Хрустальный мальчик.

Снег хрустит под ногами, снег падает с неба. Кругом один снег, будто ничего кроме не существует, будто вся планета теперь представляет собой большой белый шар, одиноко рассекающий тёмную материю космоса по своей бесконечно-повторяющейся орбите. Шаги даются с трудом, приходится высоко поднимать ступни, а иначе - застрянешь, до весны ждать придётся, пока лесники не откопают. Может, к тому времени тело превратится в пыль, а может даст опору для новой жизни в лице произрастающего дерева. Её не греет тулуп отца, её щеки кусает мороз, но она идёт, настырно идёт вперёд. Идёт вперёд, чтобы разгадать тайну хрустального мальчика. --- Глубокая бездна озера покрыта толстым слоем льда и мёртвыми цветами. Те, удивительно, не разрушились от воздействия величественной матери-природы, сохранились, подобно насекомым, навеки закованным в плен янтарной смолы, только у этих - плен другой, хрустальный. Как фигура мальчика, стоящая у края озера под большим раскидистым деревом спящей ивы. Заклятье, наложенное на это место, не пустит её дальше, но ей известно, как пробраться к заветной фигуре. Ради того, чтобы узнать секрет, она закралась в закрытое место, пыталась торговаться - не получилось. Зато на её бедре теперь огромный шрам. Кровь. Она бежала, преследуемая чудовищами, рискуя свернуть себе шею. Страшными чудовищами из жутких кошмаров, посланными колдуном, таким сильным, что кровь в жилах стынет. Пот. Она плакала, когда попала в ловушку и уже прощалась с жизнью. Слезы. Стоило ли это того? --- Она медленно встаёт на колени, спускает с плеч рюкзак, роняет на снег рядом с собой, снимает перчатку с худой бледной ладони, протягивает, отдергивает с вскриком, будто обжигаясь. Место окружает невидимое поле, способное особенно настырных испепелить. Зачем касается? Чтобы ощутить боль. Нужно пройти опасный круг ещё раз, дабы унять бурю заклятия. Она достаёт кинжал с кармана, вытаскивает их чехла, рассматривает. Лезвие красивое, ловит снежинки, сверкает в закатном свете. Мутное отражение собственного лица пугает - будто чужое, призрак той, что брела сюда несколько дней, не взирая на непогоду. Резкое движение - алые капли сжигают снег, плавят туннели, от которых вот-вот повалит пар. Она сделала глубокую прорезь - девушке больно, по лбу стекают капельки пота. Сбросив шапку, она сжимается, вдруг ощутив себя такой ничтожно-маленькой. Под щекам бегут дорожки слез, не успевая упасть на прожженный снег, застывают на щеках миниатюрными сосульками. Она кричит громко, задыхаясь, умирая от потока ледяного воздуха рассекающего лёгкие, возрождаясь, плача самыми горючими слезами, которые уже не застывают - настолько они настоящие, из её раненого сердца. Она влюблена в легенду про хрустального мальчика. Настолько, что сделала ту практически смыслом своей жизни. Вскинув обе ладони, она мажет кровью по преграде, незримой, сумасшедше-толстой, любая крепость позавидовала бы. Не взирая на алые следы ожогов, не взирая на то, что вспарывает порез ещё сильнее, не взирая на то, что убивает себя.. И преграда исчезает. Она падает вперёд, опирается на ладони, склонив голову, будто в поклоне. Спешно поднимается, отряхивается, ни перед кем не собираясь кланяться. Никогда. Непокорная. Поднимая рюкзак, она идет по кромке озера, про себя отсчитывает шаги и собственный пульс, для какого-то «всякого случая», запоминая эту информацию. Фигура всё ближе и ближе, вот-вот удастся рассмотреть каждую трещинку на гладкой поверхности. Ощутив, как засосало под ложечкой, она останавливается, снимает с головы шапку, кидает вперёд, целясь в красивое лицо напротив. Снопы молний охватывают головной убор, и даже тогда, когда тот падает на снег, продолжают безжалостно терзать, как могли бы терзать её тело, если бы не остановилась. «Ты не позволишь подойти, да?» - вопрос без ответа, пока вглядывается в прозрачные глаза напротив. Её словно ведёт и вот два взгляда цепляются друг за друга : ореховые - её, голубые - его. У мальчика волосы цвета тёплого молока, руки с тонкими запястьями и длинными пальцами. Мальчик смотрит томно, улыбается хитро, что Змей-искуситель. Это ли ты, тот, ради кого многие лишались жизни, заслышав легенды про красоту, здоровье и богатства? Это ли ты - исполнитель желаний, только тех, кто действительно заслужил? Или просто легенда? Сказание не могут охранять столькими замками. Здесь прячется что-то ужаснее чудовищ или что-то прекраснее всех сокровищ мира. Именно она должна разгадать эту тайну. – Пришла. – Пришла, - отвечает согласно, взгляда не отнимая. Это мираж, колдовство, и оно убьёт, если отвлечешься хоть не мгновенье, поэтому глаза холодные атакуют невидимыми стрелами глаза тёплые, но она даже не думает сдаваться. – Хочешь знать, что мне нужно. – Да. – Твоё желание... Особенное. Никто не хотел подарить сто тысяч звёзд другому человеку. – Он заслуживает всех звёзд. Целую Вселенную. Она говорит честно, понимая, что её тайну мальчик и так сможет прочитать, заглянув в глаза. Он сможет прочитать всё, что только пожелает. Не смотря на то, что живым не является. Уже не является. – Я исполню твоё желание. – В обмен на душу. Я знаю. – Догадливая. – Согласна. Но с условием. Ты расскажешь мне, как стал таким. - Подойди, – говорит он, протягивая свою раскрытую ладонь. Она делает шаг, без страха, потому что прошла через кровь, пот и слезы, вкладывает свою в чужую, вздрагивает, прошибаемая молниями, но те не приносят боли, потому что она заключила договор с самой тьмой. *** *** Она выдыхает прерывисто маленькими облачками тёплого пара, хочет взглянуть на руку, что не имеет возможности пошевелиться, объятая пленом хрусталя холодного, не опускает взгляда, помня, чем чревато. Она видит за глазами голубыми мрак бездонный, тьму непроглядную. Чернее, чем озеро под ними. Такое же отравленное, как душа того, кто когда-то был этим самым мальчиком. – Знаю твои мысли. – О чем я думаю? – О том, как хочешь поцеловать меня. Она усмехается, убирает ладонь из ладони, прижимает к ледяной щеке, каждую миллисекунду чувствуя, как миллиарды тоненьких игл проникают под кожу, прижимается губами к губам, не знающим настоящей любви и ласки, целует по-настоящему, горячо, увлекая, опаляя и заставляя таять. Секунды.. Она глотает чужой короткий вскрик, делает одно движение рукой, другое, прокручивает острый кинжал, погружая тот по рукоять в плоть. На её руках нет крови, лишь осколки хрусталя, под луной сверкающие как бриллианты. Глаза напротив тускнеют, теряют силу проклятия, превращая не_мёртвое в неживое, чтобы взорваться на тысячи мелких частиц и смешаться со снегом, что растает весной, которая наступит очень скоро. Она падает на колени, смеётся тихо, смотрит на оружие, подаренное отцом. Бережно берёт в руки, вытирает рукавом, прячет и уходит, не оборачиваясь. Она прошла сквозь кровь, пот и слезы для того, чтобы проклятье больше никогда никого не коснулось. И на ночном небе за её спиной одна за другой вспыхивают яркие звезды, умножая годы жизни того, ради кого она была готова отдать свою, потому что нет на свете ничего сильнее, чем любовь.