Чародейка

Покинула я гостиную без лишних вопросов. Гаспар топтался в самом конце коридора у белой стены с артефактом-светильником в виде факела. Судя по тому, как часто вампир бросал взгляды мне за спину, — он изрядно нервничал, боясь быть замеченным. Если Айзек Борнер посмотрел сквозь пальцы на несанкционированный прыжок друга, то это совсем не значило, что так же будет с покрыванием Проклятого. Это понимала я, это понимал и Гаспар. Я ускорила шаг, чтобы не испытывать парня на прочность. Дождавшись, когда я окажусь на достаточно близком расстоянии, Гас потянулся к настенному торшеру и, взявшись за жемчужную сферу, заключённую в кованное «гнездо» и выполняющую роль освещения, прокрутил против часовой стрелки. Раздался глухой щелчок, и стена, у которой мы стояли, начала бесшумно проворачиваться вокруг своей оси. Наследный принц прошмыгнул в образовавшийся проём. Я подобрала челюсть — зарекалась ведь уже ничему не удивляться — и нырнула следом. Наверное, каждый уважающий себя аристократ Мальфгарда имел секретные секции в жилище. Надо бы по возвращении домой получше присмотреться к интерьеру — вдруг и у Виктора найдутся тайные комнаты. Проектировщик особняка Анваренов оказался тем ещё шутником. Потайной проход выводил сразу на крутую деревянную лестницу. Спасибо Лавкрафту, дожидающемуся на ступеньке ниже и сумевшему удержать меня на ногах. — Я, разумеется, польщён, что ты без раздумий готова броситься за мной даже в тёмные неизведанные места, но не надо так спешить. Ай! — рассмеялся вампир, растирая бок, в который только что получил шутливый толчок локтем. — Разве так встречают тех, по ком скучали? — Конечно! У нас на Земле бытует мнение: бьёт — значит, любит. Хочешь ещё раз ощутить, насколько сильны мои чувства? — я поиграла бровями, хищно улыбаясь, на что друг отрицательно замахал руками и подвинулся к стене. — Эх, — я театрально изобразила грусть и, нащупав перила, принялась осторожно спускаться к островку света. Блики магических свечей прыгали по ступеням, плясали на стенах, перебегали по деревянным балкам к колоннам, разделяющим помещение на две части. — Кстати, почему ты не рассказала мне, что чародейка? — прилетело мне в спину. — А почему ты не рассказал, что приходишься сыном нынешнего правителя? — я бросила усмехающийся взгляд через плечо и вернула внимание себе под ноги. Ускорять спуск, полетев кубарем, не хотелось. — Шейн стал нетипично болтлив, — усмехнулся светловолосый. В этом я была согласна с ним на все сто. Откуда взялось столько доверия и жажды поделиться тайнами? Лестница привела в небольшую комнатушку: у правой стены громоздились картонные коробки, несколько кресел, накрытых белыми простынями, письменный стол из тёмного дерева и с изогнутыми ножками. Там же стоял огромных размеров портрет, написанный маслом, в красивой рамке ручной работы. Я остановилась напротив него, разглядывая счастливые лица четы Анваренов. Папу Шейна я видела впервые, но Боже, как же он был похож со своими братом и сыном: чётко очерченные скулы, прямой нос, волевой подбородок. Различия были разве что в возрасте, причёске и оттенке радужки. Нефритовый цвет глаз оба ребёнка унаследовали от матери. Маленькая Ревекка была ангелом воплоти: белокурые — в точности как у женщины, державшей её у себя на коленях, — волосы, пухлые губки, милые щёчки с румянцем и большие, доверчиво распахнутые глазёнки. Шейн тоже был ещё мальчишкой, лет семи-восьми. Худой и угловатый, отчего его скулы казались ещё острее. На тонкой шее болталось ожерелье из деревянных бусин и медальона с рунами, очень похожее на то, которое он рассматривал в подземелье академии. Тёмные волосы Анварена-младшего были небрежно растрёпаны, словно ребёнка только-только выдернули из динамичной дворовой игры, однако остатков веселья на лице не наблюдалось. Было в глазах этого юного парнишки что-то тяжёлое, заставляющее сердце неприятно сжаться. Не в силах больше выдерживать взгляд маленького Шейна, я продолжила рассматривать детали картины. Глава семейства возвышался над остальными, приобнимая одной рукой жену, а второй сжимая плечо сына. Дебра — мама крох — тоже не осталась безучастной. Красивая, с открытой улыбкой женщина хоть и придерживала дочурку, но свободной рукой украдкой держала сына за пальчики. Прикосновение было настолько воздушным и невесомым, что казалось, будто это вовсе не рисунок, а фотография, на которой успели поймать такой сокровенный миг близости мамы со своим чадом. Не восхититься мастерством художника было невозможно, и моя рука потянулась к полотну, чтобы стереть слой пыли. Оставлять это произведение искусства в таком состоянии мне показалось самым настоящим преступлением. — Не стоит, — остановил меня Гаспар, накидывая на семейный портрет Анваренов кусок простыни. — Шейн такой печальный там. — Перед глазами до сих пор стояло его детское понурое личико. Я повела плечами, мне внезапно стало зябко. — Не печальный, просто ещё не восстановился от проклятия как следует, — поправил меня вампир. — В детстве Шейн был на волосок от смерти. Картина нарисована сразу по его исцелению. Ну, не будем о грустном, — парень хлопнул в ладоши, явно чувствуя неловкость. Звук эхом отразился от холодных стен, выводя меня из оцепенения. — Пойдём, расскажу, что нашёл. А точнее — чего не нашёл. «Не восстановился от проклятия…» — лихорадочно забилось в голове. Неужели? История про мальчика, которую рассказывал Шейн в хижине, после схватки с умертвиями, была про него самого! Это с него ведьма переложила проклятие на окрестности озера. Вот почему его закинуло туда во время прыжка. Наверняка между его душой и проклятием до сих пор существует связующая нить. Если со знаниями о сохранившейся связи я ещё могла как-то смириться, то факт такого кощунства над маленьким человеком не укладывался в моей голове. Любая жизнь бесценна, а жизнь ребёнка — вдвойне! Это каким законченным извергом надо быть, чтобы проклясть семилетнего мальчишку? И главное — для чего? Я последний раз взглянула на завешенную картину и повернулась к Гаспару. В ожидании меня несостоявшийся наследник мальфгардского престола водил пальцем по затейливой резьбе малахитового серванта. За стеклянными дверцами виднелось несметное число бутыльков разного размера и цвета. Кажется, владелец старинного шкафа питал особую любовь к зельеделию. Поборов желание получше ознакомиться с каждым из зелий, я последовала за Гасом в соседнюю комнату. Друг отправился туда как только заметил, что я перестала витать в грузных мыслях. — Так что ты обнаружил? — уточнила, возвращаясь к теме разговора и испытывая благодарность, что тот дал мне время спокойно подумать и пережить эмоции. — Помнишь, в прошлый раз я обратил внимание на отчисленных ведьм из академии? — Мы подошли к квадратному столику, заваленному бумажками. Свет из настольного фонаря придавал им светло-жёлтый оттенок. — Оказалось, ни одной не осталось в столице. Все разъехались по дальним родственникам в глухомани. И в этом не было бы ничего странного, после позорного исключения, если бы семья Эмми не выдала ту же версию. Как её родители могут не знать, что их дочь пропала? — искренне поразился вампир, собирая разбросанные листы в одну кривоватую стопку. У меня был ответ — они знали. Все они знали. Каждый родственник исчезнувшей девушки. Ковен добровольно поставлял своих ведьм для ритуала Бессмертия. В качестве наказания за провинность или у Четырёхлистника был какой-то уговор с вампирами — предстояло ещё выяснить. Но как о таком сказать Гаспару? Что девушка, которую он любил, предала его. Нет, такое так просто не вывалишь. Для начала нужно быть уверенной в правильности гипотезы и узнать первопричины данного поступка. Как же хотелось ошибиться в предположении. Подобная правда раздавит Гаспара. — А ещё я успел заглянуть в коробку, присланную Виктором, — поделился парень, вытягивая меня из трясины размышлений. — Подозреваю, что ведьмы из ковена Четырёхлистника могут стоять за охотой на чародеев. Хах, вижу, ты не удивлена. — Не удивлена, — согласилась я. О причастности Кибелы Гримальди к кровавым обрядам с жертвоприношениями мы уже знали, так что мысль, что мой куратор может промышлять перекачкой магической силы, уже не казалась такой абсурдной. — Поэтому мне понадобится твоя помощь, а точнее, знания в артефакторике. — Что ты задумала? — В голубых глазах вспыхнул интерес. Гаспар упёрся ладонями в стол и придвинулся ближе ко мне. Наверное, в этот момент со стороны мы выглядели теми ещё заговорщиками. В полумраке подвала, разгоняемым лишь магическим огоньком настольной лампы. — Мы всегда на шаг позади, — констатировала, опускаясь на один из стульев. Друг отзеркалил мои действия, усаживаясь за стол с другой стороны. — Думаю, пора воспользоваться моим присутствием в академии. Мне нужно, чтобы ты изготовил поисковой артефакт, но слегка модернизированный. Чтобы человека можно было отследить, как по факультетскому камню, но без камня, — попыталась донести идею. — Ты хочешь объединить свойства двух артефактов в один? Наблюдать за перемещением объекта без привязки к предмету? — уточнил Гаспар, кажется, нешуточно впечатлившись поставленной задачей. Я медленно кивнула, ожидая дальнейшей реакции бывшего мага. — Артефакт должен быть настроен на тебя или кого-то другого? — вампир прищурил глаза, выстроив верные догадки. — На Кибелу, — честно ответила. — Тогда у нас возникают две проблемы. Первая: использовать поисковик на человека против его согласия противозаконно. Вторая: личная привязка осуществляется по ауре и биологической составляющей человека. Как ни крути, нам понадобится сама профессор. — Не обязательно, — не согласилась я. — Для этого нам не нужна вся Кибела. Лишь её часть, — я понизила голос, чтобы нас точно никто не услышал. Видимо, в такой обстановке мой шёпот прозвучал слишком зловеще, потому что лицо Гаспара как-то странно вытянулось. — Думаю, подобрать выпавший волосок будет не так сложно, — я подмигнула собеседнику, разгоняя нависшую жуть. — А что касается ауры… разве достаточно личная вещь не должна подойти? — Может получиться. — Кудрявое чудо задумчиво мотнул головой и совсем внезапно потянулся ко мне, взъерошивая мои волосы пятернёй: — А ты шаришь, вкусняш! Давай-ка проштудируем этот вопрос. — Парень резво подскочил на ноги, стул со скрипом отъехал назад. Я сложила руки в замок перед губами, прикрывая улыбку. Внутренний подъём бурлил и пенился. Возможность сделать что-то полезное и не стоять на месте окрыляла. Гаспар суетился в отдалённой тёмной части комнаты, перебирая ворох книг, скопившийся у одноместной кровати. Заметив спальное место, веселья во мне поубавилось. Вот значит, где другу пришлось обосноваться вместо королевского замка. В груди заныло, но мне пришлось взять чувства под контроль. Кучеряшка вернулся, вываливая на стол несколько томиков по артефакторике. Жалость — была последним, что сейчас ему нужно. Вампир подробно разъяснил, что и почему может нам подойти, и мы погрузились в поиски схем и алгоритмов для создания нужного артефакта. По мере пролистывания магического пособия у меня возникали вопросы. Оно и понятно — на дисциплине артефакторики ведьм знакомили только с теорией. Все знания о сотворении уникальных предметов доставались факультету магических наук. Однако Гаспар с лёгкостью отвечал на каждый из них, доступно объясняя принципы и основы работы магического механизма. Парень оказался настолько умелым лектором, что даже сама профессор Арчибальд смогла бы позавидовать его таланту. Так, непринуждённо болтая и выписывая на листок подходящие комбинации магических рун и чертежей, мы провели по меньшей мере пару часов. Пока глаза окончательно не устали от тусклого света и текста. Я отложила карандаш и помассировала веки большим и указательным пальцами. — Одного только не пойму, — начала я, решив отвлечься от темы зачарованных устройств. — Если ковен Кибелы желает заполучить мою силу, зачем натравливать на меня перевёртыша? Какой прок от меня мёртвой? Ответ неожиданно последовал не от собеседника напротив, а со стороны лестницы: — Яд выжег бы в тебе всё человеческое, оставив лишь оболочку с магией. Эдакий идеальный сосуд. — Шейн так бесшумно ступал по ступеням, что я даже задержалась на его ботинках взглядом, дабы удостовериться, что тот не левитирует. За этими мальфарами станется, знаем мы их. — А затем тебя перехватили бы по пути в столицу. Я поёжилась, припоминая спор лекарского персонала. Они ведь и впрямь планировали отправить меня в город. Гас весьма нелестно высказался в адрес инициаторов сих действ, и я готова была подписаться под каждым его словом. — Кстати, хорошо придумала с камнями. Заставить Айзека присмотреться к Кибеле, при этом не рассказывая о тоннелях под академией и Гаспаре, — похвалил меня владелец сей чудной обители, миновав деревянные опорные столбы. — Придумала? — эта формулировка заставила напрячься. — Считаешь, что на декана Копельштафа напал кто-то другой? — изумилась я. Судя по разговору профессора Гримальди и ректора, та определённо жаждала добраться до привилегий руководителя факультета. — Кибеле, может, и требовался доступ к факультетским артефактам, но зачем расправляться с Олафом именно в твоей комнате? Полагаю, профессор стал нежелательным свидетелем чего-то. Я зависла, раздумывая над новой теорией, и пришла в себя только тогда, когда висок опалило горячим дыханием, а у самого уха раздалось: — Что тут у вас? Шейн, держась левой рукой за спинку моего стула, а правой опираясь на стол, наклонился вперёд, разглядывая наши с Гаспаром наброски на клочке бумаги. Я закаменела, боясь даже вздохнуть. Призывы к сердцу успокоиться разлетелись в пух и прах, когда мужчина якобы случайно задел мою шею подбородком. Лёгкая щетина защекотала кожу, порождая волны мурашек. Что он творит? Белобрысый недопринц как-то подозрительно заулыбался, глядя на нас, а затем отвёл взгляд в сторону. — Интересные наработки, — заключил Шейн с умным видом, будто не замечая, что его твёрдая грудь упирается в моё плечо. Его низкий баритон ласкал слух, а касания, сделанные как бы невзначай, плавили меня изнутри. — Ты спустился, потому что мне пора возвращаться? — спросила, цепляясь за реальность и борясь с искушением прикрыть веки. — Да, уже стемнело. — Шейн вяло отодвинулся в сторону, давая мне возможность встать со стула. — Айзек ожидает тебя во дворе, — сообщил он с плохо скрываемым недовольством. С чего бы это? Ему хотелось самому проводить меня до академии? Мания контроля вернулась? — Рад был повидаться, вкусн… Кэсс, — быстро исправился Гаспар, воровато стрельнув глазами в своего друга. — Я пришлю весточку, как только у меня будет всё готово. Остальная часть работы за тобой. — Вампир весело подмигнул мне, а после, наткнувшись взглядом на лицо Шейна, прицокнул языком и закатил глаза. — Расскажу обо всём, как только проводишь сокровище наше… твоё… тьфу. Всё, идите! — провозгласил наследник Дальгеймов, величественно махнув рукой, словно королевская аудиенция окончена. — Как пожелаете, Ваша Светлость, — съехидничала я, сделав шуточный реверанс, и, пока друг сминал ненужный листок в ком, чтобы запустить им в меня, пустилась, хохоча, к лестнице. Как только оба мужчины остались за спиной, улыбка сама собой сползла с моего лица. Почему все вокруг считают, что между нами с Анвареном что-то есть? Может, привыкли, что за таким красавчиком постоянно кто-то волочится, и раз в его окружении появилась девушка, то она непременно новая пассия? Так, стоп. Я что, только что назвала Шейна красавчиком? * * * Пробираясь сквозь пустые этажи академического корпуса, мне всё время чудилось, что кто-то идёт по пятам и вот-вот набросится, а перед каждым поворотом сердце замирало, готовясь к внезапной атаке. Ладони покрылись холодным потом, воображение разыгралось не на шутку. Казалось, что в свете последних событий новый удар может застигнуть где и когда угодно. И он не заставил себя ждать! Причём в буквальном смысле. Завернув за угол я успела заметить лишь чёрное пятно, прежде чем хорошенько приложиться об него лбом. Хватаясь за ушибленное место я отскочила на шаг назад, рассматривая неожиданную преграду. — Гхм, — выдала нерадостно моя преграда. — Вернулись, Блэквуд! — каркнул Брэм Дарвелс, закладывая руки за спину и проходясь придирчивым взглядом по мне с ног до головы; заместитель декана был облачён в неизменно чёрную рубашку и классические брюки того же оттенка. Смоляные волосы, разве что, были собраны в низкий тугой хвост. — Почему без формы? — Дак не успела ещё переодеться, — я округлила глаза, теряясь от несправедливого замечания. — Бегом исправлять своё упущение, пока не стали первой, кому я вынесу наказание в должности декана, — мужчина скривил губы, а затем зыркнул угрожающе. — Вы ещё здесь? Бегом марш в свою комнату! — вдруг по-военному скомандовал предводитель ведьмовского факультета. — Есть, сэр! — ляпнула, выравниваясь по струнке, и, обойдя нашего «полководца», пустилась наутёк. Кажется, теперь Брэм Дарвелс будет считать меня не только избалованной девицей, но ещё и полоумной. «Хах, зато, гляди, и спроса меньше будет», — прокомментировала ехидная часть меня. Уже через считанные минуты я взлетела по лестнице и завернула в крыло для преподавателей. Что ж, стоило сказать спасибо профессору Дарвелсу. Мало того, что суровому ведьмаку удалось разогнать все страхи, так ещё и фантастического ускорения придал. Я ввалилась в комнату и остановилась у двери, переводя дыхание. — Где ты была? — взволнованно поинтересовалась Беллс, подскакивая с кровати и направляясь ко мне. Пушистые рыжие локоны мягко подпрыгивали от её торопливых шагов. — Разбиралась с кое-какими делами в городе, — стягивая обувь, ответила я. Прозвучало очень знакомо — именно Видвулл любила давать подобные размытые ответы о своём времяпрепровождении за пределами академии. Однако сказано это было не с целью отомстить. Упоминать об Айзеке и Шейне было нельзя, а о содержании бесед, звучавших в стенах дома Анваренов, подавно. Беллс попыталась скрыть обиду. — Тебя отпустили среди недели? — выпучила серо-зелёные глаза ведьма. — Хотя о чём это я. Наверное, это круто, когда твой отец состоит в Совете, — мечтательно вздохнула соседка и смущённо потупила взгляд. — Пожалуй, — не смогла не признать я. На Земле важность его положения в магическом обществе никак не отражалась на моей жизни, за исключением хорошей обеспеченности. Здесь же дела обстояли иначе. Пусть разрешение на посещение города было получено и не с руки Виктора, но отрицать появившиеся привилегии было глупо. — Ты собиралась рассказать мне подробности о происшествии с профессором Копельштафом, — вспомнила я, сбегая от неловкой темы. Кажется, сокурсница слегка расстроилась, что её вопрос так и не получил ответа. — Да, это было ужасно! — сообщила Беллс, утягивая меня за собой. Соседка взяла кувшин со стола и разлила по небольшим чашечкам ягодный ароматный напиток. Одну из них она всучила мне, другую же оставила себе, обхватив обеими руками и присаживаясь на кровать. Я села напротив, ожидая продолжения. — Хвала Свету, что декана нашла не я. Когда я вернулась в общежитие, на месте уже собралась куча ребят из следственного отдела. В комнате было перевёрнуто всё вверх дном! По всему полу валялись щепки от мебели и какие-то листья, по одной из стен бежала трещина, а окно напрочь выбито. Это я ещё молчу про ковры, заляпанные пятнами крови. Жуть, одним словом! — Ведьмочку передёрнуло, она сжалась в комочек и сделала небольшой глоток, зависнув взглядом на уровне моего подбородка. Должно быть, ведьма снова переживала эмоции от увиденного. Выглядела она напуганной и взволнованной, поэтому я увела беседу в другом направлении. Мы поделились впечатлениями о прошедшем Турнире, затем Беллс поведала о том, что сегодня было на парах, и мы отправились спать. Утро выдалось нетипично тихим. Чаще всего оно начиналось с хлопающих дверей, громких разговоров и беготни в коридоре. На преподавательском этаже подобной суеты не прослеживалось. Только от этого уютнее не становилось. До сих пор было не по себе, что теперь, пусть и временно, мы живём по соседству с профессорами и магистрами. Отправляясь на завтрак, я больше всего на свете боялась застать профессора Олланда в мужской ночной рубашке и колпаке. Древний преподаватель истории хоть и вызывал уважение, но увидеть его в неглиже — увольте! За последние месяцы мне хватало впечатлений и без того. В столовой по-прежнему царила оживлённая атмосфера, только к предвкушению финальной битвы Турнира прибавилось ожидание Дня Серебряной Луны со стороны оборотней. Из слов Кьяры стало понятно, что для волков это особенный день — как рождественский сочельник, радость которого хочется разделить с друзьями и близкими людьми. — Ты ведь придёшь? — волчица произнесла это с такой уверенностью, что я усомнилась, вопрос ли это вообще? Казалось, Бьёрн приглашал меня только вчера. И когда успели пролететь эти два месяца? Время — поистине удивительная штука. То мчится — не угнаться, то медленно ползёт. — Да, я ведь обещала, — подтвердила без задней мысли. — Правда? — воспрял Бьёрн, до этого изредко участвуя в беседе и вяло ковыряя омлет вилкой. Карие глаза лучились тёплым, согревающим светом. Под таким только и нежиться, но вместо этого я ощутила укол совести. Возможно, стоило отказаться? Нейт поднялся из-за стола, за ним подскочили и Грейвз с Тианой. Мне тоже следовало. Задерживаться перед парой у новоиспечённого декана было чревато последствиями. Прекратив разглядывать волчонка, я закинула грязную посуду на поднос и последовала примеру друзей. Сегодня Брэм Дарвелс перещеголял самого себя в скверном настроении и желании уничтожать дух оптимизма в каждом студенте. Бо́льшая половина группы схлопотала штрафные баллы — и это при том, что у нас было теоретическое занятие! Я сидела тихо, как настоящая мышка, внимая старому совету Беллс и не давая поводов скомпрометировать себя, но и это не уберегло. Профессор несколько раз косился на меня с раздражением, явно выискивая причины подкопаться. И чего взъелся-то? — Студентка Блэквуд, — громыхнуло в кабинете. Я подняла глаза на «ужас, летящий на крыльях ночи», чувствуя, как что-то внутри меня ухнуло вниз. — Вы не забыли, что за вами висит ещё одна отработка? — предъявил мужчина, будто бы я должна была сама себе назначить наказание. — Если думаете, что участие в Турнире поможет вам закрыть сессию, — то напрасно. Только не по моей дисциплине. Глаза-угольки буравили меня, ожидая реакции. А я что? Я в эти игры больше не играю. Плавали — знаем! Откроешь рот — и вот на твоём счёте уже приличная сумма штрафных баллов. Поэтому я разумно молчала, ожидая вердикта. — Послезавтра зайдите ко мне за необходимым инвентарём для сбора спорышей, — прочеканил профессор. Мне показалось, ещё чуть-чуть — и у него повалит пар из носа. Новая должность точно не шла ему на пользу. И без того был нервный мужик, а теперь так вообще, на один уровень с нежитью можно ставить. Сокурсники зашептались, и я поняла — дело неладное. — Но профессор, — знакомо влезла Эмили Скарбенс, — спорыши растут только на границе с Дикими землями. Студентам небезопасно к ним приближаться. — Ничего, студентка Блэквуд у нас смелая, мантикорой её уже не напугать. Правда, Блэквуд? — Преподаватель проклятологии скрестил руки на груди и испытывающе посмотрел на меня, сердито сдвинув брови. Он что, злится за то, что я участвую в Турнире? — Поручение будет выполнено, — твёрдо заверила, слегка вскидывая подбородок. Не знаю, что именно не дало мне стушевать: гордость или упрямство. На мгновение, только на короткий миг, тонкие губы мужчины дрогнули в победной ухмылке, а после снова выпрямились в ровную линию. Внутри похолодело от осознания, что меня поймали на крючок. Вот только куда потянут — неизвестно. Когда инквизиция закончилась — другими словами назвать уроки у Брэма Дарвелса язык не поворачивался, — в дверях меня перехватила Эмили Скарбенс. — Откажись, — потребовала однокурсница, крепко сжав мою руку чуть выше локтя, словно бы боялась, что я упаду в пропасть. — Попроси любую другую отработку. Я с удивлением покосилась на захваченную руку, а затем на встревоженную девушку. Мы не были подругами, общались лишь по учёбе, откуда взялась эта опека? Неужто участники Ежегодных состязаний настолько располагали к себе людей? Впрочем, как стало понятно через мгновение — не всех. С потоком остальных сокурсников из аудитории выскользнула и Марлен. — Скарбенс, чего ты так всполошилась? — усмехнулась блондинка с видом собственного превосходства. — Никто не отправляет нашу драгоценную выскочку за защитный купол. А на этой стороне ничто ей не угрожает: пограничные чары сдерживают существ пустоши. Это знают даже дети. — Нейтральные земли полнятся не только порождениями песка, — произнесла Грейвз, вырастая рядом со мной. Голос подруги прозвучал необычайно твёрдо и грубо. — Ты о скитальцах, что ли? Больно она им нужна, — фыркнула Марлен. — Давай мы разберёмся сами, а? — не выдержала я. — Что за скверная привычка быть затычкой в каждой бутылке и влезать в чужие разговоры? Марлен подавилась воздухом, видимо, до сих пор не привыкнув, что кто-то может разговаривать с ней в такой манере. — Да и пожалуйста! — Звезда курса обиженно задрала нос и гордыми шагами покинула наше общество. — Так что это за скитальцы? — уточнила, выдвигаясь в компании Эмили и Грейвз к следующей аудитории. Пока девушки разъясняли, что в Диких землях — нейтральной территории между Мальфгардом и соседним королевством людей без магического дара — укрываются изгои и преступники, я размышляла, как поступить. Хоть ведьмы и старались отговорить меня, но Брэм Дарвелс же не дурак? По крайней мере у меня сложился его образ как дальновидного мужчины. Не будет же он меня подвергать настоящей опасности или заманивать в ловушку, так открыто подставляясь. Нет, тут, скорее, примитивная проверка на вшивость. Или что-то другое. Но это возможно будет выяснить, только сыграв по выставленным правилам ведьмака. Поэтому для себя я решила — сдавать назад нельзя. День пролетел незаметно, как и последующий. Обещанная «весточка» от Гаспара задерживалась, зато на наши головы свалилась другая новость. Причём рухнула так неожиданно и тяжеловесно, что не все выдержали её неподъёмности. Из-за случая с перевёртышем нашу команду отстранили от Турнира. Наверняка не обошлось без Коналла Золмана. Узнав об этом, Кьяра рвала и метала. Пришлось практически всем составом удерживать волчицу от вторжения в ректорат, чтобы избежать грандиозного скандала. Но на этом сюрпризы не закончились. Если предыдущее известие выбило почву из-под ног у нас всех, то следующая сенсация стала моим личным испытанием. Сегодня первый курс факультета ведьмовских искусств был взбудоражен сильнее обычного. Оно и понятно. Всех интересовало, кого же пришлют на замену Олафу Копельштафу. На подходе к кабинету, где мы имели удовольствие знакомиться с видами нечисти, их особенностями и слабыми местами, стало понятно — нас ждёт занимательная встреча. Кто-то из одногруппников прознал о таинственной личности, прибывшей в академию, и поспешил поделиться знаниями с остальными. Шепотки летали по толпе, даже когда все расселись по своим местам. — Да хорош заливать! — не поверила соседке одна из подружек Марлен. — Я не шучу, — напыжилась та. — Винс, скажи ей, ты же сам всё слышал. — Ага, — рассеянно согласился ведьмак, задумчиво покусывая карандаш и недовольно хмуря брови. — Говорят, его приглашали в прошлом году, чтобы разгрузить профессора Копельштафа, но он отказался. Интересно, что заставило передумать в этот раз? Любопытство оказалось заразительным, и, когда дверь в кабинет открылась, я даже вытянула шею, пытаясь получше разглядеть так взволновавшую всех персону. Впрочем, через миг стало понятно, что в этом нет никакой необходимости. Я уже знакома с нашим будущим профессором. У меня не было слов, чтобы выразить своё потрясение. Я и помыслить не могла, что на место Олафа придёт он…