Анубис

И в момент когда её руки и ноги выгибались не в те стороны, когда из глотки лилась божественная кровь, когда глаза перестали видеть, Анубис опять очнулась. Её бедное изорванное платье покрылось грязью и пропахло чем-то мерзким, руки, да, впрочем, и всё её тело было грязным, протухшим и гнилым, а от прекрасных черных волос осталось лишь упоминание о былой красоте. Полудохлая девушка лежала на спине в какой-то грязи, в какой-то деревянной клетке, в каком-то ужасном месте. Это ужасное место звалось Дуатом. Отсюда не возвращались. По крайней мере так говорили, но Осирис мастак выходить за рамки дозволенного и утаскивать за собой других. Утаскивать в непроглядную, тягучую, словно западня, тьму. Так он и поступил с племянницей. Прямо у подножья огромного зелёного древа, как можно дальше от себя, от трона, располагалась клетка Анубис, созданная из корней дерева. Каждый день ровно в полдень и до самого вечера по одному приводились жрецы из храма Анубис. – Прошу... Осирис не любил неточностей. Ему необходимо было знать, когда, что и где всё будет. И тем более в собственном царстве был свой распорядок. – Умоляю, Осирис... С раннего утра был пересчет слуг, пересчет пыточных орудий, пересчет нужных ядов и душ, которым предстояло пройти проверку. Затем начинали основные пытки и разборки с грешниками. А в полдень отдельный ад для дорогой племянницы. После всё продолжалось до поздней ночи. Хотя в Дуате и непонятно, когда ночь, а когда день. Это как-то интуитивно понимаешь, проведя здесь слишком долго. – Молю, не убивай моих детей! – истошно кричала Анубис, проливая слезы, протягивая руки к жрецам через прутья, что-то неразборчиво шепча. – Госпожа! – Моя богиня! – Спасите! – Я не хочу умирать! Кричали, умирая в мучениях последние жрецы и жрицы, что самые первые, что крайние все, как один, надеялись на богиню. Но она не помогала, лишь смотрела, лишь кричала, лишь сама молила. Мертвые тела не уносили сразу. Лишь когда пол вокруг клетки был ими усыплен, лишь когда уже клетку заливало кровью. Анубис задыхалась, Анубис страдала, затем умирала от рук непоколебимого Осириса и восстанавливалась вновь. А если не исцелялась, то так и быть помогал Осирис, та как мучения ещё не закончились. Сет ещё не пришел за ней. Полубогиня умирала вместе со своими детьми, она хотела умереть за них, она просто хотела умереть. Протягивая руки через клетку, подтаскивая к себе тела покорных слуг, она нашептывала им извинения и потом спрашивала всегда лишь одно: – Хочешь ли ты вечно быть со мной? И все, как один вновь заговаривали, вновь оживали, умытые её кровью: – Позвольте умереть с вами. И Анубис отдавала им часть себя. Совсем крупицу, но этого хватало. Напоив своей кровью, умыв своими слезами, Анубис превращала из в щенят. Маленьких, беззащитных щенят, которые перерождались в её тени. Там, где Осирису было не достать их. Если тело лежало далеко, настолько, что Анубис не дотягивалась, на помощь приходила Амат. Пожирательница грешных сердец. Медленно, как можно аккуратнее, она притаскивала их к рукам полубогини, получая взамен божественные слезы мученика. – И зачем тебе они, Амат? – тихонько спрашивала Анубис. – Дабы яд вычистить, госпожа, – отвечала ей она. Яд? Ох, тот яд, которым Осирис подчинял царство? Не так-то просто занимать столь важное положение, на которое не имеешь прав, да, бог жизни? Что ж, что Амат, что другие слуги были подчинены ядом Осириса. Его ядовитыми цветами алого цвета бил усыплен Дуат, заставляя дышать ими денно и нощно. И лишь Амат заметила, что чем ближе она к Анубис, тем быстрее яд отступает и дает свободу. Так и сговорились, так и решились погубить Осириса. *** – Дядя! – окликнул Гор Сета, который тоже направлялся к покоям Анубис, – мама мне ничего не говорит! Сестра долго ещё будет спать? С ней всё будет хорошо? Гор вырос и, наверно, уже даже чуть перерос Анубис, почти доставая макушкой до носа Сета. Сам же бог войны выглядел слишком плохо. Аура смерти, ярости и ужаса наполняла воздух вокруг него. Но Гор, стараясь сильно не дрожать подле него, заваливал отца сестры вопросами. – Гор, – тихо сказал Сет, но этого хватало, чтобы Гор умолк, чтобы весь дворец утих, – моя дочь не так слаба и глупа, чтобы помереть там. – Но... Но Гор не договорил. Сет жестом велел замолчать, затем развернулся и уже уходя сказал, не смотря на парня. – Я и твоя сестра сильнее, чем ты думаешь. Гор не сказать, что был удовлетворён подобным уходом от разговора, но и огорчен он не был. Анубис спит 42 день. Сет, пройдя по длинному коридору, зашел к дочери, мирно спящей в своей кровати. Вокруг неё кружили Исида и Нефтида, нервно перешептываясь и не обращая никакого внимания на бога. А возле окна, будто что-то обдумывая, сидела Ра, которая первая обратилась к нему. – Всё плохо, Сет, – без должных прелюдий начала Ра, – твой братец убивает жрецов Анубис, очень скоро в нашем мире не останется людей, хотя бы заходивших в храм полубогини. Сет сжал кулаки, пока Ра продолжала: – Я не успела её благословить, она там совершенно одна, Осирис явно её мучает, так как Анубис время от времени перестаёт дышать. Долго девчонка не протянет. – Ублюдок, – Сет ударил стену кулаком, пробивая её насквозь, – отправь меня в Дуат! Ему нужен я, а не она! – Ты правда считаешь, что как только он получит тебя, Осирис не уничтожит Анубис? Тебе туда нельзя. – Анубис! – вскрикнула Нефтида. Тело, словно по команде, загорелось. Кожа Анубис начала отслаиваться, сжигаясь дотла. Сет подбежал, но Исида преградила ему путь. – Если Осирис почувствует тебя через её тело, всё станет только хуже! – Исида, она горит! – кричал Сет. Ра подскочила, Нефтида схватилась за ведро воды, но всё мгновенно прекратилось, когда огромный шар воды окатил лежащую полубогиню. В проходе, запыхавшись, стоял Хнум вместе с Гором. – Что происходит с Анубис?! – хором закричали Гор и Хнум. – Подгорела, не видите? – Ра пожала плечами, а затем села обратно. Нефтида бросила максимально не одобрительный взгляд в сторону Ра, пока магией восстанавливала кожу дочери. – Вы говорили, что с Анубис всё нормально! – говорил Гор. – А ты бы стал направо и налево рассказывать о случившемся? – отвечал Сет, отходя от Анубис. – Мы не знаем, что с ней будет, Гор, – ясно сказала Ра, убивая все остальные вопросы пришедших. Факт того, что сами верховные боги были бессильный, откликалось в разуме, как всепоглощающая песчаная буря. *** Недавно горевшая Анубис, лежала на боку, не двигаясь и глубоко дыша, пытаясь восстановиться, но получалось всё хуже и хуже. Растить щенят в своей тени было куда сложнее с каждой секундой. Половина огромной стаи уже была довольно взрослой, вторая половина была ещё совсем щенками. Псы были красивы, статны, но слабы. Пока ещё слабы, но силы Анубис покидали её быстрее, чем она планировала, а новых щенят она просто не сможет принять. До полудня 1 час. Полубогиня медленно приподнялась, затем посмотрела вокруг. Корни дерева, сырая земля, парочка глупых охранников, которых ненадолго воскресили из мертвых. Осирис сейчас разбирается с очередными грешниками, оставив Анубис в недолгом покое. Девушка приняла положение сидя, осмотрела свои руки, зачесала лохматую прядь за ухо, дабы не мешала. Её тень колыхнулась, затем ещё раз и показалась голова черного шакала с красными глазами. – Упуат, – шептала Анубис, поглаживая голову своего первого, самого верного жреца, – молю, прости свою слабую хозяйку. Зверь заскулил. – Наверно, мне стоило просто отпустить вас, но я эгоистично оставила вас служить мне дальше, – Анубис остановила руку на макушке пса, – мне жаль. Упуат недовольно клацнул зубами, затем выбрался из тени и предстал перед следящими охранниками. Мертвецы запаниковали и подали какой-то сигнал. Понимая хозяйку без слов, Упуат потерся своим огромным телом о её спину, затем о бок и улегся к её коленям. Шакал ловил и следил за пустым взглядом, поскуливая и ожидая любого её приказа. Руки Анубис сами по себе забродили по грудной клетке вверх к шее, уцепившись за старенькую, изодранную ленту, повязанную когда-то Сетом. Анубис не боялась, что Осирис увидит шакала, Анубис готова была смириться со всем, что Осирис сделает. – Смириться, – поддакивая самой себе, прошептала Анубис, – я смирюсь? Девушка засмотрелась на пса. Такого покорного, словно глупый ребёнок ждёт слова своей матери. Анубис стало так стыдно перед ним. – Значит, я смирюсь с этим, да? – Анубис попыталась резко подняться, но упала на колени, согнувшись в три погибели, – ха, приму как должное! Я, дочь бога войны! Дочь богини гармонии! Просто приму это! Полубогиня истерически рассмеялась. Упуат заскулил, переживая, мучаясь вместе с госпожой. Но вдруг послышались максимально недовольные шаги. – Эх, Анубис, – Осирис шагал прямо к клетке. Вид у него был такой, будто это было последней каплей в бушующей песчаной буре непокорности Анубис, – ты опять не оставляешь мне выбора, но должен признать, создать подобных шакалов – это довольно умно. Осирис вошел в клетку, схватил полубогиню за волосы, оттянул, заставляя посмотреть ему в глаза. Но чему-то Осирис неожиданно ужаснулся. Ужаснулся Анубис. – Я сильнее тебя, Осирис, – тихо сказала девушка, срывая с шеи ненаглядную ленту. Впервые за слишком долгое время свет наполнил Дуат. А источником была Анубис. Высвобождая всё накопленное и новое её тело изменялось, разум изменялся, Анубис изменялась. Оборванное платье, изуродованное тело, слезы всё это осталось в прошлом. Черное обтягивающее талию платье, с горлом и вырезом на правой и левой ноге, золотое кольцо ожерелья коим увенчана шея, золотые браслеты на всю кисть и такие же на щиколотках, кольца на руках и пальцах ног, волосы, что собранный в высокий пучок; всё это делало девушку неотразимой, как и подобало богине. Богине смерти. Сияние прекратилось. Шакалы окружили богиню, покорно склонив головы. Теперь Осирис был заточен. – Осирис, – тихо обратилась богиня, – за всё тобою содеянное я, как владыка царства мертвых, приговариваю тебя к вечному заточению и служению мне, а так же к лишению мужского достоинства. – Владыка? Не выводи меня, Анубис, ты, лишь инструмент в достижения легкой цели! Ты не имеешь никакого права на этот трон и на моё уважение. – Я, – Анубис сделала акцент на первое слово, – и не претендовала на твое ничего ни стоящие уважение, Осирис, ведь ты ни в моей жизни, ни в моём царстве право слова не имеешь. Не имеешь также, как и мою семью. Клетка, которая теперь была будто обвита тонкими золотыми нитями, распахнула свои двери перед госпожой. Но Осирис не стал так просто мириться со своей участью. Резко взмахнув рукой вверх, по направлению Анубис, он... Уже не известно, что именно Осирис хотел сделать. Упуат в полете вцепился в горло Осириса и повалил его на землю глубоко в клетке. Нити, похожие на песок, обвили его тело ниже пояса и... – Это тебе не понадобится. В маленьком саркофаге таилась не чья-то душа, сердце, а мужское достоинство, которое более никого не потревожит. Упуат отцепился от Осириса, пока тот истошно вопил и проклинал Анубис. Клетка закрылась на 100 замков, оставляя Осириса наедине с новым собой. – Амат, – командовала Анубис, – следи за ним, пока меня нет. – Надолго ли ты? – Амат медленно обошла клетку. – Совсем нет, – сказала Анубис, – у меня теперь слишком много дел здесь. И она исчезла. *** Передние пряди богини смерти развивались на ветру, пока солнце наконец село и Анубис смогла выйти из своего храма. – Моя богиня, молю, посещайте нас чаще, – жрица низко поклонилась, демонстрируя свою покорность и преданность богине. – Если услышу ваши молитвы, дитя, – Анубис улыбнулась напоследок и испарилась в тени собственного храма. Египет, как всегда, был прекрасен. Но прекраснее дворца своего отца, а в будущем и младшего брата Анубис и представить не могла. Первым, кто встретил её у порога был Сет. Что-то шепча, и, наверно, плача, он нежно обнимал и целовал Анубис, которая просто расплылась в его руках. Затем Гор, Исида и Хнум, которые слез уже не держали. Ра, которая по достоинству оценила новый образ Анубис. И Нефтида. Заплаканная, немного дрожащая, с покрасневшими глазами, но драгоценная мама. Она медленно подошла, пока Анубис снова перестала дышать, убрала непослушную прядь с лица и только и смогла, что поцеловать в лоб, перед тем, как окончательно расплакаться, обняв Анубис.