Колобок

Испекли Торбьерн и Сив Вестерстрем Колобок и положили его на подоконник остужаться, а сами между собой обсуждают, какое славное будущее его ждет. — Выучиться наш Колобок и пойдет работать скальдом, переписывать древние книги за гроши, сохранять бесценные знания. Не самая уважаемая работа, зато стабильная, — сказал Торбьерн, стараясь убедить себя, что на работе скальдом вовсе не страдает. — Или может пойти машинистом. Швецию всю объездит. По одному маршруту, — тоскливо сказала Сив. — Только пусть в ученые не идет, ненавижу свою работу. — Может еще устроиться пекарем, — подхватил Торбьерн. — Или швейцаром. — Или конюхом. — Или каменщиком. «Скальдом, над книгами глаза портить? — мысленно возмутился Колобок. — Машинистом по локоть в мазуте, да конюхом в навозе?! Пекарем, чтобы растолстеть?! Каменщиком горбатиться?! Дурак я, что ли? Швейцаром всем кланяться? Вот еще…» Тут ветер принес к окну и швырнул на землю агитационную листовку: «Иди к нам! Стань чистильщиком!», — призывала она. — Вот эта работа по мне, — заявил Колобок. — Смело, с огоньком. Прощайте, я начинаю новую жизнь! — спрыгнул он с подоконника и покатился по дороге в призывной пункт. — А еще Колобок может стать актером театра или моделью, он же такой красивый, — с нежностью предложила Сив вариант, в котором слава сочеталась с деньгами и отсутствием физического труда. — Ой, где же он? Но Колобок укатился уже далеко и ее не услышал. Прикатился он в призывной пункт и увидел рыжую норвежскую лисичку. — Откуда такой? — спросила она. — Я от дяди и тети ушел, и от учителей ушел, и от грязной работы ушел, и от скучной работы ушел, от всего уйду, заработаю славу и деньги! — Хорошо поёшь, да слова не все разобрала, — сказала ему рыжая норвежская лисичка. — Подкатись поближе, да спой еще. Подкатился Колобок поближе, а лисичка его схватила и утащила в Первую экспедицию в Тихий мир, потому что о смертельных опасностях на службе в армии он как-то не подумал. Хотя грязи и тяжелой работы ему тоже хватило. Но денег хотя бы заработал. А уж скучать в путешествии точно никому не пришлось.