Вечер на даче

Парень обессиленно упал на кровать в спальне, разминая руки. Сегодня он закатал банок... Десятка три, если не четыре. Каждый раз, он ведётся на эту уловку возлюбленной, и каждый раз его припахивают работать на кухне как проклятого. А потом он должен ещё эти банки с соленьями, вареньями и всем всем всем отнести в погреб. Каждый год одно и то же, но Лёня свято верит, что когда на телефоне загорается экран входящего звонка от Вероньки летом, то она правда зовёт его просто для того, чтобы провести вместе время, а не заставлять его закатывать банки. Он все понимал, но тот факт, что первый звонок от любимой летом это просьба приехать помочь с закатками, очень удручал. Ладно бы этих банок было немного, так у нее полки в погребе ломятся от их изобилия. Все же, любовь к огородничеству он не разделял, а вот малину с куста ел за милую душу, потому что вкусная. Сама хозяйка дома ещё звенела посудой на кухне, разбирала ее с сушилки. Время перевалило за восемь вечера, огород полит и на сегодня работа была окончена, поэтому заканчивая разбор кухни после закатывания банок, Вера с чистой совестью побрела в спальню, где уже развалился звёздочкой Амурский и прикрытыми глазами. Вера лишь посмеялась с этого тихо, и присела в кресло напротив кровати, поднимая предварительно с кресла книгу. Пока возлюбленный прикрыл глаза, девушка решила скоротать вечер за еще парой-тройкой глав любимого фантастического романа. Зеева закинула ногу на ногу и положила на них книгу, складывая руки на одном подлокотнике. Страницы шуршали, а хлопковая короткая занавеска поднималась из-за ветра из открытого окна. Вера стремительно приближается к концу главы, не замечая, что её любимый уже давно не дремлет, а просто тихо наблюдает. Наблюдает как Вера рукой страницу за страницей переворачивает, наблюдает, как она ногой качает просто так, наблюдает, как она волосы закалывает длинной заколкой, ее любимой. Наблюдает, как ворот домашнего персикового халата пошел складкой, открывая вид на часть груди. Лёня переводит глаза ниже, на линию запаха, представляет, как будет оттягивать ворот, освобождая грудную клетку от ткани и расцеловывая ключицы любимой, которые не были скрыты воротом. Амурский прикрыл глаза, раскидывая похабные мысли и картины по разным углам своего сознания, не нужно ему об этом думать именно сейчас. Как бы ему не хотелось. Из окна стал дуть довольно холодный ветер, поэтому девушка оторвалась от книги, складывая ее обратно на кресло и потянулась. Продолжительное время сидеть с одной позе было не лучшей идеей, но события книги захватили с головой. Все же встав, хрустя плечами, Вера пошла к злосчастному окну. Забираясь на кровать, чтобы подползти к окну, она аккуратно переползает через Лёнины ноги, стараясь их своими не задевать. Ставит окно на ограничитель, чтобы совсем жарко не было, а затем чувствует как ее валят на кровать и начинают щекотать. Вера от неожиданности пищит и начинает хохотать, тоже по ребрам Лёни ноготками проходясь. А Лёня начинает ёрзать как уж на сковородке, садится на кровать и начинает пятки Верины щекотать, а Зеева сквозь хохот еле как слова выговаривает. — Да... Да хватит уже!.. Боже, я сейчас умру, Лёня!! — кое-как произносит девушка, пытаясь оттолкнуть возлюбленного, вырывает ступни из его хватки, проходится руками по животу и потом толкает в плечо, до которого дотягивается лёжа на спине. — Это моя месть!! Будешь знать, как заставлять меня банки закатывать!! — Амурский говорил громко, пропуская смешки сквозь слова, пока Зеева его тоже пыталась щекотать. Он схватил любимую за щиколотку, держа крепко, проводил пальцами по ступне едва касаясь, заставляя Зееву почти подпрыгивать на кровати. Чего ей стоило не ударить Лёню свободной ногой по руке, чтобы прекратить эту пытку. Сил смеяться уже нет, ужасно сводит щеки и болит живот, Вера лишь хочет, чтобы это закончилось побыстрее. Она давится воздухом, кашляя так тяжело, что горло начинает саднить, Лёня тут же отпускает лодыжку Зеевой, обеспокоенно глядя на нее, подползает ближе, пока ему машут рукой, мол, все нормально. Прокашлявшись, девушка садится на кровати, вытаскивая из волос заколку, чтобы их убрать заново. — Вот скажи, почему ты постоянно чем-то давишься? — вдруг спрашивает Амурский, у которого успело сердце прихватить. — Я настолько неаккуратная? — спрашивает, одновременно закручивая волосы в пучок. — Ты, только за сегодня подавилась три раза. За завтраком, чай тебе поперек горла встал, что-то бурно рассказывала, слюной подавилась, сейчас вот. А ещё утром— Зеева снова зашлась приступом кашля, когда зашла речь об этом утре. — Даже сейчас давишься. — Амурский говорил немного с раздражением, но огладил спину меж лопаток. — Я не ожидала такой подставы. — Вера театрально держала руку на груди как оскорблённая. — Что это такое, Леонид? — она оборачивается на на возлюбленного, наигранно возмущаясь. Лёня выгнул бровь, в немом вопросе об адекватности возлюбленной, на что получил лишь смешок. Любая улыбка Веры вызывала маленький вихрь внутри Лёни, который переворачивал все, что попадалось ему на пути. Даже сейчас, когда ее губы растянулись в небольшой улыбке, это выглядело завораживающе ,он при всем желании не смог бы отвести взгляда. А вспомнив, где были эти губы сегодня утром, Лёня залился краской, а по телу прошла волна мурашек. Лёгкое возбуждение жаром обдало живот, и член, кажется, начинал наливаться кровью постепенно. Лёня тяжело сглотнул, пытаясь унять поток воспоминаний о сегодняшнем утреннем занятии, но сознание любезно подкидывало картины, от которых нервы внизу живота скручивались сильнее. Лёня упал на кровать, зажимая между ног длинную мягкую игрушку в виде кота, чтобы хоть прикрыть возбуждение, что назревало в шортах. Вера, смотря на резкую смену настроя любимого, подползла к нему, садясь сверху на его ноги, как на лошадь. Чуть склоняет голову влево, кивая, мол, что случилось? А Лёня ложится на бок, лицом к стенке, и отказывается разговаривать. Потому что сейчас любое движение, слово и вообще присутствие Веры рядом, делает задачу по успокоению невозможной. Девушке не нравится это. Она со смешком встаёт на четвереньки, расставляя руки на уровне плеч Амурского, просит посмотреть на нее. Но возлюбленный прячет лицо в игрушке, а Зеева ухмылку шире натягивает, смешно ей с этого ребенка. — Смушаешься? Или возбуждаешься? — вдруг шепчет сладко в ухо возлюбленного, и хихикает, когда он вздрагивает. — Тебе правда понравилось? А мне понравилось то, как ты смущался, прикрывая рот рукой, чтобы быть тише. — говорит, целуя в висок любимого, то ли извиняясь, то ли просто так. Лёня поворачивает голову, смотря на возлюбленную так жадно и жалобно одновременно, что Вера сначала не понимает, что происходит, а потом ее тянут вниз. Девушка подаёт на Лёню, который обнимает ее сильно, чтобы та не полезла дальше. Только от одного этого шёпота Лёня чуть не послал все к чёрту. Он был слишком смущен, все же никак не мог привыкнуть к тому, что Вера может вытворять что-то подобное. А Зеева же лежала в недоумении. Амурский всегда реагировал на такие заигрывания, но не так. К такой реакции девушка была просто не готова, хотя она была ожидаемой. Расслабив ладошки, девушка начала гладить плечи возлюбленного, чтобы немного успокоить. — Лень.. — город, спрятав лицо в макушке русых волос, отозвался мычанием. — Ты не хочешь? — вопрос застал в расплох и заставил распахнуть глаза. Только сейчас Лёня понял, что Вера чувствует его, уже вставший окончательно, член. Парень вздохнул, не находя ответа на вопрос. Конечно он хотел утолить свое желание, но не слишком ли многого он просит? Девушка, решив немного размять мышцы, прогибается в пояснице, задевает животом возбуждение возлюбленного. Сверху послышался сдавленный выдох, то ли от неожиданности, то ли от незначительной стимуляции. Вера поднимается на локтях, смотря в лицо Амурского, напоминая о вопросе лишь кивком, мол, ну? Лёня тоже на локтях привстает и ладонью щеки любимой касается, а затем тянет к себе, целуя. Сминает губы Веры, гладит ладошкой щеку, подбородок, шею, плечи. А девушка пальчиками аккуратно бегает по ребрам, гладит живот, спускаясь ближе к члену, надавливает на кожу под футболкой, мажет по головке под шортами и снова ведёт ладонь наверх. Амурский выдыхает в поцелуй немного судорожно, разрывает его, смотря в глаза зелёные. А Зеева ухмылку снова натянула, поглаживая ребра любимого. Город опустил голову, смотря на стык его черной футболки и персикового халата с размашистыми узорами цветов. Прикрывает глаза и хватает Верину руку, чтобы она обратила внимание на его шёпот. В комнате, по которой гулял влажный прохладный ветер, раздался громом шёпот: «Хочу».