре смотрели на эту сцену. - Хоби, ты мне тоже нужен. В итоге только втроём им, наконец, удалось увести Мордора, но... - Вот ты ж сучка, - прозвучал уже совсем другой голос, тихий, спокойный, но... наполненный ледяной яростью и холодной сталью. Я резко повернулась и сразу же встретилась со свирепым взором, смотрящим на меня реально как на добычу. Тут же накатил страх. Чёрт! Он пришёл в себя! Я не успела ему кое-что внушить. И теперь... - Теперь я знаю, что хочу с тобой сделать, - преспокойно проговорил он и поднялся со стула, расправив всё своё могучее тело и разминая мышцы. - Я придушу тебя. Голыми руками. Хотя, нет. Сначала я тебя хорошенько трахну. А уже потом убью. А потом ещё раз трахну, - он расплылся в почти зверином оскале, по всему телу пробежал озноб. - Мечтать не вредно, - раздался голос рядом со мной, что я аж вздрогнула. Это был Папенькин сыночек. Он заслонил меня собой, а я не могла пошевелиться. В голове одна за другой появлялись ужасные мысли. Сейчас он не будет устраивать сцены. И актёрское мастерство ему больше не нужно. Ему теперь нечего терять. И он не просто будет защищаться, он будет... нападать... - Ну, хорошо. Сначала я сверну шею этому щенку, - злорадно произнёс тот. - А потом и остальным желающим, - рядом с моим защитником встал и второй. - Сказал же, в очередь, - усмехнулся "Ванильный мальчик". - Ну а ты останешься на десерт, - он снова посмотрел на меня взглядом дикого зверя, готового выпустить когти в любую секунду и растерзать всех, кто подвернётся на его пути. Я была в конец перепугана. Но тут меня кто-то взял за руку и притянул к себе, заключив как будто в защитное кольцо. - А я уже говорил тебе, что против Гука может выстоять разве что какой-нибудь Гладиатор? - проговорил голос 4d. - И сейчас ты сама в этом убедишься. Ошеломлённая и оцепеневшая, я могла лишь смотреть на то, как сейчас, действительно, начнутся гладиаторские бои. И не знаю, что меня больше пугало: что это уже неизбежно, или что может случиться что-то крайне непоправимое. А самое отвратительное... это будет моя вина... - Щас я вас обоих так отшлёпаю, как вас ещё никогда мамка в детстве не била, - издевательски усмехнулся наш великий охотник, от человеческого в нём более ничего не осталось. - Я, конечно, понимаю, что у тебя комплекс, - в том же духе начал "Ванильный мальчик". - Но, в отличие от тебя, ошибка ты природы, нас в детстве никто не бил. Максимум пара подзатыльников. И эти двое рассмеялись, пока кое-кто сверкал недобрым взглядом. Всё-таки есть в нём что-то нечеловеческое, я б даже сказала, звериное. Жуть как страшно. Но вот случилось неизбежное, и стало ещё страшнее. Первые несколько секунд, мне показалось, что мои защитнички не протянут и минуты, хоть их и было двое против одного. Но КОГО?! Я ещё никогда не видела такой жестокости, точнее, ожесточённости, силы и выносливости. Если только в каком-нибудь фильме... ужасов. Но он не просто зверь... он самое настоящее чудовище. Чудовище, которому не были страшны ни боль, ни раны, ни количество врагов. Он, вообще, как будто не чувствовал ударов. Равно что стену молотить. Или грушу. Но, как оказалось, что и мои тоже не промах. Просто стратегия у этих балбесов дурацкая. Я почти душу Богу отдала, когда Папенькин сыночек со всей дури вписался в стену, чуть не оказавшись в гостях у тимлида. Но это был лишь отвлекающий манёвр. Эти мелкие, но хитрые проказники травили его словно настоящего хищника. Изматывали его как могли, при том играючи и забавляясь, разводили его на бесчисленное количество пустых ударов. Сами же особо пока не напрягались. Только смеялись и бросались колкими фразочками. И, похоже, это работало, но выглядело... жутко... На мгновение я снова почувствовала к нему жалость. Ведь он не виноват, что таким родился или стал. Он просто жил как мог. Его никто ничему не учил. Он был один. Как я, когда прибыла сюда. Это тяжело. Ты реально дичаешь, звереешь и озлабливаешься на весь мир, что порой даже готов... убивать. Из чувств остаётся только ненависть и безысходность. Но всё-таки мы разные... даже в самом паршивом случае, я лучше себя убью, чем кого-то... - Гук, лови пас, - весело оповестил своего напарника "Ванильный мальчик", толкнув противника предательским ударом в спину. - Мелкие паразиты, - сквозь зубы прорычал тот и здорово так заехал нашему шаловливому ангелу прямо в живот, тот, естественно, согнулся пополам. И если бы не Папенькин сыночек, то последовал бы ещё один удар локтем по спине, но, к счастью, обошлось. Но тут, значит, откуда-то взялся кот, который подбежал ко мне, а потом захватывающий блокбастер неожиданно прервало явление греческого Бога. - Так, я не понял, - он обвёл взглядом троих и свою слегка помятую гостиную. - Гук, сколько раз я тебе говорил, что драки - это плохо. Какого хрена вы мне тут устроили, - строго проговорил он. Наш не менее помятый, чем гостиная, маньяк был малость в недоумении: что, вообще, происходит? Выяснения отношений прямо посреди драки? Совсем, что ли! Просто у него был такой взгляд... По-моему, он нас уже за сумасшедших принимает. Однако откуда бы ему знать, что мы не только игроделы. Он-то, наверное, думал, что мы обычные компьютерные задроты, которые только и могут, что по клавишам клацать изо дня в день. Но... у нас тут более разносторонняя команда оказалась. Но откуда ж ему было это знать... - Ну, блин, хён, - недовольно пробурчал его "сын" с разбитыми в кровь кулаками. - Но сейчас-то ему можно же уже вмазать. - Сейчас можно, - греческий Бог расплылся в шкодливой лыбе. - Но имей совесть, ты тут не один такой. Моя очередь, - и он тоже направился на уже обалдевшего маньяка, но... - Ты уже получил свою порцию, - его энтузиазм остановил тимлид. - Так что... сейчас МОЯ очередь, - он закатал рукава своей рубашки. - Значит, любишь отрицательные эмоции. Так? - проговорил он на ходу. - А как тебе такое, - и после этого последовал размашистый и увесистый удар по рёбрам. Мне показалось, что сейчас где-то что-то хрустнуло или нет? - Или, быть может, это? - и ещё один мощный удар, а потом ещё и ещё... Эти удары отражать было бессмысленно, а увернуться, похоже, усталость уже не позволяла. А, нет. Очередная хитрожопость. Неожиданно этот неубиваемый бросился в мою сторону, я даже сообразить ничего не успела, как он оказался слишком близко. Ещё бы чуть-чуть и... Однако меня резко развернуло, скрыв от его лапищ, а кольцо из рук, обвивающих моё тело, стало теснее и крепче, но я не ощутила ничего: ни удара, ни даже толчка. Лишь услышала знакомое грозное урчание и... дружный смех... - Кас, может, мне тебя отдать на какую-нибудь борьбу, - произнёс голос греческого Бога сквозь смех. - У тебя явные задатки боевого кота, - гогот только усилился. Оказалось, кот снова защитил меня, а заодно и 4d, который бы принял весь удар на себя. Потом неубиваемого гладиатора скрутили, и он как будто смирился со своим положением, поняв, что хоть он и силён, и вынослив, и почти бессмертен, а всё-таки он один со столькими противниками, включая ещё и генно-модифицированного кота, вряд ли справится. Однако он не выглядел побеждённым. Вообще, нет. Теперь он выглядел как раненый зверь, но пока ещё не сдавшийся. И чистое озлобление читалось на его лице. Видимо, генерирует новый план. - Вам всё равно никто не поверит, - проговорил он, его тем временем удерживали греческий Бог и тимлид. - Ничего вы не докажите. Слова ещё ничего не значат. - Может, и так, - хмыкнул греческий Бог. - Если только их не записать, а потом отредактировать запись, оставив лишь нужное. Также из твоих слов можно добыть вполне вещественные доказательства, благодаря которым эти самые слова обретут смысл и силу в суде. До этого мы не знали о тебе практически ничего, лишь то, кто ты такой, откуда ты, да некоторую информацию, которую добыли посредством взлома всех твоих аккаунтов, но большинство, к сожалению, фейковыми оказались. Но всё-таки кое-что у нас на тебя имеется. Плюс твои подсказки тоже будут весьма кстати. Особенно, список твоих жертв - вообще, лучшее, чем можно завладеть. И теперь стоит нам только отыскать хотя бы парочку свидетелей, которые дадут показания против тебя, то запоёшь ты уже по-другому. А нам их даже и искать не придётся. Они сами нас найдут, когда узнают, что их мучитель, наконец-то, угодил в ловушку. В современном мире, где рулит СМИ, не составит труда быстро распространить нужную информацию. И ты даже не сможешь доказать, что это сделали именно мы. А также мы знаем адрес твоего проживания. Думаю, там тоже есть чем поживиться. Ведь вы, сумасшедшие, любите оставлять себе на память трофеи. В этом даже нет никаких сомнений. На этот раз тебе не отвертеться, - по мере его монолога выражение лица нашего пленника стремительно менялось. - В общем, вот тебе небольшой совет: самое опасное в войне - это недооценить противника и переоценить свои силы. Даже овца, если захочет, завалит льва. А ты, "дружище", угодил в целое стадо. А стадо куда опаснее одинокой овечки. Затопчет и фамилии не спросит. И вообще, хищник, забрёдший на территорию людей и натворивший бесчинства ВСЕГДА оказывается пойманным и... убитым. Это факт. Нет более жуткого зверя, чем разгневанный человек. И тут я была готова поклясться, что его эти слова задели и заставили занервничать. А ещё на секунду мне показалось, что он... как будто испугался. Хотя это маловероятно. Наверное, всё-таки показалось. Потому что буквально мгновение, и его лицо снова стало безразличным и непроницаемым. Но он таращился на меня так, словно не в силах оторвать взгляд. А потом вдруг проговорил: - Я вижу в тебе намного больше, чем ты даже можешь себе предположить. Ты не сможешь нормально жить, пока не перестанешь себя обманывать. Общество и даже самого себя можно обмануть, но вот свою природу... никогда, - слова его звучали без злобы или намерения задеть меня, это ввело в замешательство. - Заткнись уже, пока своими зубами не подавился, - греческий Бог сильнее завернул ему руку, но тот даже не дёрнулся, всё также сверля меня своим странным взглядом, который... меня более не пугал... - Может, ты и прав, - произнесла я, приблизившись к нему, тот опять изменился в лице, оно стало мягче, расслабленнее, спокойнее, но без эмоций, вокруг образовалась тишина. - Мы с тобой, действительно, чем-то похожи, но... "питаемся" мы всё-таки по-разному... Я не ем отбросы. Этим занимаются такие падальщики, как ты. И снова какая-то более-менее человеческая эмоция непроизвольно скользнула на его лице. Что-то похожее на обиду или разочарование. Не знаю. Знаю только то, что сложно было отвести от него глаза. Мне нравилась его реакция. Хотелось доставить ему самую настоящую душевную боль, чего, увы, сделать невозможно, но, одновременно, я испытывала к нему какую-то не совсем эмпатию, скорее, солидарность. И я не понимала, почему это происходит. С чего бы мне, вообще, к нему что-то испытывать... Несколько секунд мы молча таращились друг на друга. Его взгляд как будто проникал внутрь меня. И я сразу просекла его очередную манипуляцию. Хааа, как же хорошо он умеет играть на эмоциях. Этот козёл умеет залезть в душу как опытный хирург в тело. - Ты никуда от меня не денешься, - произнёс он, словно змея гипнотизирующая мышь. - Я надолго засяду в твоей голове. Хочешь ты этого или нет. И у него, действительно, получалось как-то действовать на меня. Об этом говорил мой внутренний дискомфорт. Я будто чему-то неосознанно сопротивлялась. Но у него ничего не получится. Не на ту напал. - А ты, смотрю, перед смертью не надышишься, - усмехнулась я, надменно зыркнув на него. - Ты думаешь, что я не знаю, что ты никогда не раскаешься, никогда не испытаешь вины или сожаления, и что тебе, вообще, положить на тот факт, что скоро ты окажешься там, где тебе самое место. Это, действительно, расстраивает, потому что не даёт никакого морального удовлетворения. Но знаешь, что... - я подошла ещё ближе, тот ловил каждое моё движение, сам-то от меня стал не менее зависим. - Даже у тебя есть страхи. Хоть они и выражаются у вас, скорее, в зависимостях. Ты ненавидишь безразличия к себе. Что угодно, хоть ненависть, но только не безразличие. Так знай. Мне на тебя абсолютно наплевать. Я тебя не замечала, не замечаю и даже не вспомню о тебе буквально через несколько часов, как ты отправишься за решётку. Ещё ты "боишься" разоблачения. И не потому что тебя будет мучить совесть или стыд. Или твоей репутации придёт конец. Нет. Ты просто лишишься источника своего всевластия. Своих, как ты их называешь, жертв или "еды". Но в первую очередь ты лишишься меня. Своего уникального источника питания. Где ты ещё такой найдёшь? Скоро ты будешь загибаться с голодухи и от скуки. Потому что перейдёшь на свой привычный жалкий и убогий рацион, если, вообще, тебе не придётся сесть на жёсткую диету. Как думаешь... много ль в тюрьме веселья? Или вкусной "еды"? И вряд ли тебе понравится ограничение твоей безмерной свободы. Хотя, может, и найдёшь себе какое-нибудь развлечение. Однако охотиться там не на кого. Короче, отпишись как-нибудь. Мне реально будет интересно, как ты там поживаешь, - я расплылась в злорадной лыбе, тот уже сверлил меня злобным взглядом, а потом... - А ну не дёргайся, - тимлиду и греческому Богу пришлось приложить все усилия, чтобы удержать его, потому что тот чуть не вырвался. - Бля, вот вы слепые, - произнёс он. - Она ж вами манипулирует как хочет. Вы реально стадо каких-то баранов. Нет. Скорее, козлов. Или оленей. А она просто волчица в овечьей шкуре. Поимеет каждого из вас и свалит, когда вы ей наскучите. Лохи, блин. Вы из-за неё в такое дерьмо вляпались, что ещё пожалеете, что я не прикончил эту суку. А лучше бы вам самим от неё избавиться, пока не поздно, пока она не создала ещё больше проблем. Хлебнёте вы ещё горя с этой стервой, помяните моё слово. А ты, - он посмотрел на меня злющими глазами какой-то гиены... загнанной в угол гиены. - Ты, может, и неопределённой породы, но такая же пустая, как и я, - злобно бросил он. - И навсегда такой останешься. Но ты это и без меня знаешь. Я-то хотя бы смогу жить с этой пустотой, а вот ты однажды загнёшься, - он расплылся в злорадном оскале, и, признаться, его слова снова подействовали на меня. - Гук, уведи, - раздражённо проговорил греческий Бог. И меня в итоге уволокли из квартиры. А то ж я как кусок мяса для голодного зверя... Оказавшись в коридоре, меня чуть не стошнило. Я себя чувствовала просто ужасно. А ещё грязно. Как будто на меня ведро грязи вылили. Он слил на меня всю свою мерзкую подноготную. Теперь ещё долго не отмоюсь. Хотя не мне одной сейчас паршиво... Повернув голову налево, я уставилась в конец коридора. Подумать только, как удачно всё обернулось. А удачно ли? Да, мы случайно нашли убийцу. Но это ещё надо как-то доказать. Но даже если всё получится, вряд ли Мордор будет безмерно от этого счастлив. Психопаты не чувствуют ни страха, ни раскаяния, а значит, нет никаких шансов на восстановление справедливости или хоть какого-нибудь чувства отмщения. Даже представить страшно, что он сейчас испытывает. Я б на его месте тоже захотела бы убить этого гада. Отрывать он него по кусочку и ему же скармливать. Иной участи для таких, как он, и не придумать. - Думаю, его пока лучше не трогать, - проговорил голос Папенькиного сыночка, который, похоже, понял, о чём я думала, пока таращилась вглубь коридора. - Да тебе и самой не мешало бы в себя прийти. Пошли, - он утянул меня за собой к себе в квартиру. М-да, мне, действительно, надо успокоиться. А лучше... - Мне надо принять душ. Срочно, - я зарулила в ванную и, сразу же сбросив с себя всю одежду, принялась смывать с себя всю "грязь". Но эту "грязь" водой не смыть. Это "душевная грязь". И самое отвратительное - она даже не моя. Психологи заслуживают большего уважения. Они каждый день принимают на себя тонны чужой "грязи"... Покончив с дезинфекцией, я всё равно не чувствовала себя чистой. Однако оставаться наедине со своими мыслями мне не хотелось. Потому что в моих мыслях... только ОН. Его слова, его голос, его лицо... Ааа, да сколько можно! В итоге замотавшись в полотенце, ибо одежду свою я не хочу надевать, на ней тоже "грязь", я вышла из ванной. - Алекс, ты в порядке? - растерялся хозяин квартиры, увидев меня. И вряд ли его смутило то, что я в одном полотенце перед ним стою. Скорее всего, его больше напугало моё выражение лица. Меня конкретно штормит. Как будто переклинило. Мне нехорошо. Но не физически. У меня какая-то эмоциональная лихорадка. Я не могу отделить свои собственные эмоции от ЕГО. Этого ненормального. Похоже, последствия стресса и посттравматическое состояние. Меня, к счастью, об этом предупреждали. - Есть чего надеть. Не хочу идти к себе. У меня будет нервный срыв, - выговорила я, смотря на него безумным взглядом. Тот несколько секунд в ступоре пялился на меня, но потом молча направился в спальню. Я потопала за ним, абсолютно ничего не видя перед собой. У меня была какая-то дезориентация. Или контузия. Как будто меня оглушили громким звуком. В ушах, действительно, слегка звенело. Опустившись на кровать, я уставилась в стену. Моих коленей коснулось что-то пушистое. Опустив голову, обнаруживаю голову кота. О, не заметила его даже. Настолько я сейчас не в себе. Начав гладить его, я понемногу стала успокаиваться. Кот замурлыкал, и меня почти отпустило. - Ты мой пушистый антидепрессант, - проговорила я. - Животные не тянутся к плохим людям, - рядом со мной сел Папенькин сыночек. - У этого кота не было выбора, как, впрочем, у всех, кто со мной связывался, - вдруг ответила я... не совсем осознанно. Просто на данный момент я говорю, что думаю. У меня нет сил фильтровать свой базар, ибо он сломался об этого психа. Да и какая теперь уже разница. - Слушай, он не прав. Он всего-навсего ненормальный. - Прав, не прав - это неважно. Важно то... что вы совершенно ничего обо мне не знаете. А этот грёбаный сумасшедший видит меня насквозь. Ему даже долго гадать не надо было, чтобы понять всю мою природу. - Да это же бред! - тот всплеснул руками. Я резко повернулась к нему и даже не знаю каким взглядом и с каким выражением лица посмотрела на него, но он опять растерялся. - Да что ты, вообще, обо мне знаешь, цыплёнок, - выдала я, и вышло это с каким-то презрением. Пару секунд молчания. - Когда ты так каждый раз говоришь, - наконец, молвил он, лицо его было сердитым. - Я начинаю тебя ненавидеть, - я слегка удивилась его реакции, но она мне понравилась. - Но потом я понимаю, что говоришь ты так, не потому что хочешь обидеть, а потому что... хочешь чтобы от тебя держались подальше. Вот в чём разница между тобой и НИМ. Ты не хочешь вредить, а если и вредишь, то не намеренно. А ОН хочет этого, и делает, и кайфует. Он больной. Какой же он всё-таки милый мальчик. - Мелкий, а такой умный, - усмехнулась я. - Я старше, - хмыкнул тот. - А я умнее. - А я выше. - А я играю лучше. При чём по большей части на нервах. - А я дерусь лучше, - добавился новый аргумент, который мне нечем было крыть. В итоге я рассмеялась, но смех был больше похож реально на какой-то нервный срыв, что проступили слёзы, и были они не от веселья. - Думаешь, у нас всё получится, - проговорила я, уже пребывая в его объятиях. - Я не думаю, я уверен в этом. У нас есть Джин-хён, а он всегда знает, что делать, - ох, сколько уважения прозвучало в его словах, немного даже детское, но такое милое. Я снова рассмеялась. - Папенькин сыночек, - усмехнулась я. И теперь мы смеялись оба... **** - Ну и как он? - спросил Джин. - Не знаю, - обеспокоенно ответил Хоби. - Уже который час молчит. Вообще, ни слова. Мне кажется, у него шок. Оба стояли поодаль от дивана, на котором сидел Юнги и пустым отсутствующим взглядом смотрел в никуда. - Ладно. Я сам разберусь. Ты иди, - улыбнувшись и похлопав его по плечу, он направился к дивану, а потом сел рядом с неподвижным словно статуя другом, который никак не отреагировал на его появление, всё также продолжая таращиться в одну точку, практически не моргая. - Я не могу сказать, что мне жаль, что всё-так вышло. Это будет ложь, - начал Джин. - Потому что этот ублюдок лишил смысла жизни стольких людей. И тебя, в том числе. Я лишь могу в какой-то степени посочувствовать тебе. Это всё, что я могу для тебя сделать. А ещё... постараться засадить этого гада далеко и навечно. И я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы этот гад получил по заслугам. Но без тебя у меня этого не получится. А если ты ещё и что-то вытворишь, то абсолютно всё будет насмарку. Пойми, убивать его смысла нет. Он бы и сам этого хотел. А вот лишить его свободы, да ещё и пожизненно, тут уже больше смысла, но... - Как она? - раздался безжизненный голос. Джин даже замолчал в растерянности, повернув к нему голову. - В порядке, - ответил он. - Слушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Очень даже хорошо. Но всё чем я могу тебе помочь, это свершить правосудие. Но по человеческим законам, а не по звериным. А для этого мне нужна твоя помощь. А ещё мне нужно, чтобы ты не делал глупости... Хотя бы ради НЕЁ. - Ладно, - снова прозвучал голос полный безразличия. "Совсем немного осталось мне терпеть этот мир..."