Федерация

— Сын? — Глубокий и протяжный голос прозвучал внутри огромного зала. Гуманоидное существо, чем-то напоминавшее внешне человека, сидело на огромном гранитном троне. От его краев отходили зеленоватые отсветы энергии, пульсирующей в пазах и выемках, проделанных в «граните». Я всмотрелся в существо, сидевшее передо мной. Знакомые черты «лица» врезались в память, от боли я схватился за голову. Массивы информации начали пульсировать в моей голове. Похоже, это были фрагменты памяти Фаэрона, воспоминания, оставшиеся ещё до биопереноса. Вот ещё мгновение, и меня буквально выкидывает из зала. Теперь я на войне, вокруг меня некроны в доспехах. Мы находимся внутри корабля, я на командном мостике, отдаю приказы огромному флоту некронтир. Я был на подъеме. Молод и горяч, то есть он, не я. Или всё же я? Неважно, вокруг меня/его стояли все друзья, и все близкие, и те, кто был ему/мне дорог. Дорогие братья по оружию. Я/он, мы верили в победу, несмотря на то, что собирались биться с… Богами? Снова смена обстановки, я на поле боя, в тяжелых доспехах лорда некронтир. Моё энергетическое копье разит сотни и тысячи врагов Империи. Их было тысячи. Смертельный луч вырвался из изголовья копья и стер в потолок целый батальон орков? Да, ошибки быть не может. Орки — могучие, свирепые и многочисленные слуги древних, те, кто попортил нам немало крови. Умные твари, даже очень. Особенно их командиры, маленькие вертлявые твари, гретчины, кажется? Древние хорошо постарались, они буквально слепили идеальную расу для войны. Очень сильный враг, даже когда-то достойный. Вокруг меня уже было намного меньше моих соратников и близких мне «людей». Война была тяжелая, очень. Противостояние затягивалось. Дни складывались в недели, недели в месяцы и года. Гасли и взрывались звезды, унося миллиарды жизней, исчезали когда-то цветущие миры. Целые системы уничтожались на корню. Многие триллионы умерли с началом войны. А я… Я потерял многих своих друзей и товарищей, ушедших вместе со мной на эту войну. Во славу Империи. Снова перенос, на этот раз меня с самого начала оглушили резкие эмоции: горе, ужас и страдание. От гаммы чувств я громко застонал. Через силу я распахнул глаза. На моих руках умирал мой последний товарищ, боевой друг, тот, кого я не мог потерять ни при каких обстоятельствах, но потерял. Я баюкал его труп на своих коленях, все моё лицо и руки были измазаны его «кровью». Горе и отчаяние овладели мной. Впрочем, мгновение спустя ярость вспыхнула внутри меня. Всё это — во имя Империи. Ещё мгновение, я на новом месте. Снова на мостике космического корабля. Теперь я смотрел, как планета врезается в другую планету. Я отомстил за тебя, мой друг. Это было несложно, стоило поменять лишь несколько вводных, и вот планета тех, кто был виноват в твоей смерти, исчезнет в мучительном огне. Я во все глаза смотрел на умирающую планету, на планету, которую я убил. Вот небесные тела ударились друг о друга. Ударная волна быстро расползлась от эпицентра, оставляя после себя лишь смерть. Но ещё быстрее волны тухли огни тысяч городов, расположившихся на поверхности планеты, как сеть из тысяч муравейников. Справа от меня огромные экраны показывали, что происходило на планете с населением больше ста миллиардов. По галактическим меркам это, конечно, немного. В конце концов, эта мелкая раса была одной из многих тысяч союзников древних. Но моя человеческая сущность была в ступоре от масштабов расправы. Впрочем, дело было не только в этом. Справа от меня из экранов доносились крики абсолютного ужаса, перемешанные с животным отчаянием тех, кто хотел выжить. Крики детей, женщин и стариков соединялись вместе, образуя нечто поистине страшное и непостижимое по уровню безумия. Рядом, на самом большом экране, правитель планеты на коленях бился лбом об пол. Он молил, умолял оставить в живых хотя бы детей и часть жителей. Взамен он предлагал всё, что угодно. Ну, в общем-то, у него больше не было выбора. Весь флот и вся армия ещё несколько часов назад были уничтожены в тяжелом, но скоротечном бою. Крики продолжались доноситься, но в какой-то момент они прекратились. Взрывная волна, наконец-то, дошла до столичного района. Люди, увидев её, всё поняли заранее. И в едином порыве прощались со своими родными. Мгновение, люди вспыхивают, затем волна разносит их тела и вообще всё на мелкие кусочки. Я во все глаза смотрел на окончательно умерший мир, из глаза пробилась одинокая слезинка. Всё правильно, во славу Империи. Затем снова череда событий и ужасных апокалиптических кадров. Моя память подробно остановилась на одном моменте. Эвакуация населения из очередного центрального мира — это был один из поворотных моментов войны в небесах. Мгновение, и я вижу, как домашняя звезда начинает подозрительно вспыхивать и «мигать», а потом она взрывается. Миллиарды некронтиров, которых ещё не эвакуировали, превращаются в пыль. Дети, старики и женщины. Все они исчезают в вспышке. Я в ужасе и гневе, на себя и врага, начинаю вопить, отдавая импульсивные приказы на атаку. Вовремя приходит сестра и обнимает меня. Сразу за этим энергия искусственно сколлапсировавшегося солнца ударяется об наши защитные экраны. Корабль даже не покачивается. Кажется, я начинаю ощущать, что чувствовал тот ксенос-правитель. Очевидно, что жизнь одного некронтира дороже жизни всех рас в галактике, но, возможно, причина наших эмоций была одна и та же? Неважно, во славу империи. Дальше — снова война. Только уже более странная. Я воюю с другими некронтирами, убиваю их. Подавление мятежа недовольных было обычным делом, особенно в последние годы. Скоро все это перерастет в войну второго раскола. Тот момент, когда я уже ничего не понимаю, не знаю, кто прав, а кто нет? Я просто выполняю волю Триархов и волю своего отца-Фаэрона. Главное — преданность династии и народу. Проходит ещё какое-то время, я смотрю на свою сестру. Она лежит внутри саркофага, её живое тело, а рядом, на платформе, покоится её новая железная оболочка. Я держу посох своего отца, рядом со мной стоят десятки учёных и главный Криптек, верный Навессир. — Не волнуйтесь, господин, мы сделали всё, чтобы её новая оболочка вместила личность вашей сестры в полной мере. То же самое вы предусмотрели во всех оболочках высшего класса, впрочем, даже здесь она выделяется. — Криптек, будто читая мои мысли, пытается снять напряжение и умасливает меня сладкими речами. Хотя все мы понимаем, никто не будет прежним. Мы всё бросили на алтарь войны. Устало вздохнув, я кладу ладонь на стекло саркофага и, не поворачиваясь, начинаю говорить. — Навессир, после смерти отца сестра — это единственное, что у меня осталось. Не подведи меня. — Несмотря на мой спокойный и размеренный тон, слова, сказанные мной, были буквально пропитаны угрозой. Большинство присутствующих испуганно молчат, смотря на нашу беседу двух сильнейших существ. — Мой возлюбленный Повелитель и Фаэрон. Ваша сестра и вы сами — мои воспитанники, которых я поклялся оберегать от бед. Если я причиню вред сестре повелителя, то, исправив ошибку, я тут же уничтожу себя. В зале воцаряется тяжёлая тишина. Все, кроме криптека и нового теперь Фаэрона, напряженно ждут, наблюдая за тем, как оба некрона ведут диалог. — Я понял тебя. — Чуть помолчав, Фаэрон соглашается, на что криптек ритуально глубоко кланяется, смягчая свою некоторую дерзость, которая, впрочем, оправдывается хорошим отношением воспитанника и наставника. Ожидаемо, очередная смена обстановки. Я сижу на троне. Передо мной стоит Навессир, только теперь он в своём «железном» обличии, как и я. Больше никого нет в зале. —… Как ты считаешь, это возможно? — Задаю вопрос Навессиру, начальный фрагмент беседы стерт из моей памяти. — Повелитель, с вашего позволения, я введу в систему новые вводные, тогда, думаю, это будет вполне осуществимо. Хотя до вас никто не осуществлял биоперенос, но центральный «разум» гробницы можно настроить так, чтобы он воспринял вас снова, в новом обличии. В конце концов, главное — это память. В памяти запечатаны ваши уникальные энграммы. Гробнице остаётся только настроиться на ваши ритмы и считать память. Тогда доступ будет восстановлен. — Новое тело будет слабым, а новый мир не менее опасен, чем прежний. Мне нужно получить доступ к гробнице и управлять её основными системами. В моём новом состоянии это возможно? На секунду Навессир «задумывается», его визор на голове перестаёт мерцать и на несколько секунд затухает. Затем он снова оживает и начинает говорить. — Да, главное — получить доступ. В вашем случае, господин, ключевое, чтобы ваша память была восстановлена, хотя бы частично. За счёт этого вы получите частичный, но контроль. Правда, доступа к трону у вас на этот момент не будет. Вы не будете глубоко контролировать гробницу. Придётся переделывать трон под вашу новую биологию, чтобы вы могли на него сесть и окончательно принять власть на себя. Но для этого обязательно необходимо присутствие всех аристократов и, что самое важное, преторианской гвардии. Все влиятельные лица должны убедиться в том, что вы не самозванец. Если же трон будет переделан без их присутствия и если вы на него сядете без их присутствия, то возникнут вопросы о вашей легитимности, господин. — Сказав это, криптек глубоко поклонился. — Это я знаю. Поэтому аристократы и гвардия проснутся как можно позже. Я это укажу в протоколах, и ты по возможности это обеспечишь. В новом мире мне не нужен их назойливый глаз, по крайней мере первое время. В конце концов, всё, что я делаю, пойдет на пользу всей расе и династии. На трон можно сесть и потом. Последние слова, произнесенные гулким механическим басом, разнеслись по гробнице. — Господин, разрешите поинтересоваться, а что это за мир? И где он располагается? Далеко за пределами известной галактики? — Ученый был заинтригован, и даже сквозь механический голос можно было понять, как он был взволнован. — Даже не представляешь, насколько это далеко. Это там, где никто из нас, живущих сейчас, больше не появится. Это тайна, над которой работал мой отец, и теперь над ней работаю я. И ты узнаешь это в свое время и поможешь мне. А теперь уходи. Криптек кланяется, затем медленно отступает и покидает зал. Изображение постепенно расплывается и превращается в зеленый туман. Боль начинает нарастать. Все эти воспоминания вновь проигрываются в моем сознании. Я уже несколько раз пережил жизнь этого Фаэрона, или свою жизнь? Кадры с каждым разом бегут все быстрее и быстрее. Я был на пределе, из последних сил я направлял огромные потоки прямо в изолированную библиотеку в чертогах моего сознания. Нельзя, чтобы все эти миллионы лет «разлились» беспорядочным водопадом по всему моему сознанию. В противном случае я рискую быть поглощенным гораздо более древней личностью. Я должен систематизировать и сохранить всю его память в отдельной резервной памяти. Бороться все равно бесполезно — гробница просто сильнее меня, но кто сказал, что нельзя хотя бы перенаправить эту энергию. Что, в общем, у меня это успешно получается. Не знаю, сколько времени прошло, по ощущениям, я тут как будто уже десятки лет. Без сна и отдыха. Сущность и воспоминания были почти полностью сохранены в хранилище. Они были весьма ядовитыми, поэтому я решил дифференцировать память Фаэрона от остального моего сознания. Хотя даже так, после десятков лет, проведенных здесь субъективно, философия, вера, менталитет и история некронов очень сильно изменили меня. Это была тяжелая работа, разрушающая сознание, ведь не зря говорят, что, борясь со злом, сам начинаешь в него превращаться. Для меня это было очень знакомо. Но все же я надеюсь, что это не критично. Ведь в конце концов я смог сохранить ключевую часть себя, я остался человеком. Скоро я, наконец-то, пробужусь. *** Огромный коронационный зал с величественным троном посередине. Мужская фигура парит в воздухе, полностью окутанная зелеными всполохами энергии. Вокруг него стоят лич-стражи, начеку и охраняя своего повелителя. Их тела из железа зловеще сверкают, а зеленые визоры мертвенным взглядом смотрят на мир. Внезапно свет вокруг мужчины начинает меркнуть и через несколько минут полностью гаснет. Мужчина перестает парить в воздухе и ловко приземляется на ноги. Глаза открываются, и из них льется зеленый свет вместо золотого. — Я вернулся. *** Очередной взрыв разметал нескольких десантников, разбросав их в разные стороны. Повсюду свистели пули, осколки от снарядов так и норовили в кого-то попасть. Бой продолжался уже несколько минут, десантники продолжали поливать концентрированным огнём двух высокоранговых мутантов. Обладавших способностью парить и манипулировать энергией, они явно были не по специфике могучих воинов. Так или иначе, сейчас у бойцов элитных федеральных войск не было большого выбора. Нужно было сдерживать погоню мутантов, пока транспортник с ценным грузом не будет вне зоны досягаемости. Правда, одних десантников было явно недостаточно. Мета-люди парили высоко в небе и были вне досягаемости ближнего контакта. Ко всему прочему, их защищал прочный энергетический барьер, который не позволял тем же болтерным снарядам поразить их. Хотя в то же время среди десантников не было потерь убитыми, только лишь небольшие ранения. Новая партия из недр сибирских комплексов, в которой были заранее и оперативно учтены прошлые ошибки, проложила свой путь. Проведена серьезная работа. Например, отчёт об ликвидации питерского гнезда кровососов лёг на столы нужных людей уже через день. Затем правки тут же отразились на качестве новой партии десантников. Новые подразделения были сразу отправлены на территорию мятежного острова, а старые — домой, на переобучение и улучшение. Хотя им всё ещё было далеко до слуг Империума человечества, вполне возможно, через несколько лет непрерывной работы этот недостаток будет нивелирован. Тем временем несколько десантников глушили и связывали Фреда Дюкса, мутанта, известного под прозвищем «Пузырь». Огромная, массивная фигура была окружена несколькими боевыми братьями и активно оказывала сопротивление. Несмотря на то, что на теле здоровяка уже не осталось живого места, бойцы не могли свалить того с ног. Он, как вкопанный, держался и не двигался с места. Чуть в стороне Красногвардеец и несколько других десантников сковали в массивных наручниках мутантов ближнего боя, ведь в отличие от летунов, их было легче поймать. Внезапно под ногами Красногвардейца и его людей рванула земля, и фиолетовые всполохи разметали бойцов. Несмотря на отвлекающий огонь, парившая в воздухе мутантка нашла силы и концентрацию для удара. — Ненавижу магов, — прокряхтел Шестаков, вставая на ноги. Вдруг рядом с ним вспыхнула зелёная арка телепорта.