Collateral Damage

Джиллиан места себе не находит. Она пообещала Кэлу не спрашивать его, что происходит в связи с угрозами. Но с тех пор прошла почти целая неделя, и ее беспокоит, что он держит ее в неведении, ничего ей не говоря. Почему-то она предполагала, что он поделится с ней тем, что происходит, когда она даст обещание. Когда утром он отвез ее на работу, выглядя бледным и странно себя ведя, она подумала, что он плохо спал или, возможно, подхватил простуду. Однако, когда он забирает ее пару часов спустя, Кэл совершенно сбит с толку. Ее сводит с ума то, что она связана своим обещанием. Джиллиан не может сказать, болен ли он, ему снова угрожают (без ее ведома — одна мысль об этом причиняет ей боль) или у него просто плохой день. Тот факт, что они практически живут вместе, создает иллюзию, что они знают друг друга, тогда как на самом деле это не так, какими бы близкими и крепкими ни были их отношения. Во время их поездки домой Кэл сводит разговор к минимуму и избегает смотреть на нее, когда она смотрит на него. Каждый раз, отводя взгляд, Джиллиан чувствует взгляд Кэла на своей коже. Его поведение раздражает ее. Когда он дважды тычет мимо замочной скважины, прежде чем ему удается отпереть входную дверь, она понимает, что с нее хватит. Что-то совершенно не так. — Я не собираюсь нарушать своего обещания. Я не буду спрашивать тебя об угрозах, — говорит Джиллиан в спину Кэлу, следуя за ним внутрь и закрывая за собой дверь. — Но мне нужно знать, что с тобой. Ты выглядишь ужасно и ведешь себя, словно ты чужой.

***

Кэл слышит слова Джиллиан — она разговаривает с ним таким нежным, ласковым тоном, что делает его таким уникальным и успокаивающим. Однако сегодня каждое слово, как укол булавки, царапает его кожу. Конечно, она замечает, что что-то происходит. Его тактика избегания срабатывала только до сих пор и не более того. То, что произошло вчера и прошлой ночью, было просто чересчур. Сначала смерть ее подруги. Кэл утешил Джиллиан, дал ей проплакаться, когда она в конце концов оказалась дома с ним. Затем ночная встреча со своим заклятым врагом, из-за которой заснуть после этого стало невозможно. Он сидел в постели, сна не было ни в одном глазу, и наблюдал, как Джиллиан крепко спит рядом с ним из-за снотворного, которое он подмешал ей в чай, размышляя о словах Шона и приближающемся крайнем сроке. Кэл измучен и больше не в состоянии скрывать свой страх и боль. Бесповоротное решение, которое обеспечивает единственный выход, чтобы Джиллиан и Эмили могли жить в безопасности, разрывает его на части. Кэл поворачивается лицом к Джиллиан, и ее заботливое выражение лица говорит ему, что она осознает его внутреннюю борьбу. Он далеко за пределами той точки, где может скрыть, что что-то не так. Нет смысла отрицать очевидное. — Кое-что произошло. Я должен справиться с этим сегодня вечером. — Кэл не может связаться с Шоном напрямую, поэтому он оставил своему контакту в офисе сообщение для него, пока Джиллиан была на работе. Поскольку крыса продала его, Кэл решил, что с таким же успехом может использовать его в своих целях. Шон наверняка не ожидал, что Кэл свяжется с ним до истечения крайнего срока, а вместо этого будет тянуть время как можно дольше. Кэл наблюдает за внутренними противоречиями Джиллиан на ее лице. Его слова пугают ее. И все же она не может расспросить его о деталях, не нарушив своего обещания, и она этого не сделает. Часть его хочет, чтобы она спросила, размышляет о том, сказал бы он ей, если бы она спросила его прямо, или нет. Он никогда этого не узнает. Она разрывает зрительный контакт, заливаясь слезами. — Это пытка, Кэл. Я думала, что все улажено, что больше не было никаких угроз, но теперь… — Джиллиан сглатывает, заламывая руки. Затем она продолжает говорить шепотом: — У меня так много вопросов. Я так боюсь. Когда она произносит последние слова, Кэл сокращает расстояние между ними и заключает ее в объятия. Джиллиан цепляется за него так, как будто от него зависит ее жизнь. Иронично, думает Кэл, что на самом деле так и есть. — Мне ужасно жаль, милая, — бормочет он ей в волосы. Ужасно жаль, что я сказал человеку, который хочет видеть меня мертвым, что он может прийти и посмотреть, как я умру сегодня вечером. Кэл пока не знает, планирует ли он свое самоубийство или ловушку. Конечно, он надеется на последнее, но на данный момент возможно и то, и другое. Прошлой ночью Кэлу позвонил после встречи с Шоном человек, которого он меньше всего ожидал услышать, — его друг Терри. Слышал, у тебя неприятности, приятель. Всегда одно и то же. Ты не можешь оставаться в стороне от этого. Как будто в последний раз они разговаривали несколько часов, а не более двадцати лет, назад. Каким-то образом Терри пронюхал о том, что Кэл пытался связаться с ним. Каким-то образом Терри всегда что-то пронюхивает. Так было всегда. Терри — это недостающее звено. Единственный человек, кроме Джиллиан, которому Кэл может доверять, но в отличие от Джиллиан Кэл может поставить Терри в безвыходное положение. Теперь, когда Кэл знает имя Шона, у него гораздо больше шансов выследить его. Но он не может сделать это в одиночку. Крайний срок заставит Кэла покончить с собой, прежде чем он сможет забрать Шона и его брата, если он хочет предотвратить убийство Джиллиан вместо него. Нет смысла скрывать правду. После встречи с Шоном прошлой ночью Кэл понимает, что ничто из того, что он когда-либо скажет или сделает, не заставит этого человека остановиться. И учитывая безвыходное положение, в котором он не может сообщить никаким официальным лицам об угрозах, потому что не знает, кому доверять, единственный способ, которым Кэл может выжить и обеспечить безопасность Джиллиан и Эмили, — это если Шон и его брат умрут. Терри уже в этом замешан. Он здесь, в Вашингтоне. Это похоже на старые добрые времена, за исключением того, что в молодости речь шла не о жизни и смерти. В большинстве случаев речь шла о выигрыше или проигрыше денег, совершении того или иного незначительного преступления и развлечении. За исключением того единственного раза, когда они сделали что-то действительно глупое, и полиция поймала одного из них — Кэла. Он не стал доносить на Терри, был готов взять вину на себя. Это означало бы тюремное заключение и стало бы концом его научной карьеры еще до того, как она началась, но у Терри уже было судимость, и ему пришлось бы столкнуться с гораздо более длительным сроком. В конце концов, Кэлу просто повезло. Улики были утеряны, и разбирательство было закрыто. Однако факт остается фактом: Терри у него в долгу и находится здесь, чтобы отплатить ему тем же, хотя Кэл никогда бы этого не потребовал. С другой стороны, если когда-либо и было время, когда это было бы оправданно, то именно сейчас.

***

Джиллиан позволяет Кэлу отвести ее к дивану, чтобы они могли сесть. Мне ужасно жаль, милая. От его слов у нее внутри все перевернулось. Они были хуже любой фактической информации, потому что подразумевали ее самый большой страх — что он в опасности. Он сказал ей, что сегодня вечером ему нужно кое с чем разобраться. Сначала Джиллиан пыталась убедить себя, что это может быть хорошо, что все, что он должен сделать, может помочь покончить с опасностью. Но его извинения прозвучали как прощание. Ее больше не волнует обещание. Оно должно было защитить Кэла от необходимости лгать ей, но это хуже, чем ложь. Джиллиан должна знать. — Кэл… — начинает она, когда он заставляет ее замолчать поцелуем, таким нежным и в то же время таким страстным, что у нее перехватывает дыхание.

***

Он намеревался утешить ее, обнимать, пока она не успокоится. В тот момент, когда они сели, и он снова заключил Джиллиан в объятия, почувствовал, как она прижалась к нему, тело Кэла начало действовать само по себе, и теперь он целует ее. Она удивлена и немного колеблется, прежде чем поцеловать его в ответ. Он знает, что она собиралась нарушить свое обещание. Ее лицо говорило ему об этом, даже если это не было причиной поцелуя. Это было не преднамеренное отвлечение, а необходимость. Так же, как ему нужно сделать следующий вдох, ему нужно было поцеловать ее. Кэл осознает, что в равной степени страсть и отчаяние заставили его сделать это. Однако он не может остановиться. И когда он берет на себя инициативу, она подстраивается под его ритм.

***

Она должна остановить его. Очевидно, что он решил позволить своему телу говорить вместо того, чтобы поговорить с ней по-настоящему. Но затем Кэл продолжает целовать ее, его руки исследуют ее тело — это знакомо, но все же по-другому. Они уже занимались любовью довольно часто, и каждый раз это было по-разному — быстро, медленно, нежно, грубо, хотя всегда страстно. Но это совсем другая страсть, потому что он другой. Кэл в отчаянии — то, как его пальцы впиваются в ее кожу, то, как он держит ее так крепко, что она едва может дышать. Он притягивает ее к себе, она соскальзывает к нему на колени. Его руки шарят по ее блузке, пока не касаются кожи под ней. Но он ее не раздевает. Губы Кэла набрасываются на нежную кожу ее шеи и декольте, на этот раз он, кажется, не заботится о том, чтобы оставить свой след. На самом деле его, похоже, не волнует ничего, кроме того, чтобы быть рядом с ней. Это так же раздражает, как и льстит. Он сильнее, чем она когда-либо видела его. Отчаяннее. Интенсивнее. Она должна быть благоразумной. В голове Джиллиан миллион мыслей, так много невысказанных слов вертится у нее на языке, но он — самый сексуальный, самый исключительный мужчина, с которым она когда-либо была, и когда он тянется к ее белью, она решает, что слова подождут. Джиллиан может сказать, что Кэл уже близок, даже если они только начали, настолько далеко, что она знает, что не сможет догнать его возбуждение. Независимо от того, насколько ей это нравится, обстоятельства — прежде всего его необычное поведение — отвлекают ее так, что она не может сосредоточиться на своем удовольствии.

***

Все болит. Удовольствие разливается по его венам с каждым движением их тел, но боль не прекращается. Детали происходящего остры как бритва — он слизывает капли ее пота, и они такие сладкие на вкус, пряди ее волос, которые щекочут его кожу и пахнут как рай. Все равно ничего не бывает достаточно. Его прикосновения превращаются в крепкую хватку, его поцелуи — в едва смягченные укусы. Только когда Джиллиан застонала, и он понял, что, должно быть, причинил ей боль, Кэл заставил себя снизить темп. Она последний человек, которому он хотел бы причинить боль, он жаждет только одного — полностью раствориться в ней, забыть обо всем. Может быть, тогда время остановится, и ему не придется оставлять ее, не придется идти в заброшенное здание, где Шон встретит его, чтобы увидеть, как он умирает. В промежутке Кэл замечает, что Джиллиан не поспевает за ним, но как раз в тот момент, когда он хочет замедлить события ради ее блага, она сильно давит, и он больше не может сдерживаться. Джиллиан не двигается, просто держит его, пока он спускается на землю. Когда Кэл осознает, что это было сделано только для его удовольствия, он хочет сменить позу, чтобы что-то с этим сделать. Такого никогда раньше не случалось. — Нет. — Джиллиан останавливает его. — Это не имеет значения. Это не то, о чем шла речь. Он смотрит на ее лицо, но сразу же разрывает зрительный контакт, потому что с тем, что он там видит, он не готов справиться прямо сейчас. Это слишком. Чистая, неподдельная любовь. С таким же успехом она могла бы вонзить нож прямо ему в сердце. Кэл любит Джиллиан. Люди не рискуют своей жизнью ни ради чего меньшего, чем любовь. Однако до сих пор он не знал, что она тоже его любит. Он надеялся на это. Но видеть доказательство этого на ее лице — совсем другое. Это делает все намного лучше и намного хуже одновременно. На краткий, ужасный момент Кэлу хочется, чтобы они не любили друг друга, чтобы Джиллиан была просто любовницей, чтобы ему было все равно, выживет она или умрет, чтобы ему пришлось беспокоиться только о спасении Эмили. Это извращенная логика, но в некотором смысле Джиллиан будет нести ответственность, если Эмили потеряет своего отца. Затем в глаза Кэлу бросается синяк на шее Джиллиан, где он укусил ее слишком сильно, и он ненавидит себя — за такие мысли, за то, что злоупотреблял ее телом ради собственной отчаянной похоти. Руки Джиллиан обхватывают его лицо и мягко заставляют посмотреть на нее. — Что происходит, Кэл? Скажи мне, пожалуйста. Кэл наблюдает, как ее глаза изучают его лицо в поисках подсказки, но годы работы тайным агентом натренировали его покерфейс, и она ничего не видит. Может быть, так будет лучше. Она не знает, что он любит ее. Если он умрет сегодня ночью, ее последним воспоминанием о нем будет мужчина, который переспал с ней ради собственного удовольствия, причинив ей физическую боль и вдобавок отказавшись ей что-либо сказать, добавив к этому эмоциональную боль. У нее будет гораздо больше шансов забыть его, чем если он поддастся своим чувствам, расскажет ей все и признается в своей любви. — Я не могу. — Кэлу требуется вся энергия и сила воли, на которые он способен, чтобы схватить ее руки и отвести их от своего лица, игнорируя при этом выражение ее обиды. Когда она не реагирует, он хватает ее за плечи и отталкивает назад, подальше от себя, так что ей приходится встать, чтобы не споткнуться и не упасть. — Что ты делаешь? — Джиллиан встала, но больше не двигается, наблюдая за ним так, как будто у него выросла вторая голова. Он никогда раньше так с ней не обращался. Это действует на нее сильнее, чем его настойчивое требование не говорить ей, что происходит. — Я должен идти. — Кэл тоже встает, так что Джиллиан приходится отступить, чтобы освободить ему место. Он проходит мимо, даже не взглянув на нее, неловко возясь со своими штанами. Затем он берет свою куртку, неотслеживаемый мобильный телефон и ключи от машины. Ехать в заброшенное здание еще слишком рано, но он не может больше оставаться. Если он это сделает, то ни за что не выложит все, не расскажет ей все, не скажет, что любит ее, и что потом? Ситуация не изменится к лучшему. Джиллиан не позволит ему осуществить его опасный план, и, как следствие, опасность, в которой они находятся, возрастет. Ей будет больно в любом случае. Пока у Кэла есть право голоса в этом деле, он выберет способ причинить ей боль, который гарантирует, что она останется в живых. — Куда ты идешь? Кэл? — Джиллиан подходит к нему, когда он продолжает игнорировать ее, хватая его за руку, чтобы удержать. Это заставляет его остановиться. Он не может двигаться дальше, не вырвав свою руку из хватки, и даже решимость Кэла имеет свои пределы. — Отпусти меня. — Он смотрит на дверь, на пол — куда угодно, только не на нее. — Посмотри на меня, — шипит она, дергая его за руку. И в другой раз, когда он не реагирует. — Посмотри. На. Меня. — Он смотрит. Джиллиан так смущена, обижена и зла, что все ее тело дрожит. — Что может быть такого плохого, что ты не можешь мне сказать? Что ты почувствовал необходимость заняться со мной любовью вот так и разыграл такой спектакль, чтобы заставить меня отступить? Значит, она видела его насквозь, даже если не знает подробностей. — Что ж, у меня есть сообщение для тебя, Кэл, — продолжает Джиллиан, становясь все более и более непоколебимой с каждым произнесенным словом. — Я не отступлю, потому что, что бы ни случилось и какой бы план ни придумал твой блестящий ум, я готов поспорить на все, что он включает в себя различные детали, как обезопасить меня, и ни одного, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Кэлу нравится, что Джиллиан такой боец, что она готова сражаться за него. К сожалению, это ничего не меняет. Нет правильного или неправильного, нет черного или белого. Мир Кэла погрузился в грязно-серый цвет, и в конце концов все сводится к его прежним мыслям. Если он расскажет ей, все изменится не к лучшему. Совсем наоборот. Джиллиан права. Цель состоит в том, чтобы убедиться, что она все еще будет жива, когда ночь закончится. Остальное не важно. Потеря его жизни — это риск, который Кэл учел как часть своего плана. Признание того, что ее предположение на самом деле верно, только ухудшит ситуацию, потому что ему придется оставить план без изменений. Другого выхода нет. Он тянется к ней, накрывая ее руку, которая держится за него, и мягко отводит ее кисть. Ее глаза следят за каждым его движением. Такое ощущение, что все происходит в замедленной съемке. Ему жаль. Кэлу хотелось бы, чтобы Джиллиан могла прочитать его мысли, но она не может, а он не может заставить себя произнести эти слова. Они застряли у него в горле. Он медленно отпускает ее руку, поглаживая при этом ее пальцы. Джиллиан завороженно наблюдает за ним, и Кэл пользуется шансом застать ее врасплох и быстро тронуться в путь. Он выходит за дверь и запирает ее за собой снаружи, прежде чем она успевает среагировать. Это даст ему фору, в которой он нуждается. Она этого не ожидала, и ей потребуется некоторое время, чтобы достать запасные ключи и отпереть дверь. Кэл запрыгивает в свою машину и уезжает. В багажнике его машины взрывчатка. Вот почему он взял ее машину, когда забирал ее с работы раньше. Она не удивилась, потому что он уже делал это, хотя причина, по которой он брал ее машину в этих случаях, заключалась в том, что ему нравился запах ее духов, витающий в воздухе, а не в том, что он не хотел, чтобы она и опасные грузы находились в одной машине. Есть два варианта. В первом Терри позвонит ему и скажет, что он выследил Шона и его брата и что у них есть шанс убрать их до истечения крайнего срока в полночь. Во втором Кэл должен притвориться, что он принимает безумный план Шона и совершит самоубийство, чтобы спасти Джиллиан и свою дочь. Он уже почти привел этот вариант в действие, сообщив Шону, где и когда произойдет его самоубийство. Конечно, все не так просто. Кэл знает, что Шон проверит и обезопасит это место. Этот человек мстителен, но не глуп. Только потому, что Кэл дал ему понять, что он сдался и покончит с собой, он не поверит в это и убедится, что это не ловушка. Вот почему Кэл дал ему неправильный адрес. Как только Шон потратит достаточно времени на проверку и охрану места, мальчик на побегушках, которому Кэл заплатил заранее, доставит сообщение с правильным адресом. К этому времени Кэл уже будет там, приготовив ловушку. Один из многочисленных планов Кэла на случай чрезвычайных ситуаций включает в себя солидный запас взрывчатки в его гараже. Поскольку Эмили больше не живет с ним, он счел приемлемым хранить его там. Лучше внимательно следить за ним. Даже на черном рынке в наши дни очень трудно незаметно купить взрывчатку из-за постоянного мониторинга. Шон узнал бы, если бы Кэл купил их, но поскольку они у него уже были, Шон понятия не имеет, в какую ловушку он попадет. Так что, с другой стороны, Шон может заподозрить перестрелку и наверняка приведет кого-нибудь из своих людей в качестве подкрепления. Однако он не будет готов к этому. С другой стороны, ловушка Кэла с таким же успехом может убить и его тоже. Сложно рассчитать дальность взрыва, если вы не эксперт. Кэл не эксперт, и у него не было времени проконсультироваться ни с одним из таковых. Он должен доверять тому незначительному опыту взаимодействия со взрывчатыми веществами из-за его работы в полевых условиях. И именно поэтому он не мог рассказать Джиллиан. У него есть шанс выжить. Пятьдесят на пятьдесят. В лучшем случае. И она ничего не могла сделать, чтобы сделать благоприятный исход более вероятным. Либо он выживет, либо нет. Рассказать ей об этом означало бы подвергнуть ее еще большему эмоциональному потрясению, чем то, в котором она уже находится. Это порочный круг. Джиллиан будет злиться на него так или иначе — выживет он или нет. Однако Кэл надеется, что в первом случае ее облегчение перевесит гнев, и в конце концов она простит его. Кэл крепче сжимает руль, вспоминая, что только что произошло между ними. Переспать с Джиллиан было не сознательным решением, а актом отчаяния. Однако плохо обращаться с ней потом, чтобы заставить ее дистанцироваться от него, было сознательным решением, хотя и спонтанным. Глупый план. Хотя Джиллиан не умеет читать микровыражения, она психолог и может читать людей. В какой-то степени. Не говоря уже о том, что в какой-то момент после встречи с Шоном и бессонной ночи Кэл потерял способность скрывать свое отчаянное, безумное состояние. К настоящему времени девяносто девять процентов того, что он делает, — это импровизация, и, как оказалось, не всегда удачная. Кэл сверяется со своими часами. У него останется достаточно времени, чтобы написать электронное письмо Джиллиан через свой мобильный телефон (даже если он ненавидит это делать, крошечная клавиатура сводит его с ума каждый раз, когда ему приходится ею пользоваться). Он не может оставить ее вот так, с мучительными мыслями, терзающими ее. Он должен объяснить ей все теперь, когда она знает, что что-то происходит. Тем не менее Кэл не скажет ей, что она — главная причина его опасного плана. Он не хочет всю оставшуюся жизнь обременять ее осознанием того, что он пожертвовал собой ради нее. Вместо этого он скажет ей, что сделал это для Эмили, и убедится, что письмо будет отправлено только завтра, чтобы он мог удалить его, если он все еще дышит через пару часов. Что касается Эмили, Кэл передал письмо для нее своему адвокату, который также является исполнителем его завещания, много лет назад, когда он решил стать агентом под прикрытием. Он не смог бы работать под прикрытием без уверенности в том, что в случае его смерти Эмили узнает, что она значит для него, и услышит все слова, которые он никогда не сможет сообщить ей в письменной форме. Наступает темнота, и начинается дождь. Окрестности становятся беднее. Он почти на месте.

***

Джиллиан в ярости. Ее руки дрожат, когда она в конце концов находит запасные ключи и отпирает входную дверь. Машина Кэла исчезла. Конечно. Она слышала, как он отъехал. Джиллиан не тратит времени на поиски своей куртки, даже если на улице стало холодно после захода солнца. Она просто бежит к своей машине, одновременно набирая номер Кэла. Когда она слышит, как внутри звонит его телефон, она останавливается, сначала не понимая этого. Она видела, как он взял с собой телефон, когда уходил. Затем приходит осознание. У Кэла есть второй телефон, о котором она ничего не знает. Еще больше секретов. Джиллиан садится в свою машину и заводит двигатель, набирая другой номер. Отвечает мужской голос. — Джек? Это Джиллиан. Помнишь, я говорил тебе, что однажды попрошу об одолжении? Вот оно. О чем думал Кэл, когда оставлял ее? Что он собирается делать? Этот глупый, замечательный, сумасшедший человек. Что бы это ни было, она не позволит ему сделать это в одиночку.