Крайне разумный план

Драко всегда хорошо умел всё спланировать. Этому его папа научил. Драко всегда мог заставить любого сделать то, что ему хочется. Вот практически любого. Кроме папы, профессора Снейпа и... Гарри Поттера. Обидно. Ну ладно, папа и профессор — они слизеринцы и вообще взрослые. Со взрослыми труднее, это Драко давно усвоил. Но Поттер!.. Он же должен был подчиняться, как миленький! Миленьким Поттера мог назвать разве что чокнутый Уизли. Поттер был наглым, вредным и планоразрушительным. Абсолютно неподобающее поведение, как сказала бы мама. Неподобающее даже для гриффиндорца. Чтобы понять, не потерял ли он хватку, Драко оставил на некоторое время Поттера и принялся за его друзей — мелкого рыжего паскудника Уизли, мямлю и нытика Лонгботтома и ту грязнокровку, как там её? Она, к слову, оказалась довольно крепким орешком — Драко списал пару своих промахов на то, что никогда не командовал грязнокровками — но в целом поддавалась. Так что всё с навыками было в порядке. Но вот Поттер... Он, вроде бы, тоже делал то, что Драко от него хотел — до определённого момента. А затем выдавал какой-нибудь грандиозный фортель, от которого план рассыпался, словно зеркало, когда пьяный папа в ярости саданул по нему тростью, а потом как следует потоптался по осколкам. Зеркало удалось спасти при помощи reparo; планы же после того, как по ним проходился носорожьей поступью Поттер, никакому заклятью восстановления не поддавались. Удивительная способность! И вот именно эта способность сейчас довела их всех до хижины Хагрида. Ну, ещё и Филч подсобил. И почему завхоз раньше так нравился Драко? Он же вообще не отличает гриффиндорцев от слизеринцев, когда речь заходит о всяких мерзостях типа порки! Ну казалось бы, всё ж понятно: гриффиндорцы этого заслуживают, все до единого, а слизеринцев никто не должен трогать, потому что... просто потому что! Но Филч, оказывается, не понимал такой простой истины. Надо будет папе пожаловаться. Во вторую очередь. В первую, разумеется, на Хагрида. Он пытался, честно пытался вразумить дурака-лесничего, но, кажется, вышло только хуже: — Это должны делать слуги, а не ученики! Я думал, мы будем писать какие-нибудь упражнения, или... Если бы мой отец узнал, чем меня тут заставляют заниматься, он бы... — А я тебе говорю: это Хогвартс! — резко перебил Хагрид. Да как только язык повернулся! — Упражнения писать... Какая в этом польза? Или ты займёшься полезными делами, или собирай вещички! Если думаешь, что твоему отцу понравится, когда тебя исключат, так возвращайся в замок, вперёд! Пришлось замолчать. В этой компании здравые суждения, которыми полнилась голова Драко, точно не нашли бы понимания. Вон, никакого соображения, одна радость, что можно рвануть в лес и поискать там смертельную опасность на свои, кхм, волшебные палочки. Даже Невилл не возражает, хотя трусишка тот ещё. Однако, услыхав про единорога, Драко сделал ещё одну попытку воззвать к здравому смыслу: — А если то, что напало на единорога, нападёт и на нас? В итоге получилось только хуже. Его, Драко Малфоя, оставили на попечение тугодума-Невилла и самой трусливой в мире собаки! Разумеется, он не мог это стерпеть просто так. Хорошо, что Невилл вёл себя предсказуемо, и в итоге Драко получил то, что хотел. Поттера в компаньоны. Ну и ещё Клыка. Но этой собакой можно было и пренебречь. Они шли с Поттером уже где-то полчаса, и Драко чувствовал себя... нет, не счастливым — сложно быть счастливым в лесу, населённом монстрами, разыскивая как раз одного из них, — но... на диво умиротворённым. Поттер не собирался ни ругаться, ни выяснять отношения. Он явно близко к сердцу принял задание дубины-лесничего, и сейчас выслеживал единорога. Если не придираться к деталям, можно было даже представить, что они вдвоём — Гарри Поттер и Драко Малфой — участвуют в совместном приключении. Разумеется, никаких идиотов-гриффиндорцев на подтанцовке, только Гарри и Драко. Ради такого случая можно даже оставить в слизеринской спальне Крэбба с Гойлом. Драко начал выстраивать очередной перспективный план. Сейчас они никого не найдут — ещё не хватало очутиться перед носом у какого-нибудь чудовища! — но отыщут достаточно улик. Драко вполне способен обнаружить что-то полезное. А потом он напишет папе, попросит нужные книги — якобы для учёбы — и словно невзначай сообщит Поттеру... — Смотри! Драко просто по инерции сделал ещё шаг, и рука Поттера его остановила, схватив за рукав. Неужели проклятый очкарик всё-таки заботится о тех, кто рядом? Вот кто бы мог подумать! Забота Поттера оказалась на удивление приятной, а мысль о том, что гриффиндорец просто не хотел затоптать улики, Драко старательно вымел из головы. Впереди, на поляне, посреди травы лежало что-то белое-пребелое, неправильно белое в черноте ночи. Драко не сразу понял, что это такое, а когда понял, у него подкосились ноги. Единорог. Причём уже мёртвый. Единорог был красив, Драко и представить себе не мог, что какая-то волшебная тварь может оказаться настолько красивой. Наверное, в движении он был бы ещё прекрасней. Но сейчас он лежал неподвижно, стройные ноги с раздвоенными копытцами торчали в разные стороны, словно единорог перед смертью пытался удрать в разные стороны одновременно. Грива, поблёскивающая перламутром, разметалась по тёмной палой листве. Драко наклонился и украдкой подёргал за прядку. Кажется, он ожидал, что единорог ещё жив и как-то откликнется на непочтительные действия, но нет — смерть окончательно его забрала. Так было неправильно. Несправедливо. Грудь сдавило какое-то странное чувство, тяжёлое и злое, словно тот монстр, который убил единорога, обокрал лично Драко Малфоя. Даже Уизли не вызывал такой ярости. Подумаешь — Уизли! Ему далеко до единорога. Поттер стиснул зубы, и длинно выдохнул. Кажется, он чувствовал то же самое, и Драко мог бы поздравить себя — Поттер в кои-то веки вёл себя правильно — но внезапно это перестало быть таким уж важным. Единорог умер, его не воскресить, а они с Поттером дурью маются. Клык внезапно взвыл на одной тоненькой ноте, и Драко выпрямился, готовый дать отпор, а ещё лучше — убежать и позвать папу. Или Хагрида. Или профессора Снейпа. Да если понадобится — самого Дамблдора! Будет знать, старый паразит, как подбирать ученикам невыполнимые задания! Все эти мысли мелькнули и исчезли, когда на поляне появилась тварь. Тварь ползла по земле, и её лицо вместе с телом были укрыты длинным плащом, который шуршал по прошлогодней листве, по увядшей траве, по упавшим сосновым иглам... Сама тварь не издавала ни звука. Она подобралась к единорогу и начала пить его кровь, чавкая и причмокивая. Раздался визг, и Драко внезапно осознал, что визжит он сам. Клык подскочил и бросился наутёк. Хотел бы Драко броситься вслед за ним! Вот только ноги не слушались совершенно. А тварь подняла голову — с безгубого рта капала блестящая единорожья кровь, — и уставилась на Поттера. Именно на Поттера, вопящего дурниной Драко тварь царственно игнорировала, и это помогло: руки выхватили волшебную палочку. Что там болтал Хагрид? Красные искры — опасность? Поттер тем временем зашатался и упал на колени. Тварь заинтересованно склонила голову набок, блеснула алыми глазами с вертикальным зрачком, а затем поползла вперёд, туда, где Поттер сейчас намыливался упасть в обморок. Нет-нет-нет, так не годится! Это его личный Поттер, всякие там убийцы единорогов не имеют права! Драко направил палочку вверх... и резким движением опустил её, выпустив все искры прямо твари в морду. Будет знать, как жрать единорогов! И нападать на Поттеров! Тварь отпрянула с коротким и злобным шипением, а Драко завопил: — Добби, ко мне! Не слушая взволнованных причитаний домового эльфа, он продолжал сыпать искрами, целясь твари в глаза, а сам тем временем отдавал короткие приказания: — Папу сюда! И Снейпа! И Хагрида! И Дамблдора! И Мерлина в подштанниках! Всех! Было страшно — безумно, бесконечно страшно. Вот сейчас тварь соберётся с силами и нападёт. Он маленький, что он умеет? Поттер сейчас не помощник, ему, кажется, по голове прилетело, причём сильно: вон как стонет и раскачивается взад-вперёд... Дрянная псина так и вовсе удрала, поджав хвост. Если Добби расскажет папе, где сейчас единственный сын — всё будет хорошо. А если нет... ну, тогда Драко оплачут, как героя! И папа перевернёт всю Британию, чтобы отомстить. Мысль о героической гибели совершенно не грела. Колени тряслись всё сильнее. Кажется, нынешний план был самым дурацким в жизни Драко. И последним. Драко упустил момент, когда на поляне появился кентавр. Перескочил через упавшего всё-таки Поттера и набросился на тварь. А в следующий миг на поляне стало людно. На ней появились: Люциус Малфой в шёлковом домашнем халате; злой и всклокоченный профессор Снейп в чёрной пижаме; растерянный Хагрид, прижимающий к себе вырывающегося Клыка; почему-то одетый профессор Дамблдор, в правой руке которого была волшебная палочка, а в левой — вазочка со сластями; и, наконец, скелет, на бёдрах которого красовались розовые трусы, расписанные ромашками и васильками. Судя по возгласу, который издал профессор Дамблдор, трусы принадлежали ему. — Добби всех принёс! — гордо отрапортовал домовой эльф. Взрослые (кроме Хагрида, но с этого идиота и взятки гладки) ошалело оглядывались... — Кентавр за нас! — на всякий случай предупредил Драко. — А та скотина убила единорога! — Не ругайтесь, мистер Малфой, — прошипел Снейп, выхватывая откуда-то из рукава пижамы волшебную палочку. Но первое заклятье, просвистевшее в воздухе, произнёс не он. — Люциус, вы уверены, что это хорошая идея — швырять в моём присутствии Непростительные? — холодно поинтересовался профессор Дамблдор, связывая тварь, которая извивалась от боли и шипела что-то нечленораздельное. — Finite Incantatem. Это... существо, профессор, вздумало напасть на моего сына. Вы полагаете, что такое можно простить? — Гарри, мальчик, что это с тобой? — Хагрид растолкал всех, склонился над Гарри, поднял его — Драко мельком заметил неестественно бледное лицо и багровый, пульсирующий шрам. Вот оно как. Не слишком, похоже, здорово быть Мальчиком-Который-Выжил. Выжил-то выжил, но последствия... — Отпустите. Дайте посмотреть, — холодно велел Снейп. Дальше Драко не слушал. — Добби, принеси мне кровать, — велел он. А что такого? Если Добби сумел приволочь кучу взрослых, то с кроватью-то как-нибудь справится! Когда кровать появилась посреди поляны, Драко подошёл к ней и картинно рухнул в обморок. Теперь было можно. Валяться в одном лазарете с Поттером оказалось занятием неожиданно приятным. Тем более, что Поттер даже извинился, пускай и сквозь зубы. А потом поблагодарил. — Я не думал, что ты... ну, такой, — он неопределённо покрутил рукой в воздухе. — Ты многого обо мне не знаешь, — важно ответил Драко. Хотел было ещё покрасоваться, но вовремя спохватился и выдавил: — Ты тоже меня извини. Я... ну, не знал, что этот дракон тебе так дорог. — Всё ты знал, — вздохнул Поттер. Поглядел на напрягшегося было Драко, пожал плечами: — Я бы тоже, наверное, попытался отомстить. Может, не так, но... Драко просиял. Наконец-то между ними возникло хоть какое-то взаимопонимание! Тут в лазарет ворвались сначала Уизли с грязнок... Гермионой Грейнджер, а потом Крэбб с Гойлом, так что атмосфера стала слегка напряжённой. Ну, может, и не слегка. В любом случае, и Гарри, и Драко были очень заняты: пытались сделать так, чтобы в лазарете, кроме них самих, никто больше не поселился. По крайней мере, в ближайшие пару часов. А совместная работа, как папа и говорил, сближает — теперь Драко сам в этом убедился. Заодно выяснилось, что скелет Мерлина Люциус Малфой заграбастал себе, поскольку его нашёл домовой эльф Малфоев по приказу Малфоя-младшего. Сейчас идут торги с Министерством. Драко одобрительно покивал: папа своего не упустит. Трусы вернули Дамблдору, поскольку они никакой научной ценности не представляли. У Дамблдора с попечительским советом был серьёзный разговор, по итогам которого всё, разумеется, осталось, как было, но детей теперь категорически запрещалось отправлять в лес на отработку. Профессор Снейп по этому поводу выразился в том смысле, что подземелья всегда к услугам любых нарушителей спокойствия. Поттера в этот момент передёрнуло, и Драко предпочёл сменить тему. В конце концов, теперь он герой. Можно быть снисходительным. Ещё куда-то исчез профессор Квирелл. Поговаривали, будто его настигло проклятие. Драко сухо усмехнулся: он даже знал, чья рука это проклятие наслала. А будет знать, как убивать единорогов! Вот только интересно, зачем он это делал? Нет, ну правда: зачем профессору Квиреллу убивать единорогов? Драко сердито посмотрел на своих и чужих друзей. Они неплохие, даже Уизли, особенно когда находится на другой половине Хогвартса, но как же иногда мешают! Ничего, пока они здесь, у него есть время составить новый перспективный план. Придумать, как расспросить обо всём Поттера. Может, хоть в этот раз план сработает?