Важно лишь то, что они рядом

      Прошло уже несколько месяцев после похищения Ю Си Джин’а и Со Да Ён’а. Они не могли сказать точно, сколько находятся в плену, ибо каждая минута казалась вечностью.       Их избивали, всячески издевались, угрожали расправой тех, кто был им дорог. Но, сколько бы не было приложено усилий — они не вытянули из солдат ни слова. Друзья ограничивались простым: «Пошёл ты!», но это происходило не часто и обычно, они просто терпели, играя с похитителями в молчанку. Что, конечно же, не нравилось им. За это, их порой оставляли на несколько суток без еды и воды, а точнее, ставили разные блюда перед решёткой и заставляли смотреть, не позволяя прикасаться. Даже это они выстояли как подобалось: молча и с достоинством. В такие моменты Си Джин вспоминал неожиданное признание Мо Ён, которое кажется, замучил наизусть. «Если бы я знала, что погибну вот так, то честно призналась бы в своих чувствах, что меня поцеловал потрясающий мужчина. Я только об этом и думала…»       Теперь, находясь в заложниках, он жалел о многом. О том, что не купил себе новую футболку, которая ему так понравилась. О том, что не поговорил со старшим сержантом Со и не попытался помочь ему в отношениях с лейтенантом Ю. О том, что не сказал Мо Ён как сильно он её любит и хочет, чтобы она всегда была рядом. О том, как он влюбился в неё как двенадцатилетний мальчишка, когда увидел в больнице. О том, что вновь не пошутил, чтобы увидеть её улыбку. О том, что в их последнюю встречу она плакала. Плакала из-за него. О том, что скорее всего не выполнит одно из главных обещаний: выжить.       Безусловно, он верил, что всё может обойтись и их спасут. Думал, как совершит всё то несделанное, о чём он жалел. Как крепко обнимет профессора Кан. Как долго он будет целовать её губы, будто впервые: изучая, наслаждаясь, пробуя. Как часто он будет говорить ей о том, что любит её безгранично сильно. Как будет стараться проводить с ней как можно больше времени. Встречать её после тяжёлых ночных смен, приносить ей перекус на работу, радовать её цветами, присылать смешные фотографии котят, чтобы она улыбнулась. Как он просто будет рядом.       Так, как это делала она: несмотря ни на что и ни на кого. Это ведь так просто! Конечно, даже у неё были сомнения и она чётко о них заявляла: прямо в лоб. Эта черта характера была особенно любима Си Джин’ом. Иногда, она убегала от него, пытаясь скрыться от всего мира, но он почти сразу догонял её, ведь у него было явное преимущество. Да и куда он её отпустит? Встретит какого-нибудь Юнги, а он останется один? Нет, определённо — нет.       Шли дни, недели, месяца. Веры и надежды оставалось всё меньше. Наверное, это кажется бредом — солдат в заложниках верит в чудо. Только вот, это «чудо» никак не приходило на помощь. Отрицать их скорую гибель было глупо. Место, где их держали было вовсе не пригодным для жизни человека. Недоедание и обезвоживание усугубляли ситуацию. Всё перевернулось с ног на голову в один день и сейчас, стрелки шли в противоположную от солдат сторону.       Каждый день им приносили небольшие листы бумаги и ручку, которую после, забирали. Сначала, это делали для того, чтобы получить хоть какую-то информацию. Крах. Тогда, похители решили, мол: «Пусть забавляются и делают с этой бумагой что хотят, рисуют, чёркают, пишут — плевать. Всё равно скоро сдохнут». А они держались и оставались сильными, потому что иначе просто не могут.       Парни недоверчиво наблюдали за тем, как им ежедневно приносили листки, и если бумага лежала на том же месте, её забирали, и приносили на следующий день.       В один из дней, когда силы были почти на исходе, а сокамерник Со Да Ён лежал в углу, уснув, Си Джин всё же потянулся за листом и ручкой, намереваясь написать то, что точно не хотел бы.       «С чего-же мне начать? Не знаю. В голове варится каша и я едва могу связать пары слов, чтобы написать это. Наверное, я долго промучаюсь с этим.       Я, капитан Ю Си Джин и старший сержант Со Да Ён находимся в неизвестном нам месте, похожем на клетку. При последней операции, пока мы находились в ожидании вертолёта для возвращения домой на нас напали. Ранили, а после мы очнулись здесь. Нас ежедневно избивают, пытаясь разузнать что-нибудь полезное, но мы молчим. И за это, нас наказывают: не дают ни еды, ни воды. Редко, они дают нам время на отдышку. Но, это вовсе не доброта, скорее выгода — чтобы мы не подохли сразу.       Теперь же, спустя некоторое время они начали носить эти чёртовы листики, надеясь, что мы заговорим на бумаге. Чёрта с два! Понимая то, что мы всё равно не скажем ни слова, они дают нам их для того, чтобы мы рисовали, рвали, писали — делали то, на что хватало сил. Наблюдают и смеются. Ублюдки. Зато, нам больше не придётся писать рапорты на бесконечное количество страниц. Лучше умереть, чем делать это.       Наверное, это можно считать моей предсмертной запиской и хоть близкие уже получили прощальные письма от меня — я хочу писать ещё. Это отвлекает меня от вечно капающей воды с потолка и их тупого смеха в конце здания.       Мо Ён, это письмо предназначено для тебя. Я помню, как ты спросила у меня: ты или страна? Конечно, я ответил, что это ты, ведь это правда. Иначе не может быть. Тем не менее, я погиб защищая свою Родину и я искренне надеюсь, что меня будут считать героем, а не неудачником, который умер из-за того, что спас своих братьев. Да, я снова пожертвовал собой ради других людей.       Я уже представляю, как ты ругаешь меня за это и говоришь, чтобы я перестал так делать, потому что ты переживаешь. Мне так хочется быть сейчас рядом с тобой. Забыть весь тот ужас, что мне пришлось пройти и просто обнять тебя. Почувствовать, что я не один. Я так хочу слушать, как ты рассказываешь мне, что съела на обед, как сходила за покупками. Что провела десятичасовую операцию и очень устала. Я никогда не перестану говорить, что ты выглядишь очень сексуально в форме врача. Я хочу услышать твой голос около моего уха, чтобы ты сказала какой же я идиот, что никогда не слушал тебя.       Когда я засыпаю, вижу твоё лицо: волосы, глаза, носик, щёки, губы, которые я очень люблю целовать. Ты улыбаешься и смеёшься. Очень звонко. После таких снов я чувствую себя сильнее, потому что знаю, ради чего мне нужно бороться. Но, теперь, когда смерть с косой стоит за углом это последнее, что я могу сделать.       Прости за всё то, что я сделал. Прости за всё то, что я не сделал. Прости за то, когда пошутил над тобой, сказав что ты наступила на мину. Прости за то, что скинул нас в воду, когда мы были на обрыве в машине. Прости за все пролитые слёзы. Прости за бессонные ночи. Прости за то, что появился в твоей жизни и своим уходом делаю тебе больно.       Я люблю тебя настолько сильно, насколько мне это позволяет моё сердце. Не смей убиваться из-за меня. И прошу, постарайся не плакать. Невыносимо смотреть на твои слёзы. Мо Ён, прошу, будь счастлива. Только не с Юнги! Даже если я ни разу не видел его, это не мешает мне ревновать тебя. Не могу свыкнуться с мыслью, что ты будешь с другим мужчиной. Он будет обнимать тебя. Целовать твои сладкие губы. Называть своей. Нет! Нет! Нет! Я начинаю злиться от этих мыслей… Попробуйте наладить отношения с Мён Чжу. Она хорошая, просто её стоит узнать. И сейчас, вам обеим это определённо нужно. Так что, руки в ноги и пошла!       Последние строки… Их писать сложнее всего. Будь сильной и ни за что не сдавайся. Я люблю тебя, Красотка. Профессору Кан Мо Ён От капитана Ю Си Джин’а.       Вот и всё. Теперь, он спокойно может попрощаться с жизнью. Осторожно сложив лист в шесть или семь раз, кладёт его в потайной карман кителя, застёгивая молнию.       Очнувшийся друг, кашляя, осматривает помещение в котором они находится. Наверное, он думал, что это — всего лишь сон. Ах, если бы. Капитан подползает к сержанту Со и садится рядом, хлопая второго по плечу. Они прошли две главные фазы произошедшего: отрицание и принятие. Отрицать было намного легче, чем принять их неминуемую смерть. Опустив голову на место где недавно лежала его рука, Си Джин закрывает глаза, надеясь что больше не проснётся.       К великому сожалению, он всё же просыпается. Не по своей воле, а от лёгких, почти невесомых ударов приятеля в бок. Хмуря брови, раскрывает глаза, увидев перед ним открытую дверь.       — Капитан, вставай же ты! — тихо шепчет Со Да Ён.       — Что за… — перед тем как договорить, вблизи он замечает ещё одну фигуру. В темноте он не может сразу опознать его. Но когда глаза привыкают к ней, он понимает, что перед ним стоит его друг. Друг, которому он сохранил жизнь и помог, в тайне ото всех, находясь в больничной койке.       — Вот мы и встретились. — улыбается тот, выходя из тени. — Уходите. Сейчас. Я не знаю, как скоро придёт замена. Так что, сматывайтесь как можно скорее.       Через боль, Си Джин поднимается, держась за бок, недоверчиво глядя на человека, стоящего напротив.       — В чём подвох?       — Ни в чём, я просто возвращаю тебе долг.

***

      — Биг Босс на связи. — говорит рацие, ожидая ответа.       Он выбрался. Он смог. И первым делом ему нужно увидеть Мо Ён. Профессора Кан Мо Ён. Ту, из-за которой он боролся за свою жизнь. Ему рассказали, что сейчас она находится на очередном волонтёрстве. Неужели таким способом пытается его забыть? Ответа не следовало. Она не могла выбросить рацию, так ведь? Ну конечно, нет! Если это действительно так, он бы демонстративно обиделся, хмуря брови.       Узнав, где сейчас находится его любимая, он отправился туда, предвкушая то, что произойдёт.       Оказавшись в какой-то пустыне Си Джин невольно вспомнил Урук. Как впервые увидел её там. Проходя мимо — смотрел на неё в упор, чего не было видно через очки. Как много раз проходил мимо, ведь они расстались, так и не начав быть вместе. Её слёзы, вызванные шуткой о том, что та стоит на мине. Её слова о том, что ему идёт парадная форма. Сладкие, после оставленного другом вина, губы. Их первый поцелуй. Точнее, поцелуй капитана Ю. Ведь она просто стояла и смотрела на него, а после и вовсе ушла. Как много мыслей было тогда. Её голос, дрожащий от страха, когда она висела на обрыве. Как они вместе застряли на минном поле. Как она шла за ним, ногу в ногу, расставляя флажки. Как он неуклюже заплетал ей хвост. Сколько всего они пережили. Пережили вместе.       В этом месте было много возвышенностей и спусков, в одном из них, он заметил девушку. Было трудно понять, она это или нет. Пару-сотней метров было между ей и им. Это так мало. Но так чертовски далеко. Теперь и она завидела его, поднимая голову вверх. Её губы движутся, она что-то говорит, но понять что — невозможно. Она бежит, спотыкается но бежит. Он тоже. Когда перед ними остаётся всего пару десятков шагов, она падает. Это придаёт ему сил, он должен её поднять.       — Давно не виделись. — опустившись рядом, шепчет капитан.       — Ты выжил? Это правда? У меня не шизофрения и ты не плод моего воображения? — начинает засыпать вопросами, прикасаясь к плечам, чувствуя в них опору.       — Правда, красотка. Я жив. Почти что невредимый. Я здесь. Я рядом. — продолжает шептать, заключая Мо Ён в крепкие объятья.       — Ты выжил… — как в бреду, повторяет профессор.       Так есть. И так должно быть. Неизвестно, получит ли ещё одно прощальное письмо Кан Мо Ён. Важно лишь то, что они рядом.