Изнутри: Адаптация с Пинки Пай

      Несмотря на всю любовь к вечеринкам, есть в них одна вещь, которая не нравится Пинки Пай. Уборка. Не то чтобы ей не нравилась уборка в общем. Скорее только уборка после вечеринок. Прямо как сейчас. Праздник закончился, все разошлись и ты тихонько убираешь все напоминания о празднике. Это всегда вгоняло Пинки в лёгкую грусть. Потому этим сейчас занимается Дима.       А вот уборка на чердаке ей нравилась очень. Особенно если есть пони, что хотят тебе помочь. Это же так здорово! Почему? Иногда там, среди старых и не очень нужных вещей, встречаются интереснейшие штуки, которые Пинки с удовольствием использует для очередной вечеринки. Мячи, гирлянды, разные ленты и украшения. А однажды она нашла на чердаке у Эпплджек граммофон и несколько пластинок, который та ей в итоге подарила. Пинки и по сей день использует его на разных праздниках.       Такой же приятной уборкой можно считать расстановку воспоминаний. Ведь она могла наткнуться на те воспоминания, которые она либо не видела, либо уже подзабыла. Димины обычно не очень интересные или приятные, но иногда встречается нечто забавное. Например, то, как он в пять лет перепутал папину водку с водой, после чего ходил пол дня пьяный и лез обниматься со всеми подряд.       Каждый раз, когда Пинки проверяет воспоминания, она находит несколько, что стоят не на своих местах. Это она заметила уже давно. Это случилось и сейчас. Едва пройдя пару шагов по комнате, она заметила свои папки на стеллажах и ячейки, что торчат из ящиков. Дима об этом ничего не знает. Да и зачем ему говорить, если всё и так в порядке? Ей не сложно здесь прибраться. А иногда даже интересно.       Вот она нашла в своих воспоминаниях то, как Дима в очередной раз обманывает своего отца, что сделал домашнюю работу. У него в детстве от этого пересыхало во рту и сердце билось чаще. Возможно потому, что боялся получить ремня. Этого пони вообще не понимала. Зачем бить своего ребёнка, если он в чём-то провинился. Это было… Жестоко. Сейчас же от прежнего страха остался только слегка учащённый пульс, который Пинки не всегда могла почувствовать. Налепив жёлтую наклейку на заднюю крышку и сверившись с закорючками на ручке, она поставила ячейку на её место.       Вот на стеллажах она нашла своё воспоминание о том, как Гамми вылупился из своего яйца. Её тогда так распирало от радости, что получившаяся вечеринка продлилась три дня. Можно было и неделю, но мэр очень просила остановиться, ссылаясь на то, что всем надо работать. Это немного расстроило Пинки, но радость от рождения крокодильчика быстро перебила подошедшую грусть.       Вот снова на стеллажах она нашла папку со своим воспоминанием. Открыв папку, Пинки поначалу вспомнила только то, что тогда ей было почему-то очень грустно.

***

      Это был обычный день на каменной ферме. Розовая пони как обычно перекатывала камни с одной стороны поля на другую вместе со своими старшими сёстрами. Серые облака, как и всегда, тянулись до самого горизонта, закрывая собой голубое небо. С севера дул холодный ветер с ближайших гор. Ветер этот был затхлым. Всё время, пока она там жила, ветер с севера почему-то пах сыростью. Мама всегда говорила, что это из-за реки, проходящий неподалёку, но как было на самом деле Пинки не знала.       И именно в такой обычный день к ним, как и всегда, приезжал почтальон с соседней деревни. Добрый пожилой пегас с густой бородой и со смешным моноклем. Пинки он очень нравился. Пока пегас ждал обратного поезда, он любил рассказать разные истории из своей жизни или те, что услышал от других. Пока Лаймстоун и Мод продолжали перетаскивать эти камни, Пинки бегала на станцию и слушала. И если раньше пони не понимала, как отец вернувшись из пещер узнаёт о том, что она сбегала с поля, то сейчас она знает, что её тогда сдавала Лаймстоун. Именно из-за этого они однажды серьёзно поругались. Но это уже совсем другое воспоминание.       Вот к станции в очередной раз подошёл поезд. Пинки уже знала, что если он не отъезжает больше чем пару минут, значит к ним приехал почтальон.        — Мод! — окликнула она сестру, подбегая к ней ближе. Светло-серая земнопони повернулась на свою сестру. Казалось, что её лицо не выражало ни единой эмоции, но это было не так. Эмоции на её лице были, но малозаметные. Понять их могли только те, кто хорошо с ней знаком на протяжении многих лет. И сейчас оно выражало лёгкую радость.        — Мод! — сказала Пинки, подбежав ближе. — Можно я пойду на станцию?        — Только недолго, — ответила она ровным голосом и погладила ту по голове. — А то отец опять будет ругаться.       Пинки радостно побежала к станции. И хоть она сама не особо обращала на это внимание, память всё-таки выдала ей едва слышимый разговор старших сестёр.        — Эй! — возмутилась Лаймстоун, притопнув копытцем и грозно посмотрев на Мод. — Зачем ты её отпускаешь? У нас же ещё полно работы!        — Тогда объявляю перерыв, — ответила она, провожая взглядом розовую пони. — Отец сказал, что можно.        — Но она же… — хотела возразить тёмно-серая пони.        — Принеси, пожалуйста, воды, — перебила её Мод, посмотрев ей в глаза.       Лаймстоун посверлила свою сестру хмурым взглядом, но, поняв бесполезность этого, развернулась к дому.        — Ладно! — с ядом в голосе ответила она и нарочито медленно пошла за водой.       Что было дальше Пинки уже не могла услышать, ведь на всех парах мчалась к станции. Казалось, что всё тело зудело от нетерпения. Новая история уже ждала её. От одной только мысли об этом сердце гулко билось в её маленькой груди.        — О! Привет, малышка Пай, — помахал пегас копытом, едва завидев кобылку. Его улыбка была неестественно большой в тот день. Это сейчас Пинки понимает, что она была фальшивой.        — Здравствуйте, дядя почтальон! Вы привезли нам газету? — спросила она.        — Эх… И не только. Вот, — ответил он и достал крылом из сумки белоснежный конверт.        — Ого! Письмо! — радостно прыгала Пинки. От радости казалось, что у неё волосы пушатся.        — Да, оно самое. Из самого Кантерлота. Отнесешь домой? — попросил он, протягивая ей конверт.        — Да! — ответила она и вцепилась в бумаги зубами. — А мошно шнащала пошлушать ваши иштолии?        — Сначала отнеси письмо отцу, малышка Пай. Он сейчас в пещерах?        — Ага. Но он велнётщя до вашего отъешда.        — Ну тогда не суйся туда одна. Просто отнеси письмо домой. А потом можешь вернуться, — сказал он, махнув головой в сторону их дома.        — Хорошо! Я скоро! — ответила кобылка и понеслась как можно скорее домой.       Бежала маленькая Пинки так быстро, как только могла. Новые истории. Только от одной мысли об этом сердце билось чаще.        — Мод! — крикнула она, пролезая под забором. — Мод!        — Что такое? — спросила светло-серая кобылка, обращая внимание на сестру.        — Тут отсу пишьмо плишло! — ответила она, подбегая ближе.        — Давай сюда, — ответила старшая сестра и открыла рот.       Пара минут понадобилось Мод, чтобы с помощью зубов и копыт открыть письмо. К этому моменту успела подойти недовольная Лаймстоун с кувшином воды.        — «Здра-в-ству-й-те, мис-тер и мис-сис Пай», — монотонно зачитала Мод по слогам. — «С прис-кор-би-ем со-о-бща-ем, что ва-ш сын…

***

      Пинки вспомнила о чём это воспоминание. Её глаза были широко распахнуты и смотрели поверх движущихся фотографий. Она не хотела смотреть дальше. Не проронив и слова, она вернула папку на свое место и плотно закрыла ящик. Посмотрев в никуда ещё полминуты, пони тряхнула головой и, нацепив обычную улыбку, продолжила расставлять папки и ячейки по местам.       Следующей «потеряшкой» стала ячейка Димы. Она лежала в одном из ящиков. На этой ячейке не было цветной наклейки, а значит это воспоминание она ещё не смотрела.       Ткнув в экран, она сразу же увидела предупреждения: «друзья», «плохое», «Виталий». Пинки уже знала, кто такой этот Виталий. Это его лучший друг. По крайней мере был до одного момента, потом их отношения стали… Холодными? Пинки не могла придумать подходящего слова. Они отдалились друг от друга очень сильно. Но с чего всё началось, она так и не знала. Возможно, это воспоминание прольёт свет на тот случай?

***

      Для каждого ребёнка понедельник — тяжелый день. Однако сегодня он особенно тяжелый для Димы. Вчера он чуть не попался, а сегодня его могли найти милиционеры. Виталик его точно сдаст. От одной только мысли об этом сердце бешено колотилось, а воздуха становилось будто меньше и меньше с каждой минутой. Более того, не известно, что стало с самим Виталей. Он же видел, как его ловили.       До уроков остаётся буквально пять минут. Дима сидит и испуганно смотрит в стол, мысленно подписав себе приговор. И вот в дверях появляется его друг. Мрачный взгляд, слегка сжатые губы, сведённые брови. Угрюмее него в тот момент были только тучи за окном, которые грозились разразиться дождём.       Пройдя на задние ряды он не уселся рядом с Димой, как обычно, а попросил Гошу поменяться с ним местами. А увидев пристальное внимание своего друга, показал ему средний палец. Он точно злится на него.       И вот прозвенел звонок. У Димы в груди будто появился огромный камень, который он понятия не имел как вытащить. В горле будто застрял не менее огромный ком. Знания в его голову после этого идти никак не хотели.       Но вот на десятой минуте урока, прямо когда учитель закончил повторять старую тему, Диме в голову прилетает сложенный в несколько раз клочок бумаги. Посмотрев, сначала на него, валяющийся на полу, а потом и на соседнюю парту, паренёк понял по злобному виду друга, что это от него.       Тихонько подняв бумажку и развернув, Дима обнаружил там следующее:       «Они и за тобой придут, придурок. Я им всё рассказал. Готовься. Мы ещё с пацанами тебе добавим».

***

      Пинки глубоко выдохнула, останавливая воспоминание. Едва она подумала об этом, на стеллажах тут же подсветились связанные воспоминания. Бессонные ночи, кошмары, вечное оглядывание по сторонам, пугливость по любой мелочи, нервозность. Всё это пони видела уже не раз в воспоминаниях Димы. И будь это просто единичный случай. Так ведь нет. Виталя ещё в течении двух лет напоминал ему о том, что за ним придут.       К такого «другу» Пинки хотелось самой пойти и высказать всё, что она о нём думает. И там точно будет несколько Диминых плохих слов. Ведь даже сейчас у него остались некоторые из этих гадостей. Например, оглядываться по сторонам. Он это делает чуть ли не постоянно. И даже сейчас, если пони выйдет в главную комнату, то увидит как Дима, хоть и лениво, но вертит ушами в разные стороны. И из-за каждого шороха замирает на секунду, чтобы прислушаться.       Пинки вновь глубоко вздохнула. Посмотрев на ячейку пару секунд, она достала из своего ящика красную наклейку и налепила на воспоминание. Сверившись с цифирными закорючками на ручке она поставила её на место. Пожалуй к этому воспоминанию она вернётся ещё очень нескоро.       Бегло осмотрев все ящики и стеллажи, пинки не нашла больше ячеек и папок, что были не на своих местах. А это значило, что в сегодняшней уборке остался всего один пункт. Его-то и поспешила выполнить пони.       Добравшись до края длинной комнаты, где у самой комнаты отсутствовали потолок и стены, Пинки подошла к крайним полкам стеллажей. Осмотрев их она нашла несколько валяющийся тут и там ячеек. Они отличались от обычных Диминых тем, что их дата и время на корешке записывались не странными загогулинами из его мира, а знакомыми ей с детства цифрами. Более того эти воспоминания относятся к 990-м годам. Дима точно столько не жил в своём мире.       Сгребя все эти ячейки с полок на пол, пони подтащила их к крайнему своему шкафу. Отодвинув его в сторону, пони открыла люк, что находился под ним. Она не знала куда этот люк вёл. Главное, что в темноту и подальше отсюда. Достав из ящика чёрные наклейки, она прилепила к каждой ячейке по одной такой. Теперь дело оставалось за малым.        — А этому здесь не место, — сказала она, сбрасывая все эти ячейки вниз.       Когда же люк закрылся, она облегчённо выдохнула. На её лице медленно проступала улыбка, а мышцы безвольно обмякли, едва она поставила ящик на место.       На этом с уборкой было покончено. Можно было со спокойной душой возвращаться к Диме. Пони вприпрыжку направилась к выходу. Возможно, он тоже уже закончил с уборкой.        — Так вот они где, — послышался за спиной тихий шёпот.       Пинки замерла как вкопанная, услышав это. Ноги дрожали, а шёрстка встала дыбом. Когда же она осмелилась обернуться, то сзади никого уже не было. Возможно, ей это показалось, но она не была так уверена.       В этот момент дверь в комнату открылась и в проёме показался Дима.        — Эй! Пирожок! — крикнул он через всю комнату. — Я закончил. Возьми управление.        — Да! Сейчас! — ответила она, развернувшись к нему.        — Слушай! Я тут с котом на остров сгоняю. Надо одно местечко проверить.        — Только недолго! А то вдруг тебя Тень найдёт! — попросила она, подходя ближе.        — Ладно. И ты тут не скучай, — ответил он и скрылся за дверью.       Эх… Вот он и ушёл. День уже заканчивается, а он так и не ущипнул её, как Пинки из будущего говорила. Врала? Или что-то напутала? Или это они уже здесь что-то напутали? К сожалению, Пинки об этом так и не узнает.