~^°~°^~
— Асенька, сходи полей цветочки, — бабушка протягивает мне маленькую лейку с фиолетовым слоненком. Закрываю дверь. Та вновь громыхает на всю лестничную площадку. Я вздрагиваю, проливая немного воды на каменный пол этажа. Поднимаюсь на одну часть пролета. Взбираюсь на стульчик возле стены. Мечтаю о времени, когда вырасту настолько, что смогу поливать их без табуретки. Перед моим взором предстают желто-оранжевые и ярко-фиолетовые, как слон на лейке, цветы. Подношу нос к серединке одного из бутонов…~^°~°^~
— И что же случилось с вашим другом? — наверное, мне стоило бы промолчать, но на когда-то горячо любимом журфаке учили глубже закапывать подобные порывы молчания, пока они не закопали вас. Он молчит, потирая переносицу. Люди делают так когда нервничают, раздражены или недовольны тем, что видят вокруг себя — нос отца, словно лампа Алладина, имел благодаря этому пожизненный «блеск». Обычно факт того, что я сумела застать врасплох собеседника меня радовал, но сегодня, видимо, был другой случай. Старик сидит с закрытыми глазами. Иной давно бы поспешил перевести тему, лишь бы не расстраивать дедушку, жалко же. Иной — да, я — нет. Я была уверена, что он продолжит. В любом случае, Бронислав Владимирович сам начал этот рассказ, а значит нуждался в огласке. Я тоже нуждалась, но продолжала убеждать себя в обратном. — Он оставил меня. Вернее, я позволил ему оставить меня. Конечно, так было нужно. Нужно, — он резко поднимает на меня голову, распахнув глаза. — Люди так часто прикрывают свои ошибки этим ужасным словом, не правда ли. Он не спрашивает, а утверждает. Я знаю это, но все равно отвечаю: — Наверное, многим так проще справляться со своими неудачами, — качаю головой, будто сомневаясь, хотя ни доли неуверенности в моих словах нет. Уже лет пять как. Неуверенность не красит людей моей профессии. «Нужно»~^°~°^~
— Бабуль, в этом месяце не выйдет, — опечалено произношу я, перекладывая телефон в другую ладонь. — Нужно документы подавать, а там еще вступительные, — тяжело вздыхаю, потирая переносицу. Долгожданное совершеннолетие пришло, привезя с собой тележку забот. На том конце провода, бабушка тихо — связь у них всегда была плохой — принимается успокаивать меня, напутсвуя на преодоление всех трудностей, говоря, что будет ждать у себя самую лучшую журналистку первого курса. Я улыбаюсь облегченно…~^°~°^~
Включают тускло-желтый свет. За окном проносятся темные леса. В соседнем купе с криком: «Сашка опять в дураках!» — весело смеются дети. — Вы ничего не ели за сегодня? Поужинайте со мной, Асенька, мне одному не справиться, — мой попутчик ставит на стол сумку. Щелкает крышка контейнера. В мои ноздри заползает запах котлет.~^°~°^~
— Ай, — засовываю обожженный о сковородку палец в рот. Другой рукой стискиваю лопатку. Масло, будто наша историчка, шипит и брызгает во все стороны, наровясь попасть в глаз. Отворачиваюсь от плиты, пальцы тянутся вниз по памяти — сделать огонь на конфорке поменьше. Мне нельзя оплошать — сегодня я на кухне заглавную. Голубь на окне просяще стучит по карнизу. Отвлекаться от котлет нельзя — сгорят. Два стука по стеклу — наше кодовое. За те 7 лет, что я приезжаю к бабушке, я успела обзавестись питомцем. Смотрю на содержимое сковородки. Переворачиваю котлеты другой стороной. Пара минут у меня есть. Перевожу взгляд к окну. Если он белый в коричневую крапинку — я покормлю его. Не могу иначе. Я его приручила, мне — отвечать. Мой знакомый пестрый голубь смирно ждет возле щели в раме. Открываю окно пошире, высыпаю горсточку зерна из стоящего рядом специального мешочка. Мой друг благодарно курлычит. Закрываю окно, дабы зернышки или перья не попали на подоконник. Кухня наполняется вкусным запахом котлет. Запахом самых-при-самых-вкусных-котлет-в-моей-жизни. Потому что бабушкиных…~^°~°^~
За плечами ночь в душном вагоне и прощание с Брониславом Владимировичем. Впереди поездка по городу до нужного адреса. Оборачиваюсь на светло-голубое здание вокзала. В детстве оно казалось ярче и больше. Казалось магическим местом, разделяющим миры суетящейся Москвы и зауральских просторов.~^°~°^~
…Теплая мягкая ладонь держит меня за руку. Я старательно принюхиваюсь, пытаясь вновь уловить тот приятный запах ландышей, исходящий от бабушки. Она улыбается, поглаживая пальцами мою кисть. Ее вторая рука проходится по моей голове, заправляя отросшую челку за ухо. Бабушка целует меня в лоб. Я смеюсь. Она другая — не как мама: нежная, открытая, веселая, любящая. Почему мама так долго скрывала ее от меня? Почему не научилась с такой же легкостью давать желанную ласку? Обиженно смотрю на маму, стоящую возле ярко-синего гигантского дома, за которым шумят поезда. Протягиваю свободную ручонку к бабушке в объятия. Душистый аромат цветов вновь нежно укутывает меня…~^°~°^~
Я поднимаюсь на лестничный пролет. Затхлый запах подъезда. Пустые горшки на подоконнике от маленького окошка. Неприятно видеть в них вместо земли фантики и скомканную банку. Подношу горшочек к мусоропроводу — опрокидываю, вывалив содержимое. Мусор с шелестом сбегает по трубе.~^°~°^~
— Ба, я взрослая — меня провожать не надо, не волнуйся, — целую ее обвисшие щеки, она обнимает меня, крепко-крепко. Любимый аромат ландышей. Сбегаю по лестнице, желая скорее добраться до вокзала, где меня ждёт поезд в мою шумную столицу, в которой не надо притворяться хорошей внучкой, любящей полоть нескончаемые грядки. Желая скорее добраться до долгожданного совершеннолетия. Через полгода мне 18…~^°~°^~
Сейчас я бы не притворялась. Была бы самой лучшей внучкой для самой лучшей бабушки. Была бы. Но уже не суждено. Грядущий первый курс журналистики в то лето влек куда сильнее, нежели родственные узы. К бабушке я ездила каждый год с пяти лет — поступление же было впервые. Как и впервые мне пришла посылка с красивой темно-зеленой маркой. С черной меткой — как сказала бы я сейчас.~^°~°^~
…Мы смотрим друг на друга. Он смотрит на меня. Я — на него. Его черные глаза-бусинки гнилыми косточками падают на дно сердца, прорастая. Я держу его в руках. Мягкая, словно настоящая, шерсть почему-то колит ладони больнее, чем самые острые иглы из швейного кружка, который я посещала в детстве. В голове крутится множество вопросов — ни один из них не получается сформулировать. Опускаю глаза на дату отправления «14.07.2013». Поворачиваю голову на проем, ведущий в кухню, где висит календарь. Взгляд цепляется за число 7 в красном квадратике. Поднимаю зрачки выше — август. Бегу к телефону, не позволяя влажным глазам выпустить слезы и страшась, что в наш последний разговор причиной тихого голоса была не связь…~^°~°^~
7 — число счастливое. 7 — число удачи. 7 — число, когда мое детство рухнуло, оставив после себя лишь комок белой шерсти. По пустой лестничной клетке разносится звук открывающегося чехла для наушников. С тех пор тишина стала для меня болезненна. «…подожди. За окном ещё пара минут и начнётся рассвет…»* Меня встречают темный коридор и чувство вины из-за того, что не смогла приехать раньше. Было слишком больно. Родная и убивающая своей пустотой квартира. Закрываю за собой входную дверь. Она с грохотом захлопывается — я никогда не могла рассчитать силы на эти старинные врата — как и захлопывается часть моей нетронутой серой реальностью юности. «…нам бы вернуться, вернуться на миг хотя бы…»*