Сожги да воспылай

      Пак Чанёль отлично помнил свой первый день в академии стихий: он был ещё совсем уж сопливым ребёнком, который не знал, куда его привезли родители, знал лишь, что от его прикосновений разные вещи могут загораться, но потом быстро тухнут. Его с радостью приняли преподаватели, всё объяснили, и первые лекции, если честно, были тяжелы для его восприятия, потому что родители слишком тщательно скрывали, что сами были магами. Чанёль долго плакал в комнате общежития, когда ему сказали, что его показатели магии слишком малы, чтобы даже дотягивать до семи лет, но в обычных науках, человеческих, так сказать, его показатели были одними из самых высоких. Он был хорош в теории, но в практике был полнейшим нулём, отстающим, и оставался таковым, пока не выяснил, что все его одноклассники перед тем, как отправиться в академию, делали одно и то же, что он не делал.       Они все кого-то убивали своими способностями.       Чанёль слышал много рассказов о любимых домашних животных, которые пылали, как факелы, на глазах у плачущих детей, о ком-то из родителей или бабушек и дедушек, кто случайно попался под руку во время страшного гнева. Пака пугало, что он мог кого-то убить своим прикосновением, просто вложив в него чуть больше ярости, и даже ради этого, когда стал старше, купил перчатки без пальцев в специальной лавке, чтобы защитить каждого, кто будет находиться слишком долго рядом с ним, слишком близко к нему. Сверстники смеялись над ним, называли неудачником, а потом просто смирились — если Чанёль не обращает внимания на их смешки, а просто учится, постигает что-то новое и может единственное, что сделать, это зажечь сигарету взглядом.       Всё это продолжалось до того момента, пока в академии не появилась новая преподавательница по имени Вэнди Сон, которая сразу взяла под контроль класс Пак Чанёля и оставила впоследствии в груди двадцатилетнего парня огромную зияющую выжженную дыру.       Женщина буквально только что окончила университет стихий и ей предложили вакантное место в академии, где она сама когда-то училась. Её разместили в учительском крыле, и Чанёль, как один из самых ответственных молодых людей, присматривающих за общежитием в отсутствие смотрителя, помог пронести её два больших кожаных чемодана до комнаты.       — Что ж, благодарю за помощь, — проговорила Сон, усаживаясь на кровати. — Наверно, мы с вами увидимся уже на уроках, так ведь?       — Конечно же, госпожа.       Вэнди Сон, как потом Чанёль рассказывал одноклассникам, сидя в гостиной при общежитии, где палил во всю силу огонь, пускай магия согревала изнутри, отличалась утончённостью и изысканностью. Её длинные светлые волосы обрамляли прекрасное лицо с тонкими чертами, на которое хотелось смотреть, которым хотелось любоваться, а дорожный плащ пускай и был на подоле запачкан, всё же отличался чистотой и идеально подходил по размеру девушке. Она выглядела как путница, случайно забредшая в общежитие, разбирающая сейчас вещи и пытающаяся понять, как ей правильно себя вести с обучающимися: вспыльчивыми до невозможности, не умеющими управлять стихией огня. Забавно, но молодому специалисту в области стихийной магии дали предмет, связанный именно с управлением огнём, и Вэнди пускай в дороге продумала, как что будет делать, но в первый учебный день, когда надевала плащ, долгое время стояла перед зеркалом.       — Я всё смогу, — проговорила она себе твёрдо, коснулась витой рамы пальцами и гордо вздёрнула нос. — А если не смогу, то пусть меня сожгут мои же ученики.       Многие фразы-обещания порой говорить не стоит — они имеют печальное свойство сбываться.       За завтраком, на который подали простую кашу, много овощей и тёплую воду, было тихо, как всегда, даже самые маленькие обитатели академии ни о чём не говорили, ничего не обсуждали. Все приёмы пищи у них сопровождались тихим бормотанием шамана, который говорил, что они все должны думать о том, что еда — это дар богов огня и блажь самой главной богини Тхари, изображения которой висели везде, где только можно. Вэнди помнила эту атмосферу с детства, и кажется, ничто с того времени не изменилось, только учителя постарели и дети сменились; поклонившись шаману и задув тёмные свечи на столах, педагоги удалились в свои кабинеты для приведения собственных столов в порядок. У учеников было ещё минут пятнадцать, чтобы посидеть на подоконниках, а потом дойти до учебных классов, но Чанёль одним из немногих потянулся к коридору. Он хотел дойти до кабинета педагога, который с сегодняшнего дня будет у них работать, посмотреть, как она готовится к уроку, а может, он даже хотел помочь ей, вновь заговорить и услышать её прекрасный томный голос. Во всяком случае, выпускник, доучивающийся свой последний год в академии и, к огромному стыду родителей, не способный в полной мере овладеть магией огня, вошёл в учебный класс Вэнди Сон.       Он пока был голым — за кафедрой не висело ещё знаков отличия и грамот, на стенах не располагались какие-либо плакаты, а книги не заполняли бесконечные шкафы. Чанёль слышал в тишине свои твёрдые шаги, и только когда он поравнялся с первыми партами, девушка подняла на него свой взгляд, немного грозный, но задумчивый, будто она хотела остаться одна на это короткое время подготовки к уроку. Пак помялся, но всё же смело ступил к ней, вытягивая руку вперёд и кланяясь, будто бы желал пригласить учительницу на танец.       — Я вам вчера помог с заносом вещей, помните? — на его радость, Вэнди кивнула и положила на кафедру небольшую стопку книг. — Скажите, вы сейчас нуждаетесь в помощи?       — Честно говоря, нет, — это разочаровало парня, готового помочь, даже его плечи опустились, — но если вы просто хотите здесь посидеть, я не имею ничего против. Напомните только своё имя.       — Пак Чанёль, я староста класса, который сейчас у вас будет, — парень просиял, так как поймал улыбку Вэнди. — Только, госпожа Сон… — он замялся, не зная, как сказать о своей проблеме, а потом сделал новый шаг вперёд, пытаясь казаться более уверенным, чем есть на самом деле, — у меня есть проблема. Мои силы не пробудились окончательно, я… в этом стыдно признаться, но управление стихией я всегда заваливал.       — Помните самое главное правило? — Вэнди пересчитала нужные материалы и с облегчением выдохнула — всего хватает, не надо ни за чем бежать в общежитие.       — Сожги да воспылай, — с готовностью сказал Чанёль, чем вызвал кивок учительницы. — Но я… я не могу… я не убийца.       — Все мы в определённый момент становимся убийцами, Пак Чанёль, — по академии раздался протяжный звук органа, возвещающий о начале уроков. — Только кто-то убивает случайно, как мы, напитывая этим свою магию, а кто-то специально. Наши дела как стихийников даже в судах не рассматриваются — все знают, что мы это делаем лишь из-за огня внутри нас.       Кабинет начали потихоньку заполнять ученики, и Чанёль с излишней поспешностью занял своё место в конце класса, чтобы своим высоким ростом никому не мешать. Вэнди выглядела собранной даже с такого расстояния, можно было разглядеть каждую часть её лица, каждый взмах её руки и каждую неровность тёплого плаща — эта осень выдалась в академии очень холодной, а камины в кабинетах ещё не разжигали.       — Приветствую вас, — мягкий голос наполнил помещение, обволакивал каждого ученика и заставлял смотреть на молодую девушку, что не суетилась и вела себя спокойно. — Меня зовут Вэнди Сон. Я была приглашена работать в эту академию в качестве учителя, так как в прошлом я была лучшей ученицей здесь и окончила её с орденом «За огонь в глазах», — по кабинету пробежался ветром шёпот и быстро затих. Такая награда давалась только особо отличившимся магам, которые постигали себя на протяжении всего учебного пути и отличались прилежанием; не всем давались ордена, но Вэнди не шутила — отогнув плащ, показала висящий на груди небольшой орден в виде креста. — Я надеюсь, что в вашем классе есть хоть один маг, желающий получить такую же награду, как у меня, и я могу помочь вам с этим. Для того, чтобы я поставила отметку в ваши записные учебные книги, вы должны посещать все мои уроки, отличаться в практике и иметь высокие баллы у других учителей. Давайте начинать. Сожги да воспылай, — ученики хоровым шёпотом проговорили те же самые слова. — Давайте начнём с повторения, потому что, по моим сведениям, у вас не было данной дисциплины два месяца, вы находились на самообучении. Кто мне назовёт все правила управления стихией огня?       Чанёль поднял руку, а как только ему кивнули, он встал, упираясь ладонями в парту; по части теории он всегда был на высоте и, обладая низкими огневыми способностями, мог каждого поразить тем, что запоминал каждую полезную информацию, что поступала к нему.       — Сожги да воспылай, горелое не туши, за пожаром не наблюдай, у огня нет души, — словно небольшой стишок, проговорил Пак и сел на место, дождавшись одобрительного кивка.       — Всё верно, — проговорила Вэнди. — А теперь, пожалуйста, теорию огневой подготовки. Мне нужны два человека, которые расскажут наизусть все правила.       Этот урок, вводный, прошёл на отлично, пускай и был больше теоретическим, и девушка, и её ученики были довольны и в конце вежливо раскланялись. Чанёль вышел одним из самых последних, записав задание на дом, и слегка улыбнулся Вэнди, которая принялась обустраивать свой небольшой уголок. Она вешала грамоты, которые получала за время обучения, расставляла важные теоретические книги и учебники, а потом, как закончила, облегчённо выдохнула — боялась, что не сможет прожить и часа рядом с учениками, но всё прошло как нельзя лучше.       Закапал дождь по окнам, все ученики ушли со двора под своды академии или побежали в общежитие, чтобы там схватить зонтики и потом после ливня вернуться без лишних проблем. Вэнди присутствовала в это время на педсовете, где жгли свечи, так как электричество отключили в связи с погодными условиями, и заслушивала, что вводится обратно старая система наставничества. Учителя обязаны взять кого-то из отстающих под своё крыло, подтягивать его и всячески помогать, будь то теория или практика, и к концу года уже нужны результаты, которые покажут эффективность методики. Все покивали, поахали, так как это дополнительная нагрузка, как учебная, так и эмоциональная, и только приехавшая буквально вчера Вэнди Сон подошла и записала сразу ученика, которому точно необходима её помощь. «Пак Чанёль» — красовалось теперь на листке бумаги, где были перечислены фамилии и имена педагогов, и директор с удивлением посмотрел на девушку, ведь только пришла, не успела ещё даже все классы осмотреть, а уже выявила слабого, отстающего.       — Вы точно уверены, что вы сами готовы к системе наставничества? Она трудна, — проговорил директор, с сомнением посмотрев на Вэнди, которая оправляла мантию и задувала принесённую с собой свечу.       — Я сама в своё время попала под эту систему, когда училась в младших классах, — сказала в ответ девушка, — и представляю, что она действительно может помочь отстающему. Я готова взять и подтянуть Пак Чанёля по практической части магии, потому что задатки у него есть, теорию он знает, а практика — это приходящее.       Учителям дали три дня на обдумывание, и после того, как самый последний педагог вписал имя ученика, которому будет помогать, система наставничества начала действовать. Поздно ночью, когда после заполнения домашней работы на свиток было заполнено, Чанёль через собственный небольшой камин получил устное сообщение с язычком пламени, что он был выбран Вэнди Сон как отстающий ученик, нуждающийся в наставнике в области практического применения огненной магии. Конечно, после этого парень выскочил из комнаты, уже переодетый в футболку и шорты для сна, и помчался в сторону учительского крыла, где без проблем нашёл комнату нужного учителя. На стук никто не отзывался, даже на зов, и Пак понял, что сейчас, вообще-то, уже три часа ночи, явно госпожа Сон давно спит, но в конце коридора был замечен огонёк от свечи, и совсем скоро показалась та, до кого парень пытался достучаться.       — Пак Чанёль? Что вы тут делаете? — девушка была очень удивлена вторжению ученика и запахнула получше халат, украшенный чёрными кружевами, который оттенял её светлый цвет волос. — Вы уже должны спать. Если нас вместе заметят в учительском крыле, у нас обоих будут неприятности.       — Пожалуйста, всего две минуты, мне нужно поговорить с вами, — Пак сложил ладони в молитвенном жесте, пытаясь не замечать, во что одета учительница, её лёгкого смущения, но одна из дверей предательски скрипнула — и Вэнди буквально пришлось втолкнуть парня в свою комнату.       — Давай быстрее и возвращайся к себе, — проговорила девушка и уселась на кровать, указав Чанёлю на стул. — Нельзя, чтобы ты бродил по коридорам после отбоя.       — Это правда, что вы теперь мой наставник? — лицо парня сияло, и Вэнди серьёзно кивнула, будто бы была полностью готова к этому вопросу. — Я думал, за меня никто не возьмётся… понимаете, госпожа Сон, я же полное разочарование для всех, я так поражён вашей доброте, что…       — Хватит-хватит, — проговорила девушка и закинула ногу на ногу, слегка обнажив полные бёдра, из-за чего ученик немного затаил дыхание — сейчас он чувствовал мир особенно остро, и такие жесты он видел крупным планом. — Да, я теперь наставник, но я хочу завтра с тобой обсудить расписание наших с тобой личных занятий, узнать о тебе всё, что только можно.       — Я с удовольствием поработаю с вами, — Чанёль сделал резкое движение и оказался у колен учительницы, сразу беря её ладонь в свои большие руки и осыпая её поцелуями благодарности. Этот мальчишка для своих лет был не сдержан, вспыльчив, не приучен к приличиям, но в тот момент что-то шевельнулось в груди Вэнди, что задержала дыхание. — Спасибо большое вам, госпожа Сон. Вы — моя спасительница, с вашей помощью я смогу раскрыть свои силы как мага огня.       Они не сидели долго, нет, Вэнди через пару мгновений встала, зажгла щелчком пальца свечу и протянула её Чанёлю, тем самым намекая, что ему пора идти спать к себе. Ту самую свечу он и не вернул наставнице, оставил её на окне своей комнате в академии и глядел на неё тогда, когда становилось грустно и тошно, потому что лишь она и приносила ему радость в горькие ночи.       Уроки на завтрашний день пролетели незаметно, и в назначенное время после полдника Чанёль пришёл к своей наставнице, чтобы оговорить с ней небольшое расписание занятий. Было решено, что они будут встречаться три раза в неделю на буднях после ужина, выходить на полигон и там пробовать колдовать. Вэнди была сильным магом, за одну секунду щелчком пальца вызывала огненную сферу и бесстрастно отправляла его во врага, что демонстрировала на выпускных экзаменах и на небольшом спецзадании, где ей предстояло освободить здание от террористов. Конечно, в тот момент она была не спокойна, так как случайно могла сжечь и несчастных жертв, но справилась на отлично, как и остальные маги, которые помогли в обезвреживании преступников. Её тогда приглашали работать в органы правопорядка штатным стихийником, но Сон отказалась — ей больше по душе было преподавание, потому она с радостью отреагировала на предложение работать в академии, которую оканчивала в своё время сама.       — Вы же не считаете, что я полностью безнадёжен? — вдыхая аромат земли после дождя, Чанёль шёл рядом со своей наставницей в сторону асфальтированного полигона, где ученики раз в год показывали свои способности.       — Скольких людей ты убил огнём?       Этого вопроса Чанёль и боялся, ведь ему было стыдно рассказывать о таком; он вечно молчал, когда кто-то, обливаясь слезами, говорил о новом случайном убийстве, страдал и не мог ничего поделать — время вспять не повернёшь, мёртвых не вернуть. Он даже остановился, вспоминая всё, что было за эти годы, и жгучий стыд затопил вены огнём, обжёг, как сталь, а Вэнди просто глянула на него, осознавая, что это явно больной вопрос.       — Пятерых, — выдохнул Чанёль; ему было больно о таком говорить, потому что он убил больше всех своими прикосновениями, но так и не овладел магией огня в полной мере.       Вэнди потянула его дальше, в пролесок, куда тянула вертлявая тропа, чтобы потом выйти к полигону. Её голос прошелестел листьями «Расскажи», и Пак откашлялся — это был долгий и очень трудный рассказ.       — Я убил своего верного пса в десять лет, когда плакал, потому что мне было очень плохо, что всех всегда забирают из академии во время рождественских каникул, а меня — ни разу, а я тогда впервые приехал домой на каникулы. Я убил соседскую девочку в двенадцать, потому что она обладала магией земли и говорила, что я дефектный и ни за что не овладею магией огня, если буду распускать сопли. Я убил тётю в пятнадцать, когда она сказала, что моим родителям стоило от меня избавиться ещё в утробе, потому что такой ублюдок, как я, не достоин зваться даже начинающим магом огня. Я убил случайно почтальона в том же году, что и тётю, потому что поругался с отцом. И… в девятнадцать лет я убил отца в пылу ссоры.       Много, даже слишком много, и это заставило шестерёнки в голове Вэнди крутиться, думать, что же с этим парнем не так, почему, убив стольких своей магией, он сам не воспылал? Чанёль молчал весь путь до полигона, а как они дошли, встал напротив учителя, будто дожидаясь своего приговора, который из уст этой девушки будет звучать максимально уничижительно. Только он не знал, что Сон никак не хотела его обидеть или оскорбить, лишь хотела узнать его получше, чтобы разгадать загадку.       — Скольких людей я должен убить, чтобы научиться управлять силой? — вопрос прозвучал приговором, и Вэнди покачала головой — не в её силах давать ответы прямо сейчас.       — Давай начнём не с таких сложных вопросов, а попытаемся понять, весь ли ты расходуешь огненный потенциал, или он есть у тебя в запасах? — Чанёль не знал, как это проверяется, но на всякий случай подошёл ближе. — Сейчас я проведу небольшой эксперимент, не пугайся, пожалуйста.       Вэнди встала вплотную к ученику и прислонила руки к его груди, зажмурившись; её ладони засветились пламенем, вокруг Пака собрался оранжевый ореол, и в этот момент девушка раскрыла глаза. Она видела дремлющую внутри парня магму, что бурлила, взрывалась, но не выходила за пределы его тела, и почувствовала, как её собственные пальцы прошли почти в его тело, ошпарились о первородный огонь и с трудом вырвались из плена. С обожжённых ладоней слезала кожа, на них расцветали волдыри, и Чанёль испугался, кажется, по-настоящему: схватил учительницу за плечи, подул на её руки в тот самый момент, когда она начала плакать от боли, потому что она была нестерпимой, жалящей, поистине ужасной.       — Простите, пожалуйста, я не хотел, — взгляд парня метался по всему полигону и не хотел возвращаться на лицо Вэнди. — Пожалуйста, скажите, что это совсем скоро пройдёт, а то я не переживу, если ещё один человек пострадает из-за меня.       — Ты слишком милосердный, Пак Чанёль, — сказала Сон, отводя взгляд. — А милосердие порой настолько мешает магу, что от него просто необходимо избавиться. В тебе дремлет первородный огонь, и если ты попытаешься, ты сможешь его пробудить не только внутри себя, но и снаружи. Все твои убийства связаны с гневом, агрессией, скажи, ты испытываешь внутри ещё хоть какие-то эмоции?       — А какие можно испытывать? — по глазам Вэнди тот понял, что сказал только что полнейшую глупость, но сказанного не воротишь. — От меня настолько долго скрывали то, что родители связаны с магией, что, когда я случайно сжёг салфетку на столе руками, я долго плакал. Не знаю, что бы ответили на это психологи, но, наверно, это моя психологическая травма и я боюсь что-то или кого-то сжечь без собственного ведома.       — Мне следует проверить все твои чувства, кроме негативных, — Сон спрятала ладони в карманы, пускай они горели от боли. — Но сейчас я иду в медпункт.       Вэнди ходила две недели с перевязанными руками, но всё это время прилежно всех учила, а в особенности Чанёля, который стал уходить в себя и анализировать собственные чувства. Он знал, что ему чего-то не хватает, и один из кусочков пазла встал, когда его учительница, его наставница заболела и заперлась в своей комнате. Да, Чанёлю было воспрещено, как и остальным ученикам, ходить ночами по общежитию и проникать в учительское крыло, но он пошёл к Вэнди. Он не мог уже без неё, не представлял своей жизни и хотел быть с ней каждый день, каждый час. Совсем осторожно ступал он по половицам, отсчитал нужное количество дверей и без стука зашёл, держа в руках бумажный пакет с принесёнными продуктами — ученикам редко дозволялось покидать пределы академии, но Чанёль улучил момент и под шумок ушёл.       — Госпожа Сон? — девушка не спала и приподнялась на кровати. Её волосы были растрёпаны, лицо бледно, а плечи хрупки под ночной рубашкой, что она напоминала призрак. Чанёль осторожно придвинул к её постели стул, присев на него, и поставил свечу и пакет на стол. — Я тут вам гостинца принёс. Извините, что так поздно, но это лучшее время, потому что никто не ходит по коридорам.       — Я ценю твою заботу, Чанёль, но, пожалуйста, проводи ночи у себя в комнате, а не у меня, — но Пак всё равно перехватил её ладонь и слегка огладил костяшки пальцев. — Тебе нельзя здесь находиться, я не одета и слишком слаба, чтобы тебя принять.       — Мне не важно всё это, госпожа Сон, — Чанёль не сдержался и пересел к своей наставнице на кровать. — Я… я думаю, что безрассуден, но я влюбился в вас, кажется…       — Глупости, Чанёль, пожалуйста, иди в свою комнату. Спасибо за твои знаки внимания, я ценю твою заботу, но мы не сможем быть вместе, — горячий шёпот наполнил помещение, но даже он не помешал тому чувству, что испытывал Пак.       Но всё её тело, весь её облик говорил, что она готова была принять хоть чьи-то чувства, потому и не сопротивлялась, когда Чанёль осторожно коснулся её губ, постепенно углубляя поцелуй и вцепляясь в её плечи. Вэнди же держала его более осторожно, их разделяло только одеяло, и Сон нашла только через пару минут силы отстраниться и сделать глубокий вдох. Глупая, зачем же это сделала, теперь же будет во много раз труднее отвязаться от него, потому что он даст всем понять, что наставница — по-настоящему его.       — Считай, что я в бреду согласилась целоваться с собственным учеником, — Чанёль гладил её светлые волосы, лицо с тонкими чертами, а Вэнди только вздыхала и не могла сопротивляться, слишком уж этот ученик, отстающий, но при этом пылающий, ей нравился. — А теперь иди к себе, пожалуйста, и ложись спать.       Их отношения становились глубже с каждым днём, и пускай Вэнди до сих пор сопротивлялась, внутри она горела и тлела, когда в расписании следующим был именно класс Чанёля. Наедине с ним было невыносимее в разы — на полигон редко кто ходил, и Пак подолгу целовал её губы, сидя на траве, а она седлала его бёдра и не могла оторваться от его лица. Это было нельзя делать, это было банально запрещено всеми правилами, но казалось, что из-за этого день ото дня Чанёль пылал ярче, его способности проклёвывались всё сильнее. В один из вечеров, когда Пак выстрелил в неё огненной сферой, Вэнди села за стол в своей комнате и взялась за перо, царапая в небольшой записной книжке послание Чанёлю, которое вряд ли когда-то достигнет адресата. Всё было спрятано под кровать, и Сон вернулась к своей обычной педагогической деятельности, к своим лаврам, которые вешал на неё директор. Но всё же счастье и нечто хорошее не может длиться вечно, как и дождь за окнами академии, но однажды после ужина Пак тихо прокрался вместе с Вэнди в собственную комнату, закрыл дверь на засов.       Они целовались: долго, нежно, протяжно, и уже в тот момент Чанёль понял, что происходило что-то не то в его организме, и это даже не возбуждение, которое действительно было. Девушка спокойно снимала с себя одежду, помогала раздеваться любимому, и как только их тела соединились, Чанёль окончательно понял, что происходит, почему происходит и, главное, с кем это происходит.       Его кожа пылала, зажигая каждый волосок, каждую клеточку, и он понял, что это не просто он сам горел, это Вэнди горела, плача от боли, но стараясь сохранять спокойствие ради неё. Чанёль кричал, просил Сон хоть что-то сказать, но она только улыбалась и плакала, а когда её целиком обхватили в объятия языки пламени, никак не вредящие Паку, она обессиленными губами прошептала:       — Сожги да воспылай, — а Чанёлю ничего не оставалось, кроме как повторять эти слова, стоя на коленях рядом с рассыпавшимся в пепел телом любимой.       После этого его силы пробудились окончательно, и пускай до самого выпуска его считали слабым, день ото дня мощь огня усиливалась, и Чанёлю становилось трудно его контролировать. Казалось, никто его не осуждал за убийство учителя Сон, но он ловил повсеместно на себе взгляды, будто зверь. Он и выл по ночам в подушку, словно волк, не зная, что его слышат все соседи, пугал своими красными выплаканными глазами, но когда поступал в университет с отличными баллами, успокоился. Вэнди оставила в нём незаживающую рану, и он был полон решимости заменить её на педагогическом поприще, доделать её дело. Он постарался стать лучшим в своём потоке, держал себя в узде, когда это надо, распалялся, когда приказывали, и стал одним из немногих, у кого поздно пробудились способности и он научился быстро ими управлять.       — Благодарю вас, Пак Чанёль, вы были одним из лучших студентов. Нам поступило письмо из академии, где вы учились, не хотите ли вы занять там должность педагога по дисциплине «Огнеуправление». Не хотите ли попробовать?       — Хочу, — это был тот урок, что вела Вэнди, и Чанёль первым же подвернувшимся камином, собрав вещи, возник в академии, в кабинете директора.       Его провели в учительское крыло, выдали расписание и сказали посидеть чуть-чуть здесь, освоиться. Чанёль уже наизусть не помнил, в какой именно комнате жила Вэнди, но его заселили в пустующую, которую хотелось исследовать. Ничего о бывших жильцах не говорили стены, пол и потолок, но как только он принялся запихивать под кровать чемодан, он на что-то наткнулся. Это оказалось небольшой записной книжкой, обитой в чёрную кожу, и Чанёль открыл её на форзаце, чтобы прочитать там знакомое до боли в груди имя: «Вэнди Сон». Он пролистал страницы до той, где была небольшая закладка в виде пера, уже почти истлевшая и потрёпанная временем, и его глаза зацепились за строчки, что были выведены торопливым почерком его сгоревшей возлюбленной.       «Здравствуй, Чанёль. Я не знаю, через сколько времени ты найдёшь эту записную книжку и в каком состоянии ты будешь, но я хочу сказать, что ощущаю от тебя опасность и живу с этим чувством уже достаточно долго. Наверно, если ты это читаешь, меня уже нет в живых. Но знай же одно. Даже если ты не можешь себя простить, что убил меня, помни — без этого ты бы не стал полноценным магом, владеющим огнём. Следуй правилу "Сожги да воспылай" и будь счастлив».       Чанёль, кажется, впервые так горько плакал, потому что до сих пор не мог себе простить, что убил свою наставницу Вэнди Сон. Он жалел днями и ночами, не понимал, почему именно она, та, с которой он был счастлив, воспылала и позволила ему овладеть своими способностями. Если бы он только знал, что будет в будущем, никогда бы и ни за что не пришёл бы к ней тогда в комнату, не поцеловал, наверно, сохранил бы ей жизнь. Да, до конца жизни он остался бы неудачником, но что стоит владение способностями против человеческой жизни?       На следующий день к нему первым уроком зашли выпускники, все прилежные, одетые с иголочки, хорошие, и лёгкое дежавю окружило Чанёля, будто нечто такое уже было, пускай тогда он был ещё школьником. Он дежурно улыбнулся, рассказал немного о себе, а потом поспрашивал об общем уровне владения магией огня. Всё было относительно неплохо, когда после объявления о перерыве к нему не подошла миниатюрная жмущаяся девушка, которая опёрлась о кафедру и посмотрела на него, заставив сердце совершить кульбит.       Это будто бы уже было.       — Господин Пак… — девушка замялась и опустила голову вниз, а Чанёль уже понял, что она хотела сказать, понял буквально всё, — у меня есть небольшая проблема. Мои силы не пробудились окончательно, и я… управление стихией я всегда заваливала.       Это точно уже было.       — Напомни своё имя? — лоб покрылся потом, Чанёль чувствовал, что сейчас упадёт с кафедры, но схватился за неё всей пятернёй.       — Ким Йерим, господин Пак.       — Я помогу тебе, Ким Йерим, не бойся, обязательно помогу.       И если ему суждено быть сожжённым этой миниатюрной милой девушкой, повторив судьбу его Вэнди, то пусть так и будет. Во веки веков и во имя милосердной богини Тхари.