Козырь/Trump card

      По дороге домой у меня было время немного подумать. Сольная карьера сразу отпадала: я не могла полагаться на то, что где-нибудь рядом будет кейп.       Так что мне придется присоединиться к какой-нибудь команде, и поскорее: как только станет известно, что в Броктон-Бей появился сильный козырь, меня захотят либо завербовать, либо убрать. И того, и другого добиваться они будут, скорее всего, самыми радикальными методами.       Я понимала, почему директор Пиггот хотела видеть меня в Стражах: с моим пониманием суперспособностей я могла не только продублировать силу любого кейпа в команде, но ещё и помочь в обучении героев-новичков.       Но этого ни за что не произойдёт. В основном, конечно, из-за того, что я не хочу даже приближаться к Софии Хесс, как и становиться частью команды, которая позволяла ей так долго оставаться безнаказанной. Другая причина состоит в том, что погружение в еще один коллектив с суровыми правилами, приправленный подростковыми разборками и драмами — это абсолютно точно не то, что мне сейчас нужно.       — Малыш? — голос папы вырвал меня из задумчивости.       — Да, пап?       — Есть идеи?       — На самом деле, да, — я решилась. — Мы можем остановиться у телефонной будки?

***

      Я листала телефонный справочник, который, к моему удивлению, не украли и не испортили, пока не нашла нужную фамилию. Подняв трубку, я проверила её на наличие жевательной резинки или других следов вандализма, и только после этого набрала номер.       — Здравствуйте, говорит Марк Даллон.       — Добрый день, мистер Даллон. Я звоню по поводу Новой волны.       — Очень хорошо, — в его голос просочился небольшой интерес, — вы привлекли мое внимание. В чем проблема?       — Ну-у-у, это не совсем проблема. Я, э-э-э, я хочу присоединиться к Новой волне.       — Вы же знаете, что Новая волна не склонна к вербовке новичков? — любопытства в голосе стало побольше. Чуть-чуть.       — Да, я знаю. Но мне кажется, что спросить и ошибиться лучше, чем вообще не пытаться.       — Хм. Вы осведомлены о том, что вам придётся раскрыть свою личность общественности при вступлении?       Да, об этом я тоже знала. А еще я знала, что такая политика привела к гибели Флёр и к уходу Звезды примерно в 2000 году. Убийцу так официально и не нашли, но… неофициально, многие думали, что оставшиеся в живых члены Новой волны просто не потрудились выдать его властям. Разумеется, больше подобных нападений на Даллонов не было…       …Но не думаю, что это как-то утешило Флёр.       Сквозь стеклянную стенку будки я посмотрела на папу. Имею ли я право рисковать его жизнью? Могу ли я рассчитывать на то, что никто не попытается отомстить отцу за сделанное дочерью? Черт, да даже меня можно легко повязать, если не-кейпы будут знать, где я живу.       Чем больше я думала об этом, тем меньше мне хотелось связываться с Новой волной.       — Вы еще там, мисс?       — Да, я здесь, — я вздохнула. — Извините, я думаю, что зря потратила ваше время. Все равно спасибо.       — Вы думали о Стражах?       — У меня… есть причины к ним не вступать.       — О, ну ладно. Тогда удачи и хорошего вам дня, мисс.       — Вам тоже, — я повесила трубку, затем посмотрела на телефон.       «Вау», подумала я. «Ему было совсем на всё наплевать, да?»       Папа ждал у телефонной будки, слушая мою часть разговора.       — Все прошло не очень хорошо?       — Нет, — я покачала головой. — Я как-то совсем забыла об их безмасочной политике и о том, как она повлияет на тебя.       — Все в порядке, малыш, — он взъерошил мне волосы. — Я уверен, что в следующий раз нам повезет больше.

***

      Марк Даллон положил трубку и откинулся на спинку кресла. Его терзало смутное ощущение, что надо было побольше помочь девушке, но он так и не смог сообразить как.              Нужно принять таблетки, сказал он себе так же, как и утром.       И так же, как и утром, этого не сделал.       Несколько часов спустя, когда Вики и Эми вернулись домой, Марк все еще сидел перед телевизором, и уже совершенно забыл о звонке.

***

      Папа привёз меня домой и ушёл разогревать обед, а я уселась на диван и задумалась. В Броктон-Бей было три команды супергероев: я слишком молода для Протектората, я не хотела идти в Стражи, а присоединиться к Новой Волне означало бы раскрыть себя и подвергнуть папу опасности.       И, по очевидным причинам, я не собиралась идти геройствовать в соло.       Хуже всего то, что, если обо мне услышит какая-нибудь преступная группировка, то я окажусь полностью беззащитной. По правде говоря, я была слишком сильна, чтобы меня могли проигнорировать, но недостаточно, чтобы заставить людей оставить меня в покое. И, как бы СКП ни распиналось о конфиденциальности, далеко не факт, что Эмма, или София, или их приспешницы, не проговорятся кому-нибудь «случайно». Могу ли я быть уверенной в том, что никто не придет за папой или даже за мной, когда я без сил?       Ответ: нет, не могу.       Когда я получила силы, мне казалось, что они будут благом. Теперь же я увидела их такими, какими они были на самом деле: гигантским белым слоном, от которого гораздо больше проблем, чем пользы.       Это была та ещё задачка. Выбор, где каждый из вариантов чем-то плох.       Как мне разобраться с этим бардаком?

***

      Папа позвал меня обедать. За столом мы вели пустую беседу. По большей части говорил папа, а я продолжала искать выход из дилеммы, лишь изредка обращая внимание на его слова.       — …ролик в новостях, — закончил он, и я поняла, что пропустила все, что он сказал до этого.       — Извини, повтори еще раз, — спросила я немного смутившись.       — Если мы хотим получить от школы компенсацию за всё то дерьмо, что заставили тебя испытать эти девочки, то у меня есть друг в СМИ, и она могла бы организовать нам ролик в новостях. Может быть, еще на Youtube. Обращение к общественности, так сказать.       — Если мы не разоблачим Софию, наша позиция будет выглядеть довольно слабой, — заметила я. — А если мы это сделаем, то ее семья окажется в опасности, а у нас будут серьезные проблемы с законом.       — Мы могли бы всё выставить как потворствование буллингу, — предложил он. — Пусть попробуют отмазаться от этого.       — Мистер Барнс — адвокат, — напомнила я папе, но, судя по его гримасе, он и так об этом не забывал. — Если мы начнем хоть что-то говорить об Эмме…       — Помимо всего прочего, он мой друг, — возразил Дэнни. — Наверняка он в состоянии мыслить рационально.       — Ты в любой момент можешь позвонить и узнать, — я указала на телефон.       Он кивнул, и вышел в коридор. Что-то в его словах не давало мне покоя. Что-то важное. Как будто в них был ключ к разгадке.       Телефонный разговор получился коротким и только по делу. Папа говорил мало. Когда он положил трубку, его лицо было бледным. Не уверена, от гнева или от чего-то ещё.       — Всё плохо? — спросила я.       Он покачал головой.              — Этот склизкий, двуличный…       Гнев. Определенно гнев.       — Юрист? — закончила я.       — Сукин сын! — он взорвался. — Он угрожал мне судом и банкротством, если я попытаюсь что-нибудь сделать! Я думал, что он мой друг!       — Добро пожаловать в мой мир, пап, — печально кивнула я. — Добро пожаловать в мой мир.       Он медленно сел, выглядя поникшим и побежденным.       — Что нам теперь делать, малыш? — тихо спросил он. — С какой бы стороны мы ни зашли в суде, он все переврёт, а мы проиграем.              И это была последняя необходимая подсказка. Примерно через десять секунд кусочки паззла сложились у меня в голове с почти слышимым щелчком.              — Ничего, пап, — медленно ответила я. — Мы не будем делать ничего. Потому что у нас нет законных способов всё исправить.              — И что это значит? — он странно на меня посмотрел.              Я встала, поцеловала папу в щеку и направилась в прихожую.              — Куда ты идешь? — крикнул он вслед.              — В свою комнату, — заверила я его, поднимаясь по лестнице. — Мне нужно выйти в Интернет и кое-что проверить.              Если я права, то, возможно, есть способ решить обе мои проблемы разом. Если я ошибаюсь…              Мне не хотелось думать о том, как плохо все может обернуться, если я ошибаюсь.