Нет нужды говорить о любви

Карла

      У меня всегда были проблемы с собеседованиями. Когда я была подростком и устраивалась приходящей няней к Молли, я буквально выплакала себе работу, разрыдавшись перед миссис Лэйн. Она похлопала меня по спине, дала салфетку и заявила, что всё не так страшно, как я себе придумала, а затем сказала, что я молодец. Я не сомневалась, что она взяла меня на работу из жалости. Что-то вроде материнских чувств.       Собеседование у Сьюзен мало чем отличалось от собеседования у матери Молли, но Сьюзен недавно родила и была немного не в себе, и это сыграло мне на руку.       Возможно, мне и на этот раз удастся выплакать работу, подумала я, поправляя свою чёрную юбку.       Мои бёдра вспотели и скользили о складной стул, когда я сидела в гостиной дома моего нового работодателя. Я не обращала внимания на длину юбки, пока не уселась на этот стул. Если бы юбка оказалась хотя бы на дюйм короче, не сомневалась, что во время собеседования некоторые части моего тела были бы видны во всей красе.       Да, мне была нужна работа, но не настолько.             И я всё ещё размышляла над вариантом со слезами, хотя и понимала, что это просто смехотворно. Взрослая женщина, рыдающая, чтобы добиться своего, выглядела излишне театрально. И я решила, что на этот раз обойдусь без драмы.       В комнате кроме меня было ещё несколько женщин, претендовавших на ту же должность. Они выглядели гораздо увереннее меня, и я заволновалась. Почему пот не катится с них градом? И я зачем только я нацепила светло-голубую блузку?       Пятна пота, выступившие у меня под мышками, были просто отвратительными. Стоило мне только поднять руку, и все присутствующие сразу заметили бы, что я сегодня совершенно не в форме.       Слава богу, что я воспользовалась стойким дезодорантом.       Достав мобильный, я отправила Виктории смс.                   Я: Я потею так, словно что-то стащила. Я не готова к этому собеседованию.                   Виктория: Притворяйся до последнего! Ясно?                   Я: Никакое притворство здесь не поможет.                   Виктория: 65 тысяч евро за работу няней, Карли. Это того стоит. Обещай, что притворишься.       Я вздохнула. Она была права.       Отправляя своё резюме, я разузнала подробности о вакансии, и нет нужды говорить, что это была самая высокооплачиваемая работа в моей жизни. Сьюзен платила мне тридцать тысяч евро, а эта сумма была более чем в два раза больше.       В своих мечтах я уже представляла, как трачу эти деньги, что часть отправляю Дино, как путешествую и оплачиваю долги по кредиткам.       А теперь я думала лишь о том, как не выскочить за дверь в течении следующих тридцати минут.       Захлопнув крышку телефона, я принялась барабанить пальцами по чересчур оголённому бедру. Боже, в этой комнате действительно так душно или дело во мне? Нет, в комнате было душно. Все окна были закрыты, но в начале января это выглядело странно. И всё же они могли быть хоть немного убавить отопление. И как окружающие умудрялись не задохнуться в этой комнате, абсолютно лишенной кислорода? Ведь мы все бесконечно вдыхали и выдыхали один и тот же пыльный воздух.       Ожидание становилось невыносимым. Мы все словно оказались в преддверии ада. Я не могла дождаться, когда меня пригласят из гостиной в столовую для первого этапа собеседования. Первого этапа.       Интересно, кто, нанимая няню, устраивает собеседование в несколько этапов? Мы и так уже получили рекомендации и прошли проверку у агентств по услугам нянь. Почему я должна была беседовать сначала с одним членом семьи, а потом ещё и со вторым?       Я работала няней с восемнадцати лет и понимала, что это ненормально.       И кто же же этот работодатель? Сьюзен не называла имени, а когда я написала на почту, которую она мне дала, ответила помощница работодателя.       Неужели за этой дверью скрывалась сама Лаура Паузини? Неужели я стану водить на прогулку Паолу Карту, пока её мать находится на гастролях?       Всё это казалось мне немного странным, ну да ладно. За 65 тысяч в год они могут быть такими, какими им заблагорассудится.       — Карла Ринальди? — донёсся до меня чей-то голос, и я подняла голову. Я тут же вскинула руку и завопила: "Здесь!"       Все головы повернулись в мою сторону, и множество глаз впились в мою подмышку.       Гадость, Карли. Немедленно спрячь.       Я опустила руку и встала. Откашлявшись, я сказала:       — Я Карла? — и мой ответ прозвучал словно вопрос.       — Вы уверены? — поинтересовалась женщина, вскинув бровь.       — Да, уверена. Я — Карла.       Женщина взглянула на меня и улыбнулась. Она была уже немолодой, далеко за шестьдесят, и хотя я и казалась чудачкой, надежда, судя по всему, её не покидала.       — Здравствуйте, я Клэр. Пойдёмте со мной.       Я направилась к ней, мысленно ругая себя на чём свет стоит.       Неужели я и в самом деле подняла руку и заорала, что я здесь?       Что со мной не так?       Меня вообще нельзя подпускать к другим людям.       Я больше подхожу для мира вымышленных персонажей.       Столовая, как и гостиная, была огромной. На полках встроенных шкафов виднелась изумительной красоты фарфоровая посуда, которую наверняка использовали только по праздникам. За столом могли разместиться не менее десяти человек, и это навело меня на мысль, что здесь часто принимали гостей. У этого стола был такой богемный вид, словно его детали вырезаны на их заднем дворе, а затем стол тут же занял место в столовой. В этом и заключалась изюминка.       Этот богемный обеденный стол тут же попал в список необходимых мне в будущем вещей.         — Итак, — сказала Клэр, усаживаясь и читая моё резюме, — похоже, у вас большой опыт работы в качестве няни. Кроме того, Сьюзен очень высоко о вас отзывалась.        Усевшись рядом с ней, я глубоко вздохнула.        — Да, это так. Я долго этим занималась. Работала няней, когда перешла в вечернюю школу, а затем получила диплом в области дошкольного образования. Когда я поняла, что работа в детском саду мне не подходит, то решила стать индивидуальной няней.        Она кивнула и зафиксировала что-то в своём блокноте.        Что она там записывала?        Я ведь не сказала ничего интересного.        Я заёрзала, чувствуя, что мои ягодицы приклеиваются к стулу.        Если мне удастся выбраться из этого собеседования, сохранив лицо, придётся купить новую юбку.        — И это именно то, что вас увлекает? — спросила она. — Работа няни?        — Да, именно так. Я всегда обожала работать с детьми, даже когда сама была ребёнком. В шестнадцать я начала работать приходящей няней и с тех пор уже знала, что хочу воспитывать детей. Кроме того, моя бабушка была няней, поэтому, думаю, это семейное. — И это прозвучало очень к месту.        Запиши это, Клэр.        — А до работы у Сьюзен вы работали няней в Неаполе? Вы оттуда родом?        — Нет-нет. Моя семья переехала туда, когда я была ребёнком, незадолго до смерти бабушки. Но несколько лет спустя я вернулась в Рим. Для меня эти края всегда были родными. — Я откашлялась, стараясь не обращать внимания на льющийся градом пот.        Клэр ласково улыбнулся.        — Вы волнуетесь.        — Ужасно волнуюсь. — Рассмеявшись, я потёрла ладони. — Простите. Я не очень хорошо прохожу собеседования, но я хороший специалист в своём деле. По правде сказать, очень даже неплохой. Просто при приёме на работу всегда приходится нелегко. Иногда не удаётся справиться с волнением.        — Всё в порядке. Я тоже терпеть не могу собеседования, но нет нужды волноваться. Со мной вам не о чем беспокоиться. А вот второй отборочный тур будет посложнее. Но, прежде чем вы начнёте волноваться, я хотела бы рассказать вам немного больше о нашей семье. Это немного другая ситуация, чем те, с которыми вам приходилось сталкиваться в прошлом. У нас две девочки: Лорелай и Стефания. Лорелай пять, а Стефании четырнадцать. Время может быть не очень удобным, но в основном вы должны присутствовать рано утром, чтобы отвезти девочек в школу, затем у вас свободное время, а после вы забираете их, готовит ужин и укладываете Лорелай спать. Мы всё ещё пытаемся научиться справляться с ситуацией после смерти их мамы, и иногда приходится очень непросто.        — О, я думала, что вы?.. — Я покачала головой, слегка смутившись.        — Мама? О, нет. Я их бабушка. Их мама была моей дочерью.        Слово была больно обожгло меня.        — О, боже, я вам искренне сочувствую.        — Да. Она была для меня всем в этой жизни. Для всех нас... — Клэр умолкла и отвела взгляд. Без сомнения, она ещё не оправилась от потери дочери. Я подумала о том, что невозможно смириться, когда родителям приходится терять своих детей.        Клэр откашлялась.        — Их отец очень много работает, и поэтому последние десять месяцев я провожу первый отборочный тур для нянь. Сразу отсеиваю плохие варианты.        — “Нянь”? Их было много за последние десять месяцев?        — Шесть, если быть точной, — сообщила она, повергнув меня в изумление. — Как я уже сказала, это моя обязанность нанимать нянь, но мой зять находит разные пути для их быстрого увольнения. Нам нужен человек с большим сердцем, только так он сможет задержаться на этой работе.        — Это то, что у меня есть. Большое сердце.       — Хорошо, хорошо. Рада это слышать. И Сьюзен тоже об этом говорила. Она рассказывала, что вы слегка смущались, попадая в такие ситуации, но не стоит обращать на это внимание.       — Милая Сьюзен. — Я нервно рассмеялась.       — Она милашка, это точно. Но вернёмся к девочкам. Им понадобится ваша помощь перед уроками и после школы. Надо возить их в школу, на карате, к врачу, готовить им еду, ну, понимаете, все эти обычные обязанности. В случае приёма на работу вам предоставят комнату в гостевом доме, а также питание, если вы того пожелаете. Это очень удобно, поскольку вставать придется очень рано, а иногда вам придётся задерживаться на работе до десяти вечера. У вас могут случаться ненормированные рабочие дни, в зависимости от графика отца девочек. Иногда он уезжает в деловые поездки, и вам будут платить за переработку. Эллисон, его помощница, заблаговременно будет уведомлять вас об этих поездках. Если по какой-то причине вы не сможете работать в этот период, мы будем приглашать приходящую няню. А с наступлением лета ваш рабочий график будет изменён, и уже не придётся трудиться день и ночь.       — О, отлично. Все это меня устраивает.       Улыбнувшись, она кивнула. А затем слегка наклонилась ко мне.       — Я просто хочу, чтобы вы хорошенько уяснили, что эта работа не для тех, у кого не хватает душевного тепла. Как я уже сказала, за последние десять месяцев у нас побывало шесть нянь, поэтому я и хочу подчеркнуть, как важно понимать, что наша семья отличается от других. Всё сильно изменилось после того несчастного случая. Вы понимаете, что человек, претендующий на эту должность, должен обладать чуткостью?       — Я очень хорошо это понимаю. И я уверена, что справлюсь, Клэр, и хотя мои слова ничего не значат, потому что это всего лишь слова, я верю, что именно я нужная кандидатура для этой работы.       — Нет, ваши слова многое значат, — отрезала она. — Думаю, очень важно, что вы верите в то, что справитесь.       Она задала мне ещё несколько общих вопросов, и я слегка расслабилась, моё волнение вдруг улетучилось, но обрушилось на меня с новой силой, когда Клэр заявила, что пришло время для второго тура собеседования.       — А вот теперь вам придется нелегко. В последнее время мой зять стал очень неуживчивым и немногословным. Вы почувствуете себя так, словно вас судят, но не дайте ему сломать вас. Необходимо стать толстокожей, чтобы сработаться с Дамиано Давидом. А иначе ничего не выйдет.       У меня отвисла челюсть от изумления.       Клэр приподняла брови.       — В чем дело, Карла?       — Простите, вы сказали Дамиано Давид?       — Да. Дамиано Давид, генеральный директор компании DavidHouse Whiskey. Мне казалось, я упомянула об этом, когда вы вошли.       — Н-нет...       О боже. Легкий ветерок за окном вдруг стих, тиканье настенных часов смолкло, и на меня накатила дурнота.       — Вы в порядке? — спросила она. — Вы с ним знакомы?       Я медленно кивнула, а воспоминания о имени Дамиано Давид лавиной захлестнули меня.       — Мы были знакомы. Очень давно.       — Что ж, возможно, это очень даже кстати! — заметила Клэр. — Будем надеяться, что все сложится. А теперь подождите здесь, я предупрежу Дамиано. А потом вернусь за вами.       Она вышла из комнаты, а лужи пота у меня под мышками превратились в океаны.       Дамиано Давид.       Дамиано-чёртов-Давид!       У него двое детей, если точнее, две дочери. Семья. И он стал генеральным директором!       Мне было любопытно, как он выглядел спустя столько лет. Интересно, его карие глаза все также пронзительно красивы, как и раньше? А как он смеялся? Прежняя ли у него улыбка?       Моё сердце едва не выпрыгивало из груди при одной мысли о Дамиано. Оглядываясь на исключительные моменты в своей жизни, я могла сказать, что он находился почти в самом начале списка. Дамиано появился в моей жизни тогда, когда я больше всего в нём нуждалась, и исчез гораздо быстрее, чем мне бы того хотелось. А теперь я должна была войти в кабинет, чтобы он принял решение, брать ли меня на работу в качестве няни для своих дочерей.       У меня это просто в голове не укладывалось.       — Он ждет вас, Карла, — сказала Клэр, выглядывая из-за двери. Она кивком подозвала меня, и я встала, оправляя свою тугую юбку. — И не волнуйтесь, я не назвала вашего имени. Я подумала, что ваше появление станет для него приятным сюрпризом.       Я тоже на это надеялась.       Она провела меня по коридору, и мы подошли к дверям библиотеки.       В этом доме была самая настоящая библиотека, с лестницами, ведущими к верхним полкам. Это сразило меня наповал. Я всегда мечтала о доме, в котором есть такое место.       — Удачи, — прошептала Клэр, когда я шагнула внутрь, а затем ушла, закрыв за собой дверь.       Дамиано стоял спиной ко мне и глядел в окно. На нём был дорогой дизайнерский костюм, великолепно подчёркивавший его фигуру. У него были сильные руки и широкие плечи, и он казался гораздо крупнее, чем много лет назад. Он стоял, распрямив спину и скрестив руки на груди, и не двинулся с места.       Слышал ли он, как я вошла? Знал ли он, что я здесь?       Я просто хотела увидеть его глаза.       Я откашлялась, чувствуя дрожь во всем теле.       — Что ж, это невероятно, да? — пролепетала я.       — Проходить собеседование при приёме на работу? — монотонно откликнулся он.       — Да, в смысле, нет. Я хочу сказать, поразительно, что наши пути вновь пересеклись спустя столько лет. — Я шагнула вперёд, чувствуя, как всё сжимается внутри. — Это просто немыслимо.       — А мы знакомы? — спросил он, по-прежнему глядя в окно, и в его голосе не прозвучало ни малейшего интереса к моей персоне.       Боже, Дамиано. Ну обернись же.       — Дам, это я... Карли.       Он слегка распрямил плечи, среагировав на мои слова.       А затем, небрежно качнувшись на пятках кожаных мокасин, обернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и я отшатнулась, слегка смутившись. У него были прежние карие глаза, но теперь в них застыл пронизывающий холод. Глаза, которые я когда-то так любила, были полны жестокости, которую я раньше и представить в нём не могла.       Эти прекрасные глаза.       От резкости, сквозившей в его взгляде, мне вдруг захотелось как можно скорее выскочить из комнаты, но одновременно, и это казалось невероятным, мне отчаянно захотелось обнять его и сказать, что все будет хорошо. В этом новом Дамиано ощущалась вселенская тоска ослика Иа. Словно грозовая туча клубилась у него над головой.       В нём не осталось ни капли прежней беспечности. Но чем больше я смотрела на него, тем больше начинала понимать.       В его душе не было холодной злости. Раздраженного безразличия.       В его глазах застыла глубокая печаль.       Печаль не выражается в словах, она переполняет человека изнутри, отражаясь на его внешности. Во взгляде. В морщинках на лбу. В поникших плечах и в уголках губ.       Человеку не обязательно говорить о своей печали, чтобы его поняли. Другие просто должны внимательно приглядеться.       Всем надо порой замедлить шаг и присмотреться к окружающим.       Печаль Дама была искренней, и от нее щемило сердце.       Он продолжал смотреть на меня, не произнося ни слова.       Переминаясь с ноги на ногу, я натянуто улыбнулась.       — Помнишь, Карли Ринальди, из старших классов. Мы были...       Друзьями...       Мы Дружили, Грей.       Мы были больше, чем просто друзья.       Как он мог забыть? Ведь он был рядом в самый сложный период моей жизни.       Я не могла творить, потому что чем пристальнее он смотрел на меня, тем более неловко я себя ощущала. Неужели он и правда забыл меня? Разве такое возможно? Неужели это тот самый Дамиано, которого я когда-то знала?        Конечно, это был он. Глаза не лгут.        — Прости, неловко получилось. — Я хмыкнула, потому что всегда начинала нервно посмеиваться, да волновалась. — Я просто подумала.. — Я умолкла, давая ему возможность что-нибудь сказать.        Но он по-прежнему хранил молчание.       Скажи хоть что-нибудь, Дамиано.        — Просто... столько лет прошло, Дам. Ты отлично выглядишь! Правда. Я вижу, ты стал еще выше. — Что ты несёшь, Карла? Мои ладони вспотели, мысли отчаянно путались в голове. — Клэр сказала, у тебя две дочери, да? Это невероятно. В смысле, не то чтобы невероятно, ведь ты стал взрослым, а взрослые люди всегда заводят семьи. Все, кроме меня. Я все так же одинока, как маргаритка в вазе, — пробормотала я, с идиотским видом показывая ему безымянный палец.        Что это вообще означало? Одинока, как маргаритка в вазе?        Соберись, Карли.         Я откашлялась.        — Забавно, как оборачивается жизнь, да?       По-прежнему тишина.        — Что ж, думаю, ты хочешь спросить меня о моём опыте работы няней? Возможно, это покажется странным, но я с радостью согласилась бы на эту работу. Правда. В последнее время жизнь не гладила меня по головке, и эта работа стала бы настоящей поддержкой. Я не хочу рассказывать тебе свою душещипательную историю, но...        — Спасибо, этого достаточно, — ответил он. В его глубоком и низком голосе прозвучала незнакомая мне раньше хрипловатость курильщика. Да, он уже не был юношей.        Я вскинула бровь.       —Прости, что?        — Я узнал всё, что необходимо.        Он говорил так сухо, что я вдруг подумала, что лучше бы он и дальше продолжал молчать. Его голос звучал монотонно и безразлично, словно он вообще был не здесь, а где-то далеко.        Я натянуто улыбнулась, и он ответил мне гримасой.        А затем отвернулся и снова уставился в окно.        Господи, как же неловко.        В моей голове крутилось множество вопросов, которые я хотела бы ему задать. Как он стал генеральным директором отцовской компании? Сколько лет прожил в браке? Как справлялся с потерей жены? О боже, он потерт жену... О, Дамиано, мне так жаль.        Я застыла на месте, не зная, что делать. Судя по всему, он не собирался больше со мной разговаривать, а то, как он смотрел на меня, словно я никогда ничего не значила для него, больно обожгло меня. Я откашлялась.        — Что ж, хорошо. Я пойду. Рада была снова встретиться с тобой, Дам. Надеюсь, всё... наладится... — Я растягивала слова, надеясь услышать ответ, но лишь напрасно этого ждала. Я кивнула. — Ладно, тогда до свидания.        Я выскочила за дверь, мгновенно ощутив, как расслабилось моё тело. Я и не подозревала, какое страшное напряжение сковывало меня в этой библиотеке. Казалось, я на несколько секунд разучилась дышать. И как такое было возможно?        Как я могла столкнуться с Дамиано Давидом спустя шестнадцать лет, а он при этом посмотрел на меня так, словно мы никогда ничего друг для друга не значили? Как он мог не почувствовать того же, что и я?       И как человек мог стоять, так свободно распрямив спину, когда вся тяжесть мира навалилась на его плечи?       Клэр удивленно взглянула на меня.       — Вы быстро. Как всё прошло?       — Это было... впечатляюще. — Я печально улыбнулась ей. — Спасибо за предоставленную возможность, но не думаю, что я та, кто ему нужен.       — О. Мне так жаль это слышать. Я надеялась, что всё получится.       — Я тоже.       Ещё раз поблагодарив её, я вышла из дома, пытаясь совладать с волнением и разочарованием. Вытащив телефон, я уже собралась сообщить Виктории, что провалила собеседование, как вдруг до меня донеслось торопливое цоканье чьих-то шагов по тротуару.       — Карла! Карла! Подождите!       Обернувшись, я увидела бегущую ко мне Клэр.       — Да?       Клэр едва переводила дух.       — Она ваша.       — Что?       — Работа, — ответила она, распрямив спину. — Я только что разговаривала с Дамиано, и он попросил, чтобы я отменила остальные собеседования, потому что он берёт вас на работу. Его помощница, Эллисон, свяжется с вами по почте и в выходные покажет вам дом Дамиано. И...       — Я... постойте, что? — Я не верила своим ушам, потому что никак не ожидала, что после нашего общения с Дамиано может произойти нечто подобное. — Меня приняли?       — Да, милая. — Она улыбнулась. — Должность ваша.