* * *
А раньше он был молод, весел и любил весь мир. Нельзя сказать, что мир отвечал ему взаимностью, но Карлсона это особо не расстраивало. Иван Борисович поступил в лучший университет своего города, был там «всем примером» и «ударником учёбы» и даже встретил там свою любовь и собирался жениться. Однако СССР, где жил тов. Карлсон, вступил в небольшой военный конфликт, и Иван Борисович, патриот своей отчизны, оставил университет и поехал добровольцем в горячую точку. Там он был тяжело ранен, после чего его отправили в военный госпиталь. В госпитале его спасли, но ходить Иван Борисович почти не мог. По выздоровлении он, будучи к военной службе уже негодным, вернулся к учёбе и обнаружил, что прежние душевные силы его оставили. Наверное, ушли в костыли. И хотя та, с кем Карлсон уже успел обвенчаться, и не подумала его бросать и изо всех сил пыталась поддерживать, Иван Борисович сам прекратил их общение: не хотел, чтобы молодая и красивая девушка тяготилась неполноценным мужем…* * *
«Неполноценным». Карлсон усмехнулся. Теперь он не просто неполноценный. Теперь он — предатель Родины с мотором. Карлсон (по имени-отчеству к нему не обращались больше семи лет) отошёл от зеркала и оглядел свою каморку. Хотя по образованию он был химик, Карлсон кое-как соорудил на крыше стокгольмского дома №13 небольшую хижину и даже обустроил её так, что стало почти уютно жить. Карлсон вышел на крышу и внимательно осмотрел двор и окрестности дома №13. Не заметив ничего подозрительного, он вернулся в свою лачугу, съел тарелку манной каши и достал книжку Маяковского. Читал её, наверное, раз в тысячный: другой отечественной литературы он не нашёл, а забывать родной язык нельзя! Сидеть было неудобно: мешал проклятый пропеллер…* * *
Пропеллер появился у Карлсона в 19** году. Тогда к Карлсону ещё обращались как к Ивану Борисовичу. Советское государство, к его чести будет сказано, не бросило инвалида войны: Ивану Борисовичу обеспечили пенсию и выдали путёвку в санаторий, что неподалёку от Чёрного моря. В этом проклятом санатории Карлсон и встретил полковника КГБ Шилова, чёрт бы его побрал. Шилов увидел, что Карлсону жизнь стала немила, и предложил тому поучаствовать в эксперименте: избавиться от инвалидности. Карлсон согласился, подмахнул все бумаги и лёг на операционный стол в застенках КГБ. Проснувшись в палате, он обнаружил, что ноги его по-прежнему плохи и что в спине торчит что-то инородное. Сейчас же прибежал, весь в мыле, Шилов и объяснил: вы, — говорит, — товарищ Карлсон, больше не имеете проблем с ногами, — вы можете летать. Конечно, Иван Борисович удивился, но Шилов продолжил: оказывается, теперь в спине у Карлсона будет высокомощный пропеллер нового поколения, и Карлсон сможет летать хоть в Африку, если захочет и если, конечно, КГБ одобрит это мероприятие. Карлсон пришёл в восторг и хотел было сразу опробовать пропеллер, но Шилов осадил его: придётся полежать ещё пару недель. Тогда Иван Борисович был очень молод и ему казалось, что две недели — это невероятно долго…* * *
«Невероятно долго». Карлсон усмехнулся вновь. Почти семь лет он сидел в своей халупе, лишь иногда, по ночам, вылезая, чтобы покопаться в местном благотворительном магазине. Воровать у кого-то ещё Карлсону не позволяла совесть, а этот магазин и предназначался для таких как он. Карлсон и в прежнее время, когда ему не приходилось скрываться от вездесущего Шилова и других фигур с маузерами, нечасто бывал на людях: мало кому торчащая из спины железка добавляет импозантности. А теперь он допустил неосторожность, — явился в местную газету за вознаграждением, — и за ним наверняка придут…* * *
Придут, как пришли через полгода после операции. Карлсон тогда жил на отшибе (пенсии ему вполне хватило на дачу), общался лишь с парой друзей и вовсю летал. В дверь тогда настойчиво постучали, и вошёл полковник Шилов в гражданской одежде. Осведомился о самочувствии, спросил про пропеллер: всё ли в порядке, всё ли работает. Узнав, что со своеобразным протезом Карлсон уже освоился, Шилов перешёл на деловой тон. Предложил работать на КГБ: Родина в опасности, работа престижная да и зарплаты будут лошадиные. Иван Борисович, патриот своей отчизны, конечно, согласился. Тогда Шилов привёл Ивана Борисовича на Лубянку, выдал маузер и первое задание: вы, — говорит, — товарищ Карлсон, должны будете предоставить в наше распоряжение пароли ЦРУ. Вот вам, — говорит, — товарищ, план здания, где оный список хранится. Остальные детали плана уточните у наших аналитиков, они там что-то интересное разработали. Удачи вам, товарищ Карлсон! Родина в вас верит! Как справитесь — вас ждут почёт, слава и следующее задание…* * *
И следующее, и следующее, и так ещё много раз. Карлсон понял, что опять попал в поток воспоминаний, и отложил книгу. Он знал, что ждать осталось недолго и что Шилов скоро явится. Пару дней назад Карлсон осматривал подступы к своему жилищу и заметил нескольких людей: они были одеты слишком уж неприметно и целый день прохлаждались вокруг дома №13. Раньше он был готов бежать хоть на край света, чтобы скрыться от длинных рук КГБ, — теперь собирался погибнуть от этих рук, лишь бы не сидеть в своём гробу в полном одиночестве ещё семь долгих лет. Хотя если Карлсон правильно помнил современные законы, преступление против Родины не имеет срока давности…* * *
Преступление против Родины. Именно так теперь называется человеческое сострадание. Иван Борисович не смог убить жену врага и его ребёнка. Врагом была какая-то крупная шишка в Белом доме. Заданием Карлсона — организовать взрыв, бросив в окно гранату. Однако в назначенный день и час к политику пришла его семья, и тогда Карлсон решил: не могу. Даже если не накажут за провал, — думал он, — обязательно дадут другое, похожее задание. Не могу я убивать людей. А если он выживет и будет… будет как я? Карлсон остался в Америке. Жил под мостом, питался раками и даже подружился с местными неграми. Он не хотел попадаться на глаза обычным людям, чтобы не привлекать внимания: пойдут слухи, они доползут КГБ, и тогда… Карлсону не хотелось думать, что будет тогда. Увы, идиллия длилась недолго: за Иваном Борисовичем вскоре пришли. Как-то ночью один из негров начал ругаться, пытаясь кого-то прогнать, а затем грянули выстрелы. Карлсон не мог их не узнать: маузеры. Тогда он взмыл в небо, провисел на большой высоте до утра, замёрз, проголодался и решил бежать дальше, — туда, где его точно не найдут. Он добрался до аэропорта, наугад выбрал самолёт и попытался лететь за ним. Впрочем, законы физики сделали своё чёрное дело, и Карлсон очень быстро потерял самолёт. Отстав, Иван Борисович снизился и летел до тех пор, пока не увидел город. Оказалось — Стокгольм, Швеция (это Карлсон понял по вывескам).* * *
«Стокгольм, Швеция — место смерти». Именно эти слова, скорее всего, будут в какой-нибудь бумажке из архива КГБ. Ещё там будет значиться: «Иван Борисович Карлсон, неудачный проект». Впрочем, это лишь домыслы самого Карлсона, — так далеко мы заглянуть не можем. Точно можем лишь сказать, что сделает Карлсон ночью, когда услышит стук в дверь и знакомый голос Шилова: «Карлсон, открыть немедленно!». Он испугается, что его опять заставят работать на КГБ и убивать людей, и примет свой старый табельный яд. Потом — отодвинет засов и впустит в свою каморку полковника Шилова в гражданской одежде и двух других, незнакомых чекистов. Посмотрит вошедшим в глаза и рухнет на пол...* * *
Хотелось бы оставить маленькое послесловие: я не утверждаю, что Карлсон появился именно так. Вполне возможно, что это был гном с пропеллером, или продукт шизофрении Малыша, или ещё что-нибудь. Так что не бейте тапками!