Федерация

Кромешная тьма застилала стены коридоров древнего подземелья. Вырытые ещё на заре основания города, эти туннели хранили на себе память и отпечаток этих лет. Кто знает, сколько всего успели повидать эти коридоры, сколько тайн они будут вечно хранить в себе. Мрак словно живой прилипал к камню коридоров, особенно в те моменты, когда лучи солдатских фонарей разгоняли темень и освещали потрескавшийся кирпич и камень, облицовывающие стены старых коридоров. Штурмовики шли, ощетинившись стволами своих лазерных винтовок. Серые дула смотрели во все стороны, никто не смог бы их застигнуть врасплох, наверное. Тяжёлые ботинки глухо бухались об каменную кладку пола, сотни шагов отдавались шумным полуэхом дальше в глубь тьмы. Скрытность не была фишкой штурмовой пехоты, напротив, стойкость и подавляющая огневая мощь — шквал огня и стали, способная стирать в порошок даже металюдей, суть их тактики. Молот будущих регулярных вооруженных сил Федерации. Они были обычными людьми. Никакой магии или сверхспособностей, лишь человеческое упорство, храбрость и технологии. Да, они не были сильны, как те же боги, и не обладали магией, как волшебники. Но, возможно, это то, что и нужно было этому миру, в котором просыпались ранее скрытые силы: боги, полубоги, мифические твари, чудовища, существа с невероятными способностями. Среди этого бедлама человек превращался в песчинку столь незначительную и ничтожную, каждый раз становясь жертвой игры более могущественных сущностей. В мире, когда кто-то может управлять стихиями и самой сущностью мироздания, люди становятся жертвой произвола, страдают больше всех. Только лишь потому, что они слабее. Хотя это лишь иллюзия, порой, чтобы делать великие вещи, тебе не нужно быть мутантом или полубогом, хватит и шепотки храбрости, пригоршни смекалки и немного ума. И эти простые мужики со всех окраин и дальних погостов страны были этому живым подтверждением. Совсем обычные, просто хорошо снаряженные и обученные. Каждому было страшно, конечно, по-своему, и далеко не так сильно, как самому последнему трусу, если таковой вообще существует. Но солдаты понимали риски, они видели, с чем воюют, что рвётся на поверхность. Это было чистое зло, древнее и кровавое. И многим хотелось просто уйти отсюда, сбежать и никогда не вспоминать об этом месте. Просто забыть, что они видели, как погибали их товарищи, как верных друзей просто разрывали на куски мерзкие кровососы, как ошмётки крови и свежей плоти пачкали их визоры, как, не видя ничего, они вопили и стреляли до просадки батарей своих винтовок. И не было героя или бога, который им поможет, были только они сами и их командиры. Страшная мысль, но они были одни, простые люди и нечто хронически страшное, нечто древнее и до нелепости нереальное. Но они не могли уйти, просто не могли. Если они не остановят, то не остановит никто. В глазах солдат до сих пор стоял образ замученных людей, вампирский скот, сидевший в клетках: тощие, беззубые, грязные, с пустым взглядом, не выражавшим ничего, и ребёнок, маленький ребёнок без лица, хрупкое тельце, лежавшее перед входом в крипту. Господи, ну как после такого можно было уйти? Да, страшно, было очень страшно, но нельзя уходить, надо было остановить это, несмотря на всё, сломать эту фабрику смерти. Отряд шёл уже достаточно долго. При каждом шорохе с той стороны, из темноты, облачённые в сталь сильные руки крепче сжимали цевьё винтовок. Страх бежал по венам, разгоняя сердце ещё сильнее. Казалось, напряжение повисло в воздухе густым маревом. Его буквально можно было ощутить кожей, кончиками рецепторов. Командир роты шёл в середине строя. — Командир, тут что-то не так. — Тишину прервал один из бойцов, подойдя к старшему по званию. Он начал тыкать латной перчаткой по каким-то датчикам на своём анализаторе. Комроты вскинул сжатый латный кулак вверх и рявкнул в общий эфир: «Стоять!» В то же мгновение бойцы замерли и быстро заняли статичные позиции для удобной стрельбы. Со стороны это выглядело весьма внушительно. — Ну что там у тебя, скажи словами. Что ты тыкаешь в свои железки? — Командир, повернувшись всем корпусом к бойцу, повесил автомат на ремень и упёр руки в бока, стоя в ожидании, пока нерасторопный боец начнёт более понятно изъясняться. — Товарищ командир, прошу прощения. — Боец-инженер неохотно извинился и принялся более понятно разъяснять. — Датчики зафиксировали впереди. — Инженер простер бронированную перчатку вперёд, указывая дальше вглубь пещеры. — Там, в ста метрах, биологическая активность. — Кровососы? — Мужчине новость не понравилась, поэтому он сразу переменился в лице. Взяв в руки лазерную винтовку, он приготовился к бою. — Много? — Трудно сказать. — Боец продолжал пялиться на экран и что-то настраивать на дисплее. — Думаю, немного, несколько десятков, максимум пятьдесят. Точнее нельзя сказать, сильные помехи, непонятное излучение мешает работе аппаратуры. Как будто оно разумное. Бред какой-то. — Инженер пытался более-менее наладить работу приборов, но это мало чем помогало. — Может, не такой уж и бред, когда связываешься с чем-то сверхъестественным, надо быть готовым ко всему. Больше ничего такого? — Комроты задал вопрос своему подчинённому. — Никак нет, товарищ командир, больше ничего, за исключением… — Не зная, как лучше сказать, солдат запнулся и замолчал. — Ну, что молчишь? Говори уже. — Командиру не понравилось, что инженер запнулся на ровном месте. Мало ли что за этим может скрываться. — Как бы объяснить, товарищи командир. — Чисто машинально боец по привычке попытался «почесать» затылок, но ему это не удалось, и бронированная перчатка врезалась о твёрдую поверхность такого же бронированного шлема. — Говори, как есть. Если что, я сам уточню моменты. — Махнул рукой командир. — Да вот странность какая-то. Вы, скорее всего, это не почувствовали, как и все бойцы, так как в наши костюмы встроена система климат-контроля. То есть внутри каждой брони поддерживается комфортная температура… — И боец так и продолжил бы растекаться мыслью по древу, но его вовремя перебил командир. — Шульман, е-к-л-м-н, давай ближе к делу! — С досады мужчина чуть не сплюнул на землю, по старой привычке. Но вовремя вспомнил, что «заперт» в замкнутом костюме. Ну что правда, то правда, костюмы действительно хорошо сидели на бойцах, не причиняя никакого дискомфорта. — Прошу прощения, товарищ командир. Если совсем коротко, то тут весьма душно, даже жарковато. Что, в общем-то, странно. Такого не должно быть, снаружи зима, снег. — Боец как бы символично показал пальцем вверх. — А тут тепло, хотя условий для этого никаких. Это просто старые катакомбы, вырытые ещё с петровских времён. Тут нету никакого отопления, а стены — просто голый камень без какого бы то ни было утепления. Рядом даже никаких магистральных труб не проходит, ничего, что могло бы хотя бы косвенно греть это место. Но это всё по официальным данным, не удивлюсь, если после операции выяснятся более интересные подробности. Хотя сейчас я ничего не могу сказать. Но, видимо, тут хищений на миллионы рублей, ведь тепло откуда-то идёт. По всему видно, прислужники постарались. — Инженер ненадолго замолчал и опустил взгляд, глубоко вздохнул и продолжил. — Но даже если оставить эти моменты позади, всё остальное. Понимаете, это странно. Ведь, как известно… — Кровососам тепло не нужно. — Командир завершил фразу за подчинённого. — Значит, тут могут быть живые люди, причём их тут, видимо, держат на постоянной основе и в больших количествах. Думаешь, это тюрьма или очередная база рабовладельцев? — Командир начал сразу анализировать и правильно понимать сложившуюся ситуацию. Ведь действительно, кровососы были известны тем, что активно занимались сбытом людей во все точки мира. В Генштабе федеральных сил так вообще со временем сложилось устойчивое мнение, что львиную долю рынка по продаже людей держали именно влиятельные вампирские кланы. Эту точку зрения активно внедряли и в среде среднего и младшего офицерского состава федеральных войск. Что, в общем-то, было логично — вампиры действительно сильно зависели от человеческой крови, и поэтому наличие определенного «запаса продуктов» было просто необходимо ещё с самых древних времён, хотя сейчас это не столь остро из-за научных открытий последних лет, но привычка была уже неуничтожима. Поэтому они этим занимались и по сей день. Неудивительно, что они на этом пытались попутно заработать деньги. — Сомневаюсь, товарищ командир. — Задумчивым голосом ответил инженер. — Поясни. — Лаконично спросил офицер. — Нелогично это. С чего бы им так глубоко прятать склад с «продукцией»? — Свободной рукой солдат показал кавычки. — Всё, что мы до этого видели, это тюрьмы на поверхности или ближе к ней, и, как правило, в ближайшей доступности транспортные артерии, всё для бойкой торговли. Впрочем, это их и сгубило. Возможно, в хаосе развалившейся страны они могли бы долго промышлять похищением и торговлей людьми, кто знает, скольких они бы сгубили за это время? — Инженер грустно посмотрел на командира. — Сто тысяч? Двести? Пятьсот? Или миллион? Этого, слава богу, не случилось и не случится. Им не повезло. — Голос инженера с грустного и тихого стал злым и более громким. При этом из-за толстой брони он всё ещё был глухим, впрочем, это только добавляло некой зловещести голосу. — В стране недолго длился весь этот пиздец. — Он развёл руками, как бы образно показывая весь масштаб разрухи. — Так что при нормальной власти их вся эта деятельность стала видна как на ладони. — Ты это к чему, немного не пойму я. — Озадаченно спросил комроты. — Да я про то, командир. Понимаете, они быстро привыкли к безнаказанности, сильно расслабились. Ведь я уверен, ещё лет сорок или пятьдесят назад они всё делали намного аккуратнее, комар носа не подточит. Но опыт показывает, что все притоны и подпольные рынки, которые мы крыли, они не были особо как-то замаскированы, всё было почти на виду. — Ну да, так и есть. — Согласился комроты. Не стал спорить. — Вот, а тут, на такой глубине, столько рабов, впервые такое вижу. И ведь не перевалочный пункт какой-то, вон даже отопление провели. По всему видно, что они их тут держат долго. — Ты прав, скорее напоминает, как бы сказать… — Командир несколько раз щёлкнул пальцами, пытаясь найти подходящее выражение. — Скотобойню? — Инженер сказал страшное слово, и командиру стало немного не по себе в душе, что он аж поморщился, и не от того, что боец, скорее всего, преувеличивал, нет, отнюдь не из-за этого. Мужчине было неприятно и даже страшно от того, что он понимал, что солдат попал в точку, что он нашёл самое подходящее выражение, максимально верно описывающее ситуацию. А он сам лишь помедлил и не нашёл в себе чего-то внутри, возможно, смелости или глупости и толстокожести, чтобы произнести это. — Да, скотобойня, — спокойно повторил старший по званию. Слово было очень неприятным, липким и мерзким, особенно при полном понимании, в каком контексте оно употреблялось. Подумать только, людские скотобойни, где люди и только люди были главным скотом. Едой. Сколько же раз он видел людей, которых вытаскивали из таких клеток, истощенных, как скелеты, с пустым взглядом, страшными ранами, да и на людей они не были похожи особо, одно только слово. В остальном они были словно мертвецы, раздавленные и сломленные, особенно тяжело, когда приходилось находить детей, подобные находки всегда доставляли боль и оставляли шрам на душе. — Что будем делать, командир? — вопрос задал уже другой боец, а именно его заместитель, видя, что разговор и временная остановка затягиваются. — Что-что. Пойдем вперед, — слегка встряхнувшись, он схватил винтовку поудобнее и принялся раздавать команды роте. В голове командира горела лишь одна мысль: надо спасти людей. Через несколько десятков секунд рота снова медленно двинулась вперёд. Строй начал двигаться, как змея, вглубь коридора, целясь во все стороны и освещая фонарями каждый клочок пространства впереди себя. Пока коридор не закончился и за ним было свободное пространство — широкий и просторный зал. Осторожно, водя дулом винтовки во все стороны, солдаты начали заходить в этот зал. Тут фонарь резко осветил что-то странное, нечто непонятное. Следом к фонарю добавился другой, затем третий и так далее. Через секунду стало понятно, что это была куча тел. — Что за пиздец! — один из ближайших к куче бойцов выругался. — Товарищ командир, они выпотрошены, как свиньи. Посмотрите. Вслед за словами бойца старший офицер осторожно подошёл к сваленным вместе телам. Боец был прав лишь отчасти, трупы действительно были выпотрошены, но не как свиньи. Он посмотрел на спину одного из бедолаг — он был вскрыт от шеи до поясницы, такое чувство, что кто-то пытался залезть внутрь него. На его лице отпечатались предсмертные страдания, похоже, всё это делали, пока он был жив. Что за твари такое могли совершить? Ради чего? Командир оглядел беглым взглядом все трупы, у большинства увечья были такого же характера, что и у первого трупа. — Товарищ командир, — к мужчине подбежал связист, — на связи третий взвод. Они сообщили, что подкрепление подошло, скоро они прибудут. Но не успел командир ответить на действительно хорошую новость, как его тут же прервал солдатский возглас. — Это что за херня? Тут секунду назад никого не было, — боец нервно прогаркал это в общий эфир, и многие его товарищи были удивлены не меньше него. Роту бойцов внезапно начали окружать сотни маленьких детей. Но с детьми у них был общий только внешний вид. Зловещий взгляд, полный злобы и жажды крови, и руки, полностью испачканные в крови, давали понять, что они явно не те, за кого хотят себя выдать.