Ушла

                  Она ушла. Джейс слышит слухи шепотом, которые передают его солдаты, как только он просыпается на следующее утро. Они даже не пытаются говорить тише, на этот раз, когда он приближается, и он подозревает, что точно знает, о ком они говорят, еще до того, как спросит. Бедный сержант выглядит совершенно ошеломленным, когда к нему напрямую обращается Верховный Главнокомандующий, но он не может найти в себе силы заботиться об этом. — Кого не хватает, сержант? Мужчина нервно переглядывается со своим другом, который просто моргает, прежде чем выпрямиться и неловко отдать честь. — Мужчины на месте, сэр, по крайней мере, о которых мы знаем, и все это в любом случае только предположения, а это значит… - Сержант. Бессвязное бормотание обрывается на середине предложения, после чего следует очень слышный глоток. — Великий магистр Шан, сэр. Он замерзает. Тогда что-то казалось неправильным, казалось слишком определенным, слишком окончательным. Но он не хотел в это верить, не так ли? Убедил себя, что ему почудились вещи, что она никак не может — что она не сможет — покинуть Республику. Что она оставит его. - Сэр? Солдаты смотрят на него, с опозданием понимает он и прочищает горло. - Свободны. Они быстро рассеиваются, за что он благодарен, поскольку его мир ненадежно наклоняется вокруг своей оси. Она снова ушла. Уехала на ночь, опять. Он ненадолго задается вопросом, не оставила ли она ему записку, как прежде, задается вопросом, улучшит ли ситуацию такая продолжающаяся параллель. Кроме того, нет, у нее нет причин оставлять записку, особенно специально для него. Уже нет. Эта мысль только жалит больше. - Сэр! - Резкий тон Ши прорезает нарастающий хаос в его голове, и он оборачивается и обнаруживает, что она с беспокойством наблюдает за ним. — Да, командир? Его голос звучит глухо, несмотря на эмоции, которые он пытается в него вложить, и она, кажется, хмурится еще больше. - Сэр, на голограмме присутствует мастер Кивиикс из Совета Джедаев. Она хочет поговорить с вами. Он кивает, даже когда его грудь сжимается. Он не уверен, когда в последний раз с ним связывалась не она, а член Совета Джедаев, и это, кажется, только усиливает его опасения и растущую уверенность в том, что слухи могут быть не такими надуманными, как он надеется. - Понял. Ши сопровождает его в молчании, за что он благодарен, карие глаза полны сочувствия; она провела достаточно лет в качестве его заместителя, и он знает, что она давно знала даже о более личных сторонах его прошлого. Чтобы она знала его лучше, чем кто-либо, кроме… Он качает головой, когда они ныряют в командную палатку. Даже годы — десятилетия — спустя, он так и не смог выкинуть ее из головы, никогда не мог хоть сколько-нибудь подумать о ней без укола их прошлого, без боли в груди. Без заботы. - Верховный главнокомандующий Малкольм. Даже через голографию тон Мастера Кивикса теплый, успокаивающий. На секунду она бросает на него испытующий взгляд, от которого он смутно чувствует себя маленьким ребенком, застигнутым врасплох, но затем она улыбается с напряженным выражением лица, и ощущение уходит, сменяясь непреодолимым чувством предчувствия. — Мастер Кивиикс, — отвечает он, кивая. — Как дела на Тайтоне? Ее лекку дергается, когда она пожимает плечами. — Настолько хорошо, насколько они могли быть при данных обстоятельствах. В данный момент происходят неожиданные изменения. Ее тон многозначителен, но он ничего не говорит, не хочет спешить с выводами или, возможно, не хочет называть то, что начинает бояться. После паузы она вздыхает, звук иссяк, смирившись. - Я полагаю, что об этом уже стало известно, но мы подумали, что лучше уточнить у вас. Его горло внезапно кажется слишком сухим, и он тяжело сглатывает, едва сдерживая хрип. — Великий Мастер Шан? - Она уволилась. - Печаль глубоко резонирует в тоне Мастера Кивиика, выгравирована на ее чертах. — Она пришла к нам вчера утром, сказала, что не годится для руководства джедаями и покидает Орден. Каждое слово ощущается как очередной удар в грудь. - Где-? - Он кашляет, прочищает горло, его голос срывается. - Куда она делась? Еще один вздох, на этот раз более тяжелый. — Она не сказала бы. - Джедай колеблется, наблюдая за ним с чем-то вроде опасения. – У нас нет замены Мас… Сатель. - Ему едва удается удержаться от того, чтобы не вздрогнуть от спотыкания, от того, как дрожит голос Кивиикс. - Без нее нет никого, у кого был бы шанс повести джедаев против Закуула. Джейс вспоминает кантину, выражение ее лица, отчаяние и решимость, блестящие в бледных глазах, в которые он отказывался верить, что он должен был признать, и осознает. — Я не верю, что она хотела, чтобы мы это сделали, мастер Кивиикс. Ее удивление очевидно, но чем больше он думает об этом, тем больше подозревает, что прав. Чем больше он знает, тем больше он должен был что-то сказать, должен был заставить ее понять. Надо было попросить ее остаться. Он делает глубокий вдох, проводя усталой рукой по волосам. - Я знаю Сатель Шан, сражался на ее стороне десятилетиями. - Я любил ее, думает он про себя, но не осмеливается добавить этого даже сейчас. - Она не оставила бы работу незаконченной. - Он громко выдыхает, глядя на карту галактики, где Закуул сместил большую полосу, прочь от Республики и Империи, где было потеряно бесчисленное количество жизней. - Чтобы она исчезла… - Она должна искренне верить, что это к лучшему. В его памяти ее лицо остается бесстрастным, но на него смотрят затравленные глаза, наполненные горем по всем друзьям и ученикам, которых она потеряла. — Или она потеряла надежду. Слова — его слова — жалят своей правдивостью. В течение долгого времени все, что он может слышать, это тяжелое дыхание, и до него медленно доходит, что оно его собственное, резкое и болезненное, когда он пытается вдохнуть воздух в грудь. - Я понимаю. Сочувствие, ясное в ее голосе, которое он может видеть в ее взгляде даже через голографию, слишком велико. Он закрывает глаза, пытаясь обрести джедайское спокойствие, забыть сокрушенный дух, который Сатель сумела так хорошо замаскировать. Он терпит неудачу. Я должен был знать. Слова вертятся у него на языке, но он их проглатывает. Самообвинение для него и только для него. Вместо этого он хмурится, скрещивая руки на груди с беспечностью, которой не чувствует. — Если это все, мастер-джедай? Она колеблется, затем кивает. - Спасибо, командир. И чего бы это ни стоило, мне очень жаль.                   Вопреки его воле, голо, кажется, расплывается, прежде чем обрывается, и даже в окружении военного лагеря, толпы солдат, джедаев и всех остальных он никогда не чувствовал себя таким одиноким.