Питомец

      Древний, можно даже сказать, почтенный рыболовный траулер упорно рассекал морскую гладь, забираясь все дальше на запад от берега. Впрочем, гладью поверхность воды становилась уже только в воспоминаниях – все более ощутимый ветер как бы намекал морякам, что пора им и честь знать. Вторили ему и волны, но траулер упорно полз к одному ему ведомой цели. Впрочем, не все люди на его борту разделяли эту целеустремленность. - Капитан, ветер крепчает, - рулевой хоть и произнес эти слова максимально нейтрально, но знавший его не один год капитан прекрасно различил тревогу в голосе. - Вижу, - сквозь зубы процедил лысоватый капитан, снимая фуражку и проводя рукой по лысине, - Надо ускориться. Рыба уйдет.       Кто-то загремел по лестнице, а потом в рубку протиснулся дюжий старпом, с которого буквально ручьем лилась вода. Громко топая и одновременно хлюпая сапогами, он молча схватил со стола термос и жадно опустошил треть емкости. - Надо, етить, поворачивать, Михалыч, - произнес он, оторвавшись от тары, - Иначе или утонем к чертовой, етить, матери, или задницы отморозим. Етить – произнес он после небольшой паузы. - И вернуться на сушу порожняком? – скривился капитан, - За два десятка лет ни разу пустым не приходил и сейчас не приду.       Старпом ответил не сразу. Сперва еще раз приложился к термосу и несколько секунд постоял, ощущая, как тепло расходится по организму. - Честолюбие в нашем, етить, деле, еще никому не помогло, етить, - внезапно ответил он. - Пустые желудки тоже. А теперь, если тебе нечего сказать, иди помоги остальным, - Михалыч надел на голову фуражку и отвернулся к приборам, давая понять, что разговор окончен.       Старпом нерешительно помялся, но все же вышел – на только усилившийся ветер, который тут же крепким порывом напомнил человеку, что сегодня выходить в море не следовало. - Не согласился? – один из рыбаков заприметил спустившегося старпома. - Нет, - мужчина отрицательно качнул головой, забыв даже про привычное «етить».       Рыбак сплюнул. - Все из-за него помрем. Все лавры Куроеда покоя… - очередная волна перехлестнула через борт, едва не опрокинув мужчину и конец фразы ушел в никуда. - Если осторожен, етить, не будешь, то раньше, етить, утонешь, - старпом подхватил моряка, - Работаем, мужики! – тут же зычным голосом прокричал он, - Крути, етить, трал! - По правому борту! – раздался истошный крик, а вслед за этим послышался один из самых мерзких звуков, который только может услышать моряк – жалобное визжание металлических ребер корабля от увеличившейся нагрузки.       Старпом повернул голову и с ужасом увидел, как через борт перемахнуло огромное, не обхватишь, щупальце. - Отче наш, - вырвалось у него, но руки действовали сами.       Схватить багор. Два шага вперед. Удар. Еще удар. И еще.       На пятый или шестой щупальце медленно, будто не хотя, отцепилось от корабля и скользнуло в воду. Но не успел старпом обрадоваться, как еще два обрушились на палубу судна. А потом из морской пучины вверх поднялась исполинских размеров голова. - Кракен! – наконец у кого-то прорезался голос.       Единственный глаз на огромной, омерзительной голове медленно осмотрел всю палубу, будто стремясь кого-то найти. А потом от рубки раздался оглушительно громкий звук выстрела и голова отпрянула назад. Капитан наконец выбежал из рубки с пистолетом наперевес. - Чего встали, рубите его! – проревел капитан таким голосом, будто намеревался отвадить морского зверя только им, - Затянет на дно! – и сам рванулся вниз по лестнице.       Но прежде, чем он смог сделать хоть шаг, пролетевшее по горизонтали щупальце снесло и его, и рубку. - Руби! – проорал старпом и обрушился на ближайшую конечность морской твари. Не все последовали его примеру. Кто-то забился в угол, остекленевшими от страха глазами смотря на ожившее чудовище из легенд, кто-то, в тщетной попытке уцелеть, прыгнул в воду. Кого-то сразу подхватило щупальце и забрало с собой, в холодную пучину вод.       Старпом почти перерубил одно щупальце, но еще три свели его усилия на нет. И, наконец, медленно, будто не желая покидать поверхность воды, траулер ушел под воду. Только капитанская фуражка осталась на плаву, будучи безмолвным свидетелем трагедии.       Морское чудовище дремало, если так можно было выразиться. На деле же его обуревал целый ряд эмоций. Будь он человеком, можно было сказать, что он грустит. Но оно ведь не было человеком, верно?       Еще мальком его нашел человек. И вместо того, чтобы сдать ученым или просто зарубить, от греха подальше, он начал заботиться о диковинном звереныше. Соорудил для него специальный аквариум, подкармливал, лечил раны, если таковые находились, подолгу говорил с ним. Он даже придумал ему имя – Глазастик. Сперва он находился дома у человека или, во время плаваний, в специальном аквариуме на корабле. Позже, когда Глазастик перерос эти аквариумы, человек выпустил его в укромную заводь, где он вдоволь плескался. Но когда кракен перерос и её, то человек погрузил его на корабль и выпустил в открытом море. Хозяин часто приплывал в это место. По-прежнему разговаривал с Глазастиком, почесывал его и угощал шоколадными батончиками, от которых кракен был без ума. Питомец, в свою очередь, помогал хозяину, частенько пригоняя стаи рыб прямо под сеть.       Но в один день хозяин не приплыл. Как на следующий. И на весь следующий месяц. Кракен начал искать его. Но тщетно. Не те корабли, не те люди. Они не говорили с ним, не угощали, лишь старались причинить боль. Глазастик не помнил сколько прошло времени – год, два. Он по-прежнему преданно искал хозяина.       И в этот раз, заметив маленькое судно, он поднялся наверх, рассчитывая найти хозяина. Он каждый раз так думал, что вот на этом корабле обязательно будет хозяин.       Но корабль был пустым. Вообще. Все, что на нем находилось – простой передатчик, пославший сигнал специально собранной боевой группе, которая прибыла в Тихий Океан уничтожить угрозу. Короткий импульс – и находившийся в семидесяти километрах от приманки ракетный крейсер выпустил целую плеяду разнообразных ракет по цели. Единственный глаз кракена, давший ему прозвище, не смог увидеть летящую к нему смерть на таком расстоянии. Но каким-то образом Глазастик понял, что он скоро умрет. И тогда, обняв судно-приманку, он задрал глаз вверх и безмолвно спросил в пустоту: - «Где ты? Где же ты, хозяин?»       Он не знал, что нашедший его когда-то давно человек, которого все называли Куроедом, умер четыре года назад. Последние несколько лет своей жизни он боролся с раком, но проклятый недуг оказался сильнее. После своего последнего плавания он оказался в больнице, откуда уже не вышел.       Всего это Глазастик не знал. Он смотрел подслеповатым глазом в небо, где на него пикировали ракеты. «Где ты, хозяин? Я ждал тебя».