Старый начинаю отсчет вновь –
Перед глазами появляются картины.
Мыслей поток будоражит кровь
И рисунки говорят мне молчаливо:
«Друг, ну что ты, в самом деле.
Зачем тебе воспоминания скрывать?
Дом, питомцы, как птицы пели —
Поверь, такое не стоит забывать».
Не знаю я, к чему уж лезу за бумагой,
Зачем решил тетрадь с ручкой открыть…
Наверное, действительно мне надо
Собраться, написать… и не забыть.
***
Однажды мне наконец-то разрешили самому выйти на улицу — не без присмотра, конечно. В тот далекий день мне исполнилось восемь лет, и я как раз собирался пойти в первый класс. Мать у меня была репетитором по математике и работала в какой-то конторе менеджером по персоналу, а отец, будучи электриком, мог целыми днями пропадать в Москве, так что чаще всего мне приходилось полагаться на самого себя. В первую очередь, я запомнил очень важное правило — если звонят в дверь, посмотри в глазок, и только если это кто-то из родственников, открывай. Родителям, когда я был совсем маленьким, вполне удалось накрепко внушить мне страх перед сомнительными незнакомцами. А что, примеров у них было множество за долгую жизнь, сомневаться в их правдивости не приходилось. По стечению обстоятельств и различию графиков мать уходила на работу позже отца и всегда напоминала мне об осторожности насчет странных личностей под дверью, я же внимательно ее слушал и выполнял все строго по той инструкции, которую она говорила изо дня в день. — Если вдруг позвонят, а ты посмотришь в глазок и увидишь кого-то неизвестного, не смей открывать, — вот что я постоянно слышал от матери на протяжении нескольких лет. Ну и не открывал, естественно. Район, где мы жили, являлся достаточно благополучным, алкашей и преступников здесь практически было невозможно встретить, чаще всего глубокой ночью, и то — за старыми безлюдными гаражами. Гаражи эти, кстати, манили меня, как магнит. Я понимал, что восьмилетнему ребенку туда лучше не соваться, однако желание увидеть, что находится за отдельным поворотом на перекрестке, росло с каждым днем. Оля, моя старшая сестра, если и ходила куда-то в сторону заброшенных построек, то всегда обходила их, наученная горьким опытом и в детстве, и в отрочестве. Она дважды в своей жизни встречалась с подозрительными людьми, и слава богу, что все обошлось благодаря советам матери. Так что и сестра частенько читала мне морали и всячески старалась сидеть со мной дома, дабы я не наделал глупостей. К слову, это мне очень помогло именно в тот день, когда я смог практически самостоятельно выйти на улицу, хотя, к счастью, ничем плохим это не кончилось. И слава богу, как говорится.***
Двадцать два года назад. Я, счастливый как никогда, вылетел из подъезда и едва не наткнулся на старую яблоню, что росла около самых ступенек лестницы. Плодоносить ей было еще рано, однако, пожалуй, каждый ребенок из моей многоэтажки буквально караулил поочередно у дерева, чтобы не пропустить зелепухи — раннюю стадию яблок, когда они еще небольшие, зеленые и жутко кислые, зато вкусные. Обежав яблоню, я отправился к гаражам, надеясь, что Оля за мной не увяжется. К сожалению, на ней лежала ответственность за мою безопасность, так что сестра отнюдь не собиралась бросать своего младшего непутевого брата на произвол судьбы, а потому она продолжала идти за мной на заранее оговоренном с родителями значительном удалении и тщательно следить за моими действиями. Едва я приблизился к старым гаражам, как Оля, подбежав, схватила меня за руку и развернула к себе. — Коля, ты чего удумал? — лицо ее выражало беспокойство и гнев. Запястье, оказавшееся в плену крепкой хватки восемнадцатилетней девушки, слегка саднило. — Хотел прогуляться, — буркнул, состроив расстроенную рожицу. Мне и вправду было обидно, что маленькая, но желанная авантюра не удалась. — Прогуляться по гаражам? — осведомилась Оля, вопросительно изогнув левую бровь. Я хмуро кивнул. — Братец, ты, наверное, забыл, что живешь пусть и в благополучном районе, но тут вполне можно встретить… не очень хороших личностей. — Я знаю, — снова буркнул и сложил руки на груди. Сестра же слегка улыбнулась, взяла меня за подбородок и посмотрела в мои глаза, серьезным и одновременно понимающим тоном произнеся: — Коля, я прекрасно осознаю твое желание хоть одним глазком заглянуть за поворот, уводящий вглубь гаражей. Но тебе лучше этого не делать, слышишь? Хотя бы ради собственной безопасности. Наши родители не просто так рассказывают правила, изученные на уроках своей жизни, ведь если ты будешь им следовать, то в неприятные ситуации, в которые они попали, скорее всего не угодишь. Да и в целом подобные истории расширяют кругозор, чтобы дети знали, в каком мире они живут. Вот скажи мне, Коль, какие правила тебе рассказывала на досуге мама? Я немного помолчал, после чего, изо всех сил демонстрируя явную обиду, наконец ответил: — Не открывать дверь незнакомцам; не вестись на их «мальчик, а давай я тебе покажу котят или других животных»; не заговаривать со случайными прохожими, если только их не знаешь; не играть со спичками… — А почему, братик? Я задумался на некоторое время, пытаясь вспомнить последствия нарушений всех этих правил. — Наверное, потому что если открыть дверь, то могут напасть; если повестись на всякие плюшки, то похитить; если заговорить, то… то тоже, наверное, похитить… — Так, а если играть со спичками? — Если играть со спичками, то может случиться пожар и сгорит дом, — вздохнул я, чувствуя, что запястье продолжало саднить, и тихо попросил: — Слушай, Оля, можешь меня отпустить? А то мне больно… — Хорошо, — кивнула сестра, высвободила мою руку из захвата и продолжила: — Так вот, Коля. Как ты думаешь, что общего имеют все эти жизненные установки, которые дала тебе мама? Только честно. И я ответил честно: — Не знаю. Ольга, вздохнув, разъяснила: — Все эти правила схожи в одном, братец — они призваны оберегать от поступков, которые ведут к плачевным последствиям. К очень плачевным последствиям. Я только кивнул, молча соглашаясь. Плачевные последствия я мог представить, и от этого становилось страшно. Сестра же, удостоверившись, что я не собирался как-то продолжать наш разговор, взяла меня за руку и повела домой. С того момента тяга к гаражам как-то поубавилась и я даже начал их бояться.***
Через неделю, перед уходом утром на работу, мать попросила меня до полудня вынести мусор. Так уж вышло, что свалка находилась как раз у гаражей, поэтому мне против воли пришлось топать к повороту, чтобы завернуть за угол и дойти до мусорки. Сказать, что мне было страшно — значит ничего не сказать. Мозг подкидывал самые жуткие варианты развития событий, и я изо всех сил старался себя успокоить тем, что утром встретить подозрительных лиц — чрезвычайная редкость. Не то, что вечером или ночью. Подойдя к повороту, я медленно выглянул из-за угла, осматривая предстоящее место пути. Ничего особенного я не обнаружил — гаражи как гаражи. Старые, потрепанные временем, мрачные, серые, в большинстве своем заброшенные. Машины здесь практически не проезжали, последний раз я видел какой-то «Форд» полтора года назад, когда он медленно выезжал на дорогу. Неудивительно, что к гаражам боятся подходить, ведь там чаще всего видели алкашей и прочих «непостоянных отбросов общества». На пыльной дороге, у которой располагалась свалка, никого не было. Я облегченно вздохнул, хотя тревога никуда не делась. Нервно оглядевшись, наступил на неизведанную ранее землю. Мусор я выносил и раньше, лет с семи, однако ходил только во двор, к мусорным бакам, стоящим у подъезда, и куда-то далеко мать меня никогда не отправляла. Но потом те баки куда-то исчезли, и пришлось «сменить тактику». ...Я быстро шагал по направлению к свалке, не переставая оглядываться. Благополучно преодолев все расстояние, выкинув пакет и собравшись идти обратно, я вдруг почувствовал, как кто-то мягко коснулся моего плеча. Я замер. Сердце забилось, как сумасшедшее. — Здравствуй, мальчик. Мне стало страшно. — Хочешь, я покажу тебе котенка, который вон у того гаража? До одури страшно. — Пойдем, здесь недалеко. Я дам тебе шоколадку. Вот, смотри, — и в другой руке незнакомца я увидел обещанный подарок. Почему-то потянулся к сладости. Шоколадка исчезла. — Эй, нет, сперва котенок… Ты же любишь котят? Все их любят. Может, его даже домой возьмешь. Пойдем, мальчик. Однако, когда незнакомец ненавязчиво, но с твердыми намерениями потянул меня в сторону предполагаемого нахождения животного, я отшатнулся. — Эм… Нет, спасибо, я не люблю кошек, — голос осип, руки задрожали мелкой дрожью. Я даже на мужчину не смотрел, опустив взгляд в землю — так не хотел видеть опасность. — Там песик есть, — тут же выдал запасной вариант собеседник. Что мне делать? Бежать? Да он меня же догонит!.. Или нет?.. Паника нарастала с каждой секундой. Нахлынуло чувство безысходности, но вместе с тем я решил действовать. В любом случае, стоило попробовать. — И собак тоже, — сказал и резко рванул назад, к повороту. Меня попытались схватить, но я чудом увернулся. Легкие разрывались от боли, а ноги дико ныли. Никогда ни до этого, ни после я не бегал так быстро, как в тот день, слыша за собой чьи-то шаги и тяжелое дыхание, хотя, возможно, мне это лишь показалось. Я пролетел все расстояние до дома, не оглядываясь назад и не смея остановиться. Мне казалось, что меня преследуют, и эта мысль подгоняла меня вперед. Прекратить бег я осмелился, только когда зашел в подъезд. И все равно меня не отпускало чувство тревоги и того, что за мной следят.***
В квартиру я зашел с облегчением, сразу же плюхнувшись на диван в гостиной. Оля заглянула в комнату и с беспокойством оглядела меня с головы до ног. — Братец, что случилось? Ты выглядишь так, будто от маньяка убегал. — Все в порядке, — отмахнулся, беспечно откинувшись на спинку. — Ну как знаешь, — пожала плечами сестра, хотя я увидел, что она заподозрила неладное. Чуть позже с великой осторожностью я снова вышел на улицу. Лифт у нас сломался, поэтому мне пришлось спускаться с восьмого этажа вниз по пожарной лестнице и покинуть дом со второго входа, а не с главного. Он находился рядом, но снаружи зайти можно было только с ключами. Я решил погулять с друзьями на детской площадке, однако, дойдя до ограждения, почуял что-то нехорошее и мигом рванул к старой яблоне, которая разделяла подъезд и площадку. Быстро залез на самый верх, благо всегда лазал по деревьям, и замер, сливаясь с густой кроной яблони. Слегка выглянув, понял, что у меня волосы на голове встали дыбом от страха. Прямо около двери в подъезд стоял тот самый мужчина, с которым я встретился у свалки. Он с кем-то беседовал, а голос я запомнил, так что узнать незнакомца мне не составило труда. Преследователь, закончив разговор, сбросил звонок и положил телефон в карман. Внимательно огляделся по сторонам, явно выискивая меня, и, сжав кулаки — вероятно, с досады, — начал спускаться по лестнице, собираясь уйти с территории многоэтажки. Я задержал дыхание от ужаса, когда прямо под веткой, где я лежал, вцепившись в древесную кору, мужчина остановился и взглядом обвел каждый миллиметр кроны. Я не двигался, даже моргать прекратил, зажмурившись. Преследователь хмыкнул и медленно отошел от яблони, потом снова осмотрел весь двор и окончательно отправился к гаражам несолоно хлебавши. Только когда он скрылся за ближайшим домом, я выдохнул, осторожно слез с дерева и на ватных ногах потопал домой. Гулять расхотелось, да и в целом нашу улицу я начал считать самым опасным местом в мире. Не помню, как добрался до квартиры, а только Ольке тем же вечером я все-таки отважился рассказать о том, что со мной произошло. Матери с отцом, конечно, я побоялся что-либо говорить — по крайней мере, тогда. Сейчас они уже давно все знают. Не ведаю, каким боком до них дошла одна из моих историй, но детям теперь с внуками нам всем точно есть, что привести в пример, дабы они поняли, что взрослых надо слушаться. Нет, я не говорю, что был непослушным ребенком, абсолютно нет. Просто не наставляй меня мать каждый день, напоминая о всяких подозрительных личностях с улицы и под дверьми, и лучше не буду думать, что бы со мной в тот день стало. Но кошек с собаками, правда, я в действительности очень люблю.