токийский пациент

Его будит шум со стороны шкафа с лекарствами. Кто-то в темноте сносит полку с противовирусными и антибиотиками. Огай привычно тянется к скальпелю и замирает. В неясном свете мигающей светодиодной лампы, рядом со шкафом шарится хмурый пацан, которого не так давно привезли вместе с компанией обгоревших мафиози. — Интересно, — Огай склоняет голову на бок и смотрит на своего непутевого пациента. — В твоем состоянии я бы взял морфий. Позволь узнать, что ты ищешь в ящиках с лекарствами? — На какой полке анальгин? — говорит это чудо природы с сильным осакским говором. Которого не было пары дней назад, когда он матерился от боли валяясь на жесткой койке подпольной клиники. Но это так… Лирика. — Интересный выбор, — Мори заинтригован, без шуток. Он собственно и заинтересован, как кто-то с такими ожогами продолжает нормально функционировать, но нормально тут явно не про ситуацию. — Третья полка в стеклянном шкафу, да вон там. Молодой человек бормочет что-то отдаленно напоминающее «спасибо». С ужасным осакским говором. Господи, не знал бы что он умеет говорить иначе, поверил бы, что пацан прибежал в Йокогаму из тех краев. — А куда делся чистый Токийский акцент? Ругаешься ты на нём великолепно, я вот некоторых фраз за всю жизнь свою не слышал. Холодные бирюзовые глаза внимательно рассматривают Огая с ног до головы. Словно мальчишка взвешивает в своей голове стоит ли притворяться дальше. И насколько крупный игрок перед ним. Ничего. В игру в гляделки можно играть вдвоём. Тем более опыта у него чуточку больше, чем у парня. Мори тянет губы в уставшей добродушной улыбке, складывает пальцы в замок и уютно устраивает на них подбородок, обманчиво лениво продолжая наблюдать за чужими действиями. — А скобы? — потеряв весь интерес к притворству уточняет парень, сгребая с полки весь имеющийся анальгин и парацетамол в довесок. Анальгин не очищенный, парацетамол вызовет проблемы с печенью при длительном употреблении… И стоит ли об это говорить тому, кто живет не благодаря, а вопреки? — Ну это уже наглость, молодой человек. Токийский пациент жмет жилистыми костлявыми плечами и прячет руки в широких карманах дрянного плаща, скобы не та вещь которые его сильно интересуют. Спросил, видимо, чтоб было про запас. Мори смотрит на жуткие ожоги Токийского пациента. Где-то слабее, где-то сильнее… На руках идет некротическое отторжение тканей четвёртой степени. Странно, что нет запаха гниения. Странно, что пацан не живёт на сильных обезболивающих для того чтобы просто дышать без боли. — Спасибо что подлатали, — вежливый ребенок. На улице не так давно. Может полгода, где-то на вскидку. Максимум год. Мори испытывает иррациональное желание придержать пацана в клинике под надуманным предлогом, да только это бесполезно. На такого много сил пригодится и не факт, что что-то путное получится. Таких обрабатывать надо до пубертата, потом поздно. Вот и с Токийским пациентом поздно… — Не за что, — мягко улыбается мужчина. — постарайся больше не сжигать людей портовой мафии. Пациент только хмыкает в ответ. Скобы, к слову, он тоже прихватывает с собой. Из медицинского золота. Мори бы возмутиться, да не хочется. * Позже Мори Огай размышляет над тем, стоит ли заманивать мальчишку с сильной огненной порчей под своё крыло. И не пригреет ли он под боком второго Дазая. Потом… Рассматривая его хмурый профиль среди ряда «Овец», думает он. Может быть потом. Сейчас у него есть другие приоритеты.