Чужая война

      — Кхм-кхм, командующий, бой скоро начнётся. Просыпайтесь! — не слишком аккуратно и щепетильно растолкал меня Леон, вырывая из сна.       Спасибо хоть руками, а не ногами. Впрочем, мои мысли в этот момент мчались совершенно в ином направлении.       — Найдите Ресса! Срочно!       — А, так вы уже в курсе? — удивился граф. — Кто вам доложил? Когда?       — Доложил что? — моё горло сдавило недоброе предчувствие.       — Эти утром, пока вас не было, он пропал вместе со всеми вещами. Мне сообщили полчаса назад.       — Почему так поздно?       — Эм, — Леон замялся, видно чувствуя и свою вину в произошедшем, — решили, что он действует по вашему указанию.       Мне оставалось лишь поскрежетать зубами, думая над тем, как предателю удалось уйти в последний момент.       «Надо было ещё вчера отдать приказ следить за ним, я же думал над этим, идиот!»       Помассировав переносицу, я переключил внимание на более актуальные события. О Кейле Рессе можно будет вспомнить после боя. Эту перемену заметил и Леон.       — Может, командующий, вам стоит обратиться к вражеским войскам? Попытаетесь переманить к нам ещё тысячу-другую солдат, на охрану которых уходят наши силы?       Если бы желчь из слов графа была материальной, то в окрестностях бы уже случилась экологическая катастрофа. К сожалению, правды в этих словах было ничуть не меньше.       Это были очередные чудесные, невысокие холмы, целиком покрытые ковром из трав и небольшого кустарника. Мы расположились на вершине одного из них, наверное, самого высокого из всех, откуда открывался отличный вид на округу, и где мне удалось найти часик сна. Ниже по склону Гоа Эльт как раз занимался тем, что выстраивал наши ряды, собственно, в ряды. Войска, несмотря на всю плачевность ситуации, вид имели бравый, горделивый и даже немного нахальный. Должен сказать, что пейзаж был бы отличным, если бы его не портила вражеская армия.       Весь горизонт был забит войсками «лунных». Их оказалось практически втрое больше, это уже не говоря о том, что большая их часть была вполне свежа и не маршировала последние несколько дней. Тем более им не приходилось устраивать перфомансы с переодеваниями посреди ночи.       Кроме Леона, на вершине холма присутствовал ещё и Лой Ноктим, который как раз заканчивал осматривать округу в подзорную трубу.       — «Лунные» усилили свои фланги. Там сейчас лучшие их части, — сообщил старик, не отрываясь ни от курения, ни от наблюдения. — Готовятся нас охватить с флангов. Вон там, с краю, под чёрными флагами, видите? Гренадеры — их лучшие части. Будем стоять ― нам конец.       Он сложил трубу и недовольно цыкнул, будто то, что видел, ему очень не нравилось. Я некоторое время смотрел в ту же сторону, и тоже понял, что так не понравилось старому капитану.       Лой Ноктим был самым опытным среди нас. Вряд ли кто-то за жизнь видел хотя бы половину от тех битв, в которых он принимал участие. Разумеется, не везде в статусе офицера, но даже той оставшейся полусотне сражений можно было только позавидовать. Если, конечно, кто-то способен завидовать подобному опыту.       Ноа прямо сейчас на наших глазах допускала ошибку, недостойную даже капрала. Сосредоточив основные силы на флангах, она растянула центр, который получился тонким и слабым. Достаточно быстрого, мощного удара ― и её одна большая армия развалится на три маленьких, каждую из которых можно будет разбить по отдельности. Хотя, скорее всего, они, потеряв управление, рассеются даже без боя.       Имелся в этом и определенный риск, куда же без него. Если Кейтлетт будет действовать достаточно быстро, то в случае моей атаки по центру мы окажемся в ловушке.       «Кажется, что-то такое уже было с Рейландом», — припомнилось мне, но без подробностей произошедшего.       — Хм, это может стать нашим шансом, — прекрасно отдавая себе отчёт, что будет дальше, сказал я.       Как и ожидалось, Леон мгновенно взвился.       — Вы же это не серьёзно? Атаковать в таком положении глупо — нас зажмут в тиски.       — У вас есть вариант лучше, граф? Кроме как остаться в лагере. Ну только если это будет лично ваша инициатива.       Сайрас вспыхнул как подожженная спичка. Похоже, то унижение он не скоро забудет. Я развернул карту местности и указал на наше месторасположение.       — Если мы сомнём их центр достаточно быстро, то сможем проскочить к союзникам, прежде чем тиски сомкнутся.       — У нас будет слишком мало времени! Если Ноа… — он прервался на середине фразы, а затем резко добавил: — вспомните прошлые Игры! Она поймала вас на том же самом!       Что там было два года назад меня не заинтересовало.       — Леон, посмотрите на поле перед собой, что вы видите?       — Кроме поля? — растерянно уточнил граф.       — Армию противника, а что над ней?       Мне очень хотелось, чтобы он ответил «облака», но в этот раз Леон сразу выдал правильный ответ:       — Знамёна.       — Именно! Знаете ли вы их все?       — Да ни в жизнь, они слишком часто меняются.       В разговор вмешался Лой Ноктим, который снова приложился к трубе и начал перечислять слева-направо:       — 12-я гренадёрская «Псы Аркада», 7-я линейная «Горы Тофхельма», 37-я полулинейная, 21-я сводная, 3-я егерская «Кривые утки», 14-я артиллерийская полурота «Гром богов»… — он перечислял и перечислял, ни разу не сбившись и даже не запнувшись. — Вроде всё, командующий.       — Спасибо, капитан Ноктим. Итак, Леон, кто отсутствует?       Граф вытаращился на меня так, словно я поручил ему сказать, которая из десятков знаменитых рот Тофхельма не явилась на поле боя. К его удивлению, моя рука указала в самый центр вражеского построения, где было больше всего флажков.       — Командующая. На поле боя отсутствует сама Ноа.       Я был очень доволен собой, ведь мне удалось разглядеть это практически сразу. Кейтлетт тут не было. Видимо, памятуя о предыдущей битве, весьма печальном опыте, она решила управлять откуда-то из тыла. В прошлый раз, когда между участками сражения были большие расстояния, это бы спасло ситуацию, но в этот раз всё стало наоборот: армии собирались сойтись на пятачке, где не каждая бы футбольная команда согласилась играть. Любая накладка, хаос или сумятица ― и всё пойдёт как мне нужно, а для Ноа прахом.       — В таком случае, нам придётся бросить лагерь, — напомнил мне Леон, убедившись в подзорную трубу, что дело обстоит действительно так, как я сказал.       — Учитывая, что последний раз мы получали припасы три дня назад — невелика потеря.       Ещё одно решение, которое бы настоящий Рор никогда на моём месте не принял. Он, конечно, говорил про себя, что не вещист, но на самом деле ещё какой. Свою палатку Рейланд бы даже не подумал оставить. Скорее сам бы погиб.       От размышлений меня отвлек Гоа Эльт, поднявшийся к нам и очень довольный собой.       — Войска построены и готовы насмерть лечь за каждую пядь земли! — доложил капитан с видом, будто он ждёт за это медаль.       — Просто великолепно, — кивнул я к нескрываемой радости Гоа и сразу же всё испортил: — теперь возвращайтесь и перестройте их так, чтобы они были готовы перейти в решительное наступление.       К моему удивлению, Эльт вместо того, чтобы как обычно беспрекословно выполнить распоряжение, начал спорить. Похоже, он имел свои собственные мысли насчёт грядущего сражения, по его лицу даже можно было прочесть, какие именно. Капитан уже видел, как стоически сражается до последнего, отражая одну волну «лунных» за другой ― и так до тех пор, пока у Тофхельма не закончатся солдаты, а вокруг место для павших тел.       — Но командующий, их же втрое больше!       — У них есть то, чего нет у нас, капитан, и именно поэтому они проиграют!       Кажется, Эльта переклинило от моей фразы. Пытаясь понять, о чём речь, Эльт неуверенно осмотрел сначала наши позиции, а затем вражеские.       — Их больше…       — Именно! — подтвердил я, превращая рутинное объяснение в небольшую речь. — Их больше, они в лучшей форме, у них лучше с вооружением! Будь у вас это всё, что бы это значило?       — Победили бы, конечно! — самоуверенно заявил Эльт, не раздумывая ни секунды.       — Вот именно! Они считают, что уже победили — иначе и быть не может. Именно поэтому они и не смогут победить!       Это была невообразимая чушь, но что самое удивительное — даже граф Сайрас нехотя кивнул, соглашаясь с такой логикой. Кажется, мои слова привлекли внимание не только офицеров, но и остальных солдат. Они с интересом слушали, и я, пользуясь этим, как можно громче заявил:       — Давайте докажем, что «лунные» ошибаются! Они не хотят сражаться? Хотят побыстрее домой? Вот и поможем им!       Раздался воодушевлённый гул. Кто-то, закричав «слава командующему Рору!», даже попытался перейти в атаку прямо сейчас, но его быстро остановили, уложили носом в землю и, прописав пару лечебных пинков, вернули обратно в строй.       Воодушевлённые моими банальными словами, солдаты быстро перестроились из толпы оборонительной в толпу атакующую.       Я отыскал глазами Миюми, которая крутилась неподалёку, и, убедившись, что она не только при штандарте, но и с дудкой, скомандовал:       — Дуди!

***

      Построившись свиньёй, мы ринулись в атаку. Только оказавшись во главе этой самой «свиньи», я, наконец, понял, что же это на самом деле значит.       Почему-то всегда при упоминании этой формации перед глазами сразу же предстают римские легионеры в характерном коробчатом построении, которое называлось «черепаха». И если аналогии с соответствующей рептилией провести не составляло никакого труда, то со свиньёй возникала проблема.       Фантазия бурлила не на шутку, выдавая различные диковинные варианты, что заставляло пытаться найти у несчастной хрюшки хоть какие-то атакующие качества. Может, стоило так же отчаянно верещать? Или иметь возможность питаться буквально всем, что лежало на земле?       Реальность как обычно оказалась куда скучнее. Свиньёй построение называлось исключительно по чьей-то безумной прихоти. И уродства. По сути же это было обычным клином, который плавно по мере движения превращался в кучу-малу.       Проще говоря, мы выстроились в нечто, что, по мнению такого эксперта как Гоа Эльт, было клином, а затем всей гурьбой понеслись на центр «лунных». Те смотрели на нас немного диковато и постепенно, маленькими шажками отступали. Их можно было понять: сейчас их будут бить, скорее всего, даже ногами, а может, и чем покрепче.       Впереди мчалась, со мной во главе, та немногая кавалерия, что вообще была в наличии — красивый, но отчаянный жест. Все эти лошади куда нужнее были нам для перемещения, чтобы не таскать вещи на себе. С другой стороны, лагерь мы собирались бросить, так что поклажи должно было стать разительно меньше.       За кавалерией, стараясь особо не отставать, двигалось остальное войско, самой яркой частью которого были Гун-Гун с его фонарным столбом и Миюми со штандартом. Девушка, истошно вереща и крепко зажмурив глаза, так отчаянно им размахивала, что придай она этому действию нужный вектор, имела все шансы взлететь. «Лунные» же и вовсе были в полном восторге: бросая оружие и прикрывая голову, они падали на землю, только завидев Миюми.       В целом, после первого же удара бой превратился в полный кавардак. Кавалерия сделала максимум возможного — отвлекла на себя всеобщее внимание и полегла вся без остатка. Кому-то, как мне, повезло, и под ним просто убили коня, превратив в пехоту, многие другие погибали вместе с животным. Лошадей я жалел больше всего — в этом мире, на Играх, они были абсолютно лишними.       Не успел я после весьма чувствительного падения оправиться и встать на ноги, как всё поле заволокло дымом. Нет, вражеская артиллерия в бой вступить не успела, да и прочее дальнобойное оружие слишком быстро пришлось менять на сабли, рапиры, мечи и прочее колюще-режущее. Это Лой Ноктим поддал жару в свою трубку и, страшно ругаясь, давил врагов на нашем правом фланге. Слева орудовал Гоа Эльт, и в ту сторону было даже страшно смотреть, с таким остервенением его полубригада крошила «лунных».       Мне во всём этом бардаке достался центр и ставшая привычной компания: прапорщики, повара, снабженцы и, конечно же, Леон Сайрас, который своего коня гробить отказался. Граф изящно фехтовал тонкой рапирой, заложив одну руку за спину. Выглядело это здорово, словно диковинный танец, но в общей свалке, где порой даже черпак оказывался эффективнее полуторного меча, помогало слабо.       Пришлось тащить весь центр на себе. Сначала это показалось даже просто: испуганные «лунные» падали ещё до того, как их касалось моё оружие. Ноа Кейтлетт реванш в этот раз решила не брать и присутствовала на поле брани лишь заочно. Казалось бы, что всё идёт идеально, но потом появился ОН.       Уж не знаю, чем его в детстве кормила мама, возможно, обогащённым ураном или стронцием, но в любом случае размеры этого «лунного» потрясали. Это были два центнера чистой мускулатуры, равномерно распределённые по телу ростом где-то три метра и примерно такой же ширины. Форма на нём оставалась исключительно ради цензуры, а в здоровенных лапищах он держал нечто, похожее на заточенный корабельный якорь. С шеи здоровяка свисала деревянная табличка, гласящая, что передо мной некто прапорщик Любов.       «Почему, интересно, не Добров или, на худой конец, Счастьев? Было бы иронично: добро с такими-то кулачищами…»       Я было начал думать, что мне с этим всем делать, но гигант, явно мысливший куда более практично, перешёл в нападение. Громоподобно взревев, он взмахнул оружием, не щадя ни своих, ни чужих, а затем с разворота ударил меня, собираясь, наверное, разрубить.       В эту секунду я не осознавал, что мне ничего не будет. Моя фантазия бурно рисовала сцены того, что может случиться, если человека перерубить пополам. Вряд ли Рейланд Рор умел размножаться делением, а даже если и так, то двое меня всего на одну армию ― это всё равно был перебор, поэтому, чтобы не укорачиваться, пришлось уворачиваться.       Мне почему-то казалось, что после этого монстр откроется для контратаки или что-то в этом роде. Куда там! Он махал своей оглоблей, как кухонный комбайн, при этом страшно пуча глаза и брызжа слюной.       Гун-Гун было бросился помочь отразить очередной удар своим фонарём, но добился лишь его укорочения примерно наполовину и лишь благодаря везению сам остался с нами. Ещё пара сантиметров ― и его имя пришлось бы произносить раздельно.       Не рискуя повторять этот опыт, я просто отпрыгивал каждый раз, когда гигант собирался нанести удар, благо, каждое движение он начинал примерно с одного и того же медленного взмаха. Кажется, прапорщика Любова прыгающий блохой вражеский командующий только раззадорил. С каждой секундой он ускорялся и ускорялся, особо не заботясь о том, кого он крушит.       До сих пор ему попадались в основном мои солдаты, но, похоже, разницы, кому наносить добро в особо тяжёлой форме, для здоровяка не было. Этим стоило воспользоваться.       В очередной раз увернувшись от якоря, я неожиданно рванул вперёд, сближаясь с противником, без особой надежды пырнул его мечом и вместо того, чтобы отступать в сторону своих, кузнечиком попрыгал к «лунным».       ― Здоровеньки, булы! — крикнул я, стараясь держать в поле зрения теперь не только здоровяка, но и простых солдат противника.       Те, к счастью, в основном просто разбегались и не пытались помочь своему «союзнику». Так продолжалось метров десять, может, пятнадцать. Затем мне попалась шеренга «лунных» в полностью чёрной униформе и с высокими войлочными шапками, недрогнувшая при одном моём появлении и стоявшая с мрачной решимостью на лицах. Не сразу, но я догадался, что это те самые гренадёры, о которых говорил Ноктим перед боем.       Вообще держались они странно, словно футболисты перед пенальти, желающие закрыть свои ворота несмотря ни на что. Я всегда был парнем любопытным, поэтому повёл своего нового друга к ним: себя показать и их познакомить.       Когда до встречи со смертоносным якорем оставалось всего пара метров, гренадёры, наконец, сдались и ринулись в рассыпную. Тут-то и стало понятно, что именно они скрывали. Три, новеньких, блестящих орудия, вокруг которых заканчивала суетиться прислуга. И направлены они, надо сказать, были точно на меня. В одну из пушек как раз закатывали здоровенное ядро.       ― Мужики, не, ну это уже перебор! — только увидев его, я, не забывая всё комментировать вслух, упал как подкошенный.       Только падение меня и спасло. Раздалась команда «пли!», что-то трижды грохотнуло над головой; со свистом рассекая воздух пронёсся якорь, а затем послышались три смачных звука, будто кто-то хорошенько ударил металлической палкой по здоровенной туше.       Осторожно открыв один глаз, я убедился, что ещё жив, никто больше не ревёт, и, несмотря на пороховой дым, вообще вокруг довольно уютно. Гигант же в позе зародыша валялся в паре метров позади, обняв свою оглоблю. Рядом с ним лежало три пушечных ядра.       Артиллеристы, явно не на это рассчитывавшие, замерли от удивления, вытаращившись на сцену.       ― Спасибо, мужики, выручили так выручили, не желаете вступить в наши ряды? — ехидно поинтересовался я, попутно безуспешно пытаясь нашарить свою саблю в траве.       По их взглядам стало понятно, что за моей спиной что-то сильно не так. Причина их растерянности как раз, стоная и рыча, пыталась встать обратно на ноги.       ― Тебе три ядра, что ли, мало? — возмутился я. — Имей уважение! Эти штуки стены толщиной в десять метров крошат!       Ответа я не дождался. Прапорщик Любов явно был из тех, кто предпочитает действие любым словам. Здоровяк нашел, наконец, опору в виде своего оружия и медленно поднялся. Смерив долгим взглядом сначала своих «братьев по оружию», которые с криками разбежались кто куда, а потом меня, который бежать уже устал, он отбросил свою оглоблю в сторону и зловеще похрустел кулаками.       «Кажется, полумеры закончились». По моей спине пробежал холодок. Быть перерубленным пополам ― это куда ни шло, хотя тоже не из приятного, но превращенным в отбивную этими лапищами…       А ведь это чудище могло при желании ими меня буквально на клочки порвать! Икнув, я начал пятиться, пока не упёрся в дуло одной из пушек. Будь она заряжена... впрочем, похоже, прапорщика Любова так просто было не взять. Он нёс добро, невзирая ни на какие преграды или сопротивление.       Я, смутно понимая, что сейчас меня будут бить и, к сожалению, не ногами, затравленно огляделся. Мой меч остался где-то позади, граф Сайрас с остальной армией слегка отстали и помочь мне уже не успевали. Впрочем, «лунные» тоже держали дистанцию, явно натерпевшись от своего «союзника».       Из оружия оставался висевший без дела на поясе пистоль, о котором я и думать забыл. Да и какой от него прок, если это чудище даже пушки не взял.       Именно в этот момент мне на глаза попались стоявшие особняком бочонки.       «Себя подорвать, что ли? Превращаться в отбивную будет куда мучительнее», — а затем до меня дошло. — «Порох к пушкам!»       Не имея ничего лучше, я приступил к созданию первой в этом мире космической программы. Шаг раз: аккуратно передвинуться, так, чтобы загородить собой порох. Вряд ли прапорщик Любов обладал достаточным уровнем интеллекта, чтобы осознать ловушку, но перестраховаться стоило. Шаг два: встать в провокационную стойку. Опять же, ввиду ограниченности оппонента, шаг по сути излишний. Шаг три: победить!       Самым сложным оказалось не убежать раньше времени, а дождаться, пока здоровяк возьмёт разгон, сблизится со мной, и лишь в последний момент увернуться от огромных лапищ.       Далее только техника: полагаясь на рефлексы, перекатиться, развернуться, выстрелить. Так и отправился в свой первый полёт нести добро и побои инопланетным цивилизациям прапорщик-астронавт Любов.       Свой успех я лицезреть не смог — мне в голову прилетело камнем и отправило в «аут».       

***

«Сон исцеляет душу»

      — Вчера тумана тут не было!       Моему возмущению не было предела: мало того, что ущелье «Мёртвый ветер» воняло, как слишком часто используемый сортир, полностью соответствуя своему названию, так ещё и оказалось затянуто противной желтоватой дымкой.       — Не ной, могло быть и хуже, — раздражённо сказала Ноа.       — Куда хуже то? — удивился я.       — Это ты у нас фантазёр, вот и расскажи «куда», — предложила Кейтлетт.       — Не буду!       — Какая категоричность, ты ― и не хочешь помахать языком. С чего бы это вдруг?       — Оно, эм, обычно сбывается, — признался я растерянно. — Потом.       — Весь мир не вращается вокруг тебя, Рейланд, — махнув рукой и скрываясь в дымке, заметила Кейтлетт.       — Да? Ты уверена? Есть расчёты, математические выкладки, теоремы, доказательства? Бруно уже сожгли?       — Кого? — не поняла Ноа. — А, знаешь, плевать! И хватит там стоять столбом! Не хватало ещё потерять друг друга в этой вони.       Нехотя я вошёл в дымку, физически ощущая, как ею, а следовательно, и запахом пропитывается моя одежда. Видимость была метров пять во все стороны. Что, конечно же, сразу же заставило меня вспомнить богатый опыт просмотра различных ужастиков.       — Знаешь, а ведь в этом тумане…       Договорить мне Ноа не позволила, рявкнув так, что туман вокруг расступился:       — Так, заткнулся со своими фантазиями! Быстро, решительно!       — Справебидно.       — Чего?       — Справедливо, но обидно.       — Переживёшь.       Некоторое время мы шли молча, осторожно ступая по неровным камням. Справедливости ради, за исключением запаха никаких неприятностей больше не было ни видно, что не удивительно, ни слышно.       Пожалуй, последнее пугало даже сильнее. Звук, за исключением наших шагов, отсутствовал как таковой. Хотя, наверное, в подобных местах тебя могло напугать буквально что угодно. Отсутствие звуков было ещё не худшим вариантом — это хотя бы предполагало, что возможная опасность старалась от нас спрятаться, а не пёрла напролом.       Задумавшись над этим, я неожиданно врезался в спину Ноа. Мы полетели кубарем на землю, запутавшись в процессе самым интимным — рюкзаками.       — Смотри, куда идёшь! — рявкнула Ноа, оказавшаяся подо мной, когда падение закончилось. — Быстро слез с меня!       Сказано это было таким тоном, что я поспешил незамедлительно отскочить в сторону. Некоторые вещи лучше выполнять по первой же команде — до второй можно и не дожить.       Поднявшись на ноги, и помогая сделать Ноа то же самое, я заметил, что её так озадачило. Впереди из тумана выступала каменная стена явно рукотворного происхождения. Отчётливо было видно, что когда-то безумно давно она являлась фасадом здания. Мне даже удалось различить дверной проём и пару небольших окон. Увы, кроме этого не осталось ровным счётом ничего — всё поглотили окружающие горы.       — Знакомые линии, да? — указывая на что-то в стороне, спросила Ноа.       Повернувшись в нужную сторону, я понял, что там лежит осколок облицовки или чего-то такого, целиком покрытый примерно тем же узором, что мы видели днём ранее в пещере, под гнездом грифона.       — Интересно, куда подевались те, кто это построил? — не особо рассчитывая на ответ, спросил я.       — Костей нет. Наверное, покинули эти места. Из-за Игр или ещё чего.       — Угу, из-за запаха.       Кейтлетт посмотрела на меня как на идиота, надо признать — вполне заслуженно. Ещё раз окинув взглядом остатки строения, она сказала:       — Идём. Нет смысла тут стоять.       С ней сложно было спорить. Когда мы отошли на пару метров, что-то заставило меня обернуться. И не зря: в тумане как будто кто-то стоял. На моих глазах силуэт сделал пару шагов по направлению к нам, а затем, повернувшись точно в мою сторону, приветственно помахал рукой.       — Чего застыл? Идём! — раздражённо спросила Ноа, проследив за моим взглядом и ничего не увидев — силуэт исчез без следа.       — Да так, показалось.       Больше, сколько бы я ни вглядывался в желтоватый туман, никаких силуэтов мне так и не удалось увидеть.

      «И даёт покой телу»

***

      Меня нашли и привели в чувство спустя где-то полчаса после схватки с Любовым. Отыскала меня, конечно же, Миюми. После всего произошедшего мой организм, поваленный взрывной волной, попросту отказывался принимать вертикальное положение. Хотелось растечься желешкой и мерно покачиваться на ветру, пытаясь прийти в себя.       — О, вы живы! — радостно и с облегчением воскликнула девушка, заметив мои открытые глаза.       Я же лежал на спине и смотрел вверх, возможно, впервые в жизни не думая вообще ни о чём. Если постараться, то в дыму можно было разглядеть голубое небо. Большего мне сейчас и не надо было.       — Да? Это проверенная информация?       — Конечно! Вы же дышите!       Это была интересная мысль, я так над ней задумался, что даже прекратил дышать. Миюми испуганно взвизгнула и с размаху влепила мне ногой по рёбрам, заставив скрутиться и закашляться.       — Кха-кха, ты что творишь?!       — Я… Я… думала, вы помирать собрались! — не без возмущения призналась девушка.       — И? Зачем бить то?       — Ну…       — Ой, всё. Помоги лучше на ноги встать.       Кое-как, скорее не с помощью Миюми, а вопреки ей, мне удалось подняться, приняв если не вертикальное, то уже хотя бы не полностью горизонтальное положение. Сразу же выяснилось, что весь мир вокруг кружится на огромной скорости, желая убедить меня в том, что я сильно ударился головой. Не поддаваясь наваждению, мне удалось устоять, оперевшись, как на посох, на поданный штандарт.       Сражение, видимо, переместилось куда-то в другую точку, потому что вокруг, кроме куч брошенного оружия, обломков брони и прочего мусора никого не было.       Медленно и осторожно мы побрели куда-то. Куда именно не знал ни я, ни тем более Миюми. Момент стал бы сильно лучше, окажись мы на фоне яркого заката, но увы, сквозь тучи порохового дыма проглядывало лишь полуденное солнце.       Первых живых людей мы встретили метров через сто. Ими оказался незнакомый мне капитан «солнечных» в сопровождении нескольких солдат, которые что-то искали в траве.       — Его не могло разорвать на такие мелкие клочки! — сообщил один из рядовых.       — Нам сказали, что он очень важен, так что ищите всё, что угодно, — решительно возразил капитан.       — И что потом, капитан? Если его вправду… того.       — Не знаю, — капитан растерянно развёл руками, — будем отшкребать, раз командующий Рор так важен…       — Я что-то нашёл! — радостно воскликнули откуда-то справа, но сразу же растерянно добавили, — а, нет, это не он, это «лунный». Капитан, а командующий не мог…       — Кхем, — я прокашлялся, привлекая к нам с Миюми внимание. — Как продвигаются поиски, капитан, эм, как вас зовут?       Похоже, у незнакомца армейские рефлексы работали куда быстрее, нежели голова, поэтому он, не задумавшись ни на секунду, отрапортовал:       — Капитан Кай, седьмая бригада Ривекросса, командующий Рор. Поиски идут! Скоро мы вас найдём!       — А, ну, если скоро, то это весьма похвально.       Кажется, до них наконец начало доходить, кто перед ними, не сказать, что стоит, скорее долго падает. Все присутствовавшие, включая зачем-то Миюми, мгновенно вытянулись по струнке.       — Командующий, мы рады, что нашли вас целиком! — капитан Кай явно желал загладить свой промах.       Я хмыкнул от такого признания и вгляделся в офицера. Забыть такого кадра не удалось бы даже мне. Выглядел он, конечно, обычно — сложно выглядеть иначе, будучи среднего роста, крепкого телосложения, одетым в относительно стандартную форму и имея короткие тёмные волосы. Таких в армии была примерно половина от состава. Различался лишь возраст: Каю на вид было не больше двадцати пяти.       «Солидный чин для такого возраста».       Увы, но память, до этого активно снабжавшая меня сведениями о большинстве окружавших, наотрез отказалась предоставлять информацию о капитане. Пришлось пойти скучным путём и спросить:       — Не узнаю ваших нашивок, вы из моей армии?       — Никак нет! — отрапортовал Кай. — Точнее уже так точно, но ещё полчаса назад — никак нет!       Как выяснилось чуть позднее, наш успех был куда сильнее, чем я думал изначально.

***

      ― Противник смял наш центр, затем перенёс удар на левый фланг, где также добился успеха, разбив наши элитные части и рассеяв их.       Докладывая это посреди того, что ещё час назад было гущей боя, Альт Цион был необычайно сдержан, словно ожидал, что весь гнев командующей сейчас устремится прямиком на него. Однако вместо этого Ноа спокойно спросила:       ― Где они сейчас?       ― Наш правый фланг не успел… — продолжил гнуть свою линию адъютант.       ― Где Рор сейчас? — с раздражением в голосе повторила вопрос командующая.       ― Заканчивает соединяться со своими союзниками, — признался Альт, до последнего не желавший сообщать плохие новости.       Ноа отрешённо вспомнила карту, очень хорошо представляя местность и примерное расположение на ней армий. Произошедшее было сущим кошмаром. Она не просто проиграла сражение, но и дала Рору увеличить свои силы вдвое, а то и втрое.       Неожиданно, в карауле, стоявшем поодаль — поле боя ещё было абсолютно безопасно ― началось какое-то оживление. Затем перед Ноа и Альтом появился весьма неожиданный гость.       Он был высок, худ, абсолютно лыс, в его жёлтых глазах можно было утонуть, а на лице застыла чарующая, несколько высокомерная и самовлюблённая улыбка. Даже потрёпанная форма «солнечных» сидела на нём практически идеально.       Приблизившись к ошеломлённой Кейтлетт, он изящным движением извлёк из рукава голубую розу, вручил её и низко поклонился.       ― Кайл Расс, не ожидала вас сегодня увидеть, — призналась командующая растерянно. — Боюсь, вы прибыли не в самое лучшее время.       ― Да, мне уже доложили об этой маленькой неудаче.       ― Вам явно преуменьшают размеры поражения, — заметила Кейтлетт.       ― Да бросьте эти мысли, Ноа, — приободрил её Кайл. — Нас всё ещё больше, а Рор хоть и прорвал окружение, но остался совсем один. Кроме того, я хоть и первый раз прибыл к вам, но уверен, скоро мы наладим наши дела.       Бархатный голос Кайла, который, несмотря на шум, говорил тихо, завораживал ничуть не меньше его глаз. Улыбнувшись, шпион пожал плечами и продолжил:       ― Война только начинается, не так ли? Глупо было бы сейчас отступать, вот это был бы настоящий позор. А в борьбе упорной, до самого конца, до последнего вздоха, ничего унизительного нет!       ― Да, вы как обычно правы, — сдалась Ноа.       ― Если Рор считает себя самым умным, устраивая все эти отравления и прочие фокусы, то почему бы нам не ответить на этот вызов? — предложил шпион. — На удар надо отвечать вдвое сильнее, не так ли?       Командующая серьёзно посмотрела на шпиона, очень недовольная даже одним упоминанием такой низости, но Кайл был настолько полон своеобразного обаяния и решимости вести бой до конца, что это перекинулось и на неё.       Из всех присутствовавших один только Альт Цион смотрел на гостя с подозрением. Ему казалось, что он видел Кайла не первый раз в жизни — эти глаза он бы не смог забыть, хотя они не могли встречаться ранее.       Ему вдруг вспомнилась ночь перед первой битвой, той самой, когда часть солдат получила отравление, а Альт застал возле кухни незнакомого офицера, выглядящего точь в точь, как тот, кто сейчас вешал на уши Ноа воодушевляющую лапшу. Только одет он был совсем иначе и улыбки этой не было даже близко. Такое совпадение адъютанту показалось отнюдь не совпадением.