Внутри фонаря

ей снятся кошмары. обычные сны больше не навещают жизнь Сенны. после выхода из фонаря весь поглощенный чёрный туман оказался очередной порцией яда. и в каждом своём сне Сенна блуждает в каких-то странных катакомбах, зачастую даже она просто бродит по местам, напоминающим собою альтернативную реальность фонаря — адские воспоминания. а потом, её накрывает волной и души кричат, молят, просят помочь. и так из раза в раз. поэтому Сенна и старается спать как можно меньше. не то чтобы у неё действительно осталась в этом потребность, но иногда она так измучена, что по привычке кладёт голову на подушку и закрывает глаза. можно воскреснуть и вернуть себе тело, куда сложнее вернуть нормальный сон. Люциан тоже не справился с этой задачей. тяжело видеть каждый день в кошмарах, как умирает любимый человек. Сенна может его понять. переживать один и тот же момент трудно, эмоционально изматывает и дробит на маленькие кусочки. уж кому, как не ей это знать. Треш постоянно транслировал для неё смерть Урии. пока не наступал новый день. Сенне казалось, что пришёл новый день. времени в фонаре она не знала. в любом случае, для неё всегда там всё было примерно так: рассвет — это просто закат на перемотанной пленке. сумерки — повторённая заря в обратном порядке. но в обоих случаях небо выглядит слишком красным, а эпизод слишком затянут. как и любой кошмар Сенны. она не ложится спать, чтобы не встретиться с ним. стыдно признаваться, да и Освободительница не собирается никому об этом вещать, но за столько лет в фонаре, в её ужасной тюрьме, между ними установилась с Трешем связь, какая бывает только между надзирателем и заключённым, убийцей и его жертвой. и эта связь не разорвалась, когда Сенне удалось вырваться из плена. уж слишком крепкой цепью Треш умудрился приковать её к себе. может, всё дело в невероятно яркой искре жизни в Сенне, может, в схожем происхождении тумана, а может в чём ещё, с чем соглашаться не очень то хочется, но Сенна всегда знает, где находится Треш (особенно сейчас), и может без зазрения совести нарушить границы, попав в его сон. хотя, признаться, Сенна лишь несколько раз проникала в сны Стража Цепей. просто потому что чаще не представлялось возможным. монстры предпочитают не спать. а вот он… что ж, он частый гость. благо Сенна научилась закрывать своё сознаете от него. хотя, есть ли что в действительности ей скрывать? он не видел её обнажённую, но видел её душу. и это куда интимнее, чем просто сбросить тряпки. Сенна проходит по таверне, под её весом скрипят половицы — давно забытое чувство. в реальности она двигается совершенно бесшумно, ступает грациозно, как кошка, лишившаяся своих когтей. Треш пытается создать комфортную реальность, но некоторых мелочей он не учитывает — просто не знает. специально скребя ножками пол, Освободительница отодвигает второй стул и опускается на него. вновь лицом к лицу со своим мучителем. убийца всегда будет возвращаться к своей жертве. ведь никто иной его не поймёт также хорошо, не осознаёт мотивов. болезненно сжимается холодное сердце в груди. в его строгих чертах лица не найти отголосков, намекающих на призрачную суть. но Сенна помнит всё. — если ты решил позлорадствовать, то сейчас не самое подходящее время. знаю, ты хочешь потешить своё самолюбие, но займись лучше своими делами. какое тебе дело до того, чем я занимаюсь? противостояние случится не скоро, пока тебе не о чем беспокоиться, — Сенна засовывает руку в карман, где находит то, чего там точно не должно быть — старую потёртую монету, она перекатывает ее между пальцев, подкидывает, а затем кладёт на стол перед собой. некоторые вещи во снах не напрасны. Треш предлагает ей отдать эту монету лодочнику? старый миф давно забытых земель. он вложил эту монету в руки её хладного трупа, когда из встреча на развалинах Гелии изменила ход истории. тогда сломались судьбы многих людей. виновных и неповинных. весь мир перевернулся, но она стала сильнее. — зачем ты здесь? — устало произносит Сенна, не намереваясь сегодня воевать. длинные пальцы в черных кожаных перчатках придвигают монету ближе, переворачивая другой стороной с изображением рунического черепа. своеобразная безделушка, так точно описывает все происходящее. с одной стороны жизнь, с другой — смерть. — увы, моя милая Сенна. твои потуги спасти жизни стольких людей… не заслуживают моего злорадства. Треш свободной рукой отрывает пурпурную виноградину. Сенна сомневается, что он вообще может чувствовать вкус. бледные, почти серые губы смыкаются на ягоде. — я здесь только тогда, когда твой разум думает обо мне. каждую ночь ты с трудом засыпаешь, чувствуя приближающийся и неминуемый конец… видишь мое лицо во мраке. понимаешь, что рано или поздно я приду за всеми вами. и любой, кто встанет у меня на пути, будь то новые Стражи Света… или обычные люди… все они умрут… мучительной смертью. и после того, как ты осознаешь, что проиграла… я позволю тебе вернуться домой… умирать легко. а вот смириться с тем, что ждёт дальше… Сенна кладёт ладонь на стол, хотела сначала на руку Стража Цепей, чтобы он не забрал монету. но в сущности она всегда принадлежала ему. поэтому нет смысла отнимать чужие вещи. а вот свою душу она отнять всё ещё старается. — зато самая искренняя радость, Треш, это именно злорадство. что ж, буду считать, что ты раздосадован тем, что я не оправдала твоих ожиданий и не могу действовать быстрее и слаженнее с другими Стражами Света, ведь я, как не странно, теперь больше порождение сумрака, чем света. хотя, знаешь, — Сенна откидывается на спинку стула, расправляет плечи, садится более расслаблено, демонстрируя стражу, что она уже давно его не боится. даже когда он обрёл новую силу, он не стал для неё приоритетным врагом. просто помеха, просто трудности на пути к желанной цели, просто… сердце щемит, когда она смотрит на него. — тьма не определяет нас. ни тебя, ни меня. ко мы без сил тумана? я знаю ответ про себя. а ты? подумай об этом на досуге. уголок губ Сенны дергается, но улыбка так и не озаряет лицо. Треш поймёт, к чему она ведёт. она всё знает, знает правду. и Страж Цепей в какой-то степени тоже перед ней без брони, как и она перед ним. — я не могу не думать о тебе, разве ты не знаешь? мы связаны туманом, ты думаешь обо мне, я о тебе. мы связаны крепче, чем ты можешь себе представить, — Освободительница ведёт плечом несколько раздражённо. остаётся недосказанность. остаётся… картинка сменяется. несколько кадров на одну секунду. ей чудится, как она приставляет к его горлу нож, как наклонился стул, как она смотрит в его человеческое лицо и хочет убить, уничтожить. сделать с ним хоть что-нибудь такое, что могло бы заставить его почувствовать не столько боль, сколько хоть что-нибудь, но вместо этого, лицо склоняется ниже. зелёные глаза в глаза. не разрывая зрительный контакт. ладонь в перчатке на чужой щеке… Сенна мотает головой. неужели, туман сам подбрасывается ей такое или лишь извлекает на свет самые сокровенные желания? когда-то подобное уже было. нужно вновь начать себя держать в руках. невозможно контролировать себя и свою голову на постоянной основе, но Освободительница очень старается. пока что некоторые эмоции и человеческие желания ей не стали чужды. может, в плане эмоций она обнищала, и когда выбралась из фонаря хотела лишь одного — заковать Стража Цепей в его же цепи. если была бы возможность — навечно. но потом рациональностью напомнила об одном обещание. Сенна поклялась сама себе, что приложит все усилия. в том числе для одной маленькой миссии. пока она не знает, как это сделать, но теперь точно будет стучать по стенке фонаря, однако, уже снаружи. — может хватит уже ломать м о й сон? — я не ломаю твой сон. это лишь то место, где тебе спокойнее… разве нет? прочим, в моей памяти не так хорошо отложились воспоминания о тихом море и пляже, — с присущей ему язвительностью отзывается дух. Треш подкидывает монету в воздух, закружив ту над столом. — вы считаете меня злодеем. Пускай. Но разве не твоя драгоценная Изольда, часть которой ты хранишь внутри себя, все это начала, вонзив меч в Виего? ох, ты ее защищаешь, ту, по чьей вине погибло столько людей… и ты смеешь меня считать злодеем? — я не про таверну. неважно, — Сенна хмурит брови. — мне нигде не будет спокойно, пока ты существуешь и причиняешь живым существам боль. но это и неважно. она игнорирует полностью слова о море и пляже. когда-то она точно бы ощутила гнетущую тоску и желание вернуться. но это было так давно, что уже все эмоции и переживания затёрлись, как старая фотокарточка, не оставив ничего. Сенна сама не помнит берег. помнит лишь то, что она когда-то там в действительности была счастлива. теперь же она вынуждена скитаться по миру, не имея пристанища, дома и крова. нет. убогая таверна, пусть и чистая, точно её не успокаивает. зато ничего не отвлекает. всё просто и понятно. — считаем злодеем, — Сенна задерживает взгляд на монете, испытывает сомнение. нет, для неё эта монета должна встать ребром. — я не считаю. думай, что хочешь, но я не считаю тебя злодеем, как и стоящей угрозой всему человечеству. у тебя нет мотивации, Треш. нет безумства, которое заставляло бы двигаться дальше. мы боялись Виего, потому что он был сумасшедшим. а ты, — Сенна хлопает себя по коленям ладонями, после чего поднимается со стула, обходит стол и встаёт за спиной Стража. она бесцеремонно, словно потеряв остатки понимания субординации, опускает свои руки на его плечи, — в тебе нет безумства. лишь холодный расчёт. но что ты будешь делать, когда заставишь встать весь мир на колени перед тобой, когда в течении нескольких веков будешь мучать чужие души? что дальше? она склоняется над его ухом и понижает голос. — я вернусь «домой», а ты через время заскучаешь. потому что, знаешь что, Треш. со временем привыкаешь ко всем пыткам. чувства атрофируются. и душе больше не больно. так какая у тебя мотивация, Страж Цепей? достойным правителем ты бы никогда не стал. в чём смысл твоей власти? она выдерживает короткую паузу, пока Треш наклоняет голову на бок, подставляя шею и забывая об имитации такого ненужного ему дыхания. — тебе не нужно меня путать. мы с тобой знаем, из-за чего Она так сделала. и Она никогда не была злодейкой. да. я буду защищать её до самого конца своей жизни. хотя, если так подумать, жизнь коротка, а вот смерть — бесконечна. — а с чего ты взяла, что я тебя пытал. задумайся, ты помнишь хоть одну пытку, которой я тебя подверг в фонаре? ты была свободна, гуляя по просторам бесконечных лабиринтов душ. освобождение падших товарищей, ты это сделала? нет, моя милая… я позволил. в моей темнице решетки не заперты. что это, если не твое желание быть во мраке? гробовая тишина, кажется, что даже потрескивание дров в камине затаилось в ожидании следующих слов Стража Цепей. взгляд изумрудных глаз устремился вперед, тонкий уголок почти губ приподнимаются, трудно уловимая ухмылка. мужчина встает со стула, медленно поворачивается лицом к Сенне и нависает над ней, словно непроглядная тень. холодные ладонь сжимают руки Освободительницы. — я не желаю ставить весь мир на колени. достаточно склонить одного, показать власть лишь над одной единственной. душой. как все последуют, словно стада послушных овец за своим пастухом. позволь, я покажу. Треш настойчиво тянет ладони девушки ближе к себе. некуда бежать, негде спрятаться. вырваться невозможно из крепкой хватки Стража Цепей. ледяные губы впиваются жадным поцелуем. как же она его ненавидит.