1971

Прошел месяц

На следующей неделе команда баскетболистов должна уехать в Токио на турнир. Естественно, меня они берут с собой. Начальница была против, но осознав, что я три недели работала как лошадь, отпустила. — Против приказа Федерации не попрёшь. Ну ты и лягушка-путешественница. — Во благо Советского союза. Наконец-то получила гражданство и новый паспорт. Радости было столько, что не передать словами. Тётя Лера с удовольствием помогла мне, прописав в доме, а Владиславовна написала хорошую характеристику. Столько всяких бумажек надо собрать. Пришлось помучаться, но оно того стоило. Я решила изменить имя. — София Феликсовна, — смотрю на документ, — привыкну. — Сонечка, — улыбнулся Гаранжин, — утро доброе. — Здравствуйте. — Гражданство получила? Поздравляю! — Спасибо, — кивнула, — столько всего получила… — Не хочу расстраивать с самого утра, но, — обернулся, — тебя это не спасёт, если Модестас сделает то, что планирует. — Почему? — нахмурилась, — разве, депортируют человека, имеющего постоянную регистрацию по месту жительства на территории Союза? — Пойми, вопрос крайне серьёзный. Церемониться не будут. — А если замуж выйду? — По поводу Серёги ещё подумают, а на вас двоих фантазии хватит… Что брат надумал? — Сказал, — чуть ли не плачу, — что всё уже решил… Как мне остаться в Москве? — Модестас должен приехать Олимпийским чемпионом СССР. Иначе, — вздохнул, — мне жаль. — Ладно… Решим как-нибудь. Надо было этого засранца ещё ночью придушить. Хотя, учитывая то, что у него высокая температура, можно и пожалеть. Ночевать пришлось с братом. Модя где-то успел простыть… Вызывали скорую, врачи предложили госпитализацию, но баскетболист почему-то отказался. Ему поставили уколы, выдали направление на капельницы, рецепт. Перед работой надо зайти домой переодеться. — Серёжа, — снимаю обувь, — привет! Из комнаты вышла та самая клиентка, которая дерзко общалась со мной, а после хохотала со своей подругой. Девушка почему-то в одном нижнем белье. — Привет, — проходит на кухню. — Ты кто такая? — иду за ней. — Лида, — открыла холодильник, — жена. Из ванной комнаты выбежал виновник «торжества» с пледом в руках. — Сонечка, — потер глаза, — я тебе сейчас всё объясню. Это далеко не то, чем может казаться. — Себе объясни. Пока Белов пытался как-то решить вопрос, я оделась и выбежала из квартиры. Поздравляю, Сонь, ты уже не наступаешь на одни и те же грабли. Ты на них, блять, танцуешь! — Подожди, — схватил за руку. — Отстань. Развернувшись, влепила спортсмену звонкую пощёчину. У него аж волосы на глаза спали. — Заслуженно, — кивнул. — Отпусти меня! — пытаюсь вырваться, — тебя бывшая жена ждёт. — Дай объяснить! — крикнул. — Не ори! — толкаю в грудь. — Хорошо, — выдохнул, — ты вчера ушла, а около двенадцати в дверь постучали. Я открыл, передо мной пьянющая Лидка, которая просто упала мне в руки. Как тело, — возмущается, — её положил на раскладушку, сам взял одеяла с подушкой и ушёл спать в ванную комнату. Поздней ночью она проснулась и чуть двери мне не выбила! — Лида к тебе в одних трусах пришла?! — Разделась, — поморщился, — говорила, что всё поняла и хочет меня вернуть. Я даже машинку к двери поставил! — Какая интересная сказка. Маме её расскажи. — Клянусь! У нас с ней ничего не было! — взвыл, — разве, я мог тебе изменить? Из подъезда вышла Лида. Девушка прикурила сигарету и подошла к нам. — Сдалась тебе эта Сонечка? — оглядела с ног до головы. — Лидка, — прорычал, — уебывай. — Иначе что? — усмехнулась. — Не понравится. Видимо, бывшей жене Белова очень нравилось, когда он был предельно злым. В глазах мужчины столько ненависти, отвращения и агрессии, словно, он сейчас убьёт её. — Уверен? — провела рукой по плечу. Не выдержав, я схватила её за руку и заломала так, как делают это милиционеры. — Больно! — роняет сигарету, — отпусти, дура! Серёжа в немом шоке. — На кой чёрт следила за мной? — Было интересно, — хохочет, — всё равно моим будет. — Ещё раз увижу, — улыбаюсь, — сломаю руку. Каждое твоё появление — сломанная часть тела. Поняла? — Поняла-поняла, — прошипела. — Молодец, — отпускаю. Тихо матерясь, девушка ушла. — С тобой позже поговорю. — Сонь, — опомнился. — Мне на работу надо, — поправляю воротник. До ателье буквально бежала. Аж трясёт от происходящего. — День профилактики, — читаю объявление на двери, — сука! Я совсем забыла, что сегодня мы не работаем. Вашу мать! — Здарова, — Люба открыла дверь. — Доброго полудня. Ты одна? — Как корабль в море. Заходи. Подожди, ты, — смотрит на меня, — с вином? — И разбитым сердцем. — Пить в половину девятого утра? — А что нам мешает? — Действительно. Жители коммуналки сегодня все разъехались, а Лариска в садике. Подруга внимательно выслушала меня, а после поставила передо мной гуляш с пюре. — Ешь, — открывает бутылку. — Не… — Ешь. — Ладно… — Предлагаю следующее, — достает кружки, — найти эту Лидку и выстегнуть её. Ты выше, чем она сама и подружки, а я больше. — Думаю, я доходчиво объяснила. — Ну, — поджала губы, — это так, на всякий случай. Сонь, — смотрит в окно, — проблемы. — Опять? — жую. — Белов. — Блять, — подскочила. — Доешь, — запихала кусок хлеба в рот. Схватив тарелку, убежала в комнату, а Любка притащила мои вещи. — Меня здесь нет! — Поняла уж. Я пыталась тихо жевать, дабы услышать их разговор. — Привет, — раздался мужской голос. — Здарова. — Где? — Кто? Какой продуктивный диалог. — Соня. — Без понятия. Мы не работаем сегодня. — Люба, — вздохнул. — Честно! — Женщины, — вздохнул, — Сонь, выходи, я чувствую аромат твоих духов! Блять! — Я ем! — крикнула. — Подожду внизу, — хохочет, — пока, Люб. — Пока-пока. Выйдя из комнаты, я посмотрела на подругу, а после мы громко рассмеялись. — Получила? — Да, — достаю паспорт, — смотри. — София? Ты же Софтинэ. — Думала, что если замуж за русского выйду, то в сочетании с его фамилией, мое имя будет звучать глупо. — Вы надумали? — Я больше замуж не выйду, — закатила глаза, — раза хватило. — Выпей-ка, — протянула кружку с вином, — для храбрости. Всю дорогу до дома Белов плелся за мной. — Давай спокойно поговорим? — разрывает молчание. — Попробуй. — У нас с ней ничего не было. — Это ещё доказать надо, — ставлю чайник. — Можешь спросить у моих полных яиц, — сел на табуретку. — Охренел?! — швырнула в него полотенце, — смешно ему, блять! А мне нет! Прихожу домой, а тут твоя бывшая в неглиже расхаживает по квартире. Жена она! Нихуя себе! Сергей Александрович не ожидал такого поворота событий. Вжался в стул. — И ты такой вышел, важный гусь. — Я был уставшим… Не поместился в ванну, знаешь ли. — А надо было выгнать её! — Там же ночь и холодно. — Само милосердие. — Жалко стало. — Жалко у пчёлки в жопке! Ты хоть бы предупредил о таком! — У вас там скорая была, мне не хотелось расстраивать и отвлекать тебя, Сонечка… Мне кажется, что у него даже усы грустными стали. — У-у-у, — сжала кулак, — блять, убью. — Прости! — поднимается. Подойдя ко мне, он посмотрел так, словно грустный щеночек, которого бросили на улице под проливным дождём и ему очень страшно, одиноко, больно. Эти серые глаза буквально умоляли меня. — Как она вообще узнала, что мы вместе? — отвожу взгляд. Не могу бороться с этим. Нельзя сдаваться! — Помнишь, когда вы с Маттиасом разводились, то сотрудница с вас денег поимела? — Помню. — Это мать Лидкина. Я сначала её не узнал, ибо раньше она была, — замялся, — меньше. Тамара Николаевна сразу узнала меня. Вызвонила дочь, всё ей рассказала, кто ты такая, где живёшь и работаешь. — Она же слила ей личную информацию! — После тренировки зайду и поговорю с бывшей тёщей. Сонь, если бы я тебя не любил, то поверь, даже близко бы к себе не подпустил. Тем более, не перетащил бы твои вещи, не позвал бы замуж в первые несколько месяцев… Я тебе не изменял. — Правда? — опустила голову. — Конечно, — поцеловал в макушку, — Лида мне противна, даже если о ней просто сказать. Тебя же, — улыбнулся, — я ценю, люблю и уважаю. Я верен своему выбору, а значит, верен тебе. Больше не будешь драться? — Не буду… Извини. — Всё хорошо. Мир? — протянул мизинец. — Мир. Серёжа с неподдельным интересом рассматривал мои новые документы. — У тебя такие же, — пью чай. — Тут ошибка в фамилии, — нахмурился. — Где? — чуть ли не подавилась. — «Паулаускас», — читает, — не видишь? — Правильно же написано, — шлёпнула по плечу. — А должно быть «Белова». Все буквы перепутали! — смеётся, — безобразие, Сонь! — Шутник, блять.