Письмо в её школьном ящике

      Берк нервно постукивает ручкой о поверхность тетрадного листа. Такого же пустого, как его голова в нужный момент. Он переводит взгляд на тёмные кудряшки в левом ряду и чуть сужает глаза, снова внимательно всматриваясь в пушистые и наверняка невероятно мягкие завитки. Кудряшки, собранные сверху резинкой, но по-прежнему веером расстилающиеся по спине. Она внимательно слушает учителя, хоть и прекрасно знает этот предмет. Заинтересованный взгляд и сложенные на парте руки даже не подозревают о том, что позади них рыжий парень отчаянно хочет, чтобы она повернулась к нему. Рассчитывать на милейшие ямочки девичьей улыбки определённо нет возможности, но это не мешает думать о них, не так ли?       − Ты похож на маньяка, знаешь? – едкий шёпот Дорука возвращает шатена на землю, и Берк несколько раз моргает, вновь всматриваясь в линии на бумаге, предназначенные для написания хоть чего-нибудь.       − Кто бы говорил, мистер «песня на любой вкус для Асие», − парирует рыжий и пускает в лучшего друга короткий испепеляющий взгляд. Как будто он один здесь чертовски влюблён.       − Ну, в отличие от некоторых тугодумов, у меня взаимная песня, а вот твои письма, похоже, так и продолжат пылиться в её ящике до конца жизни. Берк Озкайя ведь не может сделать всё как нормальный человек, ему надо продолжать свои странные методы.       Берк лишь закатил глаза, откидываясь на спинку стула и устало выдыхая.       Три месяца назад, после того «фееричного» прочтения Харикой дневника Айбике, ему в голову пришла навязчивая идея – разыграть маленькую кудряшку ответной симпатией. И не просто в словесной форме, а в качестве импровизированного письма. Просто шутка над наивной девчонкой, очередное развлечение для главного прохвоста колледжа.       В тот день шатен, преисполненный азартом, занял самую удобную для наблюдения позицию, с которой Айбике не заметила бы пару хитрых карих глаз, и терпеливо выжидал, когда девушка подойдёт к своему шкафчику, где её уже ждало небольшое послание. Маленькие чертики внутри выплясывали свои танцы, заставляя Берка сгорать от нетерпения увидеть реакцию брюнетки. Выглядывание из толпы кудрявой макушки неожиданно прервал лучший зеленоглазый друг, подмечая большую, чем обычно, странность рыжего. Сначала в ответ Берк хмыкнул, а затем, коварно скалясь, рассказал свою маленькую затею по расколу хрупкого сердечка.       Прощаясь, у Дорука в мыслях всплыло предположение, что, быть может, эта шутка станет для Берка не такой простой, как кажется сейчас, но парень не озвучил его, отметая куда-то на затворки сознания.       Когда кузины Эрен наконец вышли из класса, подходя к «пункту назначения», младший Озкайя замер в предвкушении. И происходящее, словно в каком-то кино, резко замедлилось.       Вот маленькая ладошка Айбике открывает дверцу, пока другая подхватывает учебники, чтобы уложить те в закрытое пространство. Пальцы скользят внутри ящика, по инерции перебирая корешки. Рука цепляет некий листок, аккуратно сложенный в форме конверта, а затем сосредоточенный взгляд ореховых глаз меняется в удивлении. Она достаёт подозрительный предмет, наверняка про себя спрашивая, откуда тот взялся. Вертит в ладонях, осматривая на возможные знакомые признаки, а затем коротко хмыкает и… убирает конвертик обратно в шкаф, двигая плечами.       У Берка едва не отвисает челюсть от увиденного. Никаких оборотов в попытках найти владельца, никаких устных вопросов и смущения. Да какой там, она даже не прочла содержимое, привычно закрыв дверцу и отправляясь с Асие восвояси, как ни в чём не бывало.       Он не знает, что тогда захлестнуло больше: возмущение или новая волна азарта, но с того момента парень решил во что бы то ни стало добиться прочтения брюнеткой своего письма. Появилось предчувствие, что его фальшивое признание так и останется незамеченным, поэтому тем же вечером, вооружившись ручкой, Берк написал новое.       А затем ещё одно.       И ещё.       В пятом письме за место признания появились стихотворные строчки собственного сочинения. Не то, чтобы он был отъявленным поэтом, просто на этот раз слова лились сами собой. Это всё так же было шуточной затеей, и им по-прежнему двигало желание позабавиться, а не привлечь внимание маленькой скандалистки. В конце концов, зачем Берку её внимание, да?       Седьмое письмо он написал с долей некоторой злости, потому что думая о том, как бы правильно проявить симпатию к Мелисе, мысли предательски метнулись в сторону ореховых глаз и безумно очаровательных ямочек на щеках. Причем от признания последнего факта он злился на себя ещё сильнее. Ни в чём неповинная ручка яростно отлетела в сторону, а затем взгляд шатена переместился на одиноко лежащий в сторонке телефон. Всё это почему-то напомнило ему о медальоне, который так хотела давняя подруга.       Что было обиднее: то, как Мелиса отвергла чувства парня, или то, что Айбике снова проигнорировала его старания, парень не знал. Или, быть может, не хотел знать.       Сумасшедшая… Сначала кинула ему в голову поочерёдно бывшие кеды Мелисы, а затем, выставив парня идиотом, гордо подняла свой яркий рюкзак и отправилась восвояси почти что босая. Кудрявая чертовка! Теперь он твёрдо решил, что больше не будет никаких писем, хватит. Парень придумает что-то поинтереснее.       Но тело, словно на автомате, выработанном рефлексе, само двигалось к письменному столу, заставляя рыжего хозяина сдавленно рыкнуть от смешенных чувств.       Писал о злосчастных словах девчонки, сказанных до осточертения мелодичным голосом, писал о её удивительно красивых губах и милейших еле заметных веснушках на носу, которые разглядел в момент запечатления мстительного фото. Писал сквозь откуда-то появившийся стыд за содеянное, за глупость, совершенную в порыве злости тёмным вечером, впиваясь до боли пальцами в несвойственно растрёпанную медь и долго подбирая нужные слова. Вот только чтобы подложить их в шкафчик парню понадобилась небывалая доля храбрости, проявить которую он решился не сразу.       Следующее письмо грозилось быть недописанным, потому что на половине к нему вдруг пришло осознание происходящего. Повлияла на то угроза Мазлума, дезодорант разъяренной девушки, или разум парня просто устал сопротивляться, но именно в этот вечер, на двенадцатом письме Берк осознал, что окончательно и бесповоротно влюблён в сладкую бестию Айбике Эрен.       И с того момента на листах нельзя было найти ни грамма фальши. Да и, говоря откровенно, была ли она там когда-то?       Короткие послания стали некой привычкой, и, быть может, Дорук был прав насчет не свойственных нормальным людям подходов, но Берку уже сложно было остановиться. В этих словах без особых усилий он обнажал свою душу, открыть которую в привычном обществе едва ли имелась возможность. А желание, чтобы Айбике прочла, увидела его настоящего в незамысловатом почерке черной пасты, граничило со страхом вновь быть отверженным. Нет, он не винил её в отношении к себе, ведь понимал, что собственноручно вырыл себе эту яму. Однако именно Айбике вызывала настолько противоречивый спектр эмоций, которого парень не испытывал ни с кем.       Недавнее задание учителя Фелис озадачило Берка. Лучшее сочинение в классе должно было разыграться на сцене в качестве школьного спектакля, и его автором мог стать только он, никак иначе. Во-первых, это являлось отличной возможностью продемонстрировать письменные навыки парня. Во-вторых, шатен просто не мог позволить Огулджану или всезнающему Омеру забрать его шанс на миллион. А в-третьих, он страшно нуждался в этой возможности, ведь одна упрямая кудряшка по-прежнему не знала о его чувствах, а терпение сгорало стремительнее вспыхнувшей спички.       Вот только, похоже, сама судьба не хотела давать парню шанс на благополучие, буквально подсовывая ему грёбаного Толгу Барчина. Человек, которого он когда-то считал своим приятелем, хотел подстроить настоящее убийство, и, пускай Берку удалось предотвратить вероятную погибель лучшего друга, однако трагедия всё произошла, цепляя при этом главу семейства Эрен. И потом, в сумасшедшем ворохе происходящего, у него так и не получилось признаться ей. Ну, признаться-то он признался, вот только в свете событий слова прозвучали для понимания Айбике не так, как было нужно. Не так, как требовало истинное признание. И он снова обратился к письмам.       Быть может, его кто-то проклял? Или у высокородного происхождения были свои подводные камни? Но, в любом случае, отрицать того, что он чертов неудачник, было уже просто невозможно. Ведь сегодня последний день школьных занятий, шатен вновь сидит позади неё и понятия не имеет, что написать в Аллах знает каком по счёту письме перед тем, как она в последний раз заглянет в свой ящик до ухода на летние каникулы.       Почему-то внутреннее предчувствие подсказывало – это особенный день, однако разумное мышление, подкидывающее идеи, похоже, уже испарилось на летний отдых. Последний раз, когда он смотрел на время, до конца занятия оставалось пятнадцать минут, и с того момента рыжий как только мог напрягал мозг, ища подходящий вариант. От досады хотелось взвыть волком, потому что в ту секунду, когда Берк взял пальцами ручку, прозвенел злосчастный звонок, тем самым останавливая монотонную речь учителя химии и побуждая молодых людей воодушевлённо засобираться домой. Всё, что ему оставалось – это обречённо быстро настрочить первое, что пришло в голову, а затем второпях засунуть несчастный лист в приоткрываемую дверцу, пока Айбике не вышла из класса.       Монотонно постукивая ступнёй по газону и сидя на полюбившейся лавочке во дворе колледжа, Берк с горечью вспомнил, как впервые увидел брюнетку у стойки на входе. Тогда наивный шатен даже не предполагал, что сможет влюбиться в девчонку с завитыми кудрями и не страшащуюся сказать то, что она думает. Навряд ли он вообще тогда о ней думал, однако сейчас шебутная кудряшка заняла все его мысли.       Где-то позади, большинство, а, быть может, даже все ученики разбредались по домам, обсуждая, кто как проведёт в этом году долгожданные летние деньки. А Берк так и не думал о том, что хочет сделать этим летом. С недавних пор все привычные развлечения потеряли свои краски, и желание возвращаться к ним осталось в прошлом. Наверное, потому что на тех самых многочисленных тусовках и встречах не присутствовала она. Теперь для счастья на всё лето парню хватило бы лишь одного взгляда, а в сентябре он снова будет слушать её голос, звучащий в сторону шатена с напускным раздражением.       «Готов ли ты снова попытаться через три месяца завоевать совсем не хрупкое сердечко, Озкайя?» − уголки губ на веснушчатом лице чуть приподнялись.       «Безусловно».       Полностью погрузившись в свои размышления с толикой грусти, Берк пропустил мимо ушей приближающиеся в сторону лавочки шаги. Да, они определённо двигались в его сторону, не зря же взгляд ореховых глаз так упорно высматривал недавно рыжую макушку в толпе. Кажется, среди всех обучающихся был ещё кто-то, не торопившийся домой.       Шаги стихли, и, заметив на зелёной траве пару до боли знакомых кед, Берку понадобилось несколько секунд для того, чтобы осознать, кто стоял перед ним. Карие глаза моментально поднялись выше, вглядываясь в лицо отчего-то улыбающейся уголками губ брюнетки. Появилось ощущение, что они с Айбике поменялись ролями, ведь обычно это он смотрел на неё подобным взглядом, так ещё и сверху вниз.       − Мне нужно кое-что тебе вернуть, − правая рука, до этого спрятанная за спиной, двинулась в сторону одноклассника, и медные брови нахмурились в непонимании, когда взгляд поймал чуть помятый, но в то же время аккуратно сложенный пополам бумажный лист в девичьей ладони. Не нужно было проводить расследование, чтобы узнать откуда этот самый лист.       Берку хотелось сказать что-то привычно-шутливое, однако все мысли на этот счёт испарились, оставляя только едкую панику. Она возвращает ему написанное, но почему? Пальцы заторможено и неуверенно потянулись к белой бумаге, а сердце внутри заколотилось, не желая допускать мучительного исхода. Глаза застыли на тонком объекте, а мысли ворохом проносились в голове, припоминая парню все совершённые ошибки.       − Я заметила там орфографическую ошибку, не хочешь глянуть? – Айбике едва не подпрыгивала от нетерпения, однако всеми силами старалась не показать внешне своих ощущений. Берк медлил и отчего-то волновался, а ей так хотелось его поторопить. Несмотря на противоречивые мысли, ей так хотелось увидеть реакцию парня.       Глубоко вздыхая и собирая остатки мужества, шатен в одно движение развернул письмо.       На бумажном листе всё так же значились три простых слова, написанные впопыхах, однако имеющие больше значения, чем может показаться на первый взгляд: «Ты мне нравишься».       Те же самые три слова из первого письма, но впредь звучащие по-настоящему. Однако на них не было никакого исправления.       За место него, под предложением парня добавился аккуратно выведенный девичьей ручкой ответ: «Это взаимно, вампир».       Убеждаясь, что буквы ему не мерещатся, парень моргнул, перечитывая слова ещё несколько раз. А затем, резко поднимая голову, встретился сияющими глазами с зёлеными искорками в ореховых озерцах Айбике. Даже если ему это мерещится, шатен не прочь задержаться в мире бесконечных грёз ещё на неопределённое время. Но, к счастью, это не мир фантазий, и сладко-боевая Айбике стоит сейчас напротив него, отвечая своей лучезарной улыбкой на его широченную, наверняка не свойственную обычным людям.       − Быть может, ты всё же захочешь выпить со мной кофе? – поднимаясь с лавочки, на выдохе произнёс Берк.       − Быть может, захочу. Узнаем вместе? – чуть наклоняя голову в бок, ответила Айбике. Позже им обоим предстоит открыть ещё много нового друг о друге, как и то, что последнее письмо оказалось далеко не единственным дошедшим до своего кудрявого получателя.