Академия

      Чёрное поло с бейджем главного инструктора, брюки в тон. Волосы аккуратно подстрижены, на переносице очки без оправы, а в руках металлическая указка. Взгляды студентов сосредоточены на нём. Они отдыхают на диванах, держа стаканчики с кофе. У многих ещё остался румянец после бега с препятствиями в лесу близ Стэмфорда. На столике в центре свежие издания «Гардиан» и «Ежедневного Пророка».       — И поскольку мистер Долиш вполне ожидаемо подвергся множественным оглушающим заклинаниям сразу — а я был бы удивлён, если этого бы не случилось — то временно замещать его вынужден я, — Снейп останавливается и скептически оглядывает будущих авроров. — Признаться, с многими из вас я рад бы и вовсе не пересекаться, но пока мне за это платят, я потерплю.       Гарри поворачивается к Рону.       — А он совсем не изменился, да?       Рон, не глядя на друга, кивает. Он пристально следит за Гермионой, которая скручивает в узел волосы, зажимая губами шпильки.       — На этих занятиях мы поработаем над вашей боеготовностью, собранностью и закрепим тактические приёмы задержания, — вещает Снейп, а потом прерывается и с раздражением смотрит на вытянутую руку Гермионы: — Мисс Грейнджер, я, кажется, ещё не задал ни единого вопроса, или вы действуете наперёд? Напоминаю, отметок я не ставлю.       Малфой усмехается. Нога, закинутая поверх другой, подрагивает, верхние пуговицы голубого поло расстёгнуты. Рядом с ним, сцепив мускулистые руки за головой, сидит слизеринский приятель Кассиус Уоррингтон. Он пялится исключительно на ноги Падмы Патил.       — Сэр, с мистером Долишем всё в порядке?       — Грейнджер, тебе и правда интересно? — поднимает бровь Малфой и делает глоток кофе. — Посмотри лучше на Уизли — мне кажется, его сейчас хватит удар, насколько у него красная рожа.       — Заткнись, Малфой, — говорит Гарри.       Воздух со свистом разрезает указка, которую от носа Поттера отделяют лишь несколько дюймов. Какое-то мгновение всем кажется, что Снейп устроит разнос.       — Заткнитесь все, — в свойственной ему манере чеканит Снейп. — Пока я замещаю Долиша, требую дисциплины. В противном случае, студенты, чьё поведение заставит меня усомниться в правильности выбора профессии, будут на время отстранены от занятий. И, мистер Поттер, исключений я не делаю.       Затем он оглядывает собравшихся и довольно, практически не скрывая злорадства, добавляет:       — Вас ждёт непростой месяц. Я уже обратил внимание на пробелы в ваших резюме.       С этими словами Снейп подхватывает «Ежедневный Пророк» и велит выметаться из комнаты отдыха. Тогда они отправляются в столовую, где гремит посуда, а из динамиков льётся мелодия очередной песни Селестины Уорлок. Помещение столовой полнится запахами еды и разговорами.       Гермиона листает план тренировок, пока парни созерцают свои подносы. За столько лет она знает, что Рон обычно съедает самое вкусное в начале, а потом с мрачным видом ковыряет остальное. Гарри же напротив: из тех, кто оставляет всё лакомое на самый конец, чтобы предвкушать удовольствие от последнего кусочка. Одна из особенностей, которая как нельзя лучше показывает их взгляд на жизнь.       — Послушай, он правда смотрит на тебя, — шепчет Рон, принимаясь за обед.       — Все, у кого есть глаза, могут это делать, Рональд, — вздыхает Гермиона. — Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком часто говоришь о Малфое?       Вилка с кусочком бифштекса замирает в воздухе, друг подаётся вперёд:       — Я вижу, как он смотрит на тебя.       — Ну, и как же он смотрит? — хмыкает она.       — Пристально, — Рон пихает Гарри локтём. — Скажи ей, Гарри!       Поттер, который всё ещё бесится от иронии и дежавю, лишь коротко бросает:       — Малфой — идиот.       Ещё пару минут Рон продолжает сокрушаться, но стоит Гарри завести тему квиддича, как приятели теряют к ней всякий интерес. Тогда, нагнувшись за случайно упавшей на пол вилкой, Гермиона бросает взгляд за стол Малфоя и натыкается на ответный взгляд. Она отворачивается.

***

      Дождь закончился.       По небу расползается серая мешанина. Между деревьями пляшут тени, воздух пресыщен влагой. Ещё очень рано, но дыхание студентов успевает сбиться, как и ритм сердцебиения. Чувство темпа держится на тонком волоске, готовом порваться, если бы не крики Снейпа. От грозного голоса с реки Уэлленд по одной и парами взлетают утки. Где-то вдалеке слышится гул мотора катера.       Утречко — лучше не придумаешь.       — Мерлин, если придётся бежать ещё милю — я сдохну, — сокрушается Уоррингтон.       — Поднажми, старик. Мне не хочется давать Поттеру повод зубоскалить.       Малфой протяжно выдыхает ртом. Под ногами чавкает грязь, а утренний холод и близко не чувствуется кожей.       — Кстати, вчера пересёкся в столовой с Маклаггеном, — после недолгого молчания говорит Уоррингтон.       — Он поведал какую-то сплетню, услышанную дядюшкой?       Тот лишь стирает пот со лба, оттопырив воротничок голубой тенниски. Они пробегают мимо зелёного указателя с надписью «Пешеходная дорожка». Стрелка указывает на стоптанную тропинку, уходящую вглубь парка, где бегают маглы.       — Какая сила интуиции, — усмехается он. — На сей раз дядюшка Тиберий рассказал кое-что очень интересное. Поговаривают, что Снейп не просто замещает Долиша, а присматривает себе будущего напарника.       — Напарника? — сводит брови Драко. — Всем известно, что Снейп работает один. Едва он станет искать себе подходящего человека среди нас.       Из-за туч прямо в глаза стреляет утреннее солнце, ложась пятнами жёлтого света на дорожку. Катер разрезает волны, точно нож масло, и уходит за поворот, вспенив воду и сверкнув золотыми буквами на чёрном корпусе. Впереди тяжело дышит Грейнджер, она явно сбавляет обороты — Поттер и Уизли давно возглавили группу.       — Его принцип работать в одиночку — не догма, ведь так? — резонно замечает Уоррингтон. — Но если это правда, то ты знаешь, кого он может выбрать.       Работать со Снейпом мечтают все. Его имя отчищено, отполировано и имеет вес в Министерстве. И, чёрт возьми, было бы странно, будь оно иначе. Снейп живая легенда, работать с ним — как подняться сразу на десяток ступеней.       — Поттера?       — Или Грейнджер, — снова вытирает пот Уоррингтон. — Все видели, как вчера на маскировке он похвалил её. И ты знаешь, что это означает.       — Говори тише! — шикает Малфой. Он смотрит на спину и подрагивающие локоны Грейнджер. — Она же девушка… Ладно. Давай быстрее.       Тем временем Гермиона замедляется, пока вовсе не переходит на шаг. Она сходит с дорожки, ступая на влажные после дождя листья. Тело, словно дефибриллятор, сотрясают удары сердца. Она сгибается, упирая ладони в колени. Мокрые волосы липнут к лицу. Кажется, на этом всё — дыхание вылетает рваным хрипом.       — Что, Грейнджер, неудачный денёк? — кричит раскрасневшийся Кассиус. — Может быть, вид наших спин поможет тебе собраться с духом? Давай, не стой, я не собираюсь из-за тебя бежать ещё чёртову милю!       Резкий ветер взметает волосы Гермионы. Расфокусированным взглядом она смотрит на них, продолжая держаться за колени. Уоррингтон качает головой, пока Малфой переходит на шаг. Он протягивает ей бутылку с водой, и вместо благодарности она шумно сглатывает. Нагнав приятеля, Драко оборачивается: положив руку на спину Грейнджер, рядом стоит вездесущий Снейп.       — Помяни моё слово, — говорит Уоррингтон. — Место у Грейнджер в кармане.

***

      Через панорамные окна спортзала льётся солнце, но вид Снейпа не располагает к теплу. С минуту он стоит у окна, повернувшись ко всем спиной. Впечатление, будто от каждого чего-то ждут, но в действительности все понимают, от чего у Снейпа чешутся кулаки.       Ему нравится указывать другим на ошибки, и тем более — Поттеру, который редко что вообще делает без ошибок. Но тут без вариантов: тот имел глупость сказать, что при задержании не стоит вести себя агрессивно и нападать первым.       Шуршат страницы личных дел, движения Снейпа точны и чётки.       — То, что вы добрались до третьего курса, вызывает недоумение. Хотя, мне нравится думать про глупость Долиша, — наконец говорит он. — Можно предположить, его неоднократно прикладывали оглушающим, только так могу объяснить ваш непроходимый идиотизм, как и то, что вы всё ещё сидите здесь.       Сверкают стёкла очков. Снейп поворачивается, сцепив позади руки. Медленно обводит взглядом собравшихся, останавливаясь на Грейнджер.       — Мисс Грейнджер, напомните Поттеру, в чём преимущество атаки первым.       Никто больше не смотрит на Гермиону — нет вопросов, на которые она бы не знала ответов. Все пялятся в пол, кроме Уоррингтона и Малфоя. Первого, как всегда, занимают ноги Патил, а второй угрюмо наблюдает за Снейпом.       Грейнджер елозит на спортивном мате. Они сидят в линию, практически как кегли, ожидая, кого бросок Снейпа заденет следующим.       — Атакуя первыми, мы ведём самый простой вид боя, — поясняет она. — Противнику приходится защищаться и контратаковать. Это отнимает больше сил. Ну, и агрессивное внезапное нападение более безопасно для нападающего и опасно для нарушителя.       — Поттер? — склоняет голову Снейп.       Гарри покрывается румянцем, глаза его бегают.       — Я понял, сэр.       Дальше их разбивают на пары для отработки приёмов задержания. И, должно быть, это какая-то злая шутка Снейпа, что Гермиону ставят с Малфоем. Его и Уоррингтона перевели к ним лишь год назад, и не сказать, что они с друзьями были в восторге. Но их группа по праву считается сильной, что многое говорит о навыках пришедших.       И сейчас перед глазами зелёная стена спортзала. Цвет должен успокаивать, но всё наоборот. Малфой толчком загибает ей руку за спину и наносит удар кулаком по спине. Затем ребром стопы бьёт по коленному сгибу. Его действия максимально быстры и согласованы. И Гермионе больно, по-настоящему больно, но она не оставляет попыток сбросить его руки. Взгляды, которыми они обмениваются уже несколько месяцев, тревожат. Ей кажется, что единственный способ избавиться от этой тревоги — сделать так, чтобы он сделал ещё больнее, ведь тогда она разозлится. И это действительно помогает, но лишь до тех пор, пока Гермиону не прижимают к стене.       — Грейнджер, речи о том, что ты должна оказывать сопротивление, не шло, — в раздражении произносит Малфой.       Он не из тех, кого называют амбалами. Он худой от природы. Но годы в академии, занятия тяжёлой атлетикой сделали его мышцы крепкими и накачанными.       — Хочешь поговорить об этом?       Но вместо ответа руки начинают шарить по её телу. Обыск. Гермиона не на шутку нервничает и очень надеется, что это не слишком заметно. Пытается спрятать то, что барахтается внутри.       Дыхание Малфоя в какой-то момент вырывается шумным вздохом, будто он долгое время задерживал воздух. Становится совсем неловко. Его ладони проходятся по её талии, а сама она будто оказывается на качелях: сердце заходится в волнении, дух перехватывает. А кровь то отливает, то вновь подступает, как морские волны. И когда пытка становится невыносимой, зелёной стены касается металлическая указка Снейпа.       — Достаточно, мистер Малфой, — ровным тоном произносит он. — На сегодня всё. Напоминаю, что в понедельник жду вас в тренировочном центре.       Не сказав никому ни слова, Гермиона несётся на седьмой уровень — в отдел магических игр и спорта. Она не понимает, что с ней происходит. Но стоит увидеть Джинни, почувствовать едва уловимый запах корицы, который, кажется, сочится из её пор, у Гермионы вырывается имя:       — Драко Малфой.

***

      — Карамельный латте для мистера Малфоя! — звонкий голос выводит из раздумий. Соскочив с высокого стула, Драко идёт к барной стойке.       Затем убирает со стола два пустых стаканчика с его именем, выведенным чёрным маркером, и без охоты пялится на новый. Руки слегка дрожат, когда он снова берётся за газету. На часах — четырнадцать тридцать. Через полчаса двери дома тринадцать по улице Черч-роу закроются. Практически вся их группа получила у Стёрджиса рабочие материалы для поездки в тренировочный центр — это заняло ровно один маккиато и эспрессо. А Драко всегда наслаждается кофе.       Серая дверь напротив остаётся неподвижной, а он чувствует себя полным кретином. Когда звуки «California Dreamin’» сменяются ударами его сердца, от которых по телу бегут вибрации, он встаёт. Сон сегодня не предвидится.       На улице усилившийся ветер треплет кроны деревьев. Прежде, чем он успевает достать из кармана «Кэмэл», замечает на противоположной стороне яркое пятно. Там, в белых велосипедках и красной футболке, торопится Грейнджер. Словно почувствовав взгляд, она смотрит на него, пока Драко запоздало прикрывает лицо огромным чёрным заголовком газеты «Дэйли Телеграф» и делает глоток уже остывшего латте.       — Чёрт.       Это не срабатывает. Грейнджер неловко кивает и замедляет шаг, а ему ничего не остаётся, как пойти навстречу, с интересом рассматривая каждый кирпич, камни под ногами, да и, в конце концов, занавески на окнах. Отвратительный момент.       — Э-э, привет, — он ещё не успевает подойти, но она уже сыплет приветствия. Хочет разделаться с неловкостью.       Сила сарказма не имеет эффекта, когда вы стоите один на один, поэтому он бурчит:       — Привет.       — Тоже к Стёрджису?       Нет, просто случайно забрёл в Хэмпстед и пью кофе напротив штаб-квартиры Аврората.       — Да, — Драко замечает на её руках перчатки и кривит губы: — Ты приехала на велосипеде?       Грейнджер хмыкает:       — А ты, стало быть, на метле добирался по пробкам?       — Ха-ха, Грейнджер, десять очков Гриффиндору.       Она строит гримасу и с чувством выполненного долга отворачивается от него, чуть ли не задев длинным хвостом. Драко коротко улыбается.       — Кстати, Грейнджер, классные штаны.       — Отвали, Малфой.       Они заходят в контору, не обращая внимания на презрительную мину Криса, который сверяется с часами и сухо интересуется, что им надо. Собственно, он и сам знает. То ли его бесит чёрная метка на предплечье, то ли неподходящий наряд Грейнджер. Хотя, Драко не видел ещё ни одного сквиба, который был бы доволен жизнью. Тот жуёт сэндвич и смотрит по маленькому телевизору вестерн «Бутч Кэссиди и Санденс Кид». Они попали под самый конец.       Пока Грейнджер разбирает пакеты с именами, Драко краем глаза следит за сюжетом: погоня, лошади и грохот выстрелов. Латиносы окружают героев со всех сторон, да так, что не перестрелять. Тогда им ничего не остаётся, как выскочить к обрыву. Обменявшись взглядами, они бегут вперёд, чтобы застыть на самом краю. На шаг до смерти.       Этот момент врезается в его подсознание. Бегут титры. А Драко думает, что так и надо. Что напарник должен быть именно таким. Он косится на Грейнджер, которая тоже смотрит на экран.       — Пошли вон! — сметает с подбородка хлебные крошки Стёрджис. — Это вам не бесплатный кинотеатр. Берите пакеты и проваливайте. Три часа уже.       Время рассчитано идеально. Они выходят из конторы ровно в пятнадцать ноль один. Снова мнутся у дверей. Грейнджер прижимает к груди свой серый свёрток, он сжимает кончиками пальцев целлофан своего. Ветер по-прежнему шумит и подхватывает пряди у её лица. В атмосфере явственно чувствуется напряжение. Вольт так под триста.       — Ну, намечается непростая неделя, да? — смотрит по сторонам Грейнджер. — Всё-таки Снейп.       — Ерунда, — он проводит рукой по волосам, а потом переводит взгляд на неё. — Скажи-ка, Грейнджер, скоро всех поставят в пары, и вряд ли они не посмеют разбить ваше знаменитое трио, с кем же ты будешь работать?       Она хмыкает и кривит губы:       — С чего ты взял, что Гарри и Рон будут работать вместе?       — Хотя бы с того, что ты плетёшься в конце строя, в то время как они занимаются вместе. Обидно, наверное, а? Быть третьим лишним.       — Обидно потерять всё, Малфой. Ты ведь знаешь, правда?       Драко хочет огрызнуться, но молчит. Он потратил три часа, дожидаясь её. Он не знает, зачем так поступил. Робеет, как напроказивший гадкий мальчишка, потому что всё портит сам.       Грейнджер бесит его. Держится скованно, подчёркнуто безразлично, но румянец на её щеках и то, что она всё ещё стоит тут, что-то значат. Правда?       — Ладно, увидимся, — бросает Драко и отходит от неё.       Такой дурак.       — Уоррингтон ведь с Патил? — кричит ему вслед Грейнджер. — Я права?       Рука застывает на пачке «Кэмэл». Он оборачивается. Её язык быстро скользит по губам.       — И что с того? — равнодушно спрашивает Драко, пока пальцы сжимают пачку, точно сведённые судорогой.       Она смотрит себе под ноги, а когда поднимает глаза, в них плещутся нерешительность и вопрос.       — Ну, можно было бы… Я имею в виду…       — Хорошо.       Драко снова отворачивается и, кажется, что летит в самую пропасть — настолько у него захватывает дух. Потеют ладони и дико колотится сердце. Естественно, он же выпил три кофе.       В голове проносится стоп-кадр из вестерна: только вместо Буча — Грейнджер. Идеальный мозговой центр. А он — отличный стрелок.

***

      Чемоданы с логотипом Министерства свалены в кучу прямо у административного здания, что скрыто кронами деревьев. И только минута, чтобы переодеться в спортивную форму. Их, невыспавшихся и злых, гонят на поле для квиддича прямо под проливной дождь, который накрыл Деринг-Вудс.       Шесть утра, пол выпитых чашки кофе, температура воздуха — тринадцать градусов, и ещё несколько градусов в крови Гермионы после воскресного вечера с Джинни.       Её мутит даже от одного вида метлы, не говоря уже о том, чтобы подняться в небо. Но тем не менее она натягивает очки для полётов, которые хлопают по затылку широкой резинкой.       На краю поля, у самого леса, уже стоит Снейп. В кожаной куртке и под зонтом. Он пытается незаметно выпустить, должно быть, последнюю струйку дыма, но влажный воздух долго держит сизое облако. Судя по поджатым губам, настроение у него отличное.       Нет, она не будет смотреть.       И всё равно смотрит на Малфоя, стоящего в компании Уоррингтона. Приятель хлопает его по плечу, а затем — о, дьявол — посылает ей воздушный поцелуй. На лице Малфоя ни капли смятения, он расслабленно облокачивается на ручку метлы, проводя пальцами по намокшим волосам.       Шурша формой, мимо проходят Патил, Финч-Флетчли и Лайза Турпин. Они первые, кто сдружились в группе.       — Пайк был в ноль, — вещает Лайза, от смеха хватаясь за рукав Падмы, которая успевает подмигнуть Кассиусу, — и такой говорит мне: «Детка, мне так страшно. Боюсь утонуть в твоих бездонных глазах». Знаешь, что сказал ему идиот Джастин?       Патил спрашивает «что», пока Финч-Флетчли довольно улыбается. А Турпин грубым голосом произносит:       — Не боись, не утонешь. С твоей-то задницей при всём желании не пролезешь.       Они громко смеются, а Гермиона поворачивается на сто восемьдесят градусов, врезаясь в Гарри.       — Привет! — радостно кричит она, но друг проходит мимо, мешая под ногами грязь. — Эй, Гарри?       Тот только кивает. Он садится на метлу и резво взлетает. Какого чёрта? Поправив перчатки и мантию, Гермиона летит следом.       Ветер свистит в ушах, пока они быстро несутся ввысь, под полог низко нависших облаков, где Снейп приготовил для студентов различные препятствия.       — Гарри! Да постой же ты! — она смахивает со стёкол дождевые капли. — Что случилось?       Он тормозит в одно мгновение, так что Гермиона едва не врезается в него.       — А то ты сама не знаешь! — восклицает друг. — Не могу поверить, что ты выбрала в напарники Малфоя!       Пока ветер бросает их мётлы из стороны в сторону, у неё в голове пробегает множество вариантов ответов.       — А что… Откуда ты узнал?       — Слышал от Патил, — и ехидно добавляет: — Она спит с Уоррингтоном, если ты не в курсе. Гермиона, он же бывший Пожиратель смерти!       Она закатывает глаза и перехватывает ручку метлы другой рукой.       — Вот именно, бывший, Гарри. С каких пор ты вешаешь на людей ярлыки?       — С тех самых, как ты согласилась стоять с ним в паре, — он срывается с места, будто ставя точку в разговоре.       Вот уж нет, Поттер! Такой номер не пройдёт!       Гермиона тоже ускоряется и хватает Гарри за плечо. Он отдёргивает руку, что злит ещё больше. В самом деле! Ей осточертело гладить их с Роном по шёрстке!       — Просто невообразимо! — восклицает она. — Вы с Роном даже не сказали мне, что договорились работать вместе. Разве это то отношение, которого я заслуживаю после всего? Нет, вы, как придурки, сделали всё по-тихому. Никто из вас не хотел работать со мной, потому что я — девчонка! Потому что думаете, что я буду тормозить вас.       Мимо, головой вниз, пролетает Джастин Финч-Флетчли, буквально сверкая улыбкой и салютуя им. Гарри улыбается ему, а затем поворачивается обратно:       — Может и так, — с вызовом отвечает друг. — Но не Малфой же, Гермиона! Готов поспорить, что он получит работу и начнёт прикрывать своих дружков. Не прячься от правды.       — Гарри, не морочь мне голову этой ерундой, — с яростью шипит она. — Если тебе не удалось пережить школьные обиды, то это только твои проблемы.       Гермиона замечает, что на них уже оглядываются, но просто не способна сейчас думать здраво. Она знает, если не остановиться, то начнётся этот дерьмовый список претензий, который накопился за много лет.       «Нет, это не я, это ты».       — Классно, — Гермиона выплёвывает слова вместе с водой. — Сегодня же внесу Малфоя в бланк как напарника.       Произнося эти слова, у неё складывается убеждение, что принятое решение не такое уж и скоропалительное, как показалось, когда она стояла у штаб-квартиры в Хэмпстеде. И оно вовсе не безрассудное. Решение, которое заставляет стать выше прежних самих себя. Гермиона чувствует — полюса меняются. И отныне ей хочется выбрать Малфоя назло всем.

***

      С приходом вечера они размещаются на поваленном дереве у костра. Дождь закончился, и теперь лес полнится редким щебетом птиц и стрекотом сверчков. Поленья трещат, все зачарованно пялятся на огонь. Сегодня Снейп согнал с них семь потов.       — Вам, наверное, интересно, почему я копаюсь с вами? — перебирая на коленях бумаги, спрашивает Снейп. Он сидит в самом центре.       Уоррингтон гоняет во рту леденец, поэтому отвечает смазано:       — Полагаю, вы делаете это ради денег, сэр.       Студенты давят улыбки, даже губы Снейпа изгибаются.       — Рад, что у нас установилось полное взаимопонимание, мистер Уоррингтон. Но я, так уж вышло, решил, что мне не помешает помощник. Будет правильным сказать, что я ищу напарника, а так как ваша группа одна из самых результативных, то вывод сделайте сами.       — Шутите?! — восклицает Финч-Флетчли. — Работать вместе с вами? Да об этом мечтает каждый!       Малфой в задумчивости бросает полено в костёр. Искры поднимаются в небо, приковывая взгляды собравшихся. Наконец Снейп откладывает последний лист и поднимает голову, сверкая стёклами очков.       — Зато я не мечтаю о каждом, — отвечает он. — Мне нужен лучший.       Рядом раздаётся шорох, и на свет выходит Уильямсон — инструктор по маскировке. Он поправляет волосы, собранные в хвост. За спиной шуршит бумажный пакет с логотипом «Дырявого котла».       — Северус, все ждут только тебя, — он подмигивает студентам. — Давай, оставь на сегодня малышей в покое.       Снейп поднимает указательный палец вверх, что, должно быть, означает «одну минуту».       — А пока у вас есть неделя, чтобы обдумать, с кем вы хотите работать в паре, — он подхватывает документы и вот — уже стоит рядом с Уильямсоном. — Близится аттестация, и каждой паре будет поручено по одному реальному делу. Найдите общий язык с напарником, научитесь работать вместе, покажите всё, на что способны. А теперь…       — А теперь пошли, — хлопает его по плечу Уильямсон.       Взгляд Снейпа останавливается на пакете в руках коллеги, и спустя мгновение студенты остаются одни. Патил льнёт ближе к Уоррингтону, тот кладёт ладонь ей на колено, блаженно улыбаясь. Гарри пинает носком ботинка шишки, пока Рон разворачивает шоколадный батончик. Из кармана Финч-Флетчли достаёт несколько завалявшихся кусочков маршмеллоу.       — Ну и новости, — говорит он, нанизывая лакомство на мокрую ветку. — Я бы хотел выиграть эту лотерею, хотя Снейп и пугает меня до чёртиков.       Наигравшись с ногой Падмы, Уоррингтон потягивается. Сквозь натянувшееся поло видно, как перекатываются стальные мышцы.       — Да брось, Снейп — крутой мужик. Готов поспорить, что ему достаются самые офигенные дела, — он усмехается: — Только вот выберет он явно Грейнджер.       Из-под ног Гарри вылетает шишка, а его губы складываются в презрительную усмешку.       — Сомневаюсь, что в паре с Малфоем она сможет показать хороший результат.       Гермиона в возмущении открывает рот, собираясь излить злобную тираду. Но к нему с напускной заинтересованностью поворачивается Драко, в то время как другие опускают глаза.       — В чём твоя проблема, Поттер? — спрашивает он с улыбкой.       Гарри смотрит в упор:       — Ты — проблема, Малфой. Не понимаю, как тебя вообще приняли в Академию.       — А ты решил, что в неё принимают только Избранных?       Несколько пар глаз устремляются к метке на руке Малфоя. Будто вот они — доводы. Клеймо несоответствия. Брак.       — Послушай, мужик, — вклинивается Кассиус, — давай не будем портить вечер. Все и так устали. Лучше смотрите, что у меня есть.       Чуть привстав, он достаёт из кармана песочных брюк губную гармошку. Патил хлопает в ладоши, а Джастин радостно взмахивает палкой, на которой нанизаны кусочки маршмеллоу. По лесу разносится сладкий аромат, смешиваясь с запахом хвои и мокрой листвы. Все в ожидании наблюдают, как Кассиус продувает инструмент, пока взгляд Гермионы мечется от Гарри к Драко.       — Ну, вообще я так себе играю, — строит гримасу Уоррингтон, — но вам хватит.       — Давай уже, — бормочет Рон и прячет пустую обёртку. — А то завтра рано вставать!       Уоррингтон уже подносит гармошку к губам, когда его останавливает Драко.       — Слушай, а наиграй-ка ту мелодию, помнишь, — он что-то мычит, но видит непонимание в глазах друга и добавляет: — Ну ту, из «Кабаньей головы».       Проходит мгновение, прежде чем Уоррингтон хлопает себя по лбу и кивает несколько раз. В сумерках разливаются спокойные мелодичные звуки. Затем Малфой выходит в центр, ближе к костру. Тёплые блики мерцают на коже, отражаясь в глазах огненными языками. Гермиона разглядывает его с чуть приоткрытыми губами.       Но вот лицо Драко прочерчивает усмешка, которую он адресует Поттеру, а затем начинает куплет:

Однажды ветер небо гнал,

И мётлы их тряслись.

А я смотрел, как Рон и Гарри

несутся камнем вниз.

      Ноздри Поттера раздуваются всё больше по мере новых слов. Патил хихикает.

Уж лучше меня съест огонь,

Чем я к ним прикоснусь.

А может, сжарит их дракон,

Тогда я улыбнусь.

      — Я убью его!

Нет для меня такой цены,

Какой не смог бы заплатить.

Идите нахрен, пацаны,

А Поттер — подавись!

      Под смех и аплодисменты невпопад Гарри подрывается с места и несётся к Малфою, который ухмыляется во весь рот и театрально кланяется публике.       — Иди ты сам нахрен, Малфой, — пихает его Гарри в грудь. — Чёртов ублюдок!       — А в песне совсем другие слова, — веселится Драко, но всё-таки машет всем рукой. — До завтра.       Никто уже не обращает внимание на Поттера, когда Уоррингтон начинает играть новый мотив.       — Нет, пошёл ты! Пошёл ТЫ, Малфой!       Незаметно поднявшись с места, Гермиона скрывается в сумерках леса, исчезая вслед за новым напарником.

***

      Он разводит огонь и падает на ступени домика. От веселья не остаётся и следа, потому что с самого начала ничего смешного в этом не было. Драко всего лишь пытался выплыть привычным способом.       Он пролистывает тренировочный план на завтра, но мысли крутятся совсем в другой плоскости. Не стоило соглашаться на безумную идею Грейнджер. Что-то подсказывает, что остаток семестра будет тяжёлым. И для него, и для неё. Похлопав по карманам, Драко достаёт чуть мятую пачку «Кэмэл» и, прикрывая ладонью, прикуривает сигарету.       — Тебе надо притормозить, — доносится позади, и Драко закатывает глаза. — Это выглядело грубо.       Не оглядываясь, он выпускает кольцами дым — спокойно и непринуждённо, хотя сердце делает скачок. В какую игру они играют? Драко может сказать, что да — чёрт возьми, Грейнджер вызывает интерес. Но что насчёт неё? Плещется ли в её глазах хоть что-то, когда он чувствует на себе тяжесть чужого взгляда? Нравится ей или она думает, какой он придурок? Драко не знает. Слишком сложно, как попросить назвать разницу между мокачино и латте.       — С каких пор ты раздаёшь советы? — в нём появляется непонятно откуда взявшаяся агрессия.       Прямо чувствует, как она замирает. Хочется послать её подальше. За каким дьяволом она притащилась? Но с другой стороны, он желает, чтобы Грейнджер села рядом, наплевав на попытки избавиться от неё.       — Я буду чай, — говорит она, наконец выходя на свет. Тянется, как мотылёк.       Не глядя, он взмахивает палочкой. В домике гремит посуда, бьётся чашка о блюдце, кипит вода. А рядом шуршат бумаги, будто она всегда таскает с собой книжки.       — Готово, — произносит Грейнджер, протягивая свиток с министерской печатью. — Твоя подпись, Малфой.       Драко надеется, что он тоже готов.       Она садится вместе с ним, следит за мерцающим сиянием огня. Стряхнув пепел, Драко разворачивает пергамент, где из всего списка фамилий Грейнджер поставила жирную галочку напротив его имени. Пустует окошко Поттера, Уизли, но не его. Он крутит палочку в руке — Мерлин, помоги не облажаться! — и ставит подпись. Краем глаза замечает, что она грызёт костяшки пальцев, следя за ним.       — У меня аж пульс подскочил, — кисло говорит он и проклинает свой чёртов язык.       Грейнджер усмехается, а потом её тёплые пальцы касаются его запястья и сжимают. Он давится дымом и смотрит на неё во все глаза. Ощущение оказывается таким острым, как лезвие бритвы.       — Ты не солгал, Малфой, — отвечает она, с шумом втянув воздух. — Сердце бьётся быстро. А вот и мой чай!       Драко пытается проанализировать ситуацию со всех сторон, насколько возможно, потому что на карту поставлена его карьера. Его жизнь. И он решает заплатить один раз и посмотреть, что из этого выйдет. Его задача — принимать мудрые решения. Поэтому он отодвигается от Грейнджер, пытаясь держать заточенное лезвие подальше от себя.

***

      Драко умывается холодной водой и рассматривает своё отражение в зеркальной глади озера. Он стал старше, о чём свидетельствуют небольшие морщинки, затаившиеся в уголках глаз. Глаза у него — как у отца. Когда-то Люциус смотрел на него сверху вниз, давным-давно. Тогда отец и бог были неразличимы. Такие далёкие, сильные и всезнающие. Может, когда-нибудь Драко тоже решит бросить всё и уедет жить за границу. Туда, где никто не слышал его имени, не знал, какой багаж он тащит за собой по сей день. Но пока не хочется: вероятно, история его ошибок всё же не так тянет на дно, как отца или мать.       Каждый шаг в новом мире даётся с трудом, потому что порой все силы уходят на то, чтобы держаться естественно. Он уже не оседает на пол, возвращаясь домой, и не остерегается посторонних, которые первое время после войны набрасывались на него в общественных местах. Его перестали замечать. И Драко этим доволен.       — Погода портится, — говорит Грейнджер, которая как хвост ходит за ним.       Спокойные воды озера отражают пасмурное небо, нависшее над их головами. Солнце скрылось вчера, когда они разбили палатку у подножия горы Сноудон. Ещё только утро понедельника, их первый выезд, а Драко уже дохлый, будто провёл тут месяц.       Грейнджер стоит, сложив на груди руки, и дрожит от холода. На ней и так уже два тёплых свитера и согревающие чары. Стены палатки дрожат под порывами ветра.       — Надо выходить, — он наконец поднимается, — вряд ли браконьеры сунутся сюда с наступлением вечера.       Пусть это не Эверест, но даже небольшие горы в сумерках таят много опасностей. Браконьеры, которые охотятся за яйцами валлийских зелёных драконов, прекрасно знают это. Их с Грейнджер задача — если не поймать их, то хотя бы найти лагерь. Снейп ясно дал понять, что возможные осечки понесут вероятные проблемы при дальнейшем распределении после выпуска.       — Я приготовила завтрак, — немного смущённо говорит она. — Не знаю, что ты обычно ешь, но, в любом случае, лучше отправиться на сытый желудок.       Пока их общение строится на сплошной неловкости, и перешагнуть этот барьер оказывается не так просто. Так же, как и находиться с ней вдвоём. Нервирует.       Он плетётся за ней в палатку, уже по запаху определив яичницу с беконом и тушёную фасоль. Они садятся за стол друг напротив друга. Вот так шутка: если бы ему сказали, что придётся есть стряпню Грейнджер, то он бы ответил, что вся еда съедобна, но в случае с ней — возможно лишь раз в жизни.       — Почему Уоррингтон выбрал Падму? — спрашивает она, откусив кусочек тоста. — Мне казалось, вы будете работать вместе.       — Вероятно, потому что она ему нравится, — пожимает плечами он. Всё-таки Грейнджер сожгла яичницу.       — Мне казалось, ему нравятся только её ноги.       Драко поднимает глаза и усмехается:       — Не будь ханжой. У каждого свои предпочтения, к тому же у Патил действительно неплохие ножки.       Кажется, Грейнджер смущается. Какое-то время они едят в тишине, нарушаемой лишь звоном столовых приборов да порывами ветра. Ночь будет холодной, осень медленно, но верно вступает в свои права.       — А какие предпочтения у тебя? — неожиданно спрашивает она.       И Драко рассеянно смотрит на её румяные щёки.       — Э-э, в смысле каких я предпочитаю девушек?       — Ну… да.       Едва ли ответ «я предпочитаю тебя» добавит им лёгкости в общении, к тому же он решил держать заточенный край бритвы подальше от себя. Поэтому Драко пользуется стандартной фразой в надежде, что Грейнджер поймёт это.       — Знаешь, мне нравятся блондинки с большими глазами и длинными ногами, — полушутя сообщает он. Но она не закатывает глаза и не смеётся. Будто правда обдумывает услышанное.       Когда они, накинув непромокаемые плащи, выходят из палатки, на улице накрапывает мелкий дождь. Ноги скользят по камням и пожухлой траве. Должно быть, в ясную погоду от зрелища захватывает дух, но под противной моросью лицо и вовсе не хочется поднимать.       Им предстоит прочесать небольшой лесопарк в поисках лагеря браконьеров. Добыча драконьих яиц — непростая задача, обычно прежде, чем они сумеют достать хотя бы одно яйцо, может пройти неделя. Матери не спускают глаз с кладки.       Но идти в тишине тоже не хочется.       — А что скажешь ты, Грейнджер, насчёт предпочтений? На первом курсе академии ты вечно таскалась с Уизли.       — У нас ничего не вышло, — угрюмо отвечает она, явно желая закрыть тему. Но идти ещё долго. Едва ли браконьеры разбили лагерь на открытой местности.       Сорвав жёлтую травинку и отправив в рот, Драко принимается лениво жевать её.       — Плохо целовался?       Грейнджер прячет волосы под шапкой, задумчиво глядя под ноги, но даже это не мешает ей поскользнуться на валуне, сдирая с него моховой покров.       — Нет, дело не в этом, — и сдаётся: — Ладно, возможно ты поймёшь. Я знаю Рона с детства. Давала списывать, иногда что-то делала за него. К тому же нас объединяет большое прошлое. Да, влюблённость была, не спорю, но потом я поняла, что это абсолютно всё тот же Рон — мой друг, но только теперь с ним придётся ещё и… Ну, понимаешь.       — Спать, — подсказывает Драко. — Судьба и правда незавидная. А если учесть твой характер, то и трахаться тебе приходилось бы за двоих.       — Заткнись!       Она возмущённо бьёт его по руке, но у самой искрятся глаза.       — О, не смущайся, — смеётся он, а потом добавляет: — Предпочтения, Грейнджер.       — Да нет у меня никаких предпочтений! Человек либо нравится, либо нет.       — Ещё скажи, что не проходила тесты в «Севентин». Сто два вопроса, которые помогут тебе разобраться. Танцы — как соблазнить юношей и быть в шоколаде.       Наконец она закатывает глаза и прыскает со смеху:       — Да-да, и постер Драко Малфоя на восьмой странице.       — Вот видишь, ты знаешь, про что я, — довольно говорит он. — А у тебя есть мой постер?       — Мечтай, — цокает она.       Постеры и статьи с ним мелькали одно время, но отнюдь не в таком занимательном контексте. Как правило, они были связаны с его прошлым Пожирателя смерти. Ничего увлекательного. Тысяча галлеонов за голову. Столько он стоил в конце девяносто восьмого. После ареста отцовских счетов Драко и сам хотел сообщить о себе. Неплохая история, но всё же не та, которой хочется поделиться. Да Грейнджер и сама знает.       Они спускаются в низину, где становится ещё темнее. Деревья тянутся длинными рядами, словно солдаты, а мелкие кустарники цепляются за одежду. Кажется, будто воздух здесь стоит на месте: тепла тут нет, но и холода тоже. Спустя полмили они чувствуют дым.       — Такие беспечные, — вполголоса произносит Грейнджер. Они обмениваются взглядами.

***

      К ночи ветер немного утихает и не мешает языкам пламени лизать поленья и ветви ольхи. Вытянув ноги ближе к костру, Гермиона почти расслабляется под воздействием умиротворяющего тепла. Но не совсем. И виной тому сидящий рядом Малфой. Вообще, в мыслях она уже давно называет его по имени. Однажды, в полумраке своей спальни, произносила его несколько раз, пробуя на вкус.       Не будь она увлечена им, то наверняка общаться было бы гораздо проще. Но её будто втянуло в чёрную дыру. Гермиона сидит как идиотка и не шевелится; шея совсем онемела. Ей так хочется посмотреть на Малфоя, что сил нет. Каждый раз, когда она думает про это, сердце падает куда-то вниз.       Глаза механически движутся в его сторону, как у куклы Чаки из ужастика. Просто смешно. Потому что Малфой косится в ответ. Из горла вырывается какой-то задушенный смешок.       Первое место за самый неловкий момент забирает она.       — Слушай, Грейнджер, — говорит Драко, прочистив горло. — У меня с собой есть несколько банок лагера. Я подумал, если ты не собираешься разложить свою передвижную библиотеку сегодня, то мы могли бы выпить.       — Хорошо.       — Если хочешь, есть вино, — добавляет он, скрестив руки на груди.       Она выбирает пиво, и пока Малфой исчезает в палатке, переводит дыхание. Сгибается, будто из неё выпустили воздух или профессор Локонс из-за ближайших кустов лишил костей, как некогда произошло с Гарри. Но так же быстро выпрямляется, первым делом приводя волосы в порядок.       — Завтра с утра в последний раз наведаемся к их лагерю, — на ходу бросает Драко, — и передадим координаты аврорам. Задание практически завершено благодаря скудоумию этих тупиц.       Одна из лучших черт Драко Малфоя — чёткое соблюдение инструкций. Будь её напарником Гарри, то они бы наверняка сейчас лежали на сыром мху, ожидая, когда браконьеры уснут, чтобы напасть на лагерь. На следующий день Снейп бы внёс в личные дела выговор и в дальнейшем они патрулировали бы Лютный в идиотских касках, как парочка безмозглых констеблей.       Драко передаёт ей пиво, аккуратно налитое в стакан, да так, будто слоя пены и вовсе нет.       — Со вкусом заботы, Грейнджер, — подмигивает он и смеётся.       Гермиона смущается, но тоже смеётся. В этот раз Малфой садится рядышком, задевая её ногу своей. И это, кажется, усиливает магнитное поле между ними. Возникает чувство, что даже кровь несётся быстрее, а лёгкие не успевают качать воздух.       Она выхватывает его закрытую банку и поочерёдно прикладывает к щекам:       — Жарко, — благо румянец можно списать на происки костра.       Малфой тупит взор, когда она передаёт банку обратно, открывает, сразу же прикладываясь к ней.       — Может, нам стоит звать друг друга по имени? — спрашивает она.       — Спустя столько лет?       — Какая разница? — пожимает Гермиона плечами. — Если мы планируем и дальше работать вместе, то мне было бы комфортнее обращаться к тебе по имени. Что думаешь?       Когда его рот открывается, чтобы дать ответ, они слышат мелодичный рёв со стороны горы. Не проходит и секунды, как над ними, раскинув огромные крылья, проносится дракон. Должно быть, он прилетел на водопой. И к большому счастью, их лагерь скрыт от посторонних взглядов. Но дрожь всё равно пробегает по телу.       — Посмотрим ближе? — шепчет Драко.       Повинуясь его руке и оставив напитки, они тихо продвигаются ближе к озеру, где с помощью лап дракона в воде тает луна, точно кусок масла. Животное тяжело дышит и между глотками выпускает в воздух большие облака пара. Длинный хвост бьёт пару раз по земле, а потом дракон начинает водить шеей по водной глади, прежде чем с громким всплеском рухнуть на спину.       — О боже! — испуганно восклицает Гермиона. — Он же…       Драко, который стоит немного позади, молниеносно закрывает ей рот ладонью. Животное резко поднимает голову, будто может слышать их из-за стены, защищённой заклятиями. Ноздри раздуваются, втягивая воздух.       — Тише, — шепчет он на самое ухо. — С ним всё в порядке, он играет.       И пока дракон охлаждается, к Гермионе возвращается прежний жар. Только теперь её облизывает не тепло костра, а ощущение рук, дыхание Драко, его аромат. К удивлению, одна его рука уже обнимает её за ключицы, притянув спиной к мужской груди. Первый вдох — самый глубокий. Как будто Гермиона вырывается из-под воды на поверхность. Сердце заходится быстрыми ударами, Малфой наверняка чувствует. Это больше нельзя игнорировать. Молиться, чтобы он не разрушил её здравомыслие, словно хлипкий домик, в котором она прячется. Ей кажется, что стоит Драко дунуть, то всё полетит к чертям: песчаный фундамент, хрупкие палочки и соломенная крыша.       Но Гермиона поворачивается к нему сама. Он хмурится, пока взгляд мечется с глаз на губы. Очередная вспышка волнения прокатывается по телу, вызывая мурашки.       Она привстаёт на цыпочки и целует первой. Её с силой зажмуренные глаза и его мягкие, горячие губы. Гермиона не верит в реальность происходящего, пока Драко не отвечает на поцелуй. И это уже не робко. Обхватив её за бёдра, буквально припечатывает к себе. Настойчивый язык проникает в рот. Сердце должно остановиться, просто не выдержав этой бешеной скачки.       Он кладёт ладонь ей на макушку, и Гермиона не сдерживает порыв — потереться о руку, точно кошка. Так, будто сто лет не гладили. На миг она открывает глаза, чтобы увидеть мириады звёзд, раскинутых на небосклоне. Безумно приятно знать, что человек, к которому ты жмёшься, разделяет твои ощущения.       Драко пальцем оглаживает контур её губ, а его затуманенный взгляд пристально следит за ней. Гермионе всё больше хочется улыбаться. А ещё прикусить его палец. Что она и делает. Тоже как кошка, долгое время лишённая ласки. Прикусывает кожу на мягкой подушечке. А потом обнимает за шею. Они смотрят в глаза друг другу.       — Слушай, или тебе так нравится лагер, — ухмыляется Малфой, — или даже я.       Гермиона тихо смеётся, проходится носом по его щеке, где уже чувствуется щетина, достигает уха, говорит тихо:       — Я не сделала ни глотка, Драко.

***

      Полы синих министерских мантий развеваются, когда они бодрым шагом взбираются на склон. Серые тучи проплывают по небу, очевидно направляясь куда-то в сторону Ливерпуля. Неплохой выбор. Он бы мог назначить там свидание Грейнджер.       — Просто отличный ход, чтобы заставить нас работать лучше, — говорит Гермиона, качая головой. — Оливер Вуд рассказывал, что они проделывают этот трюк с напарником каждый год.       — Считаешь, что Снейп обвёл нас вокруг пальца?       Она смеётся:       — Как котят. Хотел, чтобы все показали способность уживаться друг с другом. А ты хотел с ним работать?       — Я думаю, что успех ценен лишь тогда, — высокопарно отвечает Драко, — когда человеку есть с кем разделить его.       Гермиона усмехается, приподнимая брови.       — Заголовок сентябрьского номера «Севентин»?       Он салютует ей.       Всё оказалось просто. Стоило им сдаться, как неловкость прошла. Наверное, эта игра в гляделки не могла продолжаться вечно. Но ему обидно, что именно Грейнджер сделала первый шаг. Хотя мысль, что ей сносило крышу даже больше, разливается приятными волнами удовольствия. Драко Малфой — неотразимый красавчик и…       — Болван, — вздыхает она, когда он чуть ли не врезается в дерево.       Должно быть то, что он в паре с Гермионой — подтверждение его новой личности. Такая девчонка никогда бы не выбрала того, на кого нельзя положиться. Он много трудился, стараясь стереть из памяти тот образ, который отложился в головах людей. Тысяча галлеонов. Ему бы хотелось, чтобы теперь его голова не стоила и сикля. Ему не обязательно побеждать. Но драться надо.       По дороге до лагеря браконьеров они обсуждают оставшиеся до выпуска занятия; вспоминают, что было хорошего, как это обычно бывает. Однако им не терпится получить серую форму авроров, в одном из карманов которой будет лежать заветное удостоверение.       — Но мне бы не хотелось, чтобы ты опекал меня, — деловито говорит Грейнджер, когда они переплетают пальцы. — На работе я хочу быть настоящим напарником, договорились?       — Без проблем, — пряча улыбку, отвечает Драко. — К тому же, я буду меньше переживать, если твоя задница будет крутиться где-то поблизости.       Неожиданный хруст веток заставляет их замереть. Они как по команде достают палочки. Тишина звенит в ушах, когда, прислонившись спинами друг к другу, озираются по сторонам. Гермиона делает несколько взмахов — и маленькая выдра рассеивается в воздухе. А затем из-за дерева вылетают сразу несколько вспышек, которые Драко блокирует, отмахнув рукой.       — Вы ещё нахрен кто такие? — обладатель грубого баса появляется внезапно. От деревьев отделяются ещё шесть человек.       Все они в одежде камуфляжного цвета с походными рюкзаками за плечами. Палочки выставлены вперёд. Они задыхаются, словно пробежали кросс. Драко с лёгкостью узнаёт их главаря — видел на доске розыска в Министерстве. Что ж, возможно, Снейп будет недоволен. Вряд ли стычки получится избежать.       — Мы из Министерства, мистер Купер, — отвечает он и кивает на сумку, которую бородатый мужчина прижимает к себе: — Что прячете?       Ответом на вопрос служит разъярённый рёв над головами. Кроны гнутся от взмахов гигантских крыльев.       — Это студентики, Дэйв, — нервно смеётся один из мужчин. — Проваливайте, пока кости целы.       Глаза браконьеров мечутся от верхушек деревьев и обратно к ним. Очевидно, мама-дракон сразу заметила пропажу и пустилась вслед за недоумками.       — Отдайте яйцо, — Грейнджер тычет палочкой в главаря.       — Что, твоему приятелю не хватает? — ухмыляется Купер. — Тогда оставайся с нами, детка.       Грейнджер без предупреждения посылает в него бледно-жёлтую молнию. И Драко приходится вступить в бой следом. Вспышки заклинаний освещают стволы деревьев, явно привлекая к себе внимание дракона. Потому что тонкая струя огня разделяет пространство и поджигает кустарники и листву на земле.       Драко утягивает Гермиону за дерево, пока она сыплет и отбивает заклинания. Пользуясь моментом, он использует Акцио на яйце, которое почему-то остаётся без присмотра. Оно едва успевает грузом приземлиться в раскрытую ладонь, как всё внимание животного переключается на них.       — А ну стойте, придурки! — несколько мужчин несутся в их сторону, пока дракон, цепляясь лапами, пытается спуститься вниз.       Гермиона хватает его за руку.       — Бежим!       Они во всю прыть бегут вверх, прочь из низины, чтобы аппарировать без помех на открытой местности. За спинами слышатся голоса, наполненные азартом погони. И эти голоса вкупе с огнём, который чуть ли не касается пяток, распаляет Драко. Каждая его клетка ликует — вот оно! То, о чём он мечтал. И, конечно, ладонь Гермионы в его руке. Без дозы адреналина они сегодня не останутся.       И вот деревья кончаются, но вместе с ними, приблизительно через два ярда, неожиданно заканчивается и земля.       — Вот дерьмо! — кричит Грейнджер, оглядываясь назад, а потом смотрит в небо. — Бросай яйцо вверх, Драко!       Он тоже успевает заметить цепкие когти, которые вот-вот открутят им головы. Но видимо зоркий взгляд дракона успевает разглядеть своё сокровище и их обдаёт только воздушным вихрем.       — Через минуту здесь уже будут авроры, Грейнджер! — Драко пялится на оставшийся клочок земли. — Скажи, ты думаешь о том же, о чём и я?       Она нервно смеётся. Из-за деревьев появляются Купер со своей шайкой. Они явно недовольны, потому что на кончике волшебных палочек загораются зелёные огоньки.       — Я не знаю, но давай проверим!       Сплетая пальцы рук на ходу, они срываются с места и бегут к обрыву. Всё как фильме. В том самом вестерне. У них есть мгновение, чтобы собраться перед решающим прыжком. И они прыгают. Застывают на миг на самом пике подъёма. Всё замирает на долю секунды, пока они летят, раскинув руки, словно крылья.       Но вместо титров — растворяются в пространственно-временном вихре, аппарируя.