Море. Песня. Отец и сын.

Корабль по морю плывет, Зовётся Чайный котелок. Ревут ветра, в воде корма, Но нам буря не страшна. В отличии от песни, корабль, плывущий сегодня по морю зовётся Аквила, ветра спокойны, корма в порядке, и солнце светит. Ни намека на бурю. Коннор в своей капитанской форме, держал штурвал и оглядывался в ритм своим мыслям. Действительно, всё в порядке. С чего вдруг он вспомнил эту старую песню, услышанную им в детстве от тети. Кстати, где она сейчас? Он уже 7 лет с ней не виделся и даже писем не писал. Был занят учебой и тренировками. Эх, Элина, видела бы ты сейчас своего племянника. Скоро Валерман придёт, Он сахар, чай, ром принесёт. Что за странный Валерман, Коннор так и не выяснил. Тетя никогда не говорила ему, что это за корабль или не корабль. Может это какой-нибудь дух? Лишь прозвучит отбой, Мы все пойдём домой. А когда он прозвучит, этот отбой? Когда он, Коннор сможет отправиться домой. Хотя, что можно назвать его домом? Сгоревшую много лет назад деревню? Домик тети? Дом Ахиллеса? Две недели не прошло, Один кит вышел на него. Собрал всех вместе командир Кита взять на буксир. Хм, а Коннор никогда не охотился на китов. Надо спросить у Роберта Фолкнера, как охотятся на этих, несомненно, огромных морских животных. Индеец сам не заметил, как начал напевать песню, которая вертелась у него в голове. - Ни одной лодки не спустил, Как хвост кита их зацепил. Весь экипаж схватил его, А кит ушёл на дно. Скоро Валерман придёт, Он сахар, чай, ром принесёт. Лишь прозвучит отбой, Мы все пойдём домой. Тут подошёл Роберт. Он ухмыльнулся и внимательно посмотрел на парня. - Старая знакомая песня. - Ее мне спела тётя, когда я был маленьким. - Вот как. - Помню, что я попросил рассказать сказку. Она вместо этого спела песню. Потом сказала, что эту песню ей в детстве пел ее отец. - Он был моряк или пират? - Знаю только, что он плавал в море и все. Фолкнер отошёл, а песня в голове индейца снова набирала обороты. Не порван трос, кит не убит. Не жадность им руководит: Он настоящий китобой, А кит их за собой. Видимо охотиться на китов очень трудно. Неожиданно, справа от Коннора появился Хейтем, напевающий ту же песню. Кенуэй глядел на море и тихо пел. Однако, все было хорошо слышно, ведь Коннор от удивления позабыл слова, которые шли дальше и молчал. - Все сорок дней кит тянет трос, У корабля кренится нос. Четыре лодки за бортом, Ему все нипочём. Скоро Валерман придёт, Он сахар, чай, ром принесёт. Лишь прозвучит отбой, Мы все пойдём домой. Я слышал битве нет конца - Не порван трос и нет кита. А Валерман все по волнам Спешит на встречу к морякам. - Ты ее знаешь? - Элина же моя сестра. Отец пел эту песню и мне. - Хейтем повернул голову к сыну. - Он был пиратом. Ходил со своей командой по Карибскому морю и грабил другие корабли. Коннор на это ничего не ответил. Он думал. - И на китов охотился? - И на китов, и на акул. - Хейтем кивнул воспоминаниям об отцовских рассказах, дополненных позже записями в дневнике Эдварда. - Знаешь, а Элина рассказывала мне о тебе. - Решил нарушить тишину Коннор после недолгой паузы. - Правда? И что же она говорила? - Она рассказывала истории из вашего детства, о том, как вы нашли жемчужину, как пробрались с соседний двор за яблоками, которые не росли у вас. В общем, она видела тебя весёлым, смелым, да вообще хорошим братом. - Однако, в её рассказах были некоторые "но" - Скорее утвердил Кенуэй. Коннор лишь кивнул. - Элина говорила, что после знакомства с тамплиерами ты стал другим. Что ты стал более закрытым и рассудительным. Поэтому в будущем совершил много ошибок. - Вот как. - Хейтем ухмыльнулся. Да, это в духе Элины. Если ты продумываешь действия на несколько ходов вперёд, то в глазах этой женщины совершишь огромную ошибку. После этого разговора что-то треснуло в стене между Хейтемом и Коннором. Они разговаривали до самого конца плаванья. Даже не спорили, разговаривали. Ведь им было, о чём поговорить. Прямо как семья. Как отец и сын. Скоро Валерман придёт, Он сахар, чай, ром принесёт. Лишь прозвучит отбой, Мы все пойдём домой.