1971

День открытия Олимпиады

Я успокоилась и приняла предательство брата как должное. Ничего страшного, Серёжа мне поможет. Он моя единственная надежда и опора. Состояние мужчины улучшилось, из-за чего появилась задорная улыбка. — Помоги мне. Белов не справился с галстуком в сине-красную полоску. Нервничает немного. — Ты восхитительно выглядишь, — завязываю, — настоящий чемпион. — Брось, — улыбнулся, — это звание ещё заслужить надо. — Всё будет, — целую в нос, — Сергей Александрович, вы готовы? — Спрашиваете, София Феликсовна, — смеётся, — идём? Прихватив чемоданы, мы вышли из номера. Темно-синий брючный костюм идеально смотрелся на теле спортсмена. Белоснежная рубашка подчеркивала все рельефы божественной фигуры. Я бы с огромным удовольствием сняла её, но позже. Будучи ещё в Москве, сшила себе белое обтягивающие платье с коротким рукавом и приталенный пиджак, такого же цвета как у баскетболистов. Надо соответствовать требованиям. Зрители, журналисты и репортёры, совместно с представителями государств, спортсменами, сопровождающими, собрались на огромном открытом стадионе. Сегодня в Мюнхене праздник, размеры которого удивляют. Пробираясь сквозь толпу, Серёжа ни на минуту не отпустил мою руку, наплевав на камеры. Открытие началось с гимна Германии. Ничего не поняла, но звучит красиво и воинственно. Далее были традиционные танцы в костюмах, а после развлекательная программа. Ладошки устали хлопать, но мне всё так нравилось, что радости было больше, чем у любого ребёнка. Столько красок. Серёжа наблюдал за моей реакцией, при этом еле заметно улыбаясь. Возможно, выгляжу глупо… Ну и ладно. Под свой гимн, каждая из стран представила сборные, которые будут играть за честь государства. — Быстренько построились, — скомандовал Терещенко. Тренера шли впереди, за ними баскетболисты, а мы с Севой замыкали. — Зачем тебе каблуки? — Красиво же, — улыбаюсь. — Чувствую себя неловко, — смутился, — ощущение, что все выше меня. — Успокойся, — подмигнула, — я меркну на твоём фоне. Отличный костюм, — хвалю. — Правда? — выпрямился. — Серый цвет тебе идёт. Хороший вкус у тебя. — Благодарю. Данное мероприятие продлилось несколько часов. Ноги уже гудели, стало жарко, да и вообще, хотелось спать. Огласив расписание игр, нас наконец-то отпустили. Если это так можно назвать. — Сонечка, — Владимир Петрович догнал меня, — можно на минутку? — Разумеется. — Ты как? Идите, — смотрит на баскетболистов, — все в автобус! Гриша, проверь! — Нормально. Всё хорошо. — Серёга рассказал? — Да, — кивнула, — ввёл в курс дела. — За твоего брата просить не стану, — шёпотом, — но за тебя словечко замолвлю. — Владимир Петрович, это очень приятно, но вы же понимаете, что подставите себя под удар? Комитет не поверит, что родная сестра не знала, а тренер наоборот. Моя депортация не стоит вашей карьеры. — Со мной ничего не будет, — улыбнулся, — поругают, что-нибудь совру им. Решение Модестаса не должно затрагивать тебя, Сонь. Все мы люди, ситуации бывают разными, верно? — Вы правы. — Не переживай, — похлопал по плечу, — прорвёмся. — Спасибо! Зайдя в автобус, сняла каблуки и поставила ноги на прохладный пол. Как же хорошо. Только женщина поймет это наслаждение.

Олимпийская деревня

Дорога заняла у нас чуть меньше часа. — Проснись, красавица, — нежно погладил по щеке. Мы почти приехали. — Ты такой удобный. Кроме жилых зданий и помещений в Олимпийской деревне имелись кафешки, магазины, кино, парикмахерские, отделения связи и прочее. Спорткомплекс деревни оснащен всем необходимым для тренировки спортсменов и их комфортного проживания. Неподалёку от городка расположились стадионы и места проведения спортивных состязаний. Здесь безумно красиво и ярко. В Союзе таких цветов нет. Оркестр встретил нас задорной мелодией, а журналисты провокационными вопросами. — Что вы думаете о ситуации в Чили? — Без комментариев, — Моисеев. Милые девушки-волонтёры вручили буклет и символ Олимпиады — игрушечную таксу. Она такая прелестная. Болельщики фотографировались со спортсменами, брали автографы и даже обнимались. Здесь намного веселее, чем на стадионе. — Улыбочку, — Серёжа притянул к себе. — Кошмар, — возмутился Сева. — Всё нормально, — Модя, — встань на цыпочки. — Не поможет. Вокруг кружили поющие люди на ходунках и в гриме. Как им не страшно? С балконов наблюдали жители корпусов. Обычно, мне неуютно в таких местах, где очень много народу. Сейчас тоже. — Товарищ Паулаускас, — к брату подошёл мужчина, — вся Советская Литва желает вам победы. Как говорится, — по-литовски, — каждый день в Олимпийском парке вас будет ждать синяя машина. Мельком посмотрев на меня, Модестас моментально напрягся, осознав то, что я всё прекрасно поняла. — Что он сказал? — Белов открыл дверь передо мной. — Старая пословица, — нагло вру, — ничего такого. Почему не рассказала? Причина простая. У меня нет желания портить отношения между мужчинами. Наша ссора с братом касается лишь нас двоих, остальные к этому не относятся. Драки в гостинице хватило. Им ещё играть вместе, следовательно, подливать масло в огонь нельзя. — И почему молчишь? — догнал меня. — А что-то надо сказать? — улыбнулась. — Ты же… Ты же слышала. — Слышала что? — делаю вид, словно ничего не знаю, — на солнце перегрелся? — Возможно, — нервно усмехнулся, — жарко. — Отдохни в номере. — Да, — кивнул. Мне хотелось многое высказать ему в лицо, но лучше промолчу. Зачем тратить нервы и силы на бесполезное занятие? Я мудрее. Чему быть, того не миновать. Ребят заселили в соседнем номере. — Красота! — плюхаюсь на двуспальную кровать, — такие хоромы и все моё! Приняв прохладный душ, который почти избавил от боли в ногах, высушила волосы, а после спустилась вниз. Сложно найти свободную телефонную будку. Надо Любе позвонить, а то она ужасно переживает. — Хенде хох!

— Привет, — смеюсь, — как дела?

— Нормально всё. Рассказывай, как Олимпиада, как Германия, вы с Серёжкой хорошо себя чувствуете?

— Сказочно красиво, — вздыхаю, — мы отлично себя чувствуем. Нас уже заселили в корпус, а через два дня первая игра с Италией, а после с Югославией.

— Вы всех порвёте, Сонечка! Мы болеем всей страной и семьёй. — Я скучаю! — крикнула Лариса.

— И я скучаю, — улыбнулась, — скоро приеду!

— Когда?

— Билеты на четырнадцатое сентября. Пятнадцатого будем в Москве.

— Без золота не возвращайтесь! Всё, люблю тебя! Белову привет!

— Ох, Любка, разбиваешь моё сердце. Целую! Завтра позвоню!

— Пока-пока! День выдался крайне насыщенным. Надо отдохнуть, а то завтра будет тяжело.

Утро следующего дня

Спортсмены были какими-то хмурыми на зарядке. — Веселее! — включаю музыку, — активнее, мальчики, активнее! Подбежав к Сашке Белову сзади, схватила его за запястья и давай ими размахивать. — И вверх! И вниз! — И вверх! И вниз, — рассмеялся. — Чего встали как брёвна? — подтолкнула Ваню, — разминаемся! — Вижу, ты выспалась, — Белов завязал волосы, — энергия так и прёт. — Батарейки вытащить надо, — брат вздохнул. — Я на солнечных. — Ты всегда была немного странной. — Молодец, Соня, — на поле появился Гаранжин, — настоящий боевой дух. Моё настроение ничего не испортит, даже глупые реплики от Модестаса. Я заряжена на максимум. — Давайте! Покажите подмышки! — Сегодня ты проводишь разминку? — Мишико. — Легко! — выхожу в центр, — поехали! Начинаем с головы. К концу зарядки, парни стали более бодрыми. Это чудесно! Нужно поддержать их в такое время. Мне нравилось тренироваться с ними и наблюдать за тем, как ребята играют. Тяжёлый спорт. — Чего такой задумчивый? — игриво шлёпаю Белова. — Я сонный. Жить в одной комнате с трактором тяжело. — Он редко храпит. — Ага, — кивнул, — только когда спит. К вечеру Серёжа уже был вымотан до безобразия. Команда закончила тренировку в четыре, а он в половине девятого. Зайдя в мой номер, мужчина рухнулся на кровать с полотенцем на голове. — Ничего не говори. — Не стану, — присаживаюсь, — чего-нибудь хочешь? — Разомни меня, — скривился, — пожалуйста… В моей сумке только один тюбик крема, который планировала растянуть до конца игр, но любовь требует жертв. Куплю новый. Он кусал подушку, пытаясь вытерпеть боль, так как защемило шейный отдел. Аккуратно, дабы не навредить, промяла каждый сантиметр спины, шеи и рук. — Терпимо? — Уже хорошо, — шепчет, — блаженство. У него абсолютно идеальная кожа. Везде. Никаких пятен, растяжек, мелких прыщиков, даже лишних волос нет! Она не сухая, как у меня. Несправедливо. В нем есть хоть один изъян? — В сентябре поженимся, — перевернулся. — Знакомая песня, — убираю мокрое полотенце, — мы уже это обсуждали. — Выбирай дату. Предлагаю двадцать седьмое. — Среда. — И что? — улыбнулся. Действительно. — Давай не будем торопиться, м? — ложусь рядом, — какие наши годы? — Мне двадцать восемь, тебе двадцать семь. Часики тикают, — подмигнул, — чего ты боишься? — Ничего. — Врёшь, — щёлкнул по носу, — осуждения из-за того, что с момента твоего развода и начала наших отношений не прошло и года? Может, люди подумают, что ты беременна, сочтут это за причину скорой женитьбы, или же, — задумался, — придумаю чуть позже. — Да, — кивнула, — дело во мнении окружающих. — Вот тебе не наплевать? Кому какая разница? Белов со своей меньше трёх месяцев был, когда жениться собрался, и ничего, — махнул рукой. — Они все же сыграли свадьбу? — Нет. Расстались после его возвращения из Америки. Он ничего толком не рассказывает… — Ого, — удивилась, — грустно. — Тогда, мы поживём лет двадцать гражданским браком, а под полтинник уже сообразим, да? — Не утрируй. — А что? Если не хочешь, то так и скажи, Сонь. — Хочу! Дело во мне. Я действительно боялась выходить замуж. Это как прыгнуть с парашютом, только, в первый раз страшно не было. — Тем более, ты обещал не изнурять себя тренировками! Условия не выполняешь. — Ну мы же все хотим победить американцев в финале, до которого надо доползти как-нибудь. У нас золото, а тебя не депортируют. Все счастливы. — Это не значит, что нужно издеваться над собой, Серёж, — голос дрогнул, — я переживаю за твоё состояние и колено. Ты терпишь такую боль, пашешь как конь, но делаешь это один. Другие отдыхают. — Кто знает, может, я один смогу перевернуть игру? — Я верю в твои силы и знаю, что ты способен на подобное, но, — замялась, — вы команда. — Ребята тоже стараются. Выбрось эти мысли из головы, — взял за руку, — я делаю это ради нашего будущего, Сонечка. Мне не тяжело, правда. Как вернёмся, то сразу же займусь коленями, а после поедем к маме и отдохнём. — Я хочу тебе чем-нибудь помочь, — мну простынь, — только скажи. — Улыбайся почаще, люби меня, корми и будь рядом. — Я про… — Этого достаточно, — перебил. Рядом с таким мужчиной чувствую себя девочкой. Нежной, мягкой и любимой, которая не решает какие-то проблемы, а выбирает платья, поддерживает близкого человека, создаёт уют. Мне не надо всё тащить на себе, как это было в браке с Маттиасом. — Кран течёт. — Реши вопрос, — зевнул, — денег дам. Белов позволяет быть слабой, хрупкой, не заставляя становиться камнем. Нравится это гармония в отношениях. Мы всё понимали с полуслова, помогали, успокаивали в нужные моменты, чувствовали эмоции, делили обязанности по дому. Принимали сторону друг друга, даже если кто-то из нас не был прав в споре с человеком. Одно целое. Он готов был загнуть любого, кто посмеет нахамить мне. Модестас это понял. — Люблю тебя, — обнимаю, — спасибо, что ты есть. — Как нежно, — поцеловал в макушку, — моя бусинка.