Федерация

Шла зимняя гроза, хлопья промёрзлого снега кружили, ведомые яростным ветром, над остовом огромного стального строения. Холодные волны Татарского пролива бились об балки и каркас гигантского сооружения, стихия бушевала, испытывая человеческое творение на прочность. Это было одно из многих препятствий, которое в конечном итоге будет преодолено, как и делали люди до этого на протяжении тысяч лет. Огромным сооружением был возводившийся мост на Сахалин, один из многих проектов современной Федерации. Сейчас в связи с штормовым предупреждением работу приостановили, но в обычный будний день на стройке этого чуда инженерной мысли можно увидеть тысячи рабочих и инженеров, под управлением которых сотни единиц техники, в том числе десятки барж и кораблей с краном и другими инженерными манипуляторами. Прямо напротив стройки расположился лагерь строителей моста. Жилые дома квадратной формы, похожие на грузовые контейнеры, служили верой и правдой в качестве убежища для тех героев, которые самоотверженно строили мост. В одном из этих «контейнеров» работал за своим столом ответственный за весь процесс Александр Васильев. По совместительству он являлся начальником Сахалинской железной дороги. А ответственным за строительство столь монструозного проекта его назначили за его инициативность или, как утверждал сам Васильев, за его длинный язык. Дело в том, что Александр Борисович хоть и являлся человеком, который не очень жалует ответственность, он все-таки не в малой степени болел за свой родной остров, как и за родную державу, и не мог спокойно сидеть и смотреть, как его отчий дом гибнет, как народ спивается, как закрывают производства, как молодые люди уезжают, в чем он, конечно, не мог их винить, все-таки перспектив мало на их островке. И поэтому одним погожим деньком он принял, как говорят в народе, судьбоносное решение, хотя Александр Борисович назвал бы его роковым, когда его чувство любви к родному Сахалину пересилило его боязнь ответственности. И поэтому он, махнув рукой, решил послать прошение в Москву о выделении ресурсов для строительства моста через Татарский пролив. Он помнит, как в первый раз отправлял прошение, ему было страшно, сердце колотилось оглушительно и быстро, ладони потели, казалось, весь мир на него смотрит, оценивает его решение, шутка ли, возможно, его прошение прочитает президент, тогда еще первый, до импичмента. Но в ответ тишина, ни ответа ни привета, решив, что, видимо, прошение затерялось куда-то по дороге в Кремль, Александр Борисович послал второе, тот же результат, затем третье, четвертое, восьмое, десятое, и все с аналогичным результатом. И, видимо, что-то для себя решив, глава СЖД, несмотря ни на что, отправлял эти прошения раз за разом, пока это просто не вошло у него в привычку, даже, наверное, в своеобразный рефлекс. Проходило время, шли дни, недели, недели складывались в месяцы, страна жила, ничего не менялось, по крайней мере на Сахалине уж точно. И вот пришел импичмент, волнения в столице, ввод войск, затем устранение президента и его умерщвление посредством ракеты. Потом назначение нового президента, быстренько провели выборы под шумок из одного кандидата и не более, с формулировкой: «В связи с внутренней обстановкой», запад, видя свои резоны, это одобрил. Александр Борисович в наивности своей первое время даже ожидал каких-то подвижек от нового президента, но, видимо, тоже ошибся, как и в случае с первым. Но жизнь ему показала, что это не так, и слава богу. Александр очень хорошо помнил тот день, это был четверг, в столовой на его работе было рыбное меню, подавали горбушу с картошечкой и суп с морепродуктами. Он как раз после обеда шел обратно в кабинет, но когда он зашёл, то обнаружил внезапного посетителя, он сидел на стуле для гостей напротив его стола и разбирал какие-то бумаги. Через мгновение после открытия двери он повернулся к нему и немедленно прореагировал на его приход, быстро встав, он, подойдя, проворно пожал руку растерянному Александру и заговорил, не дав ему вставить и слова: — Здравствуйте, Александр Борисович, не волнуйтесь, я не грабитель, дверь мне открыла охрана здания, у меня к вам дело, позвольте представиться, меня зовут Борис Петров, — и показал удостоверение сотрудника администрации президента, новоиспечённой службы, которой президент делегировал некоторые свои полномочия. — Президент рассмотрел ваше прошение по поводу моста и одобрил его. — О, правда? Это же отлично! Честно признаться, я и не ожидал, знаете, я чуть было не потерял надежду, это здорово, что вы выделите деньги, надеюсь, строительство закончим при нынешнем губернаторе, вы знаете… — начал было радоваться Александр Борисович, но был прерван Борисом Петровым. — Александр Борисович, президент назначил вас быть ответственным за строительство моста, — огорошил мужчину представитель администрации. — Подождите, но как же так? Почему я? — начал Васильев давать заднюю, в ужасе представляя, сколько на него навалится работы. — В марте вы прислали 15 прошений, апрель — 16, май — 20, вы писали методично и упорно, и так почти год, также вы являетесь начальником Сахалинской железки, и вы не понаслышке знаете, что такое железнодорожные мосты, и участвовали в строительстве нескольких новых и реконструкции старых, у вас большой и ценный опыт, плюс вы сами заинтересованы в мосте для процветания своей малой родины. Соглашайтесь, Александр Борисович, если вы откажетесь, то начало затянется, а может, и вовсе все закончится, не начавшись, такого второго специалиста трудно будет найти. — Что вам надо? С тех пор как я согласился, началась долгая и напряженная подготовительная работа: подбор кадров, оборудования, тяжелой техники, разрешение различных ведомств на строительство, стоит отметить, государство максимально упростило и ускорило процесс. С доставкой материалов и оборудования вышла отдельная история, поскольку до самого мыса Лазарева железная дорога еще строилась, тяжелую технику стягивали по Транссибирской магистрали к порту Владивостока, оттуда по морю доставляли сюда, все менее габаритное сгружали в порту Хабаровска, и дальше по Амуру на баржах. Так что подготовительный период занял все лето и осень. Примечательный момент был перед самым началом строительства, внезапно приехал из Москвы тот самый Петров из администрации с толпой федеральных аудиторов, проверять на коррупционный момент и нецелевые расходы, но не это было главным, я был чист, в конце концов это я клянчил помощь, если я начну воровать, кем я буду после этого, дело в том, что под конец проверки, когда Петров смотрел сводный отчет, рядом с ним стоял странный мужик в медицинской маске, темных очках и панамке. Он показался мне очень похожим на меня, из-за всех этих вещей у него на голове невозможно было узнать точнее, а попросить снять я постеснялся. После проверки, когда я провожал Петрова к вертолету, я у него решил напрямую спросить: — Борис, а вот этот человек, который был с вами, это кто? — А это, ну, это была ваша замена на случай нечистоплотности, если бы вы оказались коррупционером, но не волнуйтесь, сейчас вас никто сажать и заменять не собирается, вы честны перед лицом народа, — зловеще улыбнулся Петров. — Ну, мне скрывать нечего от народа, и да, вот еще, мне показалось, что моя «замена» очень сильно похожа на меня, хотя за маской и очками трудно определить, но я готов поклясться, что так и есть, я понимаю, вы, наверное, подбираете у себя в академии госуправления или что там у вас, людей по лучшим критериям, но критерий про сходство с предыдущим человеком, занимавшим должность, явно лишнее. Но Петров, странно на меня посмотрев, лишь ответил: — Вам показалось, Александр Борисович, даже если и есть сходства, то это очевидно, что случайность, а скрытность для их же безопасности, раньше времени светить их личности нет никакой необходимости, вот и все. Ну ладно, мы полетели, — Петров пожал протянутую руку Васильева. — Увидимся, Александр Борисович, — попрощался Петров, залезая в вертолет. С наступлением зимы началась основная работа, стройка шла опережая план, несмотря на холод, до недавних пор слишком частые зимние шторма и льдины, врезающиеся об балки, представляли серьезную угрозу, если и не мосту, то его строителям — это точно. Сейчас я напряженно думал, как выйти из данной ситуации. Ну, с материальной точки зрения было сделано все возможное, стянули массу техники, огромное количество специалистов и рабочих. Но что толку, техники, конечно, много, но она вся старая и изношенная, я сообщил об этом Петрову несколько дней назад, он пообещал все решить. Странно, видимо, я слишком сильно перенапрягся, потому как я начал слышать работу лопастей вертолета. Хотя нет, мне не кажется, действительно лопасти вертолета, причем не одного. В чем дело? Я вышел, и передо мной открылась невероятная картина: десятки вертолетов МИ-26, которые переносили какую-то технику в люльках. Один из вертолетов опустил какой-то необычного вида экскаватор и сам сел на посадочной площадке, интересно, экскаватор явно не наш, японский, что ли? Тем временем из вертолета уже вышла целая делегация во главе с Петровым и каким-то рослым брюнетом в дорогом костюме: — Добрый вечер, Александр Борисович, — поздоровался Петров, — я же говорил, что помогу вам, позвольте представить, Иван Антонович Ванько, директор фонда Н.А.У.К. — Я и сам могу это сделать, Боря, здравствуйте, Борис Александрович, как и сказал наш общий знакомый Борис, я действительно директор фонда. — Я слышал о вашем фонде, у вас отличная линейка электробритв, но зачем вы здесь? — слегка недоумевал Васильев. — Ну, на самом деле, с недавних пор мы делаем не только бытовую технику, но и более серьезные вещи, так сказать. — Ванько показал в сторону необычного экскаватора. — Так это вашего производства? Впечатляет, по крайней мере, на вид внушительно, честно сказать, я сначала подумал, что это катерпилер, коматсу или голландец. Надеюсь, он так же хорош, как и выглядит. — Васильев подошел поближе и действительно заметил штамповку фонда Н.А.У.К. и название модели «Рев». — Поверьте, Александр Борисович, они хороши, — сказал Ванько, встав рядом с ним и с гордостью посмотрев на свое детище. — Мы их перебросили с почти готовой Трансполярной магистрали, там они себя отлично показали. Эта техника, которую вы сейчас видите, не единственная, единицы техники сгружают сейчас на корабли в портах Владивостока и Хабаровска. Мостоукладчик, кабестаны, трактора, грузоподъёмные краны. — Не поймите меня неправильно, Иван Антонович, я вам благодарен за всю эту технику, но что делать с этой погодой. Техника, какой бы современной ни была, не может идти против природы, сейчас мои люди вынуждены переждать. — О, точно! — Резко воскликнул Ванько, — погода, а я чуть не забыл, — он сверился с наручными часами, достал небольшую черную продолговатую коробку из своего кармана, тоже одна из новинок фонда и еще нескольких крупных российских производителей, и у самого Александра Борисовича есть это чудо инженерной мысли, подумать только, переносной телефон, пока они больше всего распространены в России, но недавно они стали выходить и на внешние рынки, и произвели фурор, как только они оказывались на прилавках иностранных магазинов, их тут же сметали с полок. Производством мобильников занимается сам фонд под коммерческой маркой «Наука», концерн «Телефоны России», сокращенно «ТР», фирма «Красная Заря» на базе одноименной петербургской фабрики и «Перрон» на базе Пермской телефонной фабрики. Но что-то я отвлекся, Ванько, пока я витал в своих мыслях, набрал чей-то номер и отдал распоряжения. — Ну всё, Александр Борисович, теперь смотрите в сторону пролива, — я, заинтригованный, последовал совету Ванько, ожидая увидеть что-то интересное, и не прогадал. — Пять… четыре… три… два… один, — и сначала ничего не происходило, но потом произошло нечто, взрыв, но не это было удивительным, а эффект, который последовал после взрыва, все затихло, пропал ветер, хлопья снега перестали идти, и богатырские волны умерили свои размеры и пыл, если вообще можно что-то подобное сказать про волны. — Н-н-но как?! Как у вас это вышло? — Воскликнул я, ошарашенный, как пещерный человек, увидевший впервые огонь. — Секрет фирмы, Александр Борисович, секрет фирмы, — довольно щурясь, сказал Ванько.