Между молотом и наковальней

Джейме хотел, чтобы турнир длился четырнадцать дней – по семь на каждого ребенка, которого она ему родила.  Аллирия ценит символизм и его заразительную радость, а также тот факт, что Тайвин Ланнистер платит за это, но четырнадцать дней — просто неприемлемый срок, чтобы что-то подобное могло длиться.  Таким образом, празднование продлится семь дней — достаточно символическое и священное число, чтобы удовлетворить этих суеверных андалов, и все же разумный период времени.  Деньги, конечно, не проблема, поскольку казна Ланнистеров практически безгранична. Она подсчитывала суммы, пока они обсуждали проведение данного турнира, и даже если бы турнир продлился сто четырнадцать дней, это все равно не оказало бы заметного влияния на богатство ее доброго отца.  Но ей и так нужно было все это спланировать, организовать, поприветствовать каждого гостя, поговорить с каждым гостем и сделать еще сотню других дел помимо ее и без того тяжелой работы в качестве действующей верховной леди Западных земель.  Все прошло великолепно: каждый прием пищи, каждое мероприятие, каждый танец были такими совершенными, как будто их репетировали сто раз.  У Аллирии появились темные круги под глазами, которые Лиссе каждое утро приходится скрывать пудрой, и несколько раз ее ногти так глубоко впивались в ладони, что текла кровь.  Она почти не видела Роанну и детей с тех пор, как начали прибывать гости, за исключением их публичных появлений вместе. Это был один из тех случаев, когда она порезалась ногтями — лорд Тайвин передал Герольда узурпатору, чтобы его благословил король Семи Королевств, его дядя по браку. Серсея одновременно держала и благословляла Лелию по велению ее отца, скорее всего, как напоминание о том, насколько тесно связаны Ланнистеры с новыми правителями. Роанна дрожала при виде маленького бледноволосого ребенка в огромных руках Роберта Баратеона, и Аллирия была едва ли лучше. Как смеет узурпатор так легко удерживать ее сына, когда его руки обагрены кровью кузенов Герольда?  Как он смеет улыбаться и качать младенца, как будто он не несет на себе никакой вины или греха? По крайней мере, у Серсеи Ланнистер хватило грации выглядеть неловко и неудобно, держа Лелию, хотя это было скорее потому, что она ненавидит Аллирию и детей Аллирии, чем потому, что у женщины внезапно появилась совесть.  Аллирия сомневается, что королева хоть на мгновение подумала об Элии и ее детях, кроме, возможно, злорадства по поводу того, что они мертвы и лежат в земле, пока Серсея сидит рядом с Железным Троном.  Она не уверена, кто из новой королевской пары хуже — бездумная скотина-король или его злобная сука-королева. Аллирия не особенно набожная женщина, но она отвела Герольда и Лелию в септу, как только узурпаторы вернули ее детей, не обращая внимания на график, которого она должна была придерживаться.  Септон благословил ее детей во имя Матери, не ставя под сомнение ее внезапное благочестие, и она почувствовала себя уверенной в том, что все ядовитое влияние, оставленное Узурпатором и его ложной королевой, было смыто милостью Семерых. Их прикосновения были очищены милостью Матери, и ее дети снова стали чисты.  Она предпочла бы своих собственных богов, утешительное объединение ройнарских и андальских, но отец ее детей — андал. Это было необходимо сделать.  Это было только в первый вечер, но следующие шесть дней были не менее мучительными.  Возможно, единственное, что ей по-настоящему понравилось, — это коронование Королевы Любви и Красоты. Лицо Серсеи Ланнистер при виде другой женщины, коронованной королевой, стоило бы ста семи дней тщательной организации турнира.  Честно говоря, Аллирия не планировала надевать корону на пир в тот вечер, считая это несколько бестактным после того, как она носила ее весь день на турнире. По сути, это было не более чем выставление напоказ перед каждой другой женщиной, не коронованной Королевой Любви и Красоты, а Аллирия пыталась взрастить доброжелательность к себе и своим детям.  Но перспектива мучить Серсею Ланнистер была слишком заманчивой, и Аллирия провела вечер, улыбаясь ложной королеве с венком из цветов на голове, в то время как истинная королева сидела рядом с ней.  На деле эта женщина — всего лишь леди Штормового Предела, или, если кто-то хочет углубиться в технические подробности, у нее нет титула, поскольку она жена предателя, которого можно было бы добиться, как только будет восстановлена ​​​​справедливость.  Именно за это знание Аллирия цеплялась до конца семи самых долгих дней своей жизни. Серсея Ланнистер не является своей истинной королевой – и ей нужно лишь подождать немного времени, как расскажут книги по истории, прежде чем придет расплата ложной королевы. Элия ​​Мартелл пережила свой брак лишь благодаря чистой злобе, и Аллирия с каждым днем ​​все больше сочувствует своей кузине.  Между празднованиями, которые устроил ее добрый отец, и ее обязанностями в качестве исполняющей обязанности верховной леди, жены Джейме, матери Роанны и Тириона, а теперь и матери близнецов, Аллирия измотана. Это едва ли не все, что она должна делать — она ​​проводит ночи, планируя заговоры, пытаясь быть хотя бы на шаг впереди своего доброго отца, до конца уничтожая все оставшиеся за день концы, которые могут навредить истинной королеве, и писать письма своим кузенам. в Дорне.  Она бесконечно благодарна Джейн, которая присматривает за ней за близнецами, а также за нескольким другим львам, которые каждую неделю заботятся о Роанне и Тирионе.  Лисса милая и немного медленнее, чем некоторые, но она хорошо следует приказам и не сплетничает, чего Аллирия не ожидала и тщательно проверила с помощью Оберина. Она не доверяет девушке, но полагается на нее больше, чем смела надеяться, и Лисса, по крайней мере, кажется верной. И, конечно же, есть ее леди. Каждая из них красивее и пустее предыдущей.  Поскольку самой Аллирии еще нет двадцати четырех лет, все они не замужем или только что вышли замуж - старшей из них является Медея Марбранд, двадцати пяти лет, чей муж умер во время восстания Роберта и оставил ее, чтобы вернуться в свою семью овдовевшей и бездетной.  Большинство из них — бесполезные дуры. Если у них и есть мысли в голове, то это в основном непреодолимое, всепоглощающее желание стать Леди Утеса. Аллирия понятия не имеет, чему жители Западных земель учат своих женщин, но это ее не впечатлило.  Она была четвертым ребенком и получала уроки политики, стратегии, языков, философии, экономики и всего остального, что ее отец, а затем и брат считали необходимым. Когда она расспрашивала своих фрейлин об этом, они говорили об уроках поэзии, рукоделии, танцах, музыке и других придворных достижениях, которые в Дорне считались лишь частью типичного образования дворянки.  Ее дочь, разумеется, получит дорнийское образование, даже если Аллирии придется устроить несчастный случай для Тайвина Ланнистера, чтобы это произошло.  Лелия окажется в центре двуликой придворной жизни, которая сформируется вокруг Роанны – она не будет беззащитной, как эти щебечущие птицы.  У них, конечно, есть ум, и у некоторых из них он острый, но их приучили использовать свой разум ограниченными способами. Шитье, сплетни и религия являются повседневными делами в Западных землях для большинства знатных женщин или, по крайней мере, для незамужних женщин, которым еще не приходится вести домашнее хозяйство. Разговор получается менее чем интересным, но Аллирия все равно испытывает облегчение, когда после окончания празднования и ухода гостей ее компания сокращается до одних этих женщин.  Семь дней тщательного совершенствования и манипуляций совершенно утомили ее, и она рада видеть спину Серсеи Ланнистер.  То, что партия узурпатора берет с собой одного из многих бесполезных кузенов Ланнистеров ее мужа, является еще одним поводом для радости Аллирии: по ее мнению, чем меньше Ланнистеров ей придется видеть изо дня в день, тем больше она будет довольна.  Возможно, она в какой-то степени расположила их к себе, родив золотых близнецов в течение года после замужества — как леди Джоанна столь благословенная в их памяти — но ни один из них ее не волнует. Своим молчанием об Элии и детях они говорят о многом, и она не хочет иметь ничего общего с этими бесхребетными, жаждущими власти людьми, которые мгновенно бросаются выполнять приказу Тайвина Ланнистера и в любой момент наносят удар друг другу в спину.  Ее немного обеспокоило то, что ложная королева так настойчиво заполнила этим человеком одно из многих пустых мест в Королевской гвардии, но тщательный поиск не выявил ничего о Джейсоне Ланнистере, кроме того, что он был двоюродным братом и достаточно опытным рыцарем.  Аллирия сомневается, что Серсея Ланнистер способна иметь столь простую и чистую мотивацию, как желание, чтобы ее семья была с ней в столице, но она не может найти другую причину.  И в конце концов, как бы она ни презирала женщину, которая взошла на трон по трупу Элии, под всем этим она человек. Аллирия не может этого забыть — это не сказка, и ни один человек не является полностью злым, насколько бы это все не упростило. Возможно, Серсее Ланнистер одиноко.  Аллирия не может найти в своем сердце никакой жалости к женщине, которая прошла по телам Элии и ее детей в погоне за Железным Троном, но она может понять, почему женщина, чей брак увел ее далеко от родины, хочет, чтобы рядом был кузен.  В конце концов, она сделала то же самое, когда вышла замуж, а Оберин гораздо менее популярен в Западных землях, чем, по ее мнению, будет этот безымянный мальчик Ланнистер в Королевской гавани — даже принимая во внимание то, что Ланнистеры сделали со столицей.  Она может понять, но не находит ни капли жалости. То есть она вся в Джейме, сердце которого мягче, чем у нее.

***

После того, как празднование заканчивается и все гости разъезжаются, Аллирия оказывается гораздо менее занятой.  Тайвин Ланнистер, которого больше не отвлекало присутствие нового короля и его королевы Ланнистер, решил, что Джейме уже достаточно времени обожал своих детей. Ее муж теперь играет более активную роль в управлении Западными землями, выезжая в замки различных знаменосцев, выслеживая бандитов, участвуя в судебных процессах и, как правило, беря на себя больше ответственности там, где он когда-то действовал немногим больше, чем богатый межевой рыцарь.  Это снимает большую часть бремени с плеч Аллирии, хотя она беспокоится, что Роанна, Тирион и близнецы пострадают из-за того, что останутся одни с няньками и служанками.  Конечно, она по-прежнему проводит с ними время, как и Джейме, но это связано с другими их обязанностями. Это прискорбно, но это необходимо: когда правда откроется, им нужно, чтобы Западные земли были верны Джейме, а не его отцу.  Это то, чего они смогут достичь только в том случае, если Джейме увидят, будут знать и любить как их сияющего рыцаря — за их спасение.  Это то, что они с Джейме обсуждали во время путешествия из Дорна в Западные земли. Когда придет время, их королева должна получить как можно большую поддержку, а для этого им придется тщательно все спланировать. Она уверена, что Доран составил собственные подробные планы, и когда Роанна отправится на воспитание к нему и Мелларио, Аллирия будет сопровождать свою падчерицу, чтобы сравнить с ним планы. Именно тогда они действительно начнут работу, которая им предстоит: Доран будет заниматься образованием и защитой их королевы, в то время как Джейме и Аллирия будут работать над саботажем режима Баратеонов-Ланнистеров изнутри. Однако на данный момент все, что они могут сделать, это заложить фундамент.  Джейме должен завоевать сердца во всех Западных землях, а Аллирия должна завоевать уважение и преданность жителей Утеса Кастерли. Что еще более важно, они должны воспитывать своих детей, чтобы они обожали Роанну, иначе они станут обузой. Аллирии до сих пор неприятно думать о своих детях так холодно, но это правда. Север Вестероса жестоко относится к бастардам, и если они не будут осторожны, Герольд и Лелия могут поглотить это предубеждение и обратить его против Роанны.  Если у них будут привычка презирать свою королеву, дети Аллирии, возможно, не поддержат ее, когда придет время, но они должны это сделать. Это важно.  Альтернатива не подлежит обсуждению. Ее добрый отец уже поднимает шум по поводу помолвки Лелии с ее кузеном, когда Серсея рожает сына.  Мысль о ее милой, невинной малышке, прикованной к сердцу Серсеи Ланнистер и Роберта Баратеона, заставляет Аллирию чувствовать себя дурно. Она скорее умрет, чем увидит, как ее дочь выходит замуж за какого-нибудь адское отродье, которое узурпатор породил со своей ложной королевов. Но если Лелия будет воспитана с желанием этого... Нет. Лелия и Герольд полюбят Роанну, и когда появится Висенья, они поддержат ее.  Это должно произойти. Она сделает все, чтобы это произошло. Именно поэтому она вышла замуж за Джейме — потому что ее кузены доверили ей основать новую династию Ланнистеров, в которой была дорнийская кровь и дорнийская преданность своим родственникам. Она заботится о Джейме, даже любит его, но в первую очередь она предана своей королеве. Она пожертвует всем, чтобы снова увидеть Висенью на троне. Она без колебаний будет убивать, пытать и умрет за свою королеву. Именно эту преданность Доран и Оберин поручили ей передать детям, которых она родила Джейме, и всем остальным, которые могут появиться со временем.  В жилах ее близнецов течет та же кровь, что и в их скрытой королеве, и они — собственные дети Аллирии. Этого будет достаточно. Аллирия справится с этим.  Тайвин Ланнистер, возможно, считает, что совершил переворот века, но он не может сравниться с тем, что они произведут.  Десять лет или двадцать, чего бы это ни стоило, Висенья Таргариен сядет на Железный Трон, если Аллирии Дейн есть что сказать по этому поводу. И ее поддержит казна Утеса Кастерли, на пополнение которой Тайвин Ланнистер приложил столько усилий. Его золотой наследник будет ее величайшим защитником, а его золотые внуки – ее величайшими сторонниками.  Она улыбается своему хорошему отцу через стол, заваленный отчетами и отчетами о происшествиях, созданными за неделю празднования и веселья.  Это только начало.