Золото дураков

Джагхед всегда пишет внутри своей головы. Всегда подбирает слова, фразы, эпитеты, описывая повседневную жизнь вокруг. И даже сейчас он плетет прозу о своём разбитом сердце, придумывая синонимы к скорби, сожалению и темной кипящей ярости. В своем уме он уже написал, что поцелуи Вероники будут на вкус как пепел. Как разрушенные остатки его когда-то горящей любви к Бетти или тлеющая бессильная ярость на Арчи. Ее язык скользит в его рот, и Вероника на вкус как сладкий кленовый ром и блеск для губ, и на короткое блаженное время он перестает писать, перестает думать и просто теряется в бездумном безутешном отвлечении. Чёрт, она отличное отвлечение. Она видела их, Бетти и Арчи. Вероника решила сделать сюрприз и заглянуть к Арчи на репетицию, и она увидела их песни, а также горячие поцелуи после. И конечно же она приходит к нему, чтобы поделиться секретом и своими страданиями, и наливает им немного рома. И когда разговор заходит на тему мести, Джагхед понимает, что лишь пожимает плечами и протягивает руку, чтобы отбросить непослушную прядь с её лица. — Да, — его собственный голос звучит хрипло от боли и горечи. — Поебать на них. Или скорее трахнуть ее. Боже мой, что черт побери она вытворяет с его пальцами внутри себя? Он ненадолго задумывается, может ли Вероника сделать тоже самое с шариком пинг-понга, что Джагхед когда-то видел в третьесортной порнушке. Но затем она обхватывает его член, кусает за плечо, и он совсем перестает думать. Они занимаются сексом, полным ярости и злобы, на диване в доме, в котором он живёт вместе с Бетти. А после, потому что праведная злость ещё горит в его груди, Джагхед ведет ее в свою спальню, которую он делит с её лучшей подругой и своей девушкой, и усаживает ее на смехотворно пушистый плед на кровати. Вероника трется о простыни, как кошка, метящая территорию. Это слишком сексуально, и Джагхед более чем готов ко второму раунду. Запах Бетти и тысяча воспоминаний окружают его, когда он небрежно толкается в Веронику. В его груди что-то ломается, и он удивлен, что никто не слышит хруста. Бетти солгала, она снова и снова говорила ему, что любит его, что он был единственным. Что его опасения по поводу Арчи были необоснованными. Она фактически заставила его поверить, что его неуверенность была параноидальной, сумасшедшей и несправедливой. Боже, Джагхед даже чувствовал вину за то, что сомневался в ней. Какой дурак. — Не сдерживайся, Джагхед, — шепчет Вероника в его влажные волосы, и он понимает, что плачет, уткнувшись в нежную кожу её шеи, когда безжалостно врезается в нее. — Я справлюсь, не сломаюсь. Не сдерживайся. Она проводит пальцами по его волосам и шире раздвигает ноги, приветствуя его грубые толчки. — У меня есть ты, — говорит она ему, и Джагхед всхлипывает и толкается сильнее, будто пытается вырвать муку из своего сердца и излить в неё. — Вероника, — он стонет её имя и хватает за бедра, чтобы проникнуть ещё глубже, его ритм прерывистый и сломанный, когда он трахает её изо всех сил. — Я знаю, все хорошо, — Вероника неловко целует его висок и поглаживает волосы. — Давай же, Джаг, не сдерживайся, сделай это. Он рычит в ответ на её слова. Но у него никогда не было причин сомневаться в ней, поэтому Джагхед ускоряет темп. Прижимая её бедра ближе и пропитывая Веронику слезами и спермой, Джагхед кончает серией небрежных толчков, выстанывая её имя ей в кожу. Вероника прижимает его к своей обнаженной груди и гладит по волосам, пока он не берет себя в руки. — Угадай, кто только что выровнял счёт? — шутит он, но чувствует, как отчаяние вновь наполняет его, когда Вероника отстраняется. — Что-то, что мы сможем противопоставить им сегодня же. Ее кошачьи и расчетливые глаза ловят его взгляд: — Или, — Вероника делает паузу и смотрит на него, будто решает, стоит ли его во все это впутывать. — Мы могли бы подать это блюдо в холодном виде. *** Её план дьявольски жесток и кровожаден. Гораздо хитрее, чем он мог себе представить. Он улыбается: по-хитрому, по-змеиному, когда она посвящает его в детали: — Да, — он воображает, что его голос превращается в змеиное шипение. — Давай, черт возьми, сделаем это. — Ты уверен, что потянешь, Джагхед? — Конечно, — огрызается он, хотя она и в праве задавать такие вопросы, сможет ли он сдержать свой пресловутый взрывной характер и ехидные комментарии достаточно долго. На самом деле, думает он, когда обнимает Бетти и дружелюбно предлагает встретиться с Арчи, это на самом деле довольно катарсический способ иметь дело с изменщиками. Бетти пытается оправдаться, чтобы не идти. Джагхед чувствует напряжение в её плечах и видит боль в её зелёных глазах. Он улыбается сладко-сладко: — Давай Беттс, Ви тоже там будет. Вероника — бесподобная актриса. Она ласкова с Арчи и дружелюбна с Бетти. Он подражает её стилю. Нежно целует Бетти в висок и похлопывает Арчи по спине. Улыбается, смеётся и играет свою роль, в то время как внутри он пишет горькие монологи о предательстве и изменах. Они тянут свою игру неделями, играя в идеальные вторые половинки и наблюдая, как вина поглощает их бывших возлюбленных. Это заставляет Джагхеда чувствовать себя менее беспомощным, менее глупым, менее обиженным, что он носит невидимые рога каждый божий день. И они трахаются. Поздно вечером они тайно встречаются, чтобы отпраздновать свои маленькие ежедневные победы на каждой горизонтальной поверхности La bonne nuit. А ещё они нарабатывают арсенал цифрового оружия для финальной битвы. Он снимает, как она отсасывает ему, давая пылкие комментарии на камеру о том, как она удивительна: — Черт, Вероника, у тебя самый невероятный рот на свете, ты любишь сосать мой член, не так ли? Боже, как ты хороша. Хорошая девочка, — она стонет, как порно звезда, и Джагхед называет её «идеальной маленькой шлюшкой», когда кончает ей на лицо, в то время когда она пошло облизывает губы на камеру. Вероника прислоняет камеру к стойке бара и раздевается, чтобы оседлать его прямо на деревянном полу, пошло выстанывая его имя и расхваливая его член. Да, это театрально, особенно когда они сочиняют фразы для сравнения, специально предназначенные для того, чтобы причинить боль своим бывшим возлюбленным, но эти слова не совсем ложь. Джагхед каждый день ждёт ночи и когда проскальзывает в клуб, конечно же после закрытия, когда Бетти и Арчи крепко спят, он точно знает, что Вероника ждёт этого, так же, как и он. Слова, что слетают с его губ, когда они трахаются, с камерой или без, все менее и менее надуманные, все более и более честные. — Боже, Ви, ты восхитительная, черт, не останавливайся, детка, — теперь он так её называет. — Пожалуйста, не останавливайся. Её хитрость восхищает, Вероника находит все новые и новые способы, которыми они пытают своих предателей. — Мы прилагаем усилия, — она снисходительно поглаживает ногу Джагхеда, и он закатывает глаза. — Мы можем быть никогда не станем такими друзьями, как вы, но мы научились ладить. Тем более, — лучезарно улыбается она Бетти. — Ты и Джагхед — настоящее воплощение эндгейма, а мы, — она с любовью смотрит на Арчи. — У нас все замечательно, не так ли, Арчикинс? Короткие мучительные взгляды, которыми перебрасываются Бетти и Арчи, в то время как они с Вероникой делают вид, что не видят, словно бальзам на душу. У него есть свои маленькие хитрости, которыми он делится с Вероникой. Например, как он укладывает Бетти в постель, заставляет её получить оргазм, а затем притворяется, что не может кончить. — Беттс, все хорошо, — он нежно целует её. — Честно, детка, ты не сделала ничего плохого, это было мило. Вероника откидывает голову и хохочет в ответ на его рассказ. — О, отлично сыграно, Джонс, я воспользуюсь твоей идеей и Арчи скоро получит своё «это было мило». Мысль о том, что Вероника до сих пор трахается с Арчи, пусть и чисто для мести, заставляет его сжимать челюсть. Не то чтобы он признавался ей в этом. А вот у Вероники нет проблем с честностью, она подходит к нему ближе: — Я ненавижу то, что ты должен трахать её, она этого не заслуживает, — она сжимает его член через джинсы, акцентирую свои слова. — Я найду ему лучшее применение, Джагхед. Вероника задирает юбку, склоняясь над стойкой бара: — Кончи в меня, Джаг, она этого не заслуживает, теперь это только для меня. — Когда ты кончаешь под Арчи, — он тянет её за волосы и рычит на ухо. — Ты думаешь обо мне? — Нет, — она отталкивает его лишь для того, чтобы она могла развернуться и притянуть его ближе. — Нет, я кончаю только с тобой. Черт возьми, о каком наслаждении может идти речь, когда меня откровенно тошнит. — А сейчас, — Вероника закидывает ногу ему на бедро и вновь насаживается на его член. — Хочешь дать мне то, чего он не может? Они начинают говорить о лете и что случится, когда Арчи с Бетти, наконец, расстанутся. Их разрыв наступает очень скоро, и они решают встретиться с ними в Попс для последнего разговора. Они с Вероникой садятся рядом на одну сторону кабинки, удивляя тем самым Бетти, что прибывает лишь на пару минут раньше Арчи. Когда все в сборе Вероника начинает: — Я уверена, что вам есть что сказать нам прямо сейчас. Я имею в виду, того, что касается вас двоих. — Ты знала? — глаза Бетти широко раскрываются и наполняются вопросами, когда она поворачивается к Джагхеду. — Джагги? — О да, — кивает он, слегка посмеиваясь. — Мы знали. — Я видела вас, — говорит Вероника, в её голосе звенит лёд. — На репетиции, когда вы по-видимому собирались друг друга съесть. — Ронни, — начинает Арчи. — Позволь мне объяснить. — Нет, позволь мне объяснить, Арчибальд, — её лёд оборачивается пламенем под гнетом долго скрываемой ярости. — Ты изменил мне с моей лучшей подругой, а ты… — она с отвращением переводит взгляд на Бетти. — Обманула своего парня с его лучшим другом. На самом деле объяснений здесь не требуется, — она выпрямляет спину и выглядит такой крошечный, но такой невероятно сильной. — Ты паршивый парень, а ты… — она полностью разворачивается к Бетти. — Лживая манипулятивная сука. Они говорили о том, как расскажут им. Может быть небольшой монтаж их видео, может быть просто скажут им, что они трахались всё это время, и это было потрясающе. Но сейчас Вероника поворачивается к нему со слезами на глазах, и Джагхед не чувствует, что их месть важна, что Арчи и Бетти важны. Важна лишь девушка в слезах, сидящая рядом с ним. Видео, моменты, которые они пережили, принадлежат только им, и Джагхед понимает, что не хочет делиться. Он понимает, что ему все равно на их оправдания, он больше не хочет видеть боль на их лицах от того, что они узнают, что с ними тоже играли, насмехались и обманывали в течение нескольких недель. Его волнует лишь Вероника. — Они того не стоят, — шепчет Джагхед, и она кивает. Не стоят их гнева, не стоят того времени, что они потратили впустую, слушая их извинения и даже не стоят их злобной мести. Не стоит ни единой слезинки на щеках Вероники. Вероника берет флешку с их домашними видео и говорит ему то, что он уже решил: — Это только для нас. Пошли. Они уходят, и Вероника больше не плачет. Она прижимается к его боку, и Джагхед обнимает её, благодарный, что она здесь, рядом с ним. — Мы будем в порядке, Джагхед, — говорит она ему. Его сердце — разорванный и кровавый беспорядок, едва бьющийся в груди, и сейчас ему кажется, что он никогда больше не сможет доверять людям. Но необъяснимо, нелогично, а может быть чудесно, когда её тело прижимается к его, а его прошлая любовь становится все меньше в зеркале заднего вида, Джагхед думает, что Вероника может быть права. *** То, что она всегда права, он узнает во все эти сладкие домашние годы между этим моментом и встречей выпускников Ривердейл-Хай через десять лет после выпуска, когда Джагхед понимает, что действительно отлично проводит время. Вероника была права, что они должны приехать и увидеть всех своих старых одноклассников. Она работает на невысокой должности в пиар-фильме, и Вероника ненавидит свою работу. Джагхед публикуют свой роман, и он расходится общим тиражом в триста пятьдесят экземпляров, и теперь он пишет для интернет-журнала за гроши. Реджи показывает всем свой ролекс, и Этель всем и каждому рассказывает о своей супер крутой работе юристом в Нью-Йорке. Джагхед и Вероника улыбаются и склоняются друг к другу, они не могут похвастаться рассказами о богатстве и успехе, но они им не нужны. У нее вокруг пальца блестит тонкая золотая полоска, а на его ребрах выбита витиеватая В. Бетти и Арчи тоже там, не Бетти вместе с Арчи, этот корабль затонул ещё до университета. И Джагхед больше не злится, как он может? Когда он пропитан счастьем до мозга костей. Он делает первый шаг, подходит к Арчи и протягивает руку: — Как поживаешь? Арчи на удивление одинок, уже в разводе, а у Бетти процветающая карьера и приятный, но ничем не примечательный парень. Вероника тепло улыбается, когда блондинка спрашивает их, как у них дела: — О, не так страшно, учитывая то количество шуточек, с которым я мирюсь ежедневно, — говорит она, и Джагхед слышит любовь в её легком дразнящем тоне, когда она шутливо улыбается в ответ на его ухмылку. — Вино очень помогает. Эта шутка только для него. По пятницам Вероника тяжело опускается на диван и откидывает голову, крича ему: — Муж, вино, сейчас, — и он наливает ей французское каберне, самая дорогая позиция в их еженедельном списке покупок, называет её избалованной богачкой и целует в лоб. Бетти слегка застенчиво улыбается: — Я рада. И мне очень жаль, что всё так получилось. — Бетти, — Джагхед боялся этого разговора, но не из-за того, что ещё что-то чувствовал, а просто потому, что они здесь для того, чтобы повеселиться, и ему не хочется никаких серьёзных тем. — Это было очень давно. Конечно, тогда было очень больно, все эти предательства… — Джаг, не будь таким драматичным, — фыркает Вероника, слегка шлепая его по руке. — То, что он пытается сказать — это не парься. Серьезно, оглядываясь назад, сейчас всё так, как должно быть. Джагхед хмурится, что она его перебила, и Вероника закатывает глаза и, несмотря на то, что она на каблуках, встаёт на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Он чувствует себя великодушным, когда говорит: — Да, как она сказала, не парься. Здорово снова видеть вас обоих, правда. Они даже заходят так далеко, что строят какие-то смутные планы, провести время вчетвером: — Мы должны наверстать упущенное, пока мы все в городе. Наверное, это даже не ложь — они много пережили с этими людьми, в конце концов, он вырос с ними. И кроме того, самое худшее, что Арчи и Бетти сделали с ними, принесло в их жизнь — лучшее, что когда-либо с ним случалось. Возможно они будут общаться, а возможно и нет, для него это не имеет значения. Все, что для него важно — это крошечный латиноамериканский фейерверк, что был для него сначала приятелем, потом лучшим другом (с чрезвычайно выгодными преимуществами), а затем любящей и немного властной женой. Вероника немного пьянеет и засыпает на его плече в такси. Да, — думает он, когда она пускает слюни на его пиджак, Джагхед позволит ей устроить встречу с их старыми друзьями, потому что сейчас все, что для него действительно важно — это Вероника. Когда-то он был дураком, а теперь у него есть она. Делает ли это её золотом дураков? Она ненавидит это прозвище, но Джагхед думает, что ей оно подходит. Красивая и удивительная, и люди тратят всю жизнь на поиски этого золота. Да, это подходит ей, его сокровищу, его прекрасному золоту дураков.