***
Мими разбудил луч солнца, проскользнувший между неплотно задернутыми шторами. Некоторое время она просто лежала, постепенно пробуждаясь от теплого сна и бездумно рассматривая циферблат будильника. Он никогда не заводился по-настоящему, потому что резкий звук при пробуждении вызывал у нее в груди спазм, близкий к остановке сердца. К счастью, Мими с раннего детства привыкла вставать рано и такие экстремальные методы ей не требовались. Осознав наконец, что на часах семь утра, она привычно перекатилась на другой бок, но обнаружила только холодную подушку. Аллен еще вчера уехал расследовать какое-то очередное происшествие и должен был вернуться сегодня не раньше полудня. Женщина недовольно поморщилась: нарушение многолетней рутины вызывало у нее безотчетное чувство беспокойства. Джоэль еще спал, так что сварив себе кофе, она задумчиво обошла дом и остановилась у окна, наблюдая, как сосед напротив садится в машину. Кофе еще не подействовал должным образом и она не могла даже вспомнить его имя или имя его жены. Наверняка Мими была с ней знакома и они конечно же разговаривали на прошлой неделе, но вот о чем? Она была не слишком общительна и до встречи со Сьюзен у нее, на самом деле, практически не было подруг. Но разумеется, жизнь в пригороде требовала участия в местном сообществе и по четвергам она имела сомнительное удовольствие встречаться с такими же, как она, домохозяйками. Эти чаепития вызывали у Мими в основном мигрени и чувство душевного истощения. Круг интересов ее “подруг” вращался исключительно вокруг их мужей и их работы. Отчасти это касалось и самой миссис Хайнек, но даже до знакомства со Сьюзен ее жизнь казалась куда насыщеннее этого. Все те вещи, о которых она слышала от соседок: отсутствие внимания со стороны мужей, потеря интереса, однообразие, скука, страх появления у мужа любовницы - обошли ее стороной. Она вышла замуж очень рано и, говоря объективно, мало что видела за пределами супружеской жизни. Аллен ни в коем случае не удерживал ее у плиты силой, часто водил в кино или кафе, иногда они вместе посещали публичные мероприятия в университете. Изредка он даже поощрял ее на довольно смелые авантюры, но никогда не настаивал, если она чувствовала себя неудобно. В целом, ее брак был… безопасным. До вступления Аллена в проект “Синяя книга” самым большим ее переживанием были попытки вывести следы от травы с одежды сына. И это ее более чем устраивало. Общение со Сьюзен и участие мужа в проекте выбили ее из колеи. За последние полгода они дважды меняли замки в доме, Аллен слишком часто возвращался с работы в синяках и арест Сьюзен как бы стал вишенкой на этом дерьмовом торте. Она больше не чувствовала себя в безопасности и даже уволься Аллен прямо сегодня… Мими сомневалась, что спокойствие вернется к ней так скоро. Возможно, Сьюзен была права. Возможно, ей не стоило больше так сильно полагаться на мужа и пришло время наконец выбираться из теплого кокона.***
Она была такой глупой. Она жила в вымышленном мире и до самого последнего момента не замечала, что происходит вокруг нее. До самого последнего момента. - Давай, сучка. - Приторно-мягкий голос Джоффри слышен совсем рядом и Санса зажимает рот ладонями, чтобы не вскрикнуть. - Выходи. Давай. Если выйдешь прямо сейчас, то я может быть тебя и не трону. Конечно же он лжет. Но даже если Санса останется на месте, Джоффри ее найдет. Поэтому она покидает свое ненадежное укрытие просто чтобы оттянуть неизбежное хотя бы на несколько минут. Она бежит, петляет по темным коридорам. Если ей повезет, он отстанет и даст ей время снова спрятаться. Слово “повезет” в данной ситуации совершенно не подходит, но сама ситуация не подходит ни к чему в этом мире. Потому что ее мучитель превратил готический особняк в настоящий лабиринт и гонится за ней, и все это похоже на плохую дешевую книжку со страшилками, только все по-настоящему. И каким бы убогим и дешевым монстром не был сам Джоффри, Санса по-прежнему заперта с ним в этом безвкусном кошмаре. Джоффри не намерен отставать, он следует прямо за Сансой, даже почти хватает ее. Санса чувствует рывок, больно ударяется плечом об угол. Ткань платья трещит и она бежит дальше, под громкий хохот своего преследователя. Синяки и разорванные платья - это то, что ему нравится. Когда он догонит ее, именно это и ждет Сансу: он разорвет ее платье, а потом разорвет и ее саму. И будет рвать ее снова и снова, пока ничего не останется. Пока она уже не сможет убегать. Наконец он загоняет ее в тупик. В небольшой комнате только одна дверь и вовсе нет окон. Санса вжимается спиной в стену и закрывает лицо руками, ожидая первого удара. Но ничего не происходит. Сквозь стук крови в собственных ушах она слышит только невнятное бульканье. Затем она чувствует, как ее босой ступни касается что-то мокрое и теплое. Некая ее часть напоминает, что прятаться бесполезно, но она все еще пытается. Она пытается так сильно, как могут только маленькие глупые девочки. Она пытается так сильно, что ей это удается. Сансе снится очень хороший сон. Ей снится, что она в тепле и безопасности. Ей снится запах кофе, табака и выпечки. Ей снится солнечное тепло на плече и шуршание газеты. Она не хочет просыпаться. Наверное, проходит несколько дней, прежде чем Санса начинает осознавать, что это не сон. Она сидит в кресле, все еще босиком, но в новом чистом платье. Ее плечи согревает одеяло, а руки - чашка с какао. Она все еще все время мерзнет, но уже не так сильно, как прежде. Мужчина в соседнем кресле листает газету и совершенно не обращает внимания, что Санса смотрит на него в упор. Сначала она боялась на него смотреть. Она сжималась в комок при каждом его движении. Он, впрочем, был осторожен, его жесты были плавными, а голос тихим. Он сказал, что она может звать его Петир. Санса честно пыталась сделать это. Она набирала воздуха в грудь и пыталась заговорить с ним, но почему-то у нее не получалось. Так что все, что она могла делать - это смотреть. Он, кажется не возражает. Поначалу Санса все время смотрела на него из-за привычки отслеживать каждое потенциально опасное движение. Теперь она смотрит, потому что где-то в глубине души еще сомневается, что Петир ей не снится. Санса рассматривает его изящно очерченный профиль, тщательно уложенные волосы с идеальными седыми висками. Красивые руки, дорогой костюм, обтягивающий стройную фигуру, как вторая кожа. Он весь собран и сосредоточен, но не напряжен. Иногда Санса задается вопросом, может ли он быть одним из тех фейри, о которых ей рассказывала старая Нэн. Возможно, она вовсе не спит. Возможно, она умерла. Или он просто пришел и забрал ее в какое-то совершенно другое место. В свой мир, где нет Джоффри, а есть большие удобные кресла, тяжелые теплые одеяла и какао по утрам. У Сансы новое имя. Теперь ее зовут Алейна и она путешествует со своим отцом, мистером Бейлишем. Он бизнесмен, вынужден часто переезжать с места на место и не может оставить любимую дочь одну. Если они задерживаются где-то достаточно надолго, то мистер Бейлиш арендует дом и Алейна занимается его обустройством: нанимает прислугу, меняет обстановку в комнатах, следит, чтобы в кабинете отца под рукой было все необходимое. Она даже собственноручно расставляет его любимые книги. На деловом приеме Алейна смущенно здоровается с другими гостями и прячется за плечом отца. Если бы ее вдруг спросили (с чего бы?), чем занимается ее отец, Алейна едва ли смогла бы ответить. Она тихая, скромная слегка недалекая девушка. Горничные шепчутся, что из мисс Бейлиш выйдет идеальная жена. Но Санса точно знает, что это не так. Вечером она сидит на постели своего “отца” и наблюдает, как он чистит оружие. На столе перед Петиром довольно обширный арсенал, видимо, работа предстоит серьезная. Она соскальзывает с кровати, обходит стол и обнимает мужчину за плечи. - Мне распорядиться насчет завтрака или сразу собрать еду в дорогу? Руки Петира заняты, поэтому он только поворачивает голову и целует ее в подбородок. - Лучше пусть будет завтрак. Поездка может затянуться, "переговоры" предстоят трудные. Я пока не уверен, но возможно, мы задержимся здесь еще на пару дней. - Что-то случилось? - Может быть. Ситуация здесь становится слишком непредсказуемой. Возможно, нам придется уехать дальше, чем мы привыкли. Санса проводит пальцами по его волосам и улыбается. - Разве ты не говорил, что процветаешь в хаосе? - В хаосе, да. - Он пожимает плечами. - Но это не хаос. Это война. Хаос позволяет подняться вверх по лестнице, а война просто ее сжигает. Они уезжают. У Петира уходит примерно три месяца на то, чтобы собрать все активы, обрезать все нити и создать для них новые биографии. Нет, не так. Создать для них новые личности. Для Сансы это не внове и второе превращение проходит значительно легче, чем первое. Видимо, Петир в этом тоже не новичок, потому что его метаморфоза просто потрясает. Он полностью меняется. Отращивает волосы чуть длиннее и уже не укладывает их так тщательно. И его борода уже не такая аккуратная, больше похожая на небрежную небритость. Строгий костюм-тройка заменен чуть великоватым пиджаком и более просторными рубашками. Он оставляет себе только яркие галстуки. Пристальный холодный взгляд теперь скрыт за очками в роговой оправе. Санса замечает, что это странное преображение: полностью изменившись, он как будто стал более… собой. Более человечным, более расслабленным, менее опасным. Конечно, это произошло далеко не сразу, свидетельством чему является необычайно быстрое получение Петиром докторской степени. Не то, чтобы он ее не заслужил, но большинство естественных на этом пути проволочек волшебным образом его миновали. И все же мягкость, которую он раньше демонстрировал только наедине с ней, постепенно вышла на поверхность и место безжалостного убийцы занял дружелюбный, слегка эксцентричный, но очень милый профессор астрономии.***
- Ты знаешь, - Мими погасила ночник со своей стороны кровати и прижалась к мужу, отвлекая его от какой-то очень важной папки. - Я думаю, мне все-таки нужно научиться как следует стрелять. Аллен отложил папку и внимательно посмотрел на жену. Мими попыталась представить что сказал бы тот сосед, которого она видела утром, если бы его жена выссказала ему подобную мысль. Едва ли в его глазах было бы столько понимания, сколько демонстрировал доктор Хайнек. - Ты боишься? - Нет. - Мими уткнулась носом в шею мужа, отчего ее голос стал менее отчетливым. - И да. Я просто… Я никогда по-настоящему не умела защитить себя. Это всегда был ты. С самого первого дня ты защищал меня. Я до сих пор не знаю, почему, на самом деле, ты начал обо мне заботиться, почему не дал мне тогда умереть. Почему все это время ты был таким терпеливым со мной. Почему? Она подняла голову и посмотрела в лицо мужа, словно ища ответа на вопросы, которые, наверное, странно было задавать теперь, после стольких лет вместе. - Потому что ты никогда не боялась меня. - Аллен провел ладонью по ее волосам и осторожно потянул за один из локонов. - Ты боялась его. Ты боялась других. Ты боялась всего мира. Но не меня. То есть… Ты боялась меня, пока не узнала. Но ты смотрела на меня и ты узнала, что я лгу, узнала, что я убиваю, узнала, что я ворую. И перестала бояться. И ты знаешь меня сейчас. Знаешь, что в глубине души я все еще способен на ужасные вещи. И все равно каждый раз подходишь и поправляешь мой галстук, как будто только у тебя есть есть какое-то особое право это делать. И видит бог, это так. Аллен поцеловал жену в висок и хмыкнул. - Что? - Знаешь, я так сильно тебя люблю… Если для спокойствия тебе нужно огнестрельное оружие, я готов даже украсть для тебя танк. Мими хихикнула. - Что? На базе наверняка есть парочка. Поставим на лужайке…