Учитель плавания

      Эким хотела бы научиться плавать. Хотела бы, но… В ее детстве никто этим не занимался. Отец был вечно в делах. Это, конечно, до того, как он ушел от них с мамой. Возможно даже, что иногда этими «делами» являлись посиделки с друзьями и бесчисленные кафешки, но Эким была еще маленькой и не до конца понимала, на что ее променяли. Мать тоже работала, после развода еще усерднее, чем до. И не было у них ни бабушек, ни дедушек, ни теть, ни дядь. Да, у Эким были подруги, но с помощью одной лишь дружбы сложно преодолеть страх перед водой. Когда все дурачатся и плещутся среди волн, а ты не чувствуешь уверенности и поддержки, вместо этого же вынуждена тоже изображать веселье, чтобы никто с тобой не возился. Чтобы никто не обременялся твоими проблемами. Боишься глубины? Паникуешь, когда не ощущаешь под ногами дно? Кого это вообще должно волновать, найми себе учителя плавания, да и дело с концом! Но кто будет тратиться на такую блажь, когда на еду и аренду жилья-то худо-бедно хватает, и то не всегда. Уметь плавать — не велика заслуга. Когда тебе это в жизни пригодится? Собралась, что ли, жить в особняке с бассейном? Ну вот тогда и научишься! Примерно так всегда рассуждала Эким, и чем старше становилась, тем меньше желания, времени и сил было у нее на это баловство. Ну, не умеет она плавать и не умеет! В их районной школе отродясь бассейнов не было. Поросшее желтой травой футбольное поле — вот и все уроки физкультуры. Бассейны, плавания там всякие — это что-то для богатых. Не для таких, как она. А в школе «Герчек», кто бы сомневался, двадцатипятиметровый бассейн с шестью дорожками. Ну и отгороженная мелкая часть для захода в воду. Лягушатник для таких же горемык, как она. Там и плещись весь урок с поролоновой штукой, все равно тебя никто не собирается учить плавать, даже учитель физкультуры. Учись сама. Иногда Эким заходила в школьный бассейн, когда там никого не было. Можно было спокойно почитать у воды, или посмотреть на лазурную рябь, которая иногда пробегала по дорожкам. Можно было встретить Хазал и поболтать о чем-то более глубокомысленном, чем ссоры Мелисы и Каната, и кто кому сегодня друг. А можно было наткнуться на кого-то крайне неприятного, как сегодня… — Проходи, — скомандовал Канат, едва завидев ее в дверях. — Я позже зайду, — тут же включила заднюю передачу Эким. — Проходи, сказал! Ох, этот человек совершенно не умел принимать отказы и даже не представлял, как что-то может пойти вразрез с его желаниями. — А я сказала, что зайду позже! На каждого упрямца в мире найдется еще больший упрямец. — Я хотел поговорить с тобой, Эким. Мерзкий манипулятор. Как только чувствует, что может не добиться желаемого, сразу начинает свою гнусную игру. «Я хотел поговорить с тобой, Эким». Прикидывается добреньким, еще и имя вспомнил. Раньше-то обращался к ней просто — «Иди сюда». Безмозглый! — О чем? У нас нет общих тем для обсуждения. — Тот случай у бассейна… Эким закатила глаза: — Серьезно? Случай у бассейна, случай у бассейна… Сколько еще будешь мусолить тот случай у бассейна? Такое впечатление, что земля разверзлась, и я упала в огненную бездну, а не в бассейн Мелисы. Может хватит уже? Неужели у вас такая скучная жизнь, что больше не о чем поговорить? Канат слушал ее с невозмутимым выражением на надменном лице. — Все сказала? Может, все-таки, соизволишь сделать пару шагов и выслушать меня спокойно? Не бойся, я тебя не съем. И снова манипуляция. Играет на ее же многочисленных заявлениях о том, что она не боится всю их шайку-лейку. Расчет, в принципе, верный. Сейчас, по идее, Эким должна броситься к нему с криками, что не боится и все такое прочее… Но она будет умнее. Не предоставит сопернику чувства полного контроля над ситуацией. Она усмехнулась: — Говори здесь, или я пошла. Мне неохота возиться с тобой, да и некогда. Я рассчитывала застать здесь Хазал, а не тебя. Канат полностью отзеркалил ее усмешку, посмотрел себе под ноги и, засунув руки в карманы брюк, поковылял ей навстречу. — Ты ведь не умеешь плавать, так? В твоем-то возрасте… — Что не так с моим возрастом, але? — грубо прервала его Эким. — Фу, как невоспитанно. Я тут, может, раз в жизни пытаюсь сделать доброе дело… Хочу предложить тебе свои услуги в качестве учителя плавания… Она рассмеялась так громко, что Канат вздрогнул. Смех эхом отразился от кафельных стен и водной глади бассейна. — Клянусь, это лучшая твоя шутка в жизни, господин Канат! — воскликнула Эким. — Нет, правда, такого я еще не слышала! Мой учитель плавания, вот умора! Пока она билась в постановочном приступе веселья, Канат даже не усмехнулся, наоборот, уголок его рта раздраженно съехал вниз. — Ты закончила? Не понимаю, что такого неприемлемого я предлагаю, по-твоему? Ты не умеешь плавать, я делаю это очень хорошо. Пару дней будем оставаться после уроков… Да ты через неделю уже освоишь пару стилей и будешь уверенно держаться на воде! Я гарантирую. — Нет, мне просто интересно, что такого просроченного ты съел или выпил, что тебе пришла в голову эта гениальная идея, господин Канат? Что ты решил, что я доверю тебе свою жизнь или полезу с тобой в один водоем… — Возможно, эта идея пришла ко мне, когда я доставал твое неподвижное тело из бассейна Мелисы? А? Как думаешь? Эким изменилась в лице. — Ладно, — крикнула она, — ладно! Допустим, ты достал меня, допустим даже, что спас мою жизнь. Я очень признательна тебе, спасибо большое, правда! На этом все! Поблагодарила и прошу оставить уже эту тему! — Эким! — он подошел слишком быстро, чтобы она успела убежать, и схватил ее за руку, как уже, наверное, привык делать. Привык, потому что знал, что за это ему ничего не будет. — Что за дьявольское упрямство? Я, может быть, единственный человек в школе, кроме Хазал, который старается относится к тебе по-людски, несмотря на то, что ты периодически пытаешься испортить мне жизнь! И что я получаю взамен? Черную неблагодарность! — Какую еще неблагодарность? — возмутилась Эким, вырывая руку из его хватки. — Что ты хочешь, чтобы я упала сейчас на колени и рассыпалась в комплиментах твоим благодеяниям? — Достаточно, что бы ты тоже относилась ко мне, как к человеку, а не смеялась в лицо при первой возможности. — Это отношение еще нужно заслужить, господин Канат! — Упрямая! — вспылил он, сжав кулаки. — Сейчас я тебе покажу! Канат схватил ее, легко, как тряпичную куклу, притянул к себе, у Эким только голова болталась туда-сюда, пока он поступал с ее телом так, как ему заблагорассудится. — Видишь? Видишь? Ничего не произойдет, если ты приблизишься ко мне! Ничего не будет, если я возьму тебя вот так, — он обхватил рукой ее за талию и вновь прижал к себе. — Ничего не случится, если вдвоем спустимся в воду! Смотри, ты не рассыпешься и не растаешь! Эким уже не была так уверена, что не рассыпется. У нее закружилась голова и подкосились ноги. Она повисла на руке Каната, одновременно, из дикого упрямства, пытаясь оттолкнуть его. — Пусти! Пусти! Сумасшедший! — билась она в его объятиях. — Я не отпущу! Их вялая борьба происходила, пока Эким нечеловеческими усилиями не оттеснила Каната к краю бассейна и не столкнула его вниз. Проблема была в том, что он потащил ее за собой. Они с размаху плюхнулись в хлорированную жидкость. Толща воды оглушила Эким, влага была у нее повсюду: в носу, во рту, в ушах. Она захотела сделать вдох и не смогла, поэтому, запаниковав, ухватилась за единственное, что видела перед собой — тело Каната. Изо всех сил болтая ногами, Эким, меж тем, чувствовала, что опускается все ниже на дно бассейна. Сердце колотилось, как сумасшедшее, и сжималось от страха. Если бы только ей удалось выкрикнуть сейчас его имя, она бы кричала его без остановки, пока не оказалась на твердой поверхности, пока не почувствовала под ногами землю. Ее тело содрогнулось от рывка, потом еще от одного. Канат крепко ухватил Эким за блузку и пытался вытащить наверх. Хлопковая ткань трещала по швам от его усилий, но Эким с благодарностью ощущала, что поднимается на поверхность. Они вынырнули так же синхронно, как и ушли под воду. — Канат! — она хватала воздух ртом, пытаясь отдышаться. — Канат! Канат! — Ты в порядке? — он легонько встряхнул ее, пытаясь привести в чувство. — Не отпускай меня! Пожалуйста, не отпускай! — Эким вцепилась в него мертвой хваткой, боясь снова уйти под воду. — Я не отпущу. Не отпущу, сказал же! Успокойся. Она прижималась к нему так, словно хотела прирасти навечно, словно собиралась стать его второй кожей. Канат тряхнул головой, окатив Эким брызгами, и довольно улыбнулся: — Ну вот, считай, первый урок плавания уже состоялся. — Скажи честно, ты псих? — Наконец-то до тебя начало доходить… — Канат! — Поплыли к бортику. Держись за меня. Она и так держалась — костяшки пальцев побелели от напряжения, и если бы сейчас кто-нибудь захотел разжать ее кулаки, сжимающие ворот его рубашки, то у него бы ничего не вышло. Канат вытолкнул ее наверх, Эким уцепилась за бортик, подтянулась на руках и села, едва дыша. — Придешь завтра? — спросил он, легко усаживаясь рядом. С его волос, лица, формы ручьями стекала вода. Эким выглядела не лучше. — Нет, ты правда ненормальный… — Придешь… — уже без вопросительной интонации заявил Канат. — Ты придешь, Эким.