Рут Хорикиты (Horikita Route)

За 2 дня до промежуточных экзаменов, я почувствовала, что что-то не так. В течение последних двух с половиной недель, под моим руководством и с помощью Хираты, класс усердно работал над улучшением нашей успеваемости. Каждый день, иногда даже во время обеда, группы, созданные Киётакой, встречались, чтобы подготовиться к предстоящему экзамену. Атмосфера класса всегда была наполнена нервным ожиданием, исчезли отчаяние, которое они испытывали, впервые узнав о S-системе. На протяжении всей недели я легко управлялась со своей группой, направляя их, обучая правильному материалу. Даже после того, как Киётака узнал, что материал, который мы изучали, был неправильным, различные учебные группы нашего класса восприняли это спокойно, резкие, но мотивирующие слова Киётаки помогли им успокоиться. Пятница, на прошлой неделе. Класс был в смятении, и я могла понять почему. Темы, которые мы изучали, были неправильными и отличались от тех, которые были рассмотрены на экзамене. Я стояла перед классом с Хиратой и Юкимурой справа от меня, пытаясь успокоить учеников. — Ребята, успокойтесь! Я уверен, что мы все еще можем изменить ситуацию! Темы достаточно близки, и у нас еще есть время выучить материал! — Хирата, вечный посредник, сказал это паникующим идиотам. — Но Хирата! Что нам делать? Все очень плохо! — Столько времени потрачено впустую! — Нас исключат, Хорикита-сан?! Мы только поступили! Я еще не хочу уходить! Различные протесты и крики негодования раздавались по всему классу 1-D. Вздох… эти люди… Я была взбешена и понятия не имела, что делать, чтобы успокоить этих идиотов. Я знаю, что мои слова только заставят их еще больше запаниковать, поскольку я склонна говорить правду. Хирате, похоже, не удалось успокоить класс. Кушида и Каруизава, две популярные ученицы, тоже, похоже, не знают, что делать. Если это то, с чем мне приходится иметь дело, чтобы попасть в класс А, то это кажется невозможным… — Тогда сдавайтесь. Холодный, расчетливый голос был громко услышан всеми в классе. Аянокоджи Киётака со своего места произнес эти слова, даже не взглянув в нашу сторону, все еще глядя на темные, мрачные облака наверху. — Аянокоджи-сан, что ты… — начал Хирата, но был прерван моим другом с каштановыми волосами. — Я сказал, просто сдавайтесь. Чем вы сейчас занимаетесь? Плачете из-за пролитого молока. Что сделано, то сделано. Если бы вы действительно хотели попасть в более высокий класс, вы бы так себя не вели. Его заявление пронзило умы дефективных учеников, как горячий нож сквозь масло, заставив их замолчать от дальнейших действий. Затем он повернулся в сторону класса, глядя на нас, глядя на них глазами, которые, казалось, указывали на то, что ему было настолько скучно, насколько это было возможно. — У вас есть неделя, чтобы изучить материал. Вы планируете лечь, как дохлая рыба, и просто принять на себя всю тяжесть этого? Даже дикий кабан знает, как адаптироваться в разных ситуациях. Начните прямо сейчас, используйте выходные, чтобы не отставать, и не позволяйте себе стать мертвым грузом для класса. — … — Если вас исключат, вам, ребята, некого винить, кроме самих себя. Теперь у вас есть час на обед, я предлагаю вам пойти поесть и начать учить материал. Затем Киётака посмотрел в сторону трибуны, на Хирату и Юкимуру, и сказал. — Я приготовлю что-нибудь в среду. Подготовьте их к тому, что должно произойти, я рассчитываю на вас, ребята. С этими словами он встал и вышел из комнаты. Прежде чем уйти, он сказал. — 57 минут. И с этими словами класс вскочил на ноги, то ли мотивированный, то ли напуганный видом Аянокоджи, я не знаю, чем именно.

__________________________________________________________________________________________________________________

С того дня класс наполнился новой энергией, стремясь доказать, что Аянокоджи неправ. Я знала, что он сделал, я знала его тактику. Что может заставить разобщенную группу объединиться? Что может заставить команду работать вместе, даже если у них были мелкие ссоры друг с другом? Несчастье, препятствие, монстр, враг. Он сделал себя врагом, заклятым врагом всего класса, чтобы ученики смогли объединиться ради одной цели. Прямо сейчас эта цель состоит в том, чтобы сдать экзамен, доказать ему, что он ошибался, что они не были мертвым грузом для класса, дать ему понять, что они сделают все возможное и выложатся по полной. Но даже будучи заклейменным классом как враг, было ясно как день, что ученики все еще хотели заслужить его признание, его уважение, его похвалу. Интересно, почему? Это из-за его внешности? Его успеваемости? Что делает его уважаемым и непоколебимым в глазах нашего класса? Было ли это его спокойное поведение или что-то совсем другое? Был ли это тот факт, что он чувствовал себя недосягаемым для них? Интересно, так ли это выглядело, когда я впервые увидела Нии-сана в этой школе? Прозвенел звонок, возвещая о начале обеда. Я немедленно вскочила со своего места и попыталась привлечь внимание Киётаки. К сожалению, похоже, что он уже снова строил планы с Каруизавой. С начала недели они вместе обедают в кафетерии. Сначала я подумала, что он использует ее информацию из других классов, чтобы узнать больше о нашем курсе. В конце концов, она была популярной гяру. Вполне естественно использовать ее таланты на благо класса. Однако с течением времени я заметила, что все потихоньку начинает меняться. Трудно игнорировать улыбку Каруизавы, она буквально освещала комнату каждый раз, когда улыбалась. Она стала более уверенной в своих движениях, ее некогда небрежные имитации того, что значит быть уверенной, стали реальными, почти до такой степени, что она могла соперничать с моей элегантностью. Конечно, по словам Шинохары. Она шла целеустремленно, совсем не так, как несколько недель назад. Было ли это делом рук Киётаки? Он прошел мимо меня, не поздоровавшись, словно забыв о моем присутствии. Тск. Я знаю, ты сказал мне, что тебе нужно сделать что-то очень важное сегодня утром, но неужели тебе действительно нужно было игнорировать меня? Я не знаю, почему я так себя чувствую, но мне было очень больно от его действий. Я чувствую раздражение из-за нашей ситуации. Я раздражена на него за то, что он был отстраненным, раздражена на Каруизаву за то, что она проводила с ним время, раздражена на свою учебную группу за то, что она отнимала у меня время, раздражена на себя за то, что была такой эмоциональной. В любом случае, зачем ему вообще нужна Каруизава? Я уверена, что он получил всю необходимую информацию из других классов, так что же у нее есть такого, что ему нужно для важной встречи? Чувствуя, как знакомое зеленое чувство зависти, ненависти, или чего-то подобного, поднимается у меня в животе, я решаю, что пришло время прекратить этот бессмысленный фарс, который они выполняют. Это не приносит ничего, кроме боли для класса. Да, это ради класса. Приняв решение, я поговорила со своей группой. — Ты хорошо поработала за последние несколько недель, Онодера, не забудь сосредоточиться на английском. Шинохара и остальные, постарайтесь расслабить свой разум. Воспользуйтесь сегодняшним днем и отдохните, будьте готовы к послезавтрашнему тесту. — Спасибо, Хорикита-сан. — Мне нужно пойти, эм, по делам класса… приятного вам обеда. Убедившись, что я не выгляжу так, будто убегаю, я быстрым шагом направилась вслед за этой парочко… аргх… парой! Следуя за ними, я увидела, как Киётака что-то шепчет на правое ухо Каруизаве, отчего ее глаза расширились от удивления и наполнились восхищением. Сучка. Должна ли я следовать за ними? Появление прямо сейчас может разрушить его планы, заставив его презирать меня больше, чем раньше… последние две недели он был немного отстранен от меня… я знаю, что это не его вина, что он больше не общается со мной, потому что это у меня нет на него времени… но все же… Он меня ненавидит? Я не могла избавиться от этой мысли с тех пор, как она мне пришла в голову. Это кажется неправдоподобным, поскольку я его первый друг, а он — мой, но если бы была хоть какая-то возможность… Возьми себя в руки, Сузуне! Издалека я могла видеть, как они крадутся к торговому автомату, а Киётака выглядывает сбоку, как будто пытаясь найти человека из очереди учеников, ожидающих своей очереди за едой. Я держалась на расстоянии. Я знаю, что у Киётаки острое чутье, мне лишь достаточно увидеть эту встречу издалека. Как будто он, наконец, кого-то увидел, Киётака вышел из их укрытия, Каруизава следовала рядом, очень близко. Тск. Они направились к старшекласснику, который ел простую еду, состоящую только из овощей и риса. Бесплатное питание? Судя по их разговору, старшеклассник опасался разговаривать с двумя моими одноклассниками. Только после того, как Киётака махнул рукой в сторону Каруизавы и достал свой телефон, старший сел и начал разговор. Какое-то соглашение? Они говорят об очках? Двое парней о чем-то торговались. Каруизава несколько раз вмешивалась, чтобы развеять сомнения старшего, помогая Киётаке заключить сделку или что-то в этом роде. Тск. Я тоже могла бы это сделать. Затем Киётака достал свой телефон и, по-видимому, что-то набрал. Судя по выражению лица старшего, сделка прошла хорошо. Что они купили? И зачем ему нужно было, чтобы Каруизава была рядом с ним? Старший поспешно ушел, стремясь поскорее убраться подальше от этих двоих. Когда он уходил, Киётака начал шептаться с Каруизавой, заставляя ее смущаться. Мне стало любопытно, о чем они пытаются поговорить, поэтому, осторожно ступая, я попыталась подслушать их разговор из-за колонны. — Киётака… ты уверен, что это разрешено? — Уверен, его лицо указывало на то, что подобные разговоры являются нормальными. — Итак, мы должны отдать это им их сейчас? — Позволь мне сначала проверить… они одинаковые… до последней буквы… — Это здорово! Мои актерские способности не пропали даром! Но тогда зачем вообще говорить, что ты был моим парнем? Парнем? Находятся ли они в р-романтических отношениях? С каких… с каких это пор? Они не разговаривали раньше… они начали разговаривать только тогда, когда Киётака и я… Что? В отчаянии я пыталась подавить желание убежать и заплакать. Почему я чувствую себя такой… преданной прямо сейчас? Так больно. Прежде чем я успела обдумать свои эмоции, Киётака заговорил. — Притворство, что у нас есть отношения, заставило бы его больше сочувствовать, сделало бы его более восприимчивым к тому, чтобы дать нам их. Если бы к тебе обратилась отчаявшаяся пара с просьбой о помощи, чтобы не разлучаться, разве ты бы тоже не почувствовала себя тронутой? Притворство? Так то, что сказала Каруизава… было неправдой? Вздох облегчения сорвался с моих губ, когда я услышала, как он объяснил ситуацию. — Но все же, Киётака… ты уверен, что не хочешь… — Я не могу быть твоим парнем, Каруизава. Я уже говорил тебе, что притворяться в отношениях в будущем будет еще сложнее. Кроме того, я обещал, что буду защищать тебя, верно? Она, она только что призналась? Она просила его стать ее парнем? Но… они разговаривают всего неделю, максимум две, с чего бы это… Защитить ее? Притворяться в отношениях? Я не могла во всем этом разобраться. Чего она хотела от Киётаки? И почему она называет его по имени? Неужели они действительно так сблизились? Только потому, что меня там не было? — Хехехе, я знаю. Я рада этому… и я знаю, почему ты не можешь принять меня как свою девушку… у тебя есть чувства к… — Вздох… поддразнивая меня, ты ничего не добьешься, Кей. Просто… просто передай им это после занятий, хорошо? Как только Сузу привлечет внимание всех в классе, просто встань и передай это им. Не говори им, что это я тебе их купил и отдал. Каруизава сказала, что у него есть чувства к кому-то? Они уже называют друг друга по именам? — Что?! Не будь идиотом. Я не поступлю так с другом! Я бы рассказала им о твоем вкладе, нравится тебе это или нет! Хмпф! — Кей..... аргх, ладно… ты такая беспокойная… Сузу убьет меня за это… — Ты зовешь ее Сузу, да? Моуууу~ Так мило! Я не могла не покраснеть. На что она намекала? Глупая! Это совсем не так! — Я тоже зову тебя Кей, верно? Или, может быть, тебе тоже нужно прозвище?» — Моуу~ Киёбака! Перестань отражать мои поддразнивания! По мере того как их разговор постепенно превращался в бессмысленное поддразнивание, я не могла удержаться от чувства ревности и зависти к тому, что у них было. Они выглядят такими расслабленными, такими беззаботными. Проблемы класса, кажется, забыты этими двумя, поскольку они бесконечно обсуждают самые бессмысленные темы. Киётака и я… мы были такими же… до того, как я решила стремиться к классу А… Если бы я не заботилась об этом, была бы я сейчас на месте Каруизавы? Пропасть между нами обоими никогда не была такой большой и я ненавижу то, что чувствую сейчас. Тяжесть поднялась от моей груди к горлу, дрожащая икота сорвалась с моих розовых губ. Ик~~ Почему он это делает? Я думала, он поможет мне попасть в класс А? Мы… вместе… Мое зрение затуманилось, слезы потекли из моих глаз… Ах? Слезы? — Кстати, Кей. Ты уверена в результатах теста? — С твоей помощью на прошлой неделе я чувствую себя потрясающе. Я на 100 тысяч процентов уверена, что пройду его! Хотя… хотя я немного боюсь математики… можем мы позже еще раз позаниматься в твоей комнате? Я все еще не хочу, чтобы мои друзья знали, что я ужасна в математике… — Тогда в то же время позже. В любом случае, у меня нет других планов. — У тебя всегда нет никаких планов! Киётака! Ты уже осмотрел кампус? Держу пари, ты даже не заглянул в кинотеатр. А еще в соседнем квартале есть хороший суши-ресторан, мы должны как-нибудь там поужинать. Он там был! Он там был вместе со мной! Мы вместе смотрели фильмы! Я даже плакала из-за одного грустного фильма, который мы смотрели! А еще он ненавидит суши! Зачем… зачем вообще утруждать себя приглашением его туда?! Мы осмотрели это место еще тогда… до… до того, как я… Я не могла удержаться от того, чтобы незаметно убежать в уединенный женский туалет, подальше от всех любопытных глаз школы. Добравшись до него, я вошла в кабинку, самую дальнюю от выхода, и прислонилась к деревянной двери. Слезы никогда не были моей слабостью. Для меня это была естественная реакция на печаль, необходимая телесная реакция, здоровый способ справиться с ней, адаптированный людьми. Это было научно, логично, имело смысл, это никогда не было слабостью. Но прямо сейчас, когда слезы непрерывно текут из моих глаз, когда я закрываю лицо носовым платком, который он одолжил мне, когда мы были в кинотеатре, стало очевидно, что слезы не были таким холодным фактом, каким я хотела их видеть. Было приятно плакать, и все же мне все равно было грустно.