Единственный

Она думает, что это было бы правда забавно, если бы он был «тем». Если бы он был «тем единственным». Сказочным персонажем, сошедшим со страниц её детских книжек. Принцем, который не может разлюбить свою принцессу. Хотя может он и правда такой, вот только в той истории она тогда случайный зритель в замке, а не принцесса. На пальце Иры сверкает обручальное кольцо, она радостно показывает его гостям и ярко улыбается. Откидывает осветленные пряди назад и слегка закидывает голову назад, встречая такую же яркую улыбку жениха. У Антона отрасли настоящие кудри и теперь его вьющие волосы пытаются слегка закрыть его глаза. Он смотрит на Иру такими глазами, что наблюдающая со стороны девушка невольно вздыхает. Катя работала с Импровизацией уже три года и никогда не видела, чтобы он смотрел на кого-то так, как смотрит на Иру. От этой мысли внутри всё предательски сжималось, и девушка была уверена, что вот-вот расплачется, поэтому поспешила трусливо сбежать с этой милой сцены влюбленных. Она никогда и не надеялась на что-то больше, чем статус «друг-коллега», но мечты будто специально уводили её в категорию «всё возможно» и тем самым больно резали по сердцу, когда реальность накрывала с головой. Антон никогда не давал ей и мимолетной надежды, он никогда не изменял своей дурацкой привычке держать дистанцию со всеми девушками. Поэтому ничего кроме милой улыбки и дружеского «привет» Катя никогда не получала. Но ей этого было достаточно. Моралист внутри неё осуждал её за чувства, высыпая день за днём кучу оскорблений, которые погружали в пучину самобичевания. Девушка угасала, металась от любви до ненависти каждый раз, когда в поле зрения появлялся Шастун, писала заявление на увольнение почти каждый вечер и разрывала его утром. Этот надоедливый импровизатор становился болезненным хроническим недугом, который не проходил уже год. Катя отказывала на и так немногочисленные приглашения на свидания, а потом упрекала себя за то, что не хватается за спасательный круг, а потому стремительно тонет. Сцена, которую она видела сейчас, служила настоящим апогеем в её и без того грустной истории. В рассказе, где она считала себя самой жалкой из героинь. Кажется, ей ничего не оставалось, кроме как принять свою второстепенную убогую роль. Девушке давно стоило попрощаться с тем маленьким голосом внутри себя, который периодически светился огоньком надежды, но если до этого она лишь задувала его внутри себя, то теперь его явно затопило. Катя почти бежала из павильона, пока все остальные расплывались в поздравлениях вокруг парочки. Встречая по пути людей, девушка настойчиво утыкалась в бумаги с раскадровкой, стыдливо пряча слезившиеся глаза. Она успевает добежать до кабинки туалета, когда первые слезы скатываются по щекам. Катя уверена, что это самое жалкое чувство на свете. Ощущение безответной влюбленности, которая с самого первого дня была обречена на провал. И всё же, брак — это серьёзный шаг, который точно должен поставить точку во всех чувствах девушки к Шастуну. Казалось, что такие влюбленности должны были остаться за школьной партой, но они упорно следуют за ней по пятам, заставляя ощущать себя самой главной в мире неудачницей. И сейчас в этом жалком школьном спектакле в следующей части запланирован лицемерный выход на сцену, где, натягивая улыбку, необходимо поздравить с помолвкой.

***

Антон ощущает себя загнанным в угол, среди всех этих улыбающихся людей. Стоило только объявить о помолвке, как его личная жизнь, пусть и даже в кругу близких людей и команды, оказалась в центре внимания. От чего ему было точно не по себе. Ведь только этим он мог объяснить странное гнетущее чувство внутри, которое не покидает его со дня покупки кольца. Он всё делает правильно. Так надо. Потому что встречаться столько лет, переступить порог в 30 лет и не жениться, это же странно. Нет? Отгоняя все странные мысли и очевидное беспокойство прочь, Шастун всматривается в Иру пристальнее, чем когда-либо. Не потому, что сомневается, а потому что даже статус «будущей жены» пугает его больше, чем её. Она радостная показывает кольцо, смотрит аккаунты свадебных салонов в социальных сетях, обсуждает детали с подругами и совсем не замечает, что Антон всё чаще уходит в себя. Он любил её. Пусть не так вожделенно, как раньше, но точно любил. Ну а страсть и прежние чувства уходят после стольких лет. Это нормально. Так же у всех. Сделать предложение во время зимних праздников, когда с огромной компанией друзей вы поехали за границу, кажется очень романтичным. К помолвке парень тоже подходит со всей ответственностью: долго ищет кольцо, бронирует ресторан и предупреждает всех друзей, чтобы никому и в голову не пришло отвлечь Иру. Вот только вернувшись и с головой уйдя в работу, счастья он не ощущает, лишь увеличивающуюся пустоту внутри себя. Антон не признает. Быть такого не может. Разлюбить после стольких лет отношений не входит в его планы, поэтому он тщательно игнорирует. Списывает всё на усталость и загруженный график. Почему-то начинает смотреть на Иру совсем другими глазами. Она повзрослела, но всё равно ещё та же, а вот старого себя Шастун найти не может. Хорошо, что в потоке радости и поздравлений никто не видит его уставшее лицо и выдавленные на износе эмоции. Только Катя, которая вечно носится по съемочной площадке с раскадровкой и помогает Стасу с проектами на Ютубе, однажды всматривается в его лицо и обеспокоенно спрашивает: — Ты в порядке? Парень слегка улыбается, смотрит девушке в глаза и почти правдоподобно выдает: — Да. Она ему почти верит.

***

Нет ничего плохого в чувствах, пока ты не лезешь с ними к человеку. Так Катя думала всегда. Но во всём этом вполне логичном умозаключении есть один очень больно бьющий недочёт: ты всё ещё страдаешь. Даже если тот человек, прожив всю жизнь, никогда о твоей любви не узнает, то ты знаешь. Как следствие, страданий не избежать и скрывать их придётся вместе с этой ненавистной любовью. Поэтому медленное саморазрушение, которое сопровождает такие страдания, становится нормой. Катя всё меньше похожа на себя прежнюю. Со дня объявления о помолвке прошло всего несколько дней, но девушка уже чувствовала себя очень измотанной. Антон сидит напротив неё и всматривается. Вечно бегающая по съемочной площадке, которая заботилась о каждой мелочи, теперь сидит напротив него с абсолютно пустым выражением лица. Шастун не узнает её. Она беспокоилась обо всём и обо всех, но очевидно теперь сама нуждалась в заботе. Не спросить ему кажется почти предательством и неуважением ко всему, что она для него сделала: — Ты в порядке? Катя поднимает голову и смотрит на него. На лице невольно всплывает улыбка: она задавала ему тот же вопрос буквально неделю назад, тогда ещё не зная о помолвке: — Да. Он ей почему-то совсем не верит.

***

С этого дня страдания чуть отступили, дав дорогу бессмысленным, но отчаянным попыткам продолжать жить. Катя, посидев пару вечеров взаперти, прослушав какие-то подкасты с психологами и пролистывая социальные сети Антона и Иры до конца и обратно, твёрдо решила вернуть себе контроль. Первые пару попыток разбивались при виде парня, но сегодня всё шло на удивление хорошо. Шоу «Громкий вопрос», которое они снимают уже чуть больше года, всегда было неким оазисом среди забитого телевизионными съёмками расписания. Ребята, как и вся остальная команда, чувствовали себя спокойнее и увереннее. Катя чувствовала всё больше уверенности с каждой минутой, всё шло идеально: без технических сбоев или опаздывающих гостей, поэтому она окончательно расслабилась, позволяя себе даже смеяться над растерянными ребятами в наушниках. Взгляд всё чаще и чаще останавливался на Шастуне, но девушка упорно переводила взгляд. — Всё хорошо. Ты всё контролируешь. Это пройдет, — шептала она себе перед тем, как выйти из дома и отправиться на съёмку. Но все это было больше похоже на самый дешевый и бесталанный театр, где даже актер не верит в то, что говорит. Даже те минуты контроля, которым так радовалась девушка, были лишь иллюзиями успеха. Притворяться, что ничего не болит, когда от боли перехватывает дыхание – было слишком непосильной задачей.

***

Закончился третий мотор из четырёх, и вся команда облегченно выдохнула. «Громкий вопрос» был отдушиной, но многочасовые съемки делали своё дело, и все изрядно устали. Последний гость застрял у визажиста, но от этой все лишь повеселее, увидев в этом лишнюю минуту для перерыва. Девушка почти валилась с ног, поэтому всё что ей хотелось — это засесть в какой-нибудь гримёрной и, спрятавшись там на пятнадцать минут, подремать. Все разбежались по съемочному павильону: кто-то вышел на воздух, а кто-то побежал смотреть на съёмки коллег по соседству. Катя, толкнув дверь, откуда не слышались голоса, замерла на пороге: — Прости, не думала, что тут кто-то есть. Антон быстро сменился в лице, увидев её и одарив такой же милой улыбкой, которую она уже столько часов наблюдает в кадре. — Проходи, ты мне не мешаешь, — парень откидывается на диван. — Как только Стас сказал о перерыве, мне захотелось убежать ото всех. Катя села на другой конец дивана и с сочувствием улыбнулась: — Понимаю. Их отношения сейчас трудно было объяснить. Когда она только пришла в команду, то быстро сдружилась с Оксаной, а та также быстро подружила её с ребятами. Было время, когда с Катей они общались чуть ли не больше всех из продакшена. И всё же, когда девушка осознала чувства к Антону, то непроизвольно начала отдаляться. Просто чтобы было не больно. Сейчас их общение такое же профессионально-дружеское, как и со всей командой. Значит, что должно быть легче, а легче не становится. Катя ненароком всматривается в его лицо, пытаясь хоть что-то прочитать. Шастун устало скролит ленту новостей и, кажется, совсем не обращает внимание на пару карих глаз, скользящих по лицу. — Ты в порядке? — неожиданно даже для самой себя спрашивает девушка и тут же поясняет, увидев в глазах ответный вопрос. — Ты просто выглядишь сильно уставшим. Взгляд Антона меняется, и он с привычной ухмылкой отвечает: — Как и ты. — Разве время помолвки – это не радужно и весело? Зачем она увела непринужденный разговор в эту сторону девушка не понимает, но отступать поздно. Внутри неё всё замирает, становится страшно даже пошевелиться, а под натиском его взгляда, Катя просто уводит свой в сторону. — Конечно. Я очень счастлив, — Шастун сам не понимает, почему произносит это. — Я люблю её, и рад, что она согласилась выйти за меня. Катя не верит. Ей даже не надо смотреть, чтобы понять это. Но оправдывает своё недоверие надеждой, которая хоть и была закопана глубоко внутри неё, но всё же светилась маленьким тусклым светом. Она чувствует, что все силы, которые она так бережно собирала последние пару дней были окончательно потрачены на этот неловкий разговор, а она разбита. Антон тоже себе не верит. Но произносит это скорее не ради Кати, а для себя. Нужно себя убедить, что всё правильно. Если бы хоть кто-то знал, что ровно через год после женитьбы, Антон Шастун, вопреки всем своим моральным принципам, безнадежно влюбиться в собеседницу, сидящую напротив.