Крокодиловы слёзы

Они праздновали свой день рождения. Грейс испекла торт и всё такое. Это был первый день рождения, который они собирались отпраздновать — по большей части — вместе с тех пор, как Пятый столько лет назад исчез. Они праздновали недолго. Когда Пятый проснулся, в голове у него стоял туман, а конечности казались онемевшими и вялыми. Он медленно открыл глаза. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, где он находился. Или, скорее, где он не находился. Потому что он понятия не имел, где, чёрт возьми, он находился. Преимущественно пустая бетонная комната, которая и составляла его окружение, была усеяна несколькими рядами деревянных опорных балок. Было трудно установить точный размер помещения, так как горела лишь небольшая часть потолочных светильников. Однако, если бы ему пришлось гадать, Пятый сказал бы, что он находился в подвале какого-то большого здания. Он также сказал бы, что его накачали наркотиками, потому что выброс адреналина, который обычно возникает при пробуждении в незнакомом месте, ещё не наступил. Пятый зажмурился и резко тряхнул головой, пытаясь мыслить чётче. — Пятый? Ты там живой? Пятый снова открыл глаза и, прищурившись, посмотрел через плечо в направлении знакомого голоса. — Клаус? — позвал он. — Что… — Он замолчал, когда понял, что здесь были все его братья и сёстры, а не только Клаус. Каждый из них был прикован наручниками к опорной балке в ряду позади Пятого. Как и он, они сидели на полу лицом к дальнему концу комнаты. Но, в отличие от него, у Эллисон рот был заклеен клейкой лентой. Наручники Лютера также были прикреплены к верёвке, которая вела к нависшему над ним большому металлическому сундуку. Поэтому, если бы Лютер разорвал цепь между наручниками, тяжёлый сундук упал бы прямо ему на голову, и единственная свобода, которую он заработал бы, была бы дарована бессознательным состоянием. Очевидно, что тот, кто был ответственен за то, в какой ситуации они оказались, тщательно всё изучил. Теперь, когда он постепенно обретал больше осознания своих конечностей и чувствительности в них, Пятый смог различить металл наручников, впивающихся в его запястья. Повинуясь наитию, он сжал кулаки и задействовал свою силу, ощупывая ткань пространства. Она была там; он чувствовал, как она движется по его пальцам. Он просто не мог ухватиться за неё достаточно крепко, чтобы телепортироваться из своих оков. Чем бы ни накачал их похититель, должно быть, это было чем-то высококлассным. — Кто-нибудь знает, что, чёрт возьми, происходит? — Пятый фыркнул и вытянул шею, чтобы посмотреть на своих сиблингов. — Я очнулся за минуту или две до тебя, — пожав плечами, сказал Диего. — Последнее, что я помню, это как открывал папин скотч в Академии после того, как мама поднялась наверх для перезарядки. — Ну, — вмешалась Ваня, — я знаю, что ты раздавал стаканы, потому что я помню, как пила из одного. — Честно, такой себе скотч, — причмокнул губами Клаус. — Определённо не мой любимый. В сторонке Эллисон задумчиво что-то говорила, но ничего не было слышно. — Подождите, ребята, разве Пятый и Ваня не потеряли сознание в какой-то момент? — вдруг оживился Лютер. — Да, — непонимающе ответил Клаус. — Почему это так важно? Мы все пили, а они самые мелкие среди нас, — он издал короткий смешок. — Удивительно, что кто-то из них вообще способен выдержать столько спиртного. Пятый сердито посмотрел на своего брата, но не мог отрицать его слов. Его воспоминания о том дне прерывались на их праздничном обеде, прежде чем всё расплылось. — Ну да, — признал Лютер, — но я имел в виду, что они отключились, даже не допив свои бокалы. — Он нахмурился. — Собственно, Диего, разве ты тоже не потерял сознание очень быстро? — Учитывая тот факт, что я ничего не помню, вероятно, — Диего вновь пожал плечами. Затем они погрузились в молчание, и каждый старался вспомнить, что произошло. После более чем минутного отсутствия прогресса Пятый сдался и повернулся к Ване. — Как ты думаешь, ты можешь сломать свои наручники? — Я пыталась, когда очнулась, — она послала брату извиняющийся хмурый взгляд. — Но мои силы как будто приглушены или что-то в этом роде, — на их обеспокоенные взоры она добавила: — Не так, как с папиными лекарствами. Мои силы всё ещё здесь, я чувствую их, но я просто не могу заставить их что-нибудь сделать. — То же самое, — произнёс Клаус. Он усмехнулся. — Несколько лет назад я бы сказал, что эта тишина блаженная. Теперь это странно. Пятый издал звук разочарования и снова посмотрел вперёд. Он откинул голову на опорную балку, к которой был прикован наручниками. — Полагаю, это то, чем нас накачали, — сказал он им. — Я тоже не могу телепортироваться. — Так что, по сути, мы в дерьме, пока мистер Похититель не решит показать своё лицо, — предположил Диего. — Миссис Похитительница, если не возражаешь. Пятый повернул голову и увидел женщину, входящую в комнату через дверь, которую он раньше не замечал. Голос у неё был молодой, вероятно, ей было лет двадцать с небольшим. Её одежда была тёмной и состояла из перчаток без пальцев, кевларового жилета и шейной гетры, которая скрывала нижнюю половину её лица. Светло-каштановые волосы были заплетены сзади в одну косу. — Кто ты, чёрт возьми, такая? — требовательно спросил Диего. — Чего ты хочешь от нас? — Мне ничего от вас не нужно. — Женщина подняла бровь. — Но моим работодателям да. Пятый нахмурился, гадая, кто точил на них зуб настолько, чтобы нанять, по всей видимости, наёмницу. — На самом деле, — продолжила она, опережая Лютера, который открыл рот, чтобы заговорить. — Я действительно хочу кое-что от вас. Её взгляд метнулся к Пятому, и он сузил глаза в ответ. — Я хотела бы знать, кто позволяет своему младшему брату употреблять алкоголь. Я имею в виду, ему явно не двадцать один год. Пятый подавил рефлексивное желание исправить предположение о его возрасте. По крайней мере, казалось, что, хотя женщина и провела расследование о его семье, она не знала всего. Братья и сёстры Пятого посмотрели друг на друга, прежде чем один за другим повернуться к нему с молчаливым вопросом в глазах. Тот смерил их всех суровым взглядом, безмолвно приказывая им держать свои рты закрытыми. Они не ответили, и он решил, что они поняли. — Каковы шансы, что вы скажете нам, кто ваши работодатели? — Он вернул внимание к женщине, которая слегка озадаченно наблюдала за ними. — Ничтожно малы. — Она усмехнулась, закатывая глаза. — Хотя я скажу, что они жуткие до пиз... — Она снова мельком взглянула на Пятого. — Э-э, до ужаса. Такое чувство, что они всегда знают, где я нахожусь и что делаю. Вы, ребята, разозлили нескольких серьёзно закоренелых сталкеров. Пятый задумчиво откинулся на балку. Работодатели наёмницы звучали ужасно похоже на Комиссию, за исключением того, что это не имело никакого смысла. Они были в хороших отношениях с Комиссией — или, по крайней мере, Диего был в хороших отношениях с Хербом. Если только Херба не заменили. На самом деле, это было гораздо более вероятно. В то время как Херб казался хорошим парнем и, по-видимому, был довольно хитрым, хорошие парни никогда не держались долго, а Херб был просто слишком... смиренным, чтобы дать отпор некоторым более крупным рыбам. Создание Сопротивления — это одно, но Куратор едва ли была вершиной пищевой цепочки, и помогло то, что она тоже никому не нравилась. Пятый снова сконцентрировался на наёмнице, когда она начала подходить к каждому из его сиблингов. Эта женщина хорошо умела сохранять самообладание. Она и глазом не моргнула на шипящие угрозы Диего и тихие торги Лютера и Вани. Она также полностью игнорировала все попытки ударить её головой и сломать ей пальцы, пока она проверяла их наручники. Однако, когда женщина, наконец, дошла до Пятого, он заметил, что она на мгновение заколебалась. Интересно. Поняв, что она замешкалась, женщина быстро наклонилась, чтобы осмотреть его наручники и скрыть свою ошибку. Он не сопротивлялся, пока она это делала. Он тихо сидел, изучая её и наблюдая за любыми другими проблесками неуверенности. Внезапно позади них раздался металлический лязг, и Пятый с женщиной, оглянувшись, увидели, что Диего застыл. — Сколько у тебя ножей? — спросила она, испустив терпеливый вздох, прежде чем встать и подойти к нему. Диего пнул её по ногам. Его руки вцепились в опорную балку, когда он пытался поднять нож, который, по-видимому, уронил. Клаус, который был ближе всех к Диего, присоединился к попытке поставить женщине подножку, но она легко обошла их и без предисловий ударила носком ботинка по диафрагме Диего. Крики возмущения эхом разнеслись по подвалу вслед за резким хрипом Диего. Пятый тоже почувствовал вспышку гнева, но обуздал его и придержал язык. Тем временем Диего сгорбился, забыв о ноже в своих попытках сделать вдох. Женщина наклонилась к нему сзади и выпрямилась с оружием в руке. Она с раздражением посмотрела на нож, прежде чем решительно обратиться к Диего: — У тебя серьёзная проблема, — вздохнув и покачав головой, наёмница направилась к двери и вышла из комнаты. — Ты в порядке, Диего? — осмелился Пятый спросить через мгновение. Диего сделал несколько напряжённых вдохов. — Да… Но не благодаря тебе, — наконец ответил он. Уголок рта Пятого дёрнулся вниз. — И что именно это должно означать? — Ну, ты же должен быть киллером, не так ли? Так почему же ты не провернул какой-нибудь модный убийственный трюк, когда она проверяла твои наручники? — Голос Диего повысился от разочарования и намёка на унижение из-за того, что его так легко одолели. — Ты просто сидел и ничего не делал! — Тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, я выжидал своего часа? Пытался придумать план? В отличие от некоторых людей, я не действую под влиянием необдуманных импульсов. В подвале раздалось несколько смешков, которые Пятый предпочёл проигнорировать, и он снова проверил свои силы. По-прежнему ничего. Это было всё равно что пытаться схватить проточную воду. — У кого-нибудь есть идеи, кто нанял эту леди? — заговорила Ваня. Пятый оглянулся и увидел, что большинство его братьев и сестёр хмурились и качали головами. — Я предполагаю, что это может быть один из моих старых поставщиков, — подал голос Клаус. — Но я почти уверен, что я заплатил им всем. И сомневаюсь, что у кого-нибудь из них достаточно денег, чтобы нанять наёмницу или кем бы там ни была эта женщина. — Думаю, это Комиссия, — вмешался Пятый. Диего скорчил гримасу. — Но Херб- — Херб никогда не продержался бы долго. Вероятно, его заменили. — Заменили или...? — Зависит от того, добровольно он ушёл или нет. Хотя в любом случае он скорее всего всё равно был ликвидирован. — Пятый пожал плечами. Диего выглядел поражённым. — Но всё же, — произнесла Ваня, — зачем им снова преследовать нас? Мы ничего не сделали. Эллисон издала звук, чтобы подчеркнуть вопрос. — Вы все забыли два апокалипсиса, которые мы остановили? — Пятый поднял бровь, глядя на своих братьев и сестёр. — К тому же я могу путешествовать во времени, меня будут считать постоянной угрозой их идеальной временной шкале. — Значит, это твоя вина, — резюмировал Клаус. Пятый бросил на него свирепый взгляд, и он быстро исправился: — Я шучу! Серьёзно, старина, просто пойми шутку хоть раз. — Каковы наши шансы договориться с ними? — Лютер нахмурился, игнорируя Клауса. — Ничтожно малы, — ответил Пятый, повторив слова наёмницы. — Почему они просто не послали своего собственного агента? — спросил Диего. — Как Хейзела и Ча-Чу? Пятый прикусил губу, на мгновение задумавшись. — Должно быть, им всё ещё не хватает наёмных убийц после того, как Ваня убила большинство из них в 1963 году, — наконец решил он. Прежде чем можно было сказать что-нибудь еще, дверь в подвал снова открылась. Женщина вошла обратно. — Только что получила сообщение от моих работодателей, — сообщила она им. — Они будут здесь через тридцать минут, так что я пока составлю вам компанию. — О, здорово, — пробормотал Клаус в сторону. Если женщина и услышала его, то не подала виду. Скрестив руки на груди, она прислонилась к ближайшей к двери опорной балке. Её взгляд был холодным и бесчувственным, когда она скользнула им по ним. Однако Пятый был заинтригован тем, что женщина избегала смотреть на него. Сгорая от любопытства, он немного сдвинул ногу в сторону, шаркнув ботинком по бетонному полу. Женщина автоматически обратила внимание на шум, но в ту секунду, когда её глаза встретились с его, она снова отвела взор. Диего нарушил наступившее молчание. — Ваши работодатели случайно не называют себя ‘Комиссией’? — Для бывших супергероев, воспитанных миллиардером, вы все не самые умные ребята, не так ли? — Женщина искоса посмотрела на Диего, который оскорблённо на неё уставился. — Эй- — Вы даже не запираете свои окна, — продолжила женщина. — Или свой винный шкаф, — добавила она, многозначительно наклонив голову в сторону Пятого, который подавил хмурый взгляд. — Так вот почему у скотча был странный вкус, — проворчал Клаус. Женщина хмыкнула в подтверждение, безразлично начав лениво возиться со своей левой перчаткой без пальцев. Пятый вдруг заметил что-то блестящее у неё на руке: обручальное кольцо. Итак, она была замужем. У неё, вероятно, тоже были дети, если судить по тому, как она вела себя около него. Даже если нет, факт оставался фактом: у неё была какая-то семья, о которой она — предположительно — заботилась. И он мог использовать это против неё. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Пятый поднял голову. Женщина, казалось, забыла о притворном равнодушии. Несмотря на закрывавшую половину её лица гетру, выражение на нём было явно противоречивым. Она быстро переключила внимание на свою перчатку, когда поняла, что он поймал её пристальный взгляд. В голове Пятого созрел план. Не то, чтобы он ему особенно нравился, да и это было бы однозначно унизительно, но с приближением Комиссии и их заблокированными силами в обозримом будущем, Пятый не смог придумать ничего другого. Это не меняло того факта, что он презирал слёзы. Они были уродливыми, делали человека уязвимым и ничего не давали. Пятый не плакал десятилетиями. В апокалипсисе это было напрасной тратой времени и воды, а в Комиссии — проявлением слабости. Однако он обнаружил, что вызвать слёзы было гораздо, гораздо проще, чем должно было быть. Всё, что ему нужно было сделать, так это подумать о своей семье. Об их пустых, невидящих глазах, глядящих из-под руинов. Об их беспомощных, безнадёжных лицах, обращённых к небу, чтобы посмотреть, как к ним летели ядерные заряды. Об их окровавленных, изрешечённых пулями телах, падающих на землю, как марионетки с перерезанными верёвочками. Всё, что ему нужно было сделать, это позволить себе прочувствовать эти воспоминания. Почувствовать боль, ужас, выворачивающее наизнанку горе. И тогда всё, что ему нужно было сделать, это дать этим чувствам выход и не сдерживаться. *** Сначала Диего не был уверен в том, что он услышал. Звук был таким тихим, что он почти проигнорировал его, продолжая смотреть на женщину, которая их похитила. Затем это повторилось снова, но немного громче. Голова Диего резко повернулась. Не может быть. Должно быть, он галлюцинирует. Это было действие наркотиков. Но остальные тоже повернулись, чтобы посмотреть. Ладно, тогда это была массовая галлюцинация. Потому что это не было, чёрт возьми, возможно, чтобы Пятый плакал прямо сейчас. Диего всегда твёрдо верил, что день, когда Пятый заплачет, станет днём, когда свиньи совершат кругосветное путешествие по всей планете. Со скоростью света. В бальных платьях. ...Что означало, что их было, должно быть, около пятидесяти, потому что плечи Пятого тряслись, и он свернулся в самый крошечный комочек, который Диего когда-либо видел. Остальные члены их семьи, казалось, были так же ошеломлены, как и он. Все тупо уставились на Пятого, их глаза вылезли из орбит. Никто понятия не имел, что происходит. Какое-то движение справа от него привлекло внимание Диего, и он оглянулся. Женщина отошла от балки, на которую опиралась. Она уставилась на Пятого, приподняв брови и наморщив лоб с выражением, похожим на беспокойное. Она начала шагать к нему, прежде чем прервать движение. В этот момент Пятый громко всхлипнул, и все вздрогнули. Эллисон издала обеспокоенный звук сквозь клейкую ленту, закрывающую её рот. Пятый только сгорбился ещё больше, уткнув голову в колени, в то время как его руки напряглись от наручников, прикрепляющих его к опорной балке. Он снова всхлипнул, и всё его тело содрогнулось от этого звука. — Пятый? — позвала Ваня тихим и слегка испуганным голосом. — Пятый, что... что такое? Что случилось? Пятый не подал никаких признаков того, что услышал её, продолжив дрожать и плакать, сжавшись в комочек. — Эй-эй, малыш, что происходит? — внезапно заговорила их похитительница. Теперь она выглядела явно взволнованной, но всё ещё пыталась скрыть это за безразличным фасадом. — Потому что, если дело только в наручниках, мне совершенно не жаль- — Я не хочу, чтобы они умерли, — раздался хриплый голос Пятого между его колен. Диего вздрогнул от этих слов. Женщина сделала несколько шагов в сторону Пятого. — Что ты- — Я только вернулся к ним, — хрипло продолжил Пятый. — Я только вернулся к ним. Я не могу потерять их снова. Я не могу снова потерять свою семью... Женщина присела на корточки рядом с Пятым. Её рука повисла в воздухе между ними двумя, как будто она хотела протянуть руку и утешить его. — Малыш, я... — Пожалуйста, — выдохнул Пятый, его голос дрогнул, как будто это слово было вырвано у него изо рта. Он посмотрел на наёмницу. Большие крокодиловы слёзы блестели на его щеках в скудном освещении. — Пожалуйста, я не хочу, чтобы моя семья умерла. Женщина отвела взгляд. — Чёрт возьми, я же сказала им, что не занимаюсь детьми, — услышал Диего её бормотание, но едва ли разобрал слова. Он не понимал, что происходит. Пятый плакал — Пятый умолял. Должно быть, происходило что-то до ужаса неправильное. Может быть, наркотики были не без странных побочных эффектов и делали Пятого эмоциональным или что-то в этом роде. — Послушай, малыш, — начала женщина, наконец осторожно положив руку на колено Пятому. — Пожалуйста, я просто... — Она замолчала с выражением боли в глазах, когда Пятый издал ещё один прерывистый всхлип и снова склонил голову. Прошло несколько секунд. Женщина убрала руку с колена Пятого и встала. Она начала ходить взад и вперед, бормоча себе под нос: — Боже милостивый, я не могу… Вот почему я не занимаюсь детьми… Господи, я не могу... Диего и остальные его братья и сёстры застыли, глядя на эту сцену, затаив дыхание. В конце концов женщина перестала расхаживать по комнате спиной к ним. Она сделала глубокий вдох, а затем тяжело выдохнула. — Чёрт возьми... Она повернулась обратно к Пятому, рассматривая его жалкую, скрюченную фигуру ещё одно долгое мгновение, прежде чем фыркнуть. — К чёрту это. С этими словами женщина сунула руку в один из карманов своего кевларового жилета и достала маленький ключ. *** Это сработало. Это действительно, блять, сработало. (Он был бы совершенно взбешён, если нет.) В тот момент, когда руки Пятого были свободны, он развернулся и ударил женщину головой об опорную балку, к которой он был ранее прикован наручниками. Она упала, как камень. Расправив затёкшие плечи, Пятый поднял ключ с пола и повернулся к своим сиблингам. ...Которые таращились на него, как будто у него только что выросли шесть рук и хвост. Пятый нахмурился, слишком хорошо осознавая неприятное количество влаги на своих щеках и опухлость его, без сомнения, налитых кровью глаз. — Я притворялся, — огрызнулся он на их глупые выражения лиц. Словно в опровержение, по его щеке скатилась слеза. Тем не менее при его словах все его братья и сёстры вздрогнули, казалось, вернувшись в настоящее. Клаус издал слегка сдавленный звук. — Если это так, я беру назад все, что я когда-либо говорил о том, что из тебя никудышный актёр. Пятый закатил глаза. Он потёр щёки тыльной стороной ладони, а потом двинулся к Эллисон. Не обращая внимания на её пытливые взгляды, он принялся расстегивать её наручники. Как только она освободилась, она бросилась вперед и крепко обняла его. Пятый отпрянул, не ожидая этого, и грубо оттолкнул её. — Отстань, — рявкнул он. — Я же сказал, я притворялся. Эллисон нахмурила брови. В её глазах светилось что-то похожее на сочувствие, что только разозлило Пятого ещё больше, однако она не стала настаивать и вместо этого начала снимать клейкую ленту со рта. Пыхтя, Пятый продолжал снимать с каждого наручники, пока не остался только Лютер. Пятый изучил тяжёлый металлический сундук, нависший над головой его брата. — Так, Лютер, подними руки как можно выше, — приказал он через мгновение. Лютер повиновался, и ящик над ним опустился на несколько дюймов. — Эллисон, Диего, Клаус, как думаете, вы сможете удержать это, пока Лютер не выберется? — Пятый повернулся к другим своим братьям и сёстрам. Они посмотрели на сундук. — ...Наверное, — в конце концов отозвался Диего, хотя это больше походило на вопрос. В конце концов, они смогли поднять сундук и удерживали его достаточно долго, чтобы Лютер смог разорвать наручники и встать. Ящик с оглушительным грохотом упал на цементный пол. В то же время Комиссия ворвалась в дверь. *** Бой был до смешного коротким. Было очевидно, что тот, кто сейчас возглавлял Комиссию, был идиотом, потому что они послали всего около тринадцати человек, многие из которых явно не были полевыми агентами и едва ли разбирались в оружии. Даже с учётом того, что некоторые из Харгривзов всё ещё не могли получить доступ к своим способностям, у агентов Комиссии вряд ли был шанс. Факт, который стал особенно очевидным, когда Пятый завладел одним из их пистолетов. — Тебе обязательно было убивать их всех? — проворчал Лютер. — Да, — хрипло ответил Пятый. Он оставлял сообщение для нового главы Комиссии. — Что нам делать с мисс Наёмницей? — вслух поинтересовался Клаус, указывая на их бывшую похитительницу, лежавшую без сознания. — Миссис, — рассеянно поправил его Пятый, рассматривая женщину. — Она носит обручальное кольцо, она замужем. Или, по крайней мере, была в какой-то момент. — ...Хм. Ладно, тогда что нам делать с миссис Наёмницей? — Наверное, просто оставить её, — сказала Эллисон. — Сдать её полиции, — одновременно произнёс Диего. — Просто оставим её, — вздохнул Пятый. Его братья и сёстры посмотрели на него с беспокойством. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке, Пятый? — спросила Ваня. — Я знаю, ты сказал, что притворяешься, но... — Она замолчала с беспомощным видом. Пятый устало провёл рукой по лицу. Он и забыл, каким изнуряющим может быть плач. Теперь, когда все волнения позади, он действительно просто хотел вернуться домой и лечь спать. — Да, Ваня, — сказал он. — Я в порядке. Правда. Я готов пойти домой. — И я, — согласился Клаус. — Чувак, какой отстойный день рождения, да? *** Когда Пятый проснулся, его щёки были мокрыми, а мысли путались. Вспышки его братьев и сестёр, мёртвых, умирающих, кричащих, продолжали играть перед его глазами даже после того, как он резко выпрямился. Пятый покачал головой, усиленно моргая в попытке избавиться от мысленных образов. Это помогло, но не очень сильно. Кофе, решил он. Ему нужен был кофе. Прежде чем встать с постели, Пятый потёр лицо руками, изо всех сил стараясь стереть все следы слёз. Вероятно, от этого его лицо только покраснело и покрылось пятнами, но всё равно никто бы не проснулся и не увидел этого. Несмотря на то, что они вернулись домой около полуночи, а сейчас было 2:43 ночи, никто не спал. Пятый мог слышать их сонные голоса, бормочущие на кухне. На мгновение он задумался о том, стоит ли просто вернуться в свою комнату. Под его веками появились бледные, безжизненные лица его семьи. Кофе. Ему нужен был кофе. Пятый ещё раз похлопал себя по щекам, просто чтобы быть уверенным, и продолжил спускаться по лестнице. Он хотел бы просто телепортироваться на кухню, сварить себе кофе, а затем прыгнуть обратно к себе, но, хотя его способности становились всё сильнее по мере того, как действие наркотиков заканчивалось, он всё ещё не хотел рисковать случайной телепортацией внутрь стены. Все разговоры прекратились, когда он вошёл на кухню, тем самым поведав ему всё, что ему нужно было знать о теме разговора. Пятый нахмурился, в то время как его братья и сёстры за столом молча смотрели на него. Через мгновение голос Клауса прорвался сквозь напряжение. — Вы только посмотрите на это, — пробормотал он. Он положил подбородок на руки, сложенные на столе. — Целая семья страдающих бессонницей. Папа был бы так горд. Пятый невольно вспомнил, как подбородок Клауса однажды опирался на груду кирпичей, а из его отвисшего рта стекала струйка крови. — Тебе тоже не спится, Пятый? — Лютер зевнул. Огонь вспыхнул в сознании Пятого, очертив большой силуэт Лютера на полсекунды, прежде чем поглотить его. — Как видишь. — Он повернулся спиной к своим сиблингам и включил кофеварку. — Тебе действительно не следует пить кофе так поздно. — Эллисон сделала паузу. — Или рано. Неважно. Пепельное лицо Эллисон, забрызганное кровью, возникло в воображении Пятого — или это была просто его долговременная память? Он показал ей палец через плечо. Диего разразился смехом. — Тебе уже следовало бы знать, как он ответит, — сказал он их сестре. — Попытка не пытка, — вздох Эллисон превратился в зевок. — Что не даёт тебе уснуть, Пятый? — спросила Ваня хриплым ото сна голосом. Дыхание Пятого сбилось, когда воспоминание о покрытой красными пятнами, разорванной пулями груди Вани затопило его разум. — Ничего, — сказал он. — Просто не хочется спать. — Пятый, ты ужасный лжец, когда усталый, — сообщил ему Диего. — Почему ты думаешь, что я лгу? — Ты помедлил, прежде чем ответить. — Ну конечно. Диего фыркнул у него за спиной, и Пятый представил, как его брат скрестил руки на груди. Он также мог представить себе руки Диего, раздавленные вместе с остальными его конечностями под горой обломков. Пятый покачал головой. Он сделал глоток кофе и зашипел, когда тот оказался чуть горячее, чем мог выдержать его рот. Его глаза наполнились слезами. — Эй, Пятый, почему бы тебе не присоединиться к нам? Мы все можем потратить время на разговоры о всякой ерунде, ожидая, когда сладкие, неуловимые объятия сна унесут нас прочь.… один за другим... — Клаус, ты самый странный человек, которого я когда-либо встречала, — заявила Ваня. — Что ж, спасибо. Пятый уставился в свою кофейную кружку, желая, чтобы влага в его глазах исчезла к чёртовой матери. — Я буду наверху, в своей комнате, — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — О, ты уверен, Пятый? — спросила Эллисон. Пятый только хмыкнул, прежде чем повернуться, чтобы уйти. В то же время Клаус выбросил вперёд руку и схватил его за запястье. — Пожалуйста? — начал он говорить, но его прервал звук разбивающейся керамики и вспышка синего света. Мгновение спустя Пятый снова появился, падая с потолка, что, хотя и не идеально, но было намного лучше, чем повторное появление внутри стены. Вскрикнув, он упал лицом на пол примерно в трёх футах от стола. На целую секунду воцарилась тишина, пока все осмысливали произошедшее: Клаус выбил кружку Пятого из его рук, а тот телепортировался, чтобы избежать осколков керамики, которые превратили бы его босые ноги в пару подушечек для булавок. Затем по всей кухне прокатился шквал шума и движения. Посреди всего этого Пятый застонал и перекатился на спину. — Ты серьёзно, Клаус? — рявкнул он, повысив голос. Однако, к его мгновенному огорчению, тот прозвучал хрипло. Чёрт возьми, что с ним было не так? Однажды он заплакал — и это было даже не по-настоящему! — и вдруг ему хочется рыдать везде. Словно назло ему, на его глазах появилось ещё больше слёз. Не обращая внимания на кризис Пятого, остальные Харгривзы хлопатали вокруг, как безголовые цыплята. Эллисон ругала Клауса, Диего защищал Клауса, Клаус хватал полотенца с Лютером, а Ваня... наклонилась к Пятому. — Пятый? — спросила она. — Ты в порядке? Ты ведь не порезался или что-то в этом роде, верно? Сев, Пятый отбросил её руки. — Нет, я в порядке- Он замолчал, когда его голос дрогнул, предавая его. ...Может быть, она просто выдаст это за половое созревание? Он обнаружил, что выдает желаемое за действительное, когда взгляд его сестры стал озабоченным. — Пятый? Хотя Ваня говорила тихо, она, казалось, привлекла внимание всей комнаты. На другой половине кухни воцарилась тишина. — Я в порядке, Ваня, — настаивал Пятый, понизив голос, чтобы он снова не сорвался. Ваня скептически посмотрела на него. Внезапно тёплые руки обхватили его, и его лицо мягко прижалось к плечу сестры. Прошла секунда. Пятый не дышал. Затем в его ушах раздалось "бум-бум, бум-бум, бум-бум", и он вспомнил, что человек, обнимающий его, был настоящим, живым и невредимым. Пятый поднял руки вверх, обхватывая ими Ваню. Он чувствовал присутствие других своих братьев и сестёр, всё ещё находившихся в комнате, молча и неподвижно наблюдавших за происходящим. Но он знал, что их сердца тоже бьются. *** Ваня не сказала ни слова, даже когда почувствовала, что её рубашка стала влажной под лицом Пятого. Она не знала, что именно вызвало это, и сомневалась, что поймёт, даже если ей удастся убедить Пятого объяснить. Но ей не нужно было знать и ей не нужно было понимать. Ей просто нужно было быть рядом со своим братом. Так и будет. И она знала, что остальные члены их семьи тоже так поступят.