Рассвет

      Солнечное утро. Весёлые лучи солнца спустились к хмурым крышам небоскрёбов будя их сонных жителей. Природный будильник добрался и до особняка Скаттергуда. Солнечные лучи просачивались сквозь огромные белые занавески, полностью закрывающие огромные панорамные окна в комнате, любезно предоставленной Ангусом группе для временного проживания. Комната была очень сильно похожа на спальню самого кота, однако была выполнена в более жизнеутверждающих и радостных тонах. В отличии от белого потолка и светло-серых стен, на стенах комнаты красовались пёстрые узоры нарисованные яркой оранжевой, зелёной и синей краской на белом фоне. Под потолком висела достаточно крупная лестница, увешанная огромным количеством блестящих камней, от которых отражался солнечный свет и расползался непонятными пятнами по стенам и полу комнаты. По середине комнаты так же, как и в мрачной спальне Ангуса стояла кровать с двумя прикроватными тумбочками. Кот сказал, что пользуется этой комнатой во время творческого кризиса. Он говорил, что в этих узорах на стене каждый может разглядеть для себя что-то новое, индивидуальное…       Боуди протёр глаза. Будильник на прикроватной тумбочке показывал четыре тридцать утра. Все остальные члены группы всё ещё спали, включая и Алису. Лисичка решила отметить их недавний триумф на большой вечеринке, прошедшей в особняке рок-легенды. Практически пол дня и до глубокой ночи группа вместе с Лил Фокси выступала во дворе Скаттергуда, собрав огромную толпу фанатов внутри двора и за его пределами. Пожалуй, это был первый случай в истории, когда Ангуса уговорили впустить во двор огромное количество фанатов и отключить всю сигнализацию на территории особняка. Аккуратно прокравшись сквозь всех спящих, парень мягко опустился на пол. Про невообразимых размеров кровать мастиф побоялся спрашивать у Скаттергуда. Она занимала три четверти пространства в комнате. Но стоит отдать должное, ложась на неё создавалось впечатление, будто ты оказался на облаках. Таких мягких, воздушных, нежных… иными словами – спал Боуди, как младенец.       Пушистые лапы мастифа осторожно ступали по роскошному паркету. Стоит отдать должное – чувство вкуса у мистера Скаттергуда присутствовало на все сто процентов. Интерьер дома был приятным, не слишком ярким и жизнерадостным, но в то же время и не слишком мрачным, депрессивным. Приятные, высокие светлые потолки, белые, местами цветные стены, роскошный паркет по полу всего особняка и комнат. Приятная ванная, огромная керамическая ванна светло-кремового цвета, душевая кабина с золотыми вставками. В прямом смысле слова золотой унитаз… в общем, денег на обустройство дома Ангус не жалел. Особняк был огромен. Первый этаж занимали кухня, уборная и огромный диван с гигантской плазмой. На втором же расположилась огромная комната для записи новых треков, которую как-то раз Боуди случайно разнёс. Помимо этой комнаты, на втором этаже были расположены две спальни и небольшая гостиная, в которой можно было разрабатывать ход концерта, просто посидеть и поговорить или же отдохнуть в тишине и спокойствии. В конце длинного коридора была винтовая лестница, ведущая наверх. Чердак особняка представлял собой небольшой балкончик с перилами, на котором легко мог уместиться кто-то один. В основном балкон использовался Ангусом для красивых фотосессий на обложки журналов, но иногда оттуда открывался просто шикарный вид на восход и закат солнца. Перед началом концерта, когда солнце садилось мастиф даже усмехнулся, – Ребят, такое ощущение, что с особняка ангуса снимают все те красочные фото, которые мы видим на брошюрах, – ухмыльнулся он, ставя коробки с оборудованием на крыльцо дома. – Уж поверь мне, некоторые фотографы отдавали кучу денег, чтобы просто сделать пару кадров. Радуйтесь, что для вас этот балкон открыт бесплатно, – одновременно строго и с ноткой иронии сказал гетерохромик.       Остальную часть чердака занимали различные старые вещи Ангуса. Здесь были и первые пластинки, и старая безвкусная одежда, и просто ненужные старые вещи по типу пузатого телевизора и миксера. В общем и целом, было справедливо сказать, что чердак завален ненужным хламом на половину. А другая половина состояла из балкончика, небольшого дивана, зеркала и журнального столика, покрытого метровым слоем пыли. Кареглазый медленно и мягко поднимался по лестнице. Огромные и толстые ступени слегка проседали под его весом. Дерево, нагретое с утра солнечными лучами, приятно отдавало теплом при прикосновении к нему. Парень полюбил этот чердак. На нём было тихо, спокойно и можно было уединиться со своими мыслями. Приятная, лёгкая дверь с небольшим скрипом отворилась, пропуская мастифа в небольшой уголок, заполненный солнечным светом. Балкон был выполнен из красного дерева, что придавало ему необычный бордово-коричневый оттенок. Ноги приятно согревались, ступая на подогретый деревянный пол. Приоткрыв створку окна в лицо мастифу, ударил приятный утренний воздух. Такой тёплый, нежный, в меру быстрый поток сразу же проник в разум парня, очищая его от последних остатков сна и бурной ночи. Сердце умеренно билось, словно барабанщик на параде отбивая положенный ему ритм, карие глаза под лучами солнца, словно карамель искрились, а кремовая шерсть на щеках ярко сверкала, отражая солнечные лучи, блестела словно снег по утру на рассвете…       Боуди шумно выдохнул, глаза сами собой закрылись, а уши прислушались к тишине. Рассвет мало кто любит встречать. Большинство жителей мегаполиса тёплым лучам солнца предпочитают нежиться в постели, пытаться ухватить те убегающие остатки сна и блаженства. Но кто сказал, что блаженство нельзя получать за счёт чего-то другого?       Мастиф открыл глаза. Солнце слегка слепило, заставляя отводить взгляд куда-то в сторону. Улицы спального района были пусты и тихи, как лес ночью. Изредка, где-то далеко доносилось чириканье утренних птиц. Кареглазый опёрся на подоконник. Он любил такое время. Когда можно просто наслаждаться природой, смотреть по сторонам, не беспокоясь о том, что где-то за углом тебя поджидают волки. Это напоминало ему о детстве. Том счастливом времени, когда отец ещё не пытался сделать из него настоящего бойца, когда была жива его мать… по щеке прокатилась слеза. Боуди не любил вспоминать об этом событии, но иногда мысли сами заполняли голову. Тот роковой день, когда всё изменилось. Исчезло спокойствие и беззаботность, исчезла музыка, дарившая всем жителям снежной горы счастье и заряд сил по утрам, исчезла его мать…       Послышался скрип дерева. Кто-то поднимался по лестнице. Странно, кому может понадобится богом забытый чердак рано утром? Спустя пару секунд Боуди открыл глаза. Кто-то смотрел на него со спины. Выпустив отработанный воздух из груди, пёс обернулся. Заспанная мордашка, сонные светло-карие глаза, взъерошенная шерсть… – Алиса? Что ты тут делаешь в такую рань? – удивлённо спросил мастиф, поворачиваясь в пол оборота к собеседнице. – О-ох, не спится что-то, – зевнула лиса подходя ближе к кареглазому.       Сонные глаза по рефлексу зажмурились от яркого солнца, но уже через пару секунд привыкли и открылись вновь. – Мне нравится такое время. Когда можно побыть в тишине, с кем-то поговорить или просто вспомнить былые времена… – произнёс Боуди, рассматривая что-то в ладони. – Мне тоже, но, к сожалению, такие моменты бывают крайне редко, по крайней мере в мире популярной певицы… – погрустнев сказала кареглазая. – Что будешь делать теперь? – спросил Боуди, смотря на погрустневшую лисицу. – Не знаю, наверное, возьму небольшой перерыв. Хочу отдохнуть от всего, что произошло недавно, – проговорила Фокси, смотря куда-то вниз, – слушай, когда Лэнг предложил тебе изменить свой имидж, принять правила игры… почему ты согласился? – спросила Алиса, переведя взгляд на мастифа. – Честно, даже не знаю. Понимаешь, мне очень понравилось, то, как проходят твои дни, подготовка к концертам. Я просто хотел, чтобы моя группа жила так же. Крутой автобус, хорошие помещения для записи, тренировки, оборудование… в общем, я как наивная рыбка сел на удочку Лэнга… – произнёс Боуди сглотнув. Вспоминать недавние события о развале группы и ссоре с Дармой было не самым приятным делом. – Я тебя понимаю, по сути, когда-то и я была такой же, выросла здесь в небогатом районе, мечтала стать поп исполнительницей, потом как-то случайно встретилась с Лэнгом и… всё так закружилось… – сказала Алиса, подперев щёки лапами. – Знаешь, когда мы вышвырнули его отсюда, Дарма позже мне сказала, что она не в обиде на меня и в целом, ошибки каждый совершает, главное прийти к нужному финалу… – Да, это верно. Главное прийти к хорошему... слушай, не подскажешь, какое число сегодня? У меня телефон остался на тумбочке, – произнесла Алиса, переводя тему.       Боуди достал телефон. На дисплее высветилось: Четверг, 12.07.22 – Сегодня двенадцатое, а что? – спросил он, убирая телефон в карман штанов. – Чёрт, – выдохнула певица, – сегодня мой день рождения, а он проходит вот… "так". Лэнг, вся эта путаница… сложно, – произнесла кареглазая, смотря на Боуди, – понимаешь?       В глазах лисы можно было увидеть огромный спектр эмоций: смущение, грусть, обида, веселье, обескураженность, запутанность... и всё это в один момент. Чего не говори, а она была той загадкой, которую хотелось разгадать больше, чем гробницу фараона... – Понимаю, но… оглянись вокруг. Сегодня прекрасный рассвет, пол ночи мы вели самый громкий концерт за всю карьеру и главное – с нами нет волка в овечьей шкуре, – усмехнулся Боуди на последнем слове, – важно жить настоящим. Прошлое часто макает нас лицом в грязь, но вот будущее позволяет смыть эту грязь и ощутить на себе лёгкий поцелуй удачи, – кареглазый посмотрел на лису слегка улыбнувшись. – Это верно, – усмехнулась Алиса, – знаешь я рада, что вы остались со мной, помогаете, доверяете и... не смотрите косо… – А почему мы должны что-то иметь против тебя? – недоумевающе спросил мастиф выгнув бровь. – Ну, я достаточно много работала с Лэнгом, могла бы и догадаться, что за маской белой и милой овечки стоит дебил, стремящийся поработить себе всю музыку, – сказала Фокси окончательно раскиснув.       Боуди положил свою лапу ей на плечо. Оранжевая непричёсанная шёрстка всё больше развивалась по ветру. Аккуратно поднеся свою лапу, пёс погладил девушку по голове, одновременно убирая волосы с глаз девушки и слегка их причёсывая. – Поверь, никто на тебя не смотрит косо. Все знают, что мы стали заложниками наших желаний. Живой пример тому – я. Хотел быть как ты, выступать с тобой и вот к чему это привело… – произнёс кареглазый вздыхая.       Он лишь через секунду осознал, что сказал. С таким же запозданием слова долетели и до Алисы. Друзья синхронно повернулись друг к другу лицом и уставились, словно два козла на перепутье. – Ты хотел выступать вместе со мной? – робко спросила Алиса всхлипнув.       Чёрт, такое ощущение, что она пыталась залезть прямо в ему сердце и услышать ответ на этот банальный вопрос. Боуди сконфузился, смущение поднялось к лицу и, если бы у него не было шерсти, он бы мог поклясться, что его лицо и штаны стали одного цвета. – Ну, да… честно говоря я подсел на твои треки ещё после знакомства с Ангусом. Как-то мы ехали в автобусе и по радио зазвучал твой новый хит. Кажется, это были «Перемены» или что-то такое. Ну, в общем, я никогда не был фанатом поп-жанра, но твоя музыка… это нечто другое, понимаешь? Стиль, подача, твой голос… чёрт, я, наверное, бред говорю, да? Прости… – Боуди резко погрустнел, осознав, что он мелит тому, по кому сходил с ума всё последнее время. – Нет, нет, всё хорошо… в смысле, мне тоже нравится твоя музыка и ты, вы так круто и слаженно работаете, а я всегда одна… – заспешила успокоить друга кареглазая, слегка приобнимая его.       Солёные слёзы аккуратными капельками скатывались через кремовую шерсть на мордочке девушки постепенно делая её на пару оттенков темнее. Пёс посмотрел на неё. Со стороны может и казалось милым, что его пытается успокоить девушка, которая сама сейчас находится в состоянии нервного срыва, но увы, умиляться здесь было нечему – Ну, Алис, ты чего. Всё хорошо, ты теперь с нами, Лэнга больше нет, да и мы будем выступать вместе... ну не плачь... – максимально нежно, с небольшими паузами произнёс Боуди, прижимая к себе подругу и ласково поглаживая её по макушке.       Девушка продолжала изредка всхлипывать. После всего того, через что она прошла, нервный срыв случился бы у каждого, что уж тут говорить о маленькой и беззащитной лисичке, которая просто стала заложником ситуации... – Знаешь, у меня раньше был брат, – внезапно тихо проговорила она, – тогда я ещё общалась с родными и… мой брат, он… всегда защищал меня. Меня часто дразнили в школе за то, что я напевала себе под нос разные мелодии, они думали, что я какая-то чокнутая и говорю сама с собой. А он… он один раз защитил меня, когда я была ещё совсем маленькой от какого-то чокнутого парня, что приставал ко мне. Возможно, на публике он выглядел чокнутым психом, ведь орал и публично оскорблял самого влиятельного хулигана школы. Но мне было всё равно. Он защитил меня. После того случая насмешки прекратились и на меня перестали косо смотреть. Возможно, тогда я была ещё слишком маленькой, чтобы осознавать всё в деталях, но позднее я поняла, насколько я жалкая и беззащитная... – всхлипнула Алиса, прижимаясь по крепче к мастифу и утыкаясь мордочкой ему в грудь.       Лиса была ниже его приблизительно на пол головы. Смотреть на её утреннюю, заспанную, мокрую мордашку, когда на неё не было макияжа. Это вызывало смешанные чувства... однако что Боуди точно подметил, так это то, что без макияжа она в несколько раз красивее. – Я люблю тебя, – произнёс тихо кареглазый наклоняясь к лисе. – Ч-что? – заикнувшись спросила Алиса, отлипнув от груди мастифа.       В следующую секунду их губы сомкнулись в ласковом, нежном, чувственном и робко поцелуе. От неё пахло апельсинами, попкорном и малиной. От него кедром, фундуком и блинчиками с кленовым сиропом... – Я люблю тебя, Алиса. Люблю, и больше ты никогда не будешь одна...       Утреннее солнце тепло пригревало шерсть на лицах обоих. Тихие всхлипы всё ещё изредка доносились со стороны лисы, а лапа мастифа продолжала медленно гладить кареглазую по спине, нашёптывая на ухо успокоительные слова. Его лапа двигалась словно по струнам гитары. Его музыка дарила фанатам радость, любовь, ласку, энергию, заряд бодрости и позитива. Тоже самое теперь он дарил своей самой преданной фанатке...