Лучший вечер в моей жизни

      Однажды в кружке дошкольников нам, весьма смышлённым шестилеткам, предложили раскрасить бусы: одна бусина красная, другая синяя. Мне понравилось это дизайнерское решение. И вот, когда моя работа была почти закончена, я второпях закрасил две последние бусины синим. Это был провал. Я думал красный фломастер спасёт меня от разочарования и стыда, но нет, разумеется, получился грязно-коричневый. Теперь, когда вы знаете эту историю, вам будет легче представить цвета, в которые был окрашен самый счастливый вечер в моей жизни.       Я шёл по земляной, грязно-коричневой тропинке, смотря на тёмно-синее, как ночное море, небо. Кое-где на нём проглядывали бутончики звёзд, озарявшие всё вокруг мягким светом. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и шумно выдохнул: «Эх, Хорошо!» Вдруг мой телефон завибрировал, словно майский жук, пытающийся вырваться на волю. Я точно знал, это Ромка. Только он мог позвонить мне так поздно. — Привет, Ромка! Ты в своём репертуаре! Что? Идея? Нет-нет, друг! Ты уж не в обиду… Да, я знаю, что лучшие идеи приходят ночью (ах, и правда, какая ночь!), но надо же и людям домой приходить. — Не в службу а в дружбу, подсоби. — Ну, давай, выкладывай… Вот как! Визуальная новелла? Идея хороша, брат. Но лучше бы тебе обратиться к Василию, я в этих делах не спец. Ты только не вздумай забрасывать. А со сценарием помогу, конечно. — Ты серьёзно? Думаешь есть шанс? — Конечно есть! Ну, давай! Спокойной ночи.       За разговором я и сам не заметил, как пришёл домой. В двадцати метрах от калитки меня встретил Рыжик. Год назад он был дрожащим комком из шерсти и грязи, но мы с Натой не смогли пройти мимо. Мы забрали его домой, выходили, окружили заботой, и Рыжик оплатил нам тем же. Ещё не было ни дня, чтобы он не встретил меня у дома, потираясь головой о мою штанину и приветственно мурча. —Ну, привет, привет, хороший, — я беру его на руки, с наслаждением ощущая тепло и уют, — Пойдём-ка домой, Рыжик.              На крыльце нас уже ждёт Ната. В руках у неё длинная травинка. Если присмотреться, можно заметить свежие царапины — опять играла с котом. Я отпускаю пушистого на ступеньки, он тут же забирается к Нате на колени. Она молча двигается, освобождая для меня место рядом. Я сижу и не знаю, что сказать и надо ли что-то сейчас говорить. А в голове тысячи и тысячи мыслей. Но мы молчим. Долго и душевно. Растворяя в этом молчании всю усталость, накопившуюся за день. И всё-таки я не выдерживаю, легонько касаюсь её плеча, спрашиваю шёпотом, боясь спугнуть нечто важное: — Всё в порядке? — Да. Я просто задумалась, — она дёрнулась, спугнув Рыжика, мотнула головой и вдруг крепко-крепко обняла меня, — Я соскучилась. Такой был тяжёлый день… А впрочем, забудь, пойдём домой.       В доме пахнет запечённой курицей, паприкой и базиликом. Пробежав глазами по кухне, я нашёл «виновницу» моего ароматического экстаза. Курочка выглядела безумно аппетитно: каждая её клеточка пропиталась соком и специями, а корочка напоминала карамель. — Мм, кто-то сегодня постарался! Я говорил тебе, что ты чудо? Ната благодарно улыбнулась мне и жестом пригласила за стол. За ужином мы вспомнили, что через неделю нас ждёт в гости Натина подруга, Таня. У них с мужем годовщина. Следовательно, пора подумать о подарке. — Может быть, подарим им симпатичную статуэтку, которую мы видели в магазинчике неподалёку? Она милая, — Спросила Ната, окуная куриную грудку в соус. — У них нет совместных увлечений? Может, стоит что-нибудь добавить к статуэтке? Что-то маленькое, но нужное. Таня, кажется, любит читать. У меня есть новенький томик С. А. Есенина, с биографией и комментариями исследователей. О, или сборник Эдуарда Асадова. Но мне будет жаль с ним расставаться, там просто шикарное оформление. А ещё можно подарить им приглашение на квест. Хоррор, наверное, перебор, а вот что-нибудь в духе приключений… Что? На лице Наты нарисовалась забавная гримаса. Я повторил её мимику, стараясь не рассмеяться. Но, конечно же, потерпел фиаско — мы рассмеялась вместе. А когда успокоились, я спросил: — Иногда я бываю слишком болтливым? — Иногда очень сложно остановить поток твоих идей, но кажется я справляюсь. И мне это даже нравится. — Нравится, что сложно остановить или что у тебя получается? — В комплексе. — Что? Правда? Не знал, что у тебя есть комплексы. За эту реплику я тут же получил «тык» в бок. Обожаю эту её привычку, но на этот раз получилось довольно больно. Мы убрали со стола всё лишнее и сели пить чай. Рыжик, насытившийся своей долей курицы и воды, довольно потёрся о ножки моего стула, грациозно запрыгнул ко мне на колени, протянул весёлое «мяу» и, видимо, осознав непривлекательность ягодного чая, пустился наутёк. — Вот бандит! — улыбаясь воскликнула Ната. —Ещё какой! — вторил ей я.       После чая каждый всегда занимался своим. Ната любила рисовать, напевая что-то из «Нервов» или играть на гитаре. Я предпочитал сидеть в стареньком кресле и читать или мастерить что-нибудь пустяковое из подручных средств, иногда подпевая.       Однако сегодня я почему-то никак не мог сосредоточиться и осилить хотя бы десяток страниц. Сам не зная зачем, я выключил все источники света, оставив лишь маленькую лампу на журнальном столике. В наше окно с любопытством смотрела полная луна. Она всегда лишала нас покоя и полноценного сна, поэтому скорое появление Наты было ожидаемо.       Я отложил в сторону сборник эссе новой литературной звезды и подозвал ту, которая светила гораздо ярче. — Иди ко мне.              Она села ко мне на колени, поджав свои ближе к подбородку. Из-за небольшой разницы в весе груз её тела оказался весьма ощутимым, но тем лучше. Соскучившийся, я мог наконец-то сполна насладиться её близостью, ощутить крепость её мышц и вечный холод пальцев ног. Её домашние брюки были настолько тонкими, что даже сквозь них я почувствовал, как её кожа под моей ладонью покрывается мурашками и как эти мурашки передаются мне. Она сняла с себя рубашку, оставшись лишь в кружевом топе, и принялась расстёгивать мою. Медленно, смакуя каждую поговицу. Это сводило меня с ума, но даже в таком состоянии, я не забыл о том, что моё солнце замёрзло. Протянув руку за спинку кресла, я нащупал плед и укутал её ноги. Она нежно поцеловала меня в уголок губ и прошептала: — Спасибо.       Я выключил лампу. Теперь остались только мы, свет луны и ритмичный стук наших сердец. Я исцеловал её руки, уделяя внимание каждому суставчику, каждой венке, жилке, распустил волосы, с удовольствием вдохнул их сладковатый аромат и просто потерялся от избытка чувств. — Я люблю тебя! Сильно-сильно! Слышишь?       Мне казалось, что я кричал, срывал голос. На самом деле, я едва слышно шептал эти громкие слова. Но это было неважно. Важно, что она услышала, что она ответила: — Я тебя тоже. Глупенький мой, мой хороший. Моя Ната посмотрела на меня с такой искренней любовью, как в первый день нашей совместной жизни. — Мне до сих пор не верится, что ты здесь, совсем рядом, что ты моя, а я твой, — шепнул я ей прямо в ухо, —Знаешь, тогда я почти отчаялся, но теперь мы вместе уже почти полгода, у нас есть дом. Наш дом. — И я ещё ни разу не пожалела о своём решении. Я очень счастлива с тобой, — она плавно качнула головой, соединяя наши носы. Я осторожно огладил контур её лица, опустил глаза на её искусанные губы и понял, что нельзя медлить ни секунды. Немного грубая верхняя. Припухшая нижняя. Мои личные ворота в рай. И я трепетно поцеловал каждую створку, ощущая, как они раскрываются чуть шире, пропуская меня вовнутрь. Ната отчего-то хохотнула, пропуская сквозь меня короткую вибрацию смеха, а затем сплела ленты наших языков в ритмичном танце.       Задыхающаяся от прилива чувств, она отстранилась первой и посмотрела в окно. Я понял её без слов. Мы просто сидели в обнимку ещё четверть часа. И я никогда ещё не ощущал себя таким счастливым.