…
Всё та же поляна с агрессивными злыми шарами — первая проба его на мини-битву. Он отказался сменить свой дранный плащ наотрез, но согласился на усиление своих огромных ботов. Они теперь казались ещё массивнее, чем были. Мало того, наступив только одной ногой на кого-нибудь, можно заставить и мать родную продать. На кой ляд ему столько шипов на обуви — девушке непонятно. Но хоть на что-то согласился, а теперь было желательно его подкачать. Четвёрка живая, как-никак и с ними она может столкнуться в любой момент. — Ты можешь использовать магию, но не забывай прокачивать оружие. Оно требует усилений… — Малти вспоминает всё, что ей эти задроты говорили, и передаёт следующему «поколению» героев. Он её не слушает. Синее пламя срывается с его рук и уничтожает добрую половину поляны, что Малти приходится применить свиток с водными заклинаниями. Редким, блять, свитком… А потом её челюсть отвисает. — Что это было за заклинание? Высшая магия и без чтения молитвы? — Это же огонь, а она все заклинания знает, не все применить может, но все определённо знает. Эти странные и неугомонные заставляют её трястись рядом с парнем. — Это причуда моя… — он пожимает плечами. Лже-Свято-Клинок так и остаётся висеть сбоку на ремешке. — Да быть такого не может… Все заклинания кастуются через молитвы, молчаливые или нет, уже другой разговор. Говори мне правду, гад… — Я уже сказал, идиотка… Он не обращает на неё внимания. Ночью, перед походом на поляну, она сказала ему, что как только он выполнит её поручения, то сможет отправиться обратно, и теперь он холодно её игнорировал.…
Месяц проходит с печальными последствиями. Под её чутким (идиотским, по его словам) руководством он нисколько не вырос, ещё и посерел как старик, но не обращал внимание и на это. Видите ли, ему совершенно пофиг, как он выглядит. Особенно в её глазах. Тойя слишком сильно отличается от четвёрки, ему совершенно не интересно, какие плюсы у него могут быть с этим Лже-Священным оружием. Что его могли бы чтить лишь за то, что он просто живёт в городе. Как оказалось, ему понравилась та тайная жизнь в тенях, которой Малти любила играться и жить в ней. Вот и мимо этой дебильной четвёрки они проходят совершенно незаметными, если бы только Щит не был глазастым и не примечал её алые волосы. — Майн, ты себе нового идиота нашла? — Ох-хо-хо-х, знал бы ты, придурок несчастный, какой он безбашенный, наверняка бы молчал в тряпочку. Даби молча оглядывает торговую шайку и тянет «хозяйку» за руку дальше. Квест выбрала она адски демонический, что не хотелось растрачиваться энергией на языкастых героев. — Правильно, она себе уже и цену не знает, раз отдаётся бродяге. Её рука дёргается из-за оскорблений не в свою сторону. Неожиданно для неё. Чего она так привязывается к иномирцу, если они собачатся каждую ночь за лучшее спальное место? — Следи за своими скотинками, — Малти язвит и замечает в повозке младшую сестру. О, понятно, куда эта малолетка пропала. Небось хочет навязаться одному из Святых в невесты и заполучить очередное одобрение матери… — Мелти, я глубоко опечалена тем фактом, что ты шляешься с Демоном-щита. — Ты ему подарила это прозвище, — сестрёнка пытается уколоть, но куда ей? Любимица матери, мелкая сучка. Малти, как любимица отца, уже нахрен никому не сдалась. Вот замена подрастает. — Могла бы найти дворянина… мелкого, а не обезображенного. — А мне нравится! — Даби поворачивается в её сторону медленно, пытаясь понять, правильно ли он расслышал. А в повозке чуть ли не бунт. Увидеть раскрасневшуюся помидоркой первую принцессу дорогого стоит. Она не хочет объясняться… И НЕ БУДЕТ! Ни перед героями с их компанией, ни, тем более, перед синепламенным. Ещё чего? И после уже она его утягивает за собой, чтобы не видеть забавные морды той банды торговцев.…
В глубокую ночь, в залитой тёплым лунным светом пещере она разглядывает его шрамы. Он, вроде как, спит. По нему трудно сказать. Иной раз ей кажется, что он не дышит, а может это было даже правдой? По крайней мере, он не шевелился пару часов, Малти может позволить себе хоть такое развлечение. — Очень трудно отдыхать, если на тебя всю ночь пялятся, — его голос прорезает тишину почти со скрипом. Она тихо пищит в небольшую подушку от испуга и заливается под цвет волос. Неприятно, когда тебя палят за подглядыванием. Она собирает в голосе всю твёрдость и расслабленно выдаёт нейтральное для неё спасение: — Просто вслушиваюсь и вглядываюсь на своего питомца, от которого веет ощущением близкой смерти… — Вот как? Спасибо, — он поворачивается в её сторону. Хорошо, без плаща она его почти не видела. А подранная вечером майка ничего не прикрывает. В этот раз удобство выиграла она, а парень лежал на похожей на лежанку скале. За что он благодарил её, вопрос хороший… Тодороки вообще не мастер показывать что-то лишнее в эмоциях, да и на благодарность довольно скуп, а тут почти откровение. — Ночь холодная, — ложь. — Могу дать плащ, он и от дождя укроет, если нужно… — ноль заинтересованности. — Я замёрзла, — ей не холодно. Обычно, не бывало. Хочет любой близости. С ним она даже мужчину снять в борделе не может, боится его реакции… Он же не принимает здешних законов. — Зачаруй одеяло, протяни ноги к костру… — и ещё несколько советов, как согреться. — Мне страшно… — ложь наполовину. Она ещё не знает, можно ли ему довериться и рассказать проблему… А вдруг он просто надсмеётся над ней, как Такт? А ведь его она любила даже… — Если уснёшь, то и страхи уйдут. Я так делал, когда был помладше, — и его голос действительно успокаивает. Зелёные глаза наливаются почти забытым ощущением горячих слёз. — Я… моя… моя младшая сестра… наследница престола. Она готовится принять корону нашей матери… В слезах она рассказывает всё, что её тревожит. Всё равно знает, что Лжегерой трепаться не будет. — …больно, — Малти не слышит большую часть его предложения из-за прикрытых ушей. Он укрывает её своим плащом и притягивает к себе, усыпляя какими-то сказками про причуды и то, что могут сотворить ради этих самых причуд. Но она не засыпает, вслушивается в изначально странный слог парня и потом до неё доходит, вся история. — Поцелуй перед сном, — просьба. Открытая и желанная. Даже с Мотоясу она не целовалась, зная, что он прыгает по женским кроватям. В каждую доступную, а доступных Святому была каждая вторая… Он сжимает её чуть сильнее, может, пытается сказать, что это ошибка… — Принцесс целовать дозволено только принцам, я не подхожу на эту роль. Тепла становится много, что она ощущает почти эйфорию от накрываемого с головой сна. Утром она просыпается лохматая и зарёванная. Глаза красные-красные, но гордость не даёт ей упасть слишком низко. И даже укрытая плащом (правду он однажды сказал, что он удобен в любой ситуации) стоит ровно, пока Тодороки устало потягивается. — Тойя, я, пожалуй, научу тебя кастовать заклинания… И этими словами она мучает его до следующей остановки… Хочет перебеситься от своего жалко слабого огонька и переманить на свою сторону чёртового огневика. А учится он очень плохо.